План-провал от фонового героя по соблазнению мужчин из мира «Системы»( или это всё же ПГБД???)

Пик Аньдин в последние годы цвёл и пах, как цветы граната, – скромно, но достойно, — а вместе с ним процветали и другие пики. Он был незаметным на фоне остальных, но необходимым для гармоничного проживания на Цанцюн. Пускай многие так не считали, – не будем указывать пальцами на особо вспыльчивых особ, — но пока были те, кто их защищает, в сердцах учеников росла уверенность в себе и своей значимости. Да, всё именно так, – по большей части их поддерживали слова других учеников, ровесников, чьё мнение им казалось наиболее важным в этом возрасте. Слова учителя же тоже делали их более целеустремлённым, но лорд Шан был слишком близок к ним, как семья, – любящая и заботящаяся, которая скажет всё, лишь бы дитя не грустило. В общем, ценная поддержка, но немного не того характера. Гу Лили будто понимал, чего хотели ученики пика Аньдин и вообще любой другой ученик Цанцюн, – получить признание, — потому по прибытии первым делом благодарил всех за их тяжёлый труд и подбадривал. На Аньдине его любили: товарищ Гу всегда приносил с собой свою жизнерадостность и широкую улыбку. Он часто делился интересными новостями, шутил и разбавлял атмосферу пика. Иногда с ним могли приходить его друзья или брат, которые тоже радостно беседовали с учениками. Но Гу Лили всегда приходил на Аньдин только ради его главы, Шан Цинхуа. Обычно они обсуждали последние новости и просто говорили обо всё подряд, однако сегодня их ждал серьезный разговор. Гу Лили крайне беспокоила ситуация в городе Ханьхэй, в особенности он боялся за состояние демонических пчёл. Кто сотворил такое с их гнездом? И зачем? Гу Лили никого не спешит обвинять, но единственные демоны, обладающие силой управлять пургой и снегом, – демоны Серверной пустоши. Он не может связаться с ними лично, но у него есть посредник, в лице его друга. Эта тема между ними не обсуждалась, но как-то Гу Лили относился к такой стороне Шан Цинхуа терпимо, зная, что он не станет подвергать опасности свой орден. Уж Гу Лили проследит за этим. Личный «кабинет» (эту комнатушку было сложно назвать «кабинетом», но Цинхуа называл её так, а Гу Лили потешался в душе) Шан Цинхуа находился не на самой вершине, а где-то на окраине пика. Гу Лили не удивил такой выбор: характер Шан Цинхуа вполне подходил этому скрытому от посторонних глаз, но светлому месту. — Шан шишу! — Ли сильно толкнул дверь и та врезалась в стену с громким хлопком. Такой же хлопок послышался из глубины кабинета – это упала или очередная документация, или её составитель. — Б-боже... — Шан Цинхуа взялся за голову и за сердце, не зная, что именно у него заболело первым делом. Он посмотрел с возмущением на ворвавшегося: — Я просил так больше не делать! — Да-да... — Гу Лили закрыл за собой дверь, пройдя внутрь. По пути к столу он поднял с пола разлетевшиеся документы и собрал красивую, аккуратную стопку – Шэнь Цинцю не требовал оформлять отчёты красиво, главное аккуратно. — Я к тебе по делу... — Минутку! — Шан Цинхуа выставил перед ним руку, быстро убрал со стола чернильницу и бумагу и достал из-под стола мешочек с семечками. Он устроился поудобнее и сказал с блеском в глазах: — Ну, рассказывай! — Не по этому делу! — Гу Лили закатил глаза. — Я по серьезному делу. — А-а, — Шан Цинхуа упал головой на стол. — Это не ко мне! Я не занимаюсь серьёзной работой! — Да как же! — Ли взмахнул руками. — Слушай! — Нет, Господи! Пощади! Меня и так завалили работой! — Это связанно с Мобэй-Цзюнем. — Ох ты! Что же ты раньше не говорил?! — Шан Цинхуа тут же подскочил и навострил уши. Он в миг изменился и стал темнее тучи. Иначе и не могло быть: новость, связанная с царством демонов, не может быть хорошей. И Гу Лили не собирался утешать его. — Он, случаем, не затаил ли обиду на кого-то? — М-м, если бы так было, то, полагаю, этого человека давно бы не было в живых. Но... Вроде в последние годы как таковых происшествий не происходило? — неуверенно произнёс Шан Цинхуа, нахмурившись. — А что такое? Гу Лили закусил губу: мысль о том, что такого могущественного демона могли обидеть жалкие пчелы казалась бредовой, но он всё же решил рассказать обо всём. — В городе Ханьхэй, куда мы отправились, начал погибать скот. Это было дело рук Королевских Пчёл Кровопийц. Нам сказали, что их улей был разрушен с помощью льда. Шан Цинхуа после этих слов сначала покраснел от злости, а потом побледнел, будто вспомнив о чём-то. Он сжался, неуверенно замямлив: — Ум, на самом деле... Я два месяца не видел Моего Кор-... Кхм, Мобэй-Цзюня и не был в Северной пустоши. Сегодня... Я отправлюсь туда и всё выясню. Гу Лили кивнул и всё же посчитал нужным поддержать друга, поникшего от этой новости. — Ты знаешь, что я никого не виню и лишь хочу разобраться в произошедшем. Если бы ты видел этих несчастных существ... — Гу Лили сжал ладони в кулак от злости. Вспомнив раздражающее поведение Лю Цингэ, он ещё больше разозлился. — Мне хочется найти тех, кто сотворил это с ними. — Мой Король не тот, кто делает что-то без причины... — И это мне известно. Поэтому мне кажется, что здесь что-то не так. На вопросительный взгляд Шан Цинхуа он лишь отмахнулся прощальными словами и ушёл, пообещав, что будет докладывать о прогрессах своего расследования. Гу Лили искренне надеялся, что помимо него, никто не будет больше копаться в этом. Тот же Шэнь Цинцю вряд ли интересовался о проблемах демонических существует, но как знать – вдруг ему приспичит. «Я не позволю ему лезть в это дело с Сюя. Ни к пчёлам, ни к другим существам, ни к Мобэй-Цзюню», — решительный настрой Лили никто не мог сломить. Ни к кому из перечисленных он не подпустит враждебно настроенных заклинателей: к первым и вторым – ради блага всех существ и своего интереса, к третьему – ради Шан Цинхуа. Гу Лили понимал, что своим упрямством и грубостью он может лишиться всего, чего добивался так долго: в конце концов, выражаться подобным образом в древнем обществе – очень смело. На данный момент у них другая, более устоявшаяся система ценностей и моральных взглядов. И идти против неё – идти против людей. Гу Лили перечит, язвит и временами нарушает существующий этикет своим поведением, в то же время он заступается за демонических зверей... В общем, чудак тот ещё. Но Гу Лили хотел этого, потому и делал. Это могло оттолкнуть потенциальных партнёров. Именно поэтому он решил никому не рассказывать и проводить расследование в тайне от всех, кроме Шан Цинхуа. Чем меньше людей будут знать о том, что он хочет связаться с миром демонов, тем лучше. «Первый шаг уже сделан – я дал обещание! Второй тоже, а третий только предстоит...» — Гу Лили, как всегда, решил плыть по течению: не рваться за приключениями себе на одно место, но и не сидеть сложа руки, ожидая, когда все ответы появятся перед ним. В конце концов, Гу Лили не мог выбрать между своим выживанием и совестью. Если возможно, то он хотел бы сохранить и то, и другое. Он надеется, что ему никогда не придётся выбирать. «Я правда хочу прожить свою жизнь в этом мире до глубокой старости без бед, в окружении любимых людей...» — Гу Лили взглянул на голубое небо, вздохнул чистый воздух и направился на пик Цинцзин.

***

— Вау, Гу шисюн так крут! — вздохнул Ло Бинхэ, вновь отпустив голову на сложные на столе руки. — Я бы не смог так быстро определить зверя по одному укусу... — Это потому, что твой Гу шисюн всю жизнь занимается этим! Малыш Ло, если есть дело, которым ты горишь, то тебе хочется знать об этом всё! — Гу Лили усмехнулся и растрепал аккуратную прическу Ло Бинхэ. Тот и не дернулся и не стал противиться, как обычно, потому Ли сам быстро убрал руку. — Кхм, я очень люблю возиться с животными, потому изучаю практически всё, что с ними связано. Мир такой большой и удивительный! — Если я, как и ты, начну изучать что-то с таким же усердием, то смогу стать лучшим из лучших? — спросил Ло Бинхэ задумчиво. — Хм, малыш Ло, послушай-ка своего шисюна: перестать слушать своего Мин шисюна! Ты не должен становится лучшим из лучших! И как бы сказать... Если ты не будешь всем сердцем любить своё дело, то никакое усердие не сделает тебя профессионалом! Мне, например, никогда не научится играть на цине или эрху – мне это не интересно, понимаешь? — сказал Гу Лили, сложив из бумаги, аккуратно разложенной по столу стопками, лягушонка. Он надавил на заднюю часть и фигурка подпрыгнула вверх, прямо к рукаву Ло Бинхэ. — Даже если прилагать все усилия? — спросил тот поникшим голос, подбирая лягушонка. — Ну... Ты можешь начать, ты можешь продолжить, но если не будет любви, то вскоре ты бросишь это. Другое дело, если ты учишься чему-то ради чего-то другого. Иногда для достижения того, чего ты страстно желаешь, нужно пройти немало испытаний, — пожал плечами Гу Лили, а потом махнул рукой: — Ай, малыш Ло, не спрашивай у меня таких вещей! Из меня плохой наставник! — Странно, Нин шимэй говорила как раз наоборот, — вставил своё слово Шэнь Юань, разбирающийся с документацией за одним столом с ними. Это из его бумаги Гу Лили сделал фигурку. — Потому что это Нин шимэй! Вот Шэнь шибо точно считает иначе! — фыркнул Гу Лили, отвернувшись к окну. — Он вообще никак не реагирует на мои вечерние отчёты! Хмурится и только! — Гэ, а ты хочешь, чтобы тебя хвалили? — спросил со смешком Шэнь Юань. — Нет, но... Всё же ни одного слова от него не слышу! Как я должен понять, что я делаю не так? — Гу шисюн, я могу тебя похвалить! — встрепенулся Ло Бинхэ, улыбнувшись и показав ряды белых зубов, четыре из которых были заострёнными. — Да не нужно... Чего вы заладили! Не нуждаюсь я в вашей похвале! И вообще!.. Стук в дверь прервал громкий голос Гу Лили. Он сразу же замолк, почему-то подумав, что за ней стоит Шэнь Цинцю со своим холодным и строгим лицом. Но когда Шэнь Юань открыл дверь и пропустил стучащего внутрь, он выдохнул спокойно: — Лю шимэй... — Гу шисюн, — кивнула девушка учтиво, кинув взгляд на заинтересованное лицо Ло Бинхэ. — Здравствуй, Ло шиди. — Здравствуй, Лю шицзе, — кивнул мальчик, сразу же отвлекшись на подошедшего Юаня. Лю Минъянь тоже не стала заострять на нём внимание, вновь посмотрев на Гу Лили. — Слышала, Гу шисюн только-только вернулся с задания, — вуаль на её лице не смогла спрятать яркой улыбки, когда она спрашивала об этом. — Как оно прошло? — Ух, тебе стоило подойти раньше, шимэй! Я только рассказал всё своим младшим! — хохотнул Гу Лили. — Всё прошло неплохо: мы нашли источник проблемы и разобрались с ней. Брови Лю Минъянь после услышанного едва не сошлись на переносице, но она быстро вернула прежнее спокойствие и сдержанность. — Вот как, — сказала она нейтрально, кивнув. — Это хорошо. Шэнь шиди, — девушка обратилась к юному лекарю, перебиравшему принесенные мешочки с травами, — Му шишу просил передать тебе, чтобы ты не торопился с использованием этих трав. — Да, я вижу, что они ещё свежи. Спасибо, что принесла их, Лю шицзе, — Шэнь Юань вежливо поклонился. Вероятно, Гу Лили единственный из них троих, кто общался с ней свободно. После ещё коротких обмениваний любезностями, Лю Минъянь покинула их, позволив Гу Лили на какое-то время насесть на уши младших своими возмущениями. Но и ему вскоре пришлось уйти, потому что Шэнь Юань больше не мог терпеть его болтовни. — О, ладно! — пожал плечами Гу Лили перед закрытой дверью, помахал на прощание и развернулся в сторону своих временных комнат. А на пути к ним заметил возле кустов знакомую фигуру, явно кого-то ожидающую. Растянул губы в улыбке и вальяжно подошёл. — Лю шимэй! Кого ждёшь? Лю Минъянь посмотрела на него странным взглядом и жестом пригласила прогуляться. От её серьезности Гу Лили напрягся, но не перестал улыбаться. — Что такое, шимэй? — Гу шисюн, расскажи честно, что произошло во время вашей миссии? — в лоб спросила Лю Минъянь. — Что именно тебя интересует? — спросил в свою очередь Лили, уже думая, что такого сказать, чтобы звучало как правда. — Брат вернулся злым. — О, — протянул Ли с облегчением. — А разве он не всегда такой? — пошутил он, но быстро же извинился, стоило Лю Минъянь строго посмотреть на него. В конце концов, она любила брата. Гу Лили неловко кашлянул и провел по шее ладонью – она вспотела под пристальным взглядом девы. — Эм... Ну, не знаю даже, что такого могло произойти, раз Лю шишу вернулся в плохом настроении, — конечно же, он не мог рассказать ей о том, что накричал на её дорогого брата. Об этом Гу Лили не рассказал даже Шэнь Юаню с Ло Бинхэ! Достаточно того, что о конфликте знает Шэнь Цинцю. Вспомнив о нём, Гу Лили решил навести все подозрения именно на эту персону: — Возможно, они с Шэнь шибо повздорили. Ты же знаешь... — Знаю, но брат обычно не срывает злость на всех подряд, — поведала она совершенно безэмоционально. Так было сложно понять, к чему именно она клонит. — Может, что-то произошло между вами? — А что может быть между мной и шишу? Хах, ну, разве что Лю шишу мог обидеться, что я забыл дать ему обещанную выпечку? — неуверенно произнёс Гу Лили, отводя взгляд в сторону. — Но это... Стой, — Лю Минъянь мотнула головой, как бы осмысляя услышанное, — гэ принял от тебя еду? Выпечку? — Да? Он съел клецки, которые я приготовил? А что? — Нет, это ничего, наверное... Просто впервые слышу, что он может принять что-то от кого-то. — В самом деле? — Точнее... Это я ни разу не видела и не слышала об этом, — смущённо прикрылась Лю Минъянь. — Возможно, раньше он с большим доверием относился к другим, но теперь я всё реже вижу, что гэгэ подпускает к себе кого-то. Поэтому я была так удивлена, когда услышала, что он принял от тебя что-то. — Ха-ха, да уж... — Гу Лили почувствовал ещё большую неловкость, но в то же время какая-то часть внутри затрепетала. — Наверное, я ошибаюсь... — Нет, подожди! — вдруг повысила голос Лю Минъянь, начав нервничать, что было ей несвойственно. Гу Лили замер по стойке смирно от её властного тона. Девушка кашлянула в кулак, её скулы окрасились в красный цвет. — Ты не мог бы... Продолжить? Кхм, я хочу сказать... Пожалуйста, продолжай временами угощать его. — Я так и думал, конечно, но, Лю шимэй, позволь поинтересоваться, для чего? — Гу Лили приподнял одну бровь, снова встав в расслабленную позу. Они были одного роста, потому девушка не могла толком спрятать свои скулы и глаза, но и Гу Лили не хотел смущать её ещё больше, потому посмотрел на дерево. — Понимаешь, Гу шисюн, мой брат редко принимает не только вещи, но и помощь. В том числе медицинскую. Я боюсь, что он вовсе отвыкнет от этого... — Ясно, шимэй, я понял, — ласково улыбнулся Гу Лили, покачав головой. — Ты очень хорошая сестра! Лю шишу должен ценить тебя больше! — Спасибо за понимание, Гу шисюн... — в ответ улыбнулась глазами Лю Минъянь. — Если тебе будет нужна помощь – обращайся! Я сделаю всё возможное для тебя! — Лю шимэй, дружба не всегда означает, что ты обязан сделать что-то в ответ... Я делаю это лишь потому, что искренне хочу поддержать тебя и понравиться твоему брату, и не жду от тебя чего-то. Я не хочу, чтобы наша дружба была для тебя ненужным бременем. — Может, оно и так, но для такого доброго человека, как ты, Гу шисюн, хочется сделать что-нибудь хорошее, — посмеялась ученица с Сяньшу. Гу Лили нравилась эта непринуждённая атмосфера между ними – в разы лучше того исключительно делового общения! — Но обидно знать, что Гу шисюн считает, будто бы дружеская симпатия проявляется только с его стороны. Тогда это уже не дружба, шисюн, и даже не товарищество. — Как грубо с моей стороны... Прости, шимэй. Я знаю, что шимэй всегда искренняя и честная. — Это определение, пожалуй, больше подходит Лю Цингэ. Гу Лили только рассмеялся, подметив, как точно Лю Минъянь умела описывать своего брата и правильно оценивать все его качества. Лю Цингэ в самом деле был немного отчуждённым, своенравным и вольным в поступках, но параллельно с этим в нем сочетались честность, храбрость и верность. Они не могли перекрыть его недостатки, но этого и не требовалось, потому что только объединив все негативные и положительные качества можно получить настоящего «человека». Не плод воображения, не кошмарный сон, а обычного человека. Сильного духом и телом, верного своим принципам настолько, что порой это раздражает; храброго настолько, что иногда Лю Цингэ казался безумцем, ведь какой идиот пойдёт на орду врагов в одиночку? И Лю Минъянь четко видела всё это, не обманываясь славой и заслугами брата. Она была хорошей, заботливой сестрой, сердце которой не могло не вздрагивать каждый раз, когда Лю Цингэ замалчивал свои проблемы и терпел боль. Гу Лили вдруг дернулся, вспомнив о том, что, вообще-то, он не особо отличается от Лю Цингэ в этом плане. Только вместо сестры у него был брат, о переживаниях которого он почему-то постоянно забывал. Он посмотрел на свою руку, перетянутую бинтом, и опустил рукава до кончиков пальцев, подумав: «Наверное, мне нужно больше времени уделять своему здоровью и нервам Шэнь Юаня...»

***

Как он и обещал Лю Минъянь, Ли следующим же днём пришёл на пик Байчжань. Он сидел всё в том же месте, где Лю Цингэ находил его множество раз. Только в этот раз Гу Лили пришёл сюда с целью скрыться, чтобы не попасться под глаза тренирующегося неподалеку Лю Цингэ. Во время разговора с девой Лю он совсем забыл о том, почему именно тот злился. Гу Лили так грубо общался с ним... Может, ему стоит прийти чуть позже? «Нужно отвечать за последствия своих действий...» — Гу Лили решительно встал с земли и пошёл обратно. За последствия совершенного нужно отвечать – это неоспоримо, но нет определенного времени для этого. По крайней мере, для Гу Лили. Он обязательно помириться с Лю Цингэ, но не тогда, когда тот в таком убийственном настроении. Гу Лили лучше отдаст печенье Шэнь Цинцю, который, скорее всего, кинет их ему в лицо, чем рискнёт подойти к Лю Цингэ... И это не шутка – он в самом деле пошёл к пиковому лорду Шэню с предложением отведать его стряпни. Конечно же, его одарили строгим взглядом, полным непонимания. Шэнь Цинцю смотрел на него, как на больного, но всё же от резких высказываний отказался – было ли дело в том, что он не воспринял это слишком остро, или в том, что Гу Лили не его ученик, сказать сложно. Характер Шэнь Цинцю был таким же тяжёлым, как и у Лю Цингэ, но всё же немного иным. Если второй был подобен тайфуны или горному оползню, то Шэнь Цинцю можно было сравнить с угарным газом, тихим и незаметным, но не менее опасным. — Я не ем такое. — О, ясно, — Гу Лили как ни в чем не бывало пожал плечами. — Вы на диете. — Для укрепления тела заклинателям необходимо придерживаться строгого плана питания. — Шэнь шибо, а какой рацион у вас? — Спроси у своего Му шишу, — хмыкнул Шэнь Цинцю, отвернувшись. Как, однако, умело он послал Гу Лили куда подальше: прекрасно знает ведь, что Му Цинфан убежит быстрее, чем тот заявиться к нему на пик. — А теперь прочь. — Мне всё ещё нужно отчитаться за сегодняшний день... — возразил было Гу Лили, но его перебили: — Предоставь в письменном виде до часа Собаки (19:00-21:00). Теперь тебе необязательно каждый раз отчитываться перед мной. — ...хорошо, — кивнул Гу Лили, подумав, что лучше бы он всё-таки попробовал подойти к Лю Цингэ: кто знает, вдруг тот не отверг бы предложение насладиться печеньем?

***

—...таким образом, из-за чувствительного слуха эти существа могут агрессивно отреагировать на поведение человека, если тот ведёт себя слишком громко. В остальном они безобидные, несмотря на их габариты, — закончил Гу Лили, закрыв свои записи. Он посмотрел на класс слегка уставшими глазами. — Все свободны. — Гу шисюн! — Ли ещё не успел собраться, а к нему уже подлетел Ло Бинхэ, громко окликнув. — Что такое, малыш Ло? — вздохнул Ли. — Тебе плохо? — уже взволнованно спросил мальчик, хлопнув ресницами. — Пойдем к Шэнь шисюну? — Со мной всё хорошо, просто... Устал, — Гу Лили положил все свои вещи в сумку и помассировал плечо. — Иди один к Юань-эру. Я, пожалуй, пойду отсыпаться. И не дожидаясь возражений, вышел из помещения, а затем и вовсе расстворился среди бамбука. Гу Лили правда чувствовал себя неважно, но причиной тому была не усталость, а подавленность из-за вчерашних событий. Оба лорда, на которых он метил, вдруг отдалились от него! — Ещё и мои сладости попробовали только Бинхэ и Юань! А я так старался для него, них!.. — бубнил он под нос, направляясь к своей временной комнате. Обычно никто лишний раз не проходит мимо неё, – редко можно увидеть Шэнь Юаня, Ло Бинхэ, Мин Фаня или Нин Инъин, но Гу Лили сам заглядывает к ним, – но сегодня перед его дверью стояла высокая женская фигура, с утонченными изгибами талии и прямой спиной. «Хм? Мне, конечно, приятно её внимание, но... Всё же, ради неё самой же, лучше быть немного скрытной. Не в то время живём, мэймэй, не в то!» — заметил для себя Гу Лили, подходя к девушке. Он подарил ей яркую улыбку, едва не став вторым солнцем, и поздоровался с Лю Минъянь: — Лю шимэй! Рад видеть тебя здесь! Что тебя привело? — Я снова навещала Му шишу – у учителя в последнее время болит голова, — и он попросил по пути передать Шэнь шиди ещё несколько пучков трав. Я решила и с тобой поздороваться, — девушка развернулась к нему, и тогда Лили заметил лёгкий румянец на её скулах. Он слишком хорошо знал эту деву, чтобы подумать, что та прониклась к нему чувствами. Более того, было очень некрасиво с его стороны думать так, учитывая, как ей не хотелось, чтобы друзья начали видеть в ней женщину и подмечать какие-то детали. Для Гу Лили молодая госпожа Лю была человеком другого пола, к которому он не испытывал ничего, кроме дружеской симпатии, – не более. — Лю шимэй, твоя отзывчивость очень радует, но умей отказывать. Иначе они начнут использовать тебя как посыльного. Но ладно, — он махнул рукой, пригласив её присесть в тень дерева на высокую скамью. — ты здесь не для того, чтобы слушать от меня нравоучения, так? Девушка кивнула, присев рядом на приличном расстоянии: — Вчера... Ум. Кхм, — она замолчала, подбирая слова, — один из шиди с пика Байчжань сказал мне, что видел, как ты направлялся к брату с корзиной печенья, а через какое-то ушёл всё с той же корзиной в руках. Скажи мне, там были угощения для моего брата? Гу Лили кивнул, заметил с усмешкой: — Лю шимэй так заботиться о своем брате, что просит своих шиди докладывать обо всем происходящем? Лю Минъянь проигнорировала его. — Так? — Да, — Гу Лили перестал упираться. Рано или поздно она бы задалась вопросом, почему он не делает того, что обещал. Но это не означало, что Гу Лили раскроет ей все карты. — Почему же ты не передал их гэ? — Лю шимэй, понимаешь... Я пришел в не самый удачный момент – Лю шишу тренировался. В следующий раз я передам ему угощения через посыльного. — Нет! — резко воскликнула девушка, встав с места. Только потом она поняла, что повела себя не слишком красиво. Лю Минъянь кашлянула и села обратно, сказав уже более спокойно: — Нет, пожалуйста, Гу шисюн. Можешь отдать их сам и немного побеседовать с ним? Пожалуйста? У него совсем нет друзей... — Лю шимэй... — Гу Лили удивлённо посмотрел на неё, впервые видя такой взволнованной. — Когда я услышала, что ты начал угощать его, я сначала не поверила, но потом так обрадовалась! Ты знаешь, какой мой брат строптивый, и совладать с его характером сложно, но, раз ты спас его, я думаю, он будет относиться к тебе иначе, чем к другим. Ах, если бы её «иначе» имело то самое значение... Гу Лили растянул губы и сказал легко: — Я понял тебя, Лю-мэймэй! Я завтра же приду к нему! Хотя бы ради тебя... Лю Минъянь приподняла брови, но ничего говорить не стала, лишь сощурила персиковые глаза и поклонилась в знак благодарности.

***

Таким образом Гу Лили снова оказался на Байчжань, на том же самом месте. На сей раз настрой был боевым, но не настолько, чтобы прямо сейчас прерывать Лю Цингэ от тренировки. «Он вообще делает перерывы? Когда бы я не приходил – всегда с обнаженным мечом танцует средь деревьев, готовясь ко встрече с врагами... Ва, как поэтично!» — Гу Лили закрыл глаза и принялся сочинять новые строки. Они касались всего и всех на свете, в том числе и его самого. Прошло около двух часов, когда он наконец услышал хруст листьев под тяжёлой поступью и сиплый вздох через нос: — Что ты здесь делаешь? — И вам добрый вечер, Лю шишу! — Гу Лили поднялся с земли и отряхнулся. На дворе уже наступили сумерки – солнце скрылось за горами, но небо ещё было светлым. — А я вас проведать пришёл! Вы, наверное, проголодались? Так долго тренировались! — Это обычное время моей тренировки, — хмыкнул Лю Цингэ монотонно, смотря на протянутое печенье немигающим взглядом. Он так и не протянул руку. — Тебе не стоило. — Зачем же вы так? — спросил Ли печальным голосом. — Примите, пожалуйста, я старался! Ум... Да, может, они не такие изысканные, как на торговых улицах, и сделаны всего из двух ингредиентов, но они вкусные! Гу Лили почему-то только сейчас смутился того, что даёт человеку с титулом лорда такое простецкое лакомство. Он всего лишь ученик и не имеет так много денег на дорогие ингредиенты, потому Ли приготовил печенье из того, что было. Рецепт пришёл с ним из самого первого мира и оставался неизменным. Но ведь в первый раз Лю Цингэ принял обычные клёцки! Значит, причина была в другом? — Можешь отдать их Шэнь Цинцю, — бросил Лю Цингэ хладнокровно и развернулся. Гу Лили так и остался стоять столбом. Что это он только что услышал? Лю Цингэ... Что? Что «Лю Цингэ»? К чему были эти слова, которые таили в себе более глубинные чувства, нежели обычное равнодушие? С чем они были связаны? И почему Лю Цингэ их сказал, если мог просто отвергнуть предложение без этого продолжения? Хотел ли он, чтобы Гу Лили начал подозревать, почему его отвергают? «Как странно», — Ли не потерял решительность из-за отказа, наоборот, из-за случайной фразы уверенности в нём стало больше. Он тихо пошёл за Лю Цингэ, но соблюдал дистанцию. — «Мы ещё не в тех отношениях, чтобы можно было ревновать. Так с чего бы?» Лю Цингэ шёл не быстро, потому Гу Лили приходилось иногда останавливаться, чтобы не идти впритык. Из-за нервозности он не контролировал темп ходьбы, потому очень быстро нагонял лорда. В уже знакомом молчании они добрались до двора Лю Цингэ. Тот, будто не замечает преследователя, закрыл ворота, ничего не сказав. Гу Лили вздохнул и оставил корзину с угощениями возле стены, надеясь, что они не пропадут за зря и кто-нибудь – будь то Лю Цингэ или другое животное, – посчитает их достаточно вкусными, чтобы съесть. — Доброй ночи, Лю шишу, — Гу Лили тихо попрощался, будто верил, что еле слышимое дыхание за большими воротами ему не померещились. Так или иначе, а на следующий день, проходивший мимо этих самых ворот младший «ученик» – помощник Лю Минъянь, – не заметил ничего необычного, так как возле стены уже не было корзины. Но Гу Лили узнает о «пропаже» не скоро, потому что Шэнь Цинцю резко посчитает важным увеличить количество часов его занятий. Он больше не сможет свободно покидать пик Цинцзин днём, потому что особого желания не будет. А когда Шэнь Цинцю сообщит ему и о практических занятиях, то Гу Лили вообще потеряет всякое желание передвигаться по пику. Впрочем, причина, как ему казалась, была вполне обоснованной. Ведь Шэнь Цинцю не хотелось чувствовать то же негодование, как на прошлом межсезонном соревновании, и на собрании Союза Бессмертных. «Они должны быть хорошо подготовленными! Чтобы никто не мог усомниться в нашей победе!»