Любопытство волка сгубило

«Пребывание в лучшей компании» значило многое, но в большинстве своем — киснуть с Уизли. В дни, свободные от собраний, или же в вечера после них Августа разрешала Вильгельмине остаться. Порой это оказывалось сложно, Августа припоминала, как Артур недоглядел, а после настаивала на необходимости общения. Еще Августа убеждала, что Уизли следовало бы ограничить связь с Люпином либо же и вовсе свести к нулю. Артур вступал в бесполезный спор, где каждый оставался при своем. В гостиной Гриммо члены Ордена могли посидеть, обсудить детали или же поднять новые вопросы. Февральским вечером Римус остался пообщаться с Артуром, это была одна из редких возможностей выведать подробности жизни Вильгельмины так, чтобы не разозлить ее саму и не вступать в новые распри с Августой. Однако долго обсуждать у них не вышло. Близнецы, обшарив весь дом и оставшись без компании сверстников, прибились к компании мужчин. Вето не ограничивало возможность обсуждения в кругу лиц, давших Обет, и мальчики рвались узнать больше об оборотне. — А что если показать тебе колдофото луны? — Ты видел луну на картинках? Знаешь, как она вообще выглядит? Стоило близнецам разведать стратегически важную информацию, как они приступили к контратаке, завалив Люпина вопросами. — Да, я видел луну, но в последний раз мальчиком, до того, как меня обратили. Люпина тяготили волчьи темы разговоров, но он не желал бестактно затыкать детей, ведь тайна им известна исключительно по его ошибке. — Мальчики, вам не стоит повторять опыт Вильгельмины. Она уже допроводила эксперименты, не рада стала, — на слова Артура Римус грустно улыбнулся, высказывая крайнюю степень тоски по любознательной версии Вилл, которой больше нет. Не с ним. Не к нему. Уизли-старший стушевался и еще больше напрягся от возникшего у детей любопытства, коего некуда было девать от переизбытка. — Что с Лонгботтом, что? — рвались они воронятами из гнезда, жадные до слухов и всего-всего интересного. — Вы слышали на собрании, что ее спас Северус Снейп, боюсь, без него она бы погибла, — Римусу было тяжело вспоминать подробности, он и не хотел освещать деталей. — Она попала под руку в момент превращения, это самый критический момент, я мог навредить ей куда сильнее, но даже так Вильгельмина сильно пострадала. Фред и Джордж пораженно разевали рты, представляя, сколько всего успело произойти с Лонгботтом. А строила из себя строгую заучку! Так зародился их интерес к Вилл. Так вражда и игнорирование еще не были зарыты.

***

Миновали апрель, принесший близнецам их десятилетие, а впоследствии подоспел и май с девятым днем рождения Вилл. Дети наперебой обсуждали, что совсем скоро за ними прибудет Хогвартс-экспресс и начнется их пора сотворения колдовства. В июне сад томительно настаивался густым солнечным воздухом. Вильгельмина оказывалась гостьей Норы, пыталась помочь по хозяйству, а когда не выходило, искала себе занятие или причину препирательств с Фредом и Джорджем. Тяжесть их взаимоотношений была равноправной, каждый приносил свой вклад. Только, казалось, они начинали мирно сидеть за картами, как мальчишкам приходило в голову поиграть в распределение факультетов. Какого цвета рубашка карт тебе попадется, туда тебе и дорога. И если поначалу с ними можно было общаться, потом они выкидывали все синие карты и подсовывали зеленые. Времени, чтобы взбунтоваться, Вилл нужно мало. Она преимущественно спокойна, но как по щелчку готова сорваться, если продолжить напирать с наглостью. — В тебе нет тонкого чувствования шутки, — начинал Фред. — Дар юмора обошел тебя стороной, — заключал Джордж. И оба они сочувственно качали головой, точно делали колдомедицинские заключения. Мелкие бесючки. Вилл и не старалась вглядеться в сверстников и рассмотреть, что дальше за раздражающей личиной, решительно не было желания узнавать тех, кто сыпал за шиворот хлопья, точно у нее болезнь, портил носки чесоточным порошком или подливал Икотную микстуру, от которой диафрагма заходилась в спазме. Толк детально их рассматривать заключался в том, чтобы предвидеть их следующий шаг, но они до того изворотливые, что поймать их за руку решительно никак не выходило. Вилл не стремилась глядеть дальше, чем за образ сорванцов, беспокойных заноз, тревожащих ее мирное существование. Знать, что Фред говорит про Молли «ма», а Джордж «маман» — просто результат наблюдений. Что Джордж лучше в виражах на метле — она слишком много времени провела в саду. Что Фред гиперактивный и беспокойный, а Джордж рассудительно подтыкает логические пропуски — ну, там их знать необязательно, все на виду. Когда у мальчишек стали ломаться голоса, Вилл покатывалась со смеху. А будучи частой гостьей Норы, она стала свидетельницей взросления Чарли и Билла. Потешалась над Перси. И не уставала грозить близнецам, что их голоса навечно останутся скрипучими, а когда стали слишком глухими, то она хохотала, как таким сморчкам достались голоса громил из охраны аристократов. В ответ они надрывно смеялись над ее выпавшими молочными зубами и нескладно растущим телом. Было сложно рассмотреть друг друга за пеленой препирательств и вечного противостояния. Самой Лонгботтом доставалось вдвое больше пакостей. Стоило оставить вещи на видном месте, как они пополнялись чесоточным порошком, долго сыпящимися за шиворот хлопьями, изображающими перхоть, мелкими волосками животных, колющими кожу. Они, может, и повторялись в некоторых пакостях, но вот в любом случае делали они это, когда меньше всего ожидалось. Вилл сквозь зубы благодарила, когда вечный староста жаловался родителям, сдавая подчистую проделки. И ничто не затыкало ей рта. Порой Вильгельмине казалось, что ссылки Августы в Нору бесконечные. Она пыталась с помощью Артура оказаться в Министерстве, но действительно осталась отрезана от опасностей и пыталась взять в толк, как ей теперь придумать новый обходной путь, чтобы встретиться с Ларсоном. Да и научные труды Лонгботтомов не бесконечные, девочка уже увидела, сколько всего есть в библиотеке. В попытке придумать, как бы уговорить Августу на другую развлекательную программу на лето, Вилл выбиралась с ними в сад, пока старшие мальчишки левитировали столы, а младшие шпыняли гномов и цеплялись ботинками за корневища крепкой мыльнянки. И если Рон с близнецами потирали ушибленные коленки и растянутые лодыжки, Вилл приседала на корточки и растирала листья меж пальцами, до появления легкой пены. — Молли, Вам ведь известно, что с такими запасами Сапонарии можно вообще не тратиться на мыло и порошки? Да и урезать часть расходов на аптечку. Пока Вильгельмина назидательно рассказывала Артуру и Молли о пользе ведения бухгалтерского учета с расписыванием мелких и крупных трат, Перси охотно поддакивал и всячески пытался напомнить, как он поднимал эти темы. — Раз я часто вас стесняю своим присутствием, могу заняться пересчетом полезных растений на участке. И если в библиотеку ей навязывали близнецов, для решения хозяйственной части к ней приставили Перси и Билла. С последним девочка не была расстроена. Билла так же интересовала экономика, но он уже подзабросил идею привить борьбу с расточительством. Вилл поняла, что Уизли страдали в сущности схожей с Августой проблемой, только вместо показного шика пускали деньги на ветер по принципу «Раз уж тратим, надо вот еще ту мелочь прихватить». Лето ее прошло в раскопках в кустах плотных бревен и досок, сортировке оставленных в утиль вещах, ползущего точно на дрожжах (уже нужного) из гаража барахла, постановке теплицы и главной задачей — латанием дыр теми самыми найденными материалами. Вилл не спрашивала, почему вы не наколдуете себе расчудесный дом, прекрасно зная тонкости магии и законности действий. Вынуть кирпичи из воздуха она не могла, но вот насобирать достаточно сырья для трансфигурации — более чем. Вилл столкнулась с растерянностью, сложно было определиться, к чему именно приступить. А почувствовавшие течение новой энергии в доме Уизли подгоняли, загораясь восторженными предложениями. Перси систематизировал все идеи и держал планшетку наготове с повисшим пером. Вилл, определенно, понимала, откуда брались шуточки про отличника. Впрочем, ссорились с Перси они редко, всегда, всегда на почве его стремления к правильности и попытке возглавить идею. — Знаешь что, — озлобленно фыркнула Лонгботтом на очередной аргумент выбрать первым делом теплицу. — У тебя было достаточно времени, чтобы приняться за разруливание ситуации самостоятельно, а как только кто-то протоптал дорожку — так мы первыми лезть. — Вилл, не забывай, что это мой дом, разве твой так же не нуждается во вложении ресурсов? Вильгельмину точно физически пихнули. В ней кипели противоречия, что дела поместья на себя взял Люпин и решал их, и он преуспевал в избавлении от мелких вредящих тварей, сращиванию стен, пошедших трещиной, да и многом другом, и что к нему она испытывала неописуемое отвращение до дрожи. — Пока я не трансфигурирую, мне нужен посредник, — отвечала она сухо и сдержанно, задвинув злость подальше. — Твои родители уже дали мне тебя и братьев в распоряжение. Просто смирись. Ребята широкими шагами продвигались сквозь завалы гаража, точно по пологому устью реки со скользкими камнями, Артур их как-то брал на природу, когда он пытался разобраться с устройством магловской удочки для рыбной ловли. Все условились не упоминать сцены с зацепленными шортами Джорджа, видимо, они не знали о безграничных возможностях скрещенных в момент обещания пальчиках. Вилл искренне хотелось разглядеть каждую из притащенных Артуром вещей, и она бы этим и занялась, если бы не ограниченное время. — Нам нужно преобразовать мусор в стеллаж, расположим коробки, рассортируем по возможности. И если вещей будет слишком много, нужно будет наложить Расширяющее. Скептически настроенные Чарли и Билл дурашливо улыбались, изображая, как подчиняются воле маленькой леди. — Да, мисс, как прикажете? — Что следующим изволите? Вилл боролась с собой, понимая, что это лишь милая издевка, но самодовольство растекалось по ней, и она поддавалась, по-королевски продолжив раздавать поручения. Джинни не разделяла братского восторга к какой-то девчонке. В семье повелось, что, раз уж она единственная среди братьев, то выделялась. Она показательно игнорировала порученные ей мелкие задачи. Вилл начала игнорировать наличие Джинни. Стоило догадаться, что это раздражило маленькую Уизли только сильнее. Такой джентельменский подход не привел в восторг и близнецов. — Вы чего жабу нахваливаете? — Она ж понадеется, что вы ее поцелуете, сделаете из нее человека… С высоты своего опыта общения с девчонками и ушедшего вперед братьев взросления Билл и Чарли только отшучивались, не спеша объяснять братьям, что и как устроено. И нисколь не меняя своего отношения. Спрятаться от работы негде, так что надо принять ее с улыбкой. Перси метался между листами, фиксируя предметы, упакованные по коробкам, точно при инвентаризации. Самым проблемным было назвать все то нечто, что маглы сочли важными изобретениями, описать их становилось все сложнее. — Штука с лезвиями и лопастями номер четыре? — уточнил Перси перед тем, как записать. — Больше совсем никаких вариатов у вас нет? — Х… — подзатыльник от Чарли и скошенный на Джинни взгляд заставил Фреда исправиться: — Штуковина. — Штуковина номер семь? — Перси почти записал, как Джордж оторвал бумажку и протянул брату: — Сделай бирку с номером. А то зависнем тут в не самой приятной компании, — близнец его издавал такое гыканье, что стало ясно: к нежелательному соседству относятся и Вилл, и Перси до кучи. Дальше вся нумерация продолжилась с крепежом бирки к вещи, дальнейшей попыткой уложить в ящик и записью в листе. Без заклинания расширения пространства не обошлось.

***

Отстранить Эндрю Уайта сложнее, с ним сцеплено физическое здоровье Вильгельмины. Для Августы это было весомым аргументом, и раз уж заслуженный колдомедик настаивал на осмотре и присутствии Ларсона, она вынужденно мирилась. — Вот, Вилл, придержи халат, мне этого достаточно для понимания. Вильгельмина вцепилась в край грубой ткани. Пальцы крепко сцеплены, а глаза отведены, чтобы не сталкиваться взглядом. Эндрю сминал кожу у ключиц в складку, там начинался шрам, и продвигался ниже. Участки более розового цвета, чем плечи, но так бывает, пока рубец не побелеет. Повышения температуры нет, есть болезненность при соприкосновении с тканью либо при надавливании пальцами. Он делал отметки в карточке. — Значит, без укуса любое другое воздействие безопасно, так? Эндрю скосил взгляд на Сноу. Обсуждать при пациенте не этично. Только реакция вздрогнувшей девочки значила, что не умолчишь. — Если бы медицина была изучена вдоль и поперек, у меня бы был ответ. Поэтому мы так цепляемся за всех счастливчиков, кто уцелел и может помочь прояснить ситуацию. — Я смогу жить обычной жизнью? Сколько их таких, нас, выживших, то есть... — Вильгельмина мотнула головой. Ее манила наука, но она могла узнать так мало, а ответов будто вовсе не существовало, для нее все равно, что шагать по полынье и веровать, что не уйдешь под воду. И молчание колдомедика не внушало спокойствия, вновь подрывало доверие. — Я снова эксперимент? — Уайт, нашел когда молчать. Вильгельмина, тебе не о чем переживать. Эндрю же не выпускал новых громких статей, — даровать уверенность не умел и Ларсон. Нескладная шутка не аргумент. Девочка закусила губу, а после щеку изнутри. Основательных причин паниковать ей не предоставили, но и не переубедили. — Я не хочу тебя обманывать, вот в чем дело. И отрезвляющие слова хоть несколько облегчили тревожность. Хотя сладко-лживые уверения бы пригодились. — Спасибо. Было... Полезно. Лонгботтом подыскивала слова, как высказать, что она рада встретить старых знакомых, пусть и по отвратительному поводу. Но на ум шли логические трезвые размышления: значит, когти оборотней безопасны. Что тогда несет вред организму? Особый минеральный состав зубов вервольфа? Слюна? Или он должен пожелать навредить, и без умысла не имеет значения, как атакует жертву? — Если что-то тревожит, просто озвучь, Вилл, — Вильгельмина вынырнула из плотного тумана тягостных размышлений. Почувствовала, как из-за ее напора сгустилась атмосфера, и всем стало лишь тягостно. Чуть усмехнулась и подействовала так, как ее учило окружение, превратила боль в глупую шутку: — Мне нужно озвучить, потому что у вас не вышло проникнуть в разум? И в самом деле она не была далека от правды. Снейп не первый, кому оказалось чертовски сложным прорваться сквозь ветряные потоки мыслей Вилл. Она думала с такой скоростью и вечно перескакивала с темы на тему, что невозможно не пролистывать яркие вспышки, а уцепиться за что-то — все равно что взбираться по пологой скале. — А тебе все скажи, — Ларсон цыкнул и потрепал волосы Лонгботтом. Она засмеялась, уже не притворно. Плотно запахнулась и, соскочив с больничной кушетки, побежала одеваться. Эндрю и Ларсон пересеклись взглядами и, точно сговорившись, оба перешли на шепот, где больше понимаешь текст по губам, чем слышишь. — Зря ты ей про статью говорил. Я ведь действительно пишу текст. — А ты как выпускать в печать собрался? Что если запросят, с какой контрольной группы ты опираешься и делаешь выводы? — Джейн тоже не обращалась, если ты помнишь. Но надо быть осторожнее, говоря Вилл что-либо. — Согласен. Вилл выскочила обратно резво и поспешила компенсировать дни без общения с Ларсоном. Она умела вести отвлечённые беседы, и рассказать о том, как ей подчиняются взрослые ученики Хогвартса, казалось важным, чтобы похвастаться, какая она обворожительная, и ей идет быть лидером. Эндрю чуть выдохнул, кажется, адаптация Вильгельмины проходила неплохо, уже не отчужденный волчонок Вулфи Доу, из нее растет прекрасная волшебница. Славно. О становлении ее личности не напишешь по многим причинам, но Уайт бы не отказался выпустить в свет такой опус. Жертвы нападения вервольфов часто оградаждались от общества, а Вилл могла дать им шанс на светлое будущее. — Давай перекусим, малышка, не готов слушать любовные истории девочек без допинга. Ей бы следовало обиженно фыркнуть и свернуть любые попытки раскрыться, но она не могла иначе. Скуксилась для приличия, но резво побежала за Ларсоном, на ходу продолжив громкую болтовню. — И докторишке тоже чего прихватим, пока он тут не зачах. — Мистер Уайт, скоро вернемся! Ветра почти не было, занавески колыхнулись лишь в момент, когда с силой захлопнулась дверь, а из коридора послышался топот бегущих. Эндрю покрутил перо в пальцах. У него появилось время проанализировать данные. Так когти или зубы?