План-провал от фонового героя по соблазнению мужчин из мира «Системы»( или это всё же ПГБД???)

Раздался лязг металла, и грозный меч, такой же грозный, как и его хозяин, оставил очередной след на стене пещеры. Гу Лили едва успел уклониться, чудом не расставшись с головой. — Воу! — он не смог сдержать крика, сильно испугавшись неожиданного нападения. Каким бы гибким не было его тело, но находясь между стеной, полом и мечом, ему оставалось только упасть на колени и быстро проползти под ногами Бога Войны, что сейчас в самом деле напоминал разбушевавшегося небожителя. Гу Лили перекатился на спину и только успел поднять голову, как снова меч пролетел в опасной близости от лица. — Твою мать! — он может поклясться, что вся краска с щек сейчас перетекла в руки, что крепко держались за землю, когда Ли пришлось перепрыгнуть, чтобы Чэнлуань не задел его. — Лю шишу! Он попытался докричаться до Лю Цингэ, но крепко сжатая челюсть и лишенный живого блеска взгляд дали ему понять: сейчас до лорда Байчжань не достучится и сам бог. А когда Гу Лили развернулся, чтобы убежать, но оказался загнанным в угол, то понял следующее: помощь господа нужна ему. «Твою мать! Твою мать! Твою мать!» — он застыл, не найдя в себе храбрости кричать вслух. Да и кто его услышит в такой дали? Гу Лили покрылся холодным потом, почувствовав ком в горле и железный привкус во рту. Точно такой же возник, когда он умер в своей первой жизни – это была самая болезненная смерть, оставшаяся жутким воспоминанием. Гу Лили сжал кулаки и посмотрел на бешеное выражение Лю Цингэ, страшное и холодное, кровожадное. И перекатился на другой бок, едва не поделившись на две части – «Гу» и «Лили». Меч застрял в каменистой земле, и у него было несколько секунд, чтобы встать на ноги и отбежать в другой конец пещеры. — Лю шишу! — он подумал, что нет смысла бегать молча: Лю Цингэ и так не в себе, вряд ли может быть ещё страшнее. Так у него есть хотя бы маленькая возможность спасти себя, если рядом с пещерой будет проходить человек. Определенный человек, чьё имя проклиналось не раз и не только им. Впервые Гу Лили надеялся, что Шэнь Цинцю окажется рядом! Нет, не так... Он молил богов, чтобы Шэнь Цинцю был рядом! — Лю шишу! Лю шишу! — однако никто так и не появился. Гу Лили оставалось только бегать по ходам пещеры, выход которого он давно потерял, от Чэнлуаня и слушать громкое, тяжёлое, болезненное дыхание Лю Цингэ, раздававшееся эхом по всем подземным ходам вперемешку с его голосом. Гу Лили и не думал, что спасёт его: у него самого шанс выжить был маленьким! — Лю шишу! Лю шишу! Стойте!.. Ай! Вы совершаете ошибку!.. — горло уже раздиралось от криков, но Гу Лили не бросал попытки. Он всё надеялся найти выход из пещеры, и – о, чудо! – показался знакомый каменный коридор! Ли быстро завернул туда и увидел луч света из одного прохода – самого большого, сейчас казавшимся проходом на Небеса. Он уже не думал, что там станет с Лю Цингэ, лишь бежал без оглядки вслед за бьющимся от страха сердцем. Гу Лили не должен колебаться и оглядываться, иначе ему ни за что не покинуть пещеры Линси живым. О чем вообще думала Система, поручая такое задание? Может, он вдруг стал всесильным? Нет, к сожалению! Гу Лили уже стоял на пороге, когда вдруг остановился прислушавшись. Ему не показалось – никаких шагов или треска камней не слышалось. В груди похолодело – не было слышно вообще ничего. Ноги приросли к земле, а глаза слезились, смотря на зелёный мир с надеждой увидеть одеяния цвета цин, однако сегодня Небеса не на его стороне. Гу Лили сорвался с места, осознавая весь идиотизм своего поступка, но также он чувствовал, что упустит не только шанс заработать баллы, но и нечто важное – жизнь другого человека. Зря Ли ругался на Систему – она никогда не давала непосильных заданий, лишь очень сложные, а значит в теории Гу Лили мог спасти Лю Цингэ. Если он сейчас уйдёт отсюда, то будет ещё очень долго мучаться. — Лю шишу? — осторожно позвал он, снова ступая на холодный, покрытый некогда багровыми пятнами крови пол. Стены нещадно давили, сужались, но выход оставался далеко позади. Гу Лили дошёл до пруда и ужаснулся увиденному: на камнях возле водоема неподвижно лежало тело Бога Войны наполовину ушедшее в воду. Нечто красное растворялось в кристально чистой воде как дымка – кровь текла откуда-то с тела. Возможно, Лю Цингэ не смог совладать со своей силой и по неосторожности ранил себя. Звучало бы смешно, не будь Гу Лили так плохо в этот момент. — О, Боже! О, Господи! О, Система! — боги никогда не откликались на его молитвы, и лишь одна Система отвечала ему ежесекундно. — Что мне делать?! [Окажите первую медицинскую помощь во время искажения ци.] — Для заклинателя?! Думаешь, я знаю, как это делается?! [Могу предложить только взять взаймы у этой Системы и купить научное руководство.] — Всё равно практиковаться на человеке новичку слишком рискованно! Нужно готовиться несколько лет как минимум! [Тогда оставьте его здесь.] — А-а! Ладно, ладно! Давай сюда и скорее! — Гу Лили схватился за голову. Нематериальное руководство возникло перед ним, и он, не теряя больше ни секунды, принялся читать и выполнять указания. Они, на счастье, были написаны понятным языком, без сложных медицинских терминов и прочих «подводных камней» научной литературы. Когда же Лю Цингэ под его руками начал дышать более ровно, Гу Лили остановился – боялся напортачить. Ему всё казалось, что он на каком-то этапе совершил ошибку, но стоило человеку на его руках задышать, Ли выдохнул облегчённо. Теперь нужно было отнести Лю Цингэ к Му Цинфану! Но ему не стоило терять бдительность – лорд Байчжань находился в опасной близости не только к нему, но и к своему мечу. Гу Лили не заметил, как мужчина начал двигаться, и, дотянувшись до Чэнлуаня, с ревом дикого зверя повалил его наземь. Он не зря упрекал свою душу, сердце и мысли в непостоянстве, ведь на этот раз Лили не смог увернуться и лезвие плавно проникло в его плечо, разрезав ткань одеяний и кожу. Теперь уже вопль исходил от них двоих, и симфония боли и ярости поглотила пещеры Линси. Гу Лили не знает, как нашёл в себе остатки сил, но каким-то образом ему удалась выскользнуть из-под громоздкого и тяжёлого тела, перекатиться и сделать так, чтобы Лю Цингэ потерял сознание. Лёжа рядом с ним, истекая кровью и тяжело дыша, он прикидывал, сколько уйдет времени, пока он добирается до Цюндина, и насколько его лечение было эффективным. Не желая рисковать, Гу Лили решает выйти из пещеры со своим шишу на спине. Судьба-злодейка не благоволит ему этим днём: ни единой души не встретилось им на пути и только около ученических классов пика Цюндин появились люди – дежурные, оставшиеся убираться в помещениях. Гу Лили не помнит, чем именно привлек их внимание, но, скорее всего, им показалось странным видеть двух людей, один из которых лежал на спине другого, бродящими по их пику. Когда одни побежали за помощью, а другие оказали помощь непосредственно, оставшись без лишних килограммов на своих плечах и почувствовав лёгкость, Гу Лили, однако, рухнул на землю. Помня о своем ранении, он, как всегда, не посчитал нужным доложить об этом старшим с пика Цюндин.

***

Глаза открылись сами собой из-за тихого плача возле уха. Гу Лили снился сон, возвращавший молодого заклинателя на несколько лет назад: во времена, когда ещё он жил в поместье Шэнь. Рождение А-Юаня принесло с собой не только счастье – госпожа Шэнь потратила много сил и энергии, и здоровье её, как следствие, сильно ухудшилось, буквально приковав к постели. Поэтому часто Шэнь Юань оставался с Гу Лили, ведь никому более господин Шэнь не мог доверить свою вторую драгоценность после жены. Шэнь Юань плакал по ночам несколько лет подряд – виной тому не боязнь темноты или монстров под кроватью, а страх новой жизни в другом мире. Гу Лили понимал его чувства и молча утешал каждую ночь, даря ему братские объятия и поглаживания. За столько лет это стало практически рефлексом, поэтому снова услышав чей-то плач, он автоматически потянулся к источнику, проводя рукой по гладким волосам. — Всё в порядке, Юань-эр. Гэгэ в порядке... — Гэ!.. — Шэнь Юань поднял голову, и горячие слезы упали Гу Лили на щеку. Заплаканное лицо брата причиняло куда большую боль, чем ранение. — Юань-эр, со мной всё хорошо, поэтому пожалуйста, не плачь. Шэнь Юань тихо всхлипнул, протерев глаза руками. Постепенно щеки стали привычного персикового цвета, вместо лихорадочно-красного. Окончательно успокоившись, Шэнь Юань тихо спросил: — Гэ, как ты умудрился? Гу Лили почти что благодарен, что полумрак комнаты и усталость не смогут выдать его волнения. — Я, видимо, заплутал и вышел к пещерам Линси. Меня повело любопытство и я оказался внутри. Там был Лю шишу... А что дальше, наверное, ясно. — Ясно... Но как ты смог оказать ему помощь? Искажение ци – сложная тема, и нужно как минимум пару лет практиковаться... Гу Лили судорожно вздохнул, закатив глаза, будто от боли. Шэнь Юань подорвался с места в другой конец комнаты, принявшись что-то смешивать и шептать под нос: — Всё хорошо, гэгэ! Сейчас всё пройдёт! Я... Я помогу! Потерпи! Я быстро!.. Слыша плачь в его голоса, Гу Лили раскаивался за подобный поступок и просил прощения, но сохранить секрет было важнее. Шэнь Юаню не стоит знать, как именно его брат помог Лю Цингэ. Юань быстро приготовил обезболивающее и залил в рот всё ещё дергающегося и стонущего от боли Лили. Терпкий вкус лекарства неприятно прошёлся по горлу, но он приложил усилия, чтобы не выплюнуть его. — Как Лю шишу? — после тихого кашля лёгкая хрипотца звучала естественно – он не всегда был плохим актёром. — Лю шибо? — Шэнь Юань нахмурился, будто возмущался тому, что Гу Лили в первую очередь интересует не своё здоровье, а состояние другого человека. Впрочем, он быстро успокоился – Юань удивился бы больше, не спроси его о таком, однако раздражения меньше не стало: — Его состояние стабильное. Лучше, чем могло бы быть, не окажи ты ему помощь. — Отрадно слышать... — Гу Лили улыбнулся, услышав трель колокольчика в своей голове – это прилетели баллы за завершение задания. — На твоём месте я бы больше злился, ведь тебя ни разу никто не проверял, кроме меня! Даже учитель пришёл лишь единожды! Все столпились вокруг Лю шибо, словно он единственный пострадавший! — Шэнь Юань хмуро посмотрел на дверь, которая за эти дни наверняка покрылась пылью. — Это ожидаемо, ведь Лю шишу – лорд пика, я же всего лишь скромный ученик. Хотя мне немного обидно, что учитель не навестил меня. — Ты не знал, гэ? Ся шибо отбыл по поручению главы секты, — Шэнь Юань с сочувствием посмотрел на брата, поправив одеяло. — Тогда мне ещё обиднее... Эх, ладно, хотя бы мы с Лю шишу живы остались, — Гу Лили положил руки за голову, уставившись в потолок. Шэнь Юань промолчал, грустно посмотрев на бледное лицо и сияющие в темноте глаза. За пару дней, что Гу Лили провёл в отключке, он несколько раз успел возненавидеть Лю Цингэ и похоронить его, а ещё он постоянно боялся, что больше не увидит озорные, омытые в живой воде глаза. Он весь затрясся, когда услышал о происшествии на Цюндине: Шэнь Юань был готов бросить пиалу с лекарством прямиком в лицо Шэнь Цинцю, который пришёл понаблюдать за его успехами. Но Юань благоразумно отказался от этой затеи и с мольбой посмотрел на безразличного лорда: никто из этих двоих не заботил Шэнь Цинцю, потому ни одна мышца на его лице не дёрнулась. Шэнь Юань уверен, что его отпустили лишь ради того, чтобы сохранить лицо – всё же не прийти к тяжело больному брату, хоть и ненавистному, уже слишком. Этот случай дал ему понять, что доброта лордов зависит от личности человека: если это ученик, причиняющий массу неудобств, то они на него и не взглянут; если это брат и лорд пика, то их обязывает имя. Шэнь Юань сожалеет, что не вникал в предупреждения Гу Лили, считая, что раз к нему все добры, то и ко всем остальным... Одно существование побитого Ло Бинхэ должно было его насторожить! Шэнь Юань точно знает, что если бы травмы получил он, то к нему бы пришло не меньше дюжины человек, ведь он «хороший, мягкий и усердный Шэнь Юань». Но к Ло Бинхэ и Гу Лили пришёл бы лишь он один, пусть они всё такие же «хорошие, мягкие и усердные». Их отличие лишь в покладистости. «И всё равно это нечестно! Даже учитель не хотел лишний раз прикасаться к гэ. Не он ли учил меня, что это непрофессионально?» — Юань разочарованно опустился на пол, положив голову на кровать. От раздумий его и Гу Лили отвлёк тихий стук в дверь. Шэнь Юань насторожился, но дверь открыл и изрядно удивился. — Лю шицзе? — Шэнь шиди, — кивнула девушка, которая затмевала луну и могла посрамить цветы. Лю Минъянь стояла на пороге медицинской палаты в полной темноте, но даже без света сияние её кожи было можно отличить. Она робко заглянула за его плечо, переминувшись с ноги на ногу, и сказала: — Я хотела бы увидеться с Гу шисюном... Могу ли я? Шэнь Юань только пристально посмотрел на нее и отошёл от двери пропуская молодую деву. Гу Лили улыбнулся при виде неё и радостно поприветствовал: — Лю шимэй, рад видеть тебя! Что ты делаешь поздно ночью в таком месте? — в его словах не было и толики той двусмысленности, к которой Лю Минъянь успела привыкнуть, слыша любовную речь от других мужчин. Гу Лили никогда не засматривался на нее, ни на её сестер – вздор, ведь ему нравились мужчины. Собственно, из-за этого она могла чувствовать себя в безопасности рядом с таким сильным заклинателем (она могла дать отпор, но Лю Минъянь сильно бы расстроилась из-за поползновений на свою честь со стороны друга. Она чувствовала, что рядом с ним не стоит беспокоиться о не взаимной любви и прочих вещах, которые могли разрушить их дружбу). — Я пришла проведать шисюна и... — глаза девушки сначала улыбались, но потом наполнились тяжестью. Она сделала паузу, обдумывая следующие свои слова: — И просить прощения от лица моего старшего брата, Лю Цингэ. Гу Лили весело цыкнул: — Ай-яй, не нужно! Мы всё понимаем, что Лю шишу никогда бы не поднял руку на меня в трезвом уме. Лю Минъянь кивнула, опустив напряжённые плечи. — Спасибо, шисюн, за понимание и за то, что спас гэгэ, — девушка поклонилась, но Гу Лили учтиво помог ей снова выпрямиться. — Я скажу ему обязательно навестить тебя, чтобы извиниться и поблагодарить лично. — Боюсь... — Ли неловко улыбнулся, — это доставит одни неудобства Лю шишу. — И всё же я настаиваю, — лицо девушки исказилось от сильного раздражения, но злилась она отнюдь не на упрямство юноши. — Мой гэгэ слишком... груб. И если спустить ему такое с рук, то он никогда не научится нормально общаться с людьми. Меня это очень беспокоит... Поэтому смею просить шисюна о содействии, но если ему он против, то я не стану настаивать... — Лю шимэй честна и заботлива, как я могу ей отказать? Девушка лишь скромно улыбнулась глазами и в знак благодарности и раскаяния оставила ему несколько штук кунжутного печенья, которое позже будет злобно жевать Шэнь Юань, говоря, что ему такое пока что нельзя. А, маленький гадёныш, у твоего гэгэ болит плечо, а не желудок. Твоя логика похожа на охотящегося тигра без усов! Прошло ещё около трёх дней. Гу Лили всё ещё отлеживался в палате, а Шэнь Юань ухаживал за ним. Благодаря его мастерству рана практически затянулась, однако Юань настаивал на том, чтобы наложить повязку и дощечку. — Ранение было очень серьезным, и ты потерял много крови... Тебе лучше воздержаться от всего, что будет тревожить твою руку, — аргумент был железным и Гу Лили не смел возразить, потому что они оба знали: как только больного выпустят из палатки, он тут же вернётся с вновь открывшейся раной. Но чтобы не оставлять юного лекаря без ответа, Гу Лили бросил: — Всё в порядке, Юань-Юань! У меня ещё есть левая рука! Я могу тренироваться с ней. Глаза Шэнь Юаня блеснули холодом, так и говоря: «Я тебе покажу тренировки в первые же дни выписки!». Гу Лили увидел маленький кулак перед лицом и промолчал. Всё равно его не остановят никакие угрозы. Уж очень ему хотелось побегать по пику вместе с железными волками Цишань!       Произошло худшее, чего ожидал Шэнь Юань, когда отпускал брата на улицу, взяв с него слово только гулять и любоваться окрестными пейзажами – Гу Лили вернулся с переломом левой руки и вывихом ноги. Шэнь Юань уже и не ругался, а просто перетащил его со спины волка с буро-серой как металл шерстью обратно на кровать. Перебинтовал, вправил кости и укрыл одеялом, применив технику молчания. Ему не хотелось слушать глупые оправдания, тем более, когда лицо Гу Лили не выражало ни капельки раскаяния. Так его оставили ещё на неделю – благо, применение духовной энергии и духовных мазей ускоряло процесс заживления. За это время к нему наведался Мин Фань и, что странно, Ло Бинхэ. Гу Лили удивил не сам факт присутствия Бинхэ в палате, а то, что тигр и волк пришли вместе. — Он напросился, — фыркнул Мин Фань, посмотрев на белого лотоса также, как смотрит на него Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ не обращал внимания на сталь в голосе своего шисюна, слишком встревоженный потрёпанным видом Гу Лили. — Гу шисюн... — протянул он, подходя ближе, но Ли остановил его и поспешил заверить: — У шисюна ничего уже не болит. Ну, почти что... — Болело бы меньше, если бы ты послушал меня, — безразлично пожал плечами Шэнь Юань, закрывший за гостями дверь. В его руках был мешочек с тыквенными семечками – подарок от Шан Цинхуа, который не мог отойти от своего пика ни на один чжан. Гу Лили лишь сверкнул единственной ямочкой на левой щеке. И в этот момент снова раздался стук в дверь. Шэнь Юань насторожился даже сильнее, чем когда к ним в ночи пожаловала дева Лю, потому что стук больше напоминал биение сердца дикого кабана – слишком громко и торопливо для приличного человека. И всё же это Цяньцюн. Шэнь Юань открыл дверь, так и застыв на пороге. — Шэнь Юань? — Лю Цингэ, скалой нависающий над молодым лекарем, дождался кивка и заглянул внутрь, но не как Лю Минъянь, – робко и смущённо, — а настырно, практически просунув голову между косяком двери и плечом Шэнь Юаня. — Гу Ли? — Меня зовут Гу Лили! — громко отозвался Гу Лили из комнаты. — Он внутри, — промямлил Шэнь Юань. — Вы к нему за делом, Лю шибо? — Я... — Лю Цингэ примолк, то ли из-за скудного словарного запаса, то ли из-за неудобного положения. Он всё ещё стоял на улице, а Шэнь Юань, уподобившись дамбе, не желал пропускать воду. — ...для начала я хотел бы войти. Шэнь Юань оглянулся на брата и не видя явного возражения, всё же разрешил войти. Только войдя лорд Лю обнаружил ещё двоих человек. Мин Фань и Ло Бинхэ смущённо смотрели на своего шишу, не зная куда себя деть. Лю Цингэ тоже неловко склонился на бок, и Гу Лили, как временный хозяин палат, должен был позаботиться о комфорте гостей. — Мин шисюн, Ло шиди... — А, да-да! Мы как раз собирались уходить! — Мин Фань снова проявил свою смекалку. — Ну, Гу шиди, поправляйся! До скорого, Шэнь шиди! Позвольте этим ученикам откланяться, Лю шишу! — Но... — Ло Бинхэ посмотрел на Шэнь Юаня. Ему ещё не хотелось уходить, ведь он не видел его около двух недель! — Пойдем уже! — Мин Фань потянул его за плечо и выскользнул за дверь, растворившись в зелёных оттенках природы. — У меня тоже дела, — Шэнь Юань кивнул брату и, вежливо поклонившись Лю Цингэ, вышел. После его ухода уровень неловкости стал только больше. Для Лю Цингэ. Гу Лили-то не известен стыд уже, если он не ошибается, четвертую жизнь подряд. — Так зачем Лю шишу пришел к этому ученику? — Я хотел... Извиниться за то, что напал на тебя... И поблагодарить. Спасибо, — Лю Цингэ опустил глаза в пол, как если бы не был прославленным лордом пика Байчжаньн и Богом Войны. — О, — Гу Лили уже совсем позабыл о встрече с Лю Минъянь. Для него не имело особого значения, придет ли мечник к нему или нет, но было приятно от такого внимания. Даже очень. Сейчас Гу Лили улыбался также, как улыбается Шэнь Юань или Му Цинфан, только более искренне: — Я повторял уже несколько раз, но скажу и вам, чтобы успокоить: я совсем вас не виню. Но за спасение благодарность не была лишней. — Мгм, — Лю Цингэ кротко кивнул. — Как... Твое плечо? — Плечо? О, да, плечо! — из-за многочисленных ранений Гу Лили уже по— Уже лучше. А как ваше здоровье, шишу? — Как видишь, — Лю Цингэ не был склонен к беседе, хотя начал её первым. Гу Лили и не требовал большего. Было бы лучше, если бы ему выдалась возможность поговорить с болтуном Шан Цинхуа! — Гм, рад видеть вас в добром здравии... — Гу Лили отвёл взгляд и заглянул в окно, заметив за ним спешащий силуэт мужчины – то был Му Цинфан. Гу Лили хмыкнул: — Хм, или не очень? — Лю шисюн! — Му Цинфан ворвался к ним без стука, слишком взволнованный, чтобы помнить правила приличия. Увидев Лю Цингэ, он практически взорвался: — Лю шисюн! Зачем ты покинул свою палату?! Я же говорил, как это опасно в твоём состоянии! — Говорил. Сто раз за три дня, — Лю Цингэ бесстрастно посмотрел на вошедшего. — И? — Что «и»? На ногах же стою – значит и меч могу взять! — Небеса... — Му Цинфан прикрыл глаза ладонью. — Ты понимаешь, что такими темпами можешь навредить себе ещё больше?! Лю Цингэ промолчал, отвернувшись от него, и встретился с полными веселья глазами Гу Лили, который быстро снова стал серьезным. В этот момент он очень сильно напоминал Шэнь Цинцю, что был, по мнению Лю Цингэ, сначала надменным, потом смиренным . Лорд Лю стал хмурым от такого сравнения. Му Цинфан проследил за его взглядом и почувствовал, как задняя часть шеи покрылась гусиной кожей. Вот уж точно совпадение: два человека, так похожие друг на друга (имеется ввиду, что и Лю Цингэ, и Гу Лили не слишком терпеливы), свалились ему на голову! — Шисюн, ради всего святого, возвращайся в свою палату! Не тревожь своим присутствием других! — Больных? — Лю Цингэ с непониманием уставился на Гу Лили, который объяснил: — Не так давно я получил травмы и вновь оказался здесь... Лю Цингэ понимающе кивнул, дескать говорил: «Сложно сидеть на месте тем, кому сердце велит парить в небе и бежать по земле». Он ещё какое-то время пристально смотрел на плечо Гу Лили, а потом пожелал, развернувшись к выходу: — Восстанавливайся скорее. — Вы тоже, Лю шишу, — поблагодарил юноша, склонившись так, насколько позволяло ему больное тело. Му Цинфан дождался, когда лорд Лю выйдет из палаты, и ругаясь одними глазами и уголками губ, всё же тихо поинтересовался: — Как состояние Гу шичжи? «Это зелёный свет?» — Гу Лили с воодушевлением глянул на чистое, будто высеченное из нефрита лицо, которое, однако не выражало никакой заботы. Ли слезно схватился за сердце. — «А, нет, показалось...» Всё-таки Му Цинфан нравился ему больше всех. — Уже лучше. Спасибо за беспокойство, Му шишу. Удачного пути, Му шишу, — лекарь, отмахнувшись, оставил его одного. Сначала обрадовавшийся, потом разочаровавшийся Гу Лили снова улыбался, но уже коварно. Сегодня открылась новая цель, которая теперь ещё и в долгу перед ним.