Любопытство волка сгубило

В декабре 79-ого Лили стала меньше отправляться на задания, уже зная, что ждет ребенка. Ее беременность не пугала. Куда страшнее было положение вне Мунго. За стенами зверствовала драконья чума, не спасались даже богатые маги, в данном случае здоровье было не купить. Она брала больше дежурств по настоянию Джеймса. Муж уверял, что в стенах госпиталя безопаснее. С его слов звучало, что драконья оспа — заговор колдомедиков, и они защитят только себе подобных. Но его опасения не оказались напрасными, когда прервались жизни Юфимии и Флимонта Поттеров. Лили ощутила себя такой беспомощной. Ранимость была не только следствием гормонального фона. Родители Джеймса заменили ей семью, и она не приняла утрату. Ее ребенок окажется без любящих родственников, надеяться, что Петуния и Вернон передумают и поспешат раскрыть объятия глупо. Лили делилась своей тоскливой любовью с малышкой. Пресловутое Вулфи Доу прилипло к ней и не отставало. Полугодовалая девочка особо резво носилась по коридорам Мунго, сбивая коленки. Она была неуловимой, даже ползая. Ее заливистый громкий смех пронизывал пространство, когда Поттер хватала ее на ходу. Растрепанные темные волосы было бесполезно собирать. Стоило собрать один пучок и отвернуться, как он уже распадался волнами, а Вулфи хихикала, скаля выступившими из десен первыми зубами, один из которых уже выбила, с особым интересом разогнавшись в шкаф. — Вуф! Лили улыбнулась, подумав, что девочка изображала свою кличку, но нет. Она резво топала к рослой черной собаке. — Боже, Сириус, нашел в каком виде прийти! Ты что, еще не в курсе, в чем обвиняют эту девочку? Пожуренный, Сириус опустил морду, чем ребенок тут же воспользовался, захватив огромный влажный нос и активно размазывая ладошками по мохнатой голове. Лили даже не стала насмехаться. Блэк сам тотчас обратился и подхватил малышку на руки. — А вуф? — засопела девочка, непонимающе озираясь и грозясь расплакаться. Сириус быстро подкинул ее, зазывая разразиться смехом, и это сработало. Лили поймала себя на том, что умиленно следит за картиной. К Сириусу всегда липли дети, и в анимагической форме, и как к мужчине. Ему удавалось притягивать карапузов. Холеный Блэк также успешно сражал и волшебниц, стоило ему улыбнуться, как некоторые забывались и таяли в его присутствии. — Показываешь, что будешь хорошим крестным? — А надо? — он прищурился в хитрой усмешке и усиленно раскачал девочку, точно на качелях. — Боюсь, пока я мысленно отмечаю пунктики, почему тебя нельзя оставлять наедине с детьми. Поставленная на пол малышка Доу топала ножками и настырно продолжала требовать вернуть собаку. «Ну какая настойчивая» ворковал Блэк, трепал ее по щекам и хохотал над каждым напряженным «Вуф». — Римус так дрожит над ней, когда рассказывает, но она ведь ни капли на него не похожа. У меня с ней и то больше общего, — Лили выключилась и не прислушивалась к Сириусу, как после этой фразы напряглась. — Да ему не один ты так говоришь. — Мы продолжим делать вид, что его делишки со Сноу это норма? Он же его использует. — Сириус, что-то я не припомню, чтобы мы смогли пристроить Римуса. От денег он отказывался. Сейчас все не идеально, но он хотя бы может нормально жить, а не перебиваться подработками. Блэк замолк. Вулфи, лежавшая спиной на его коленях, изогнулась в мостике и устремилась к полу, подхваченная в самый последний момент. Лили недовольно сощурилась, и Сириус знал, что это был минус балл Гриффиндору. И хоть внешне Поттер показательно куксилась, ей пришло на ум, что ее ребенок не останется без дядюшек и будет горячо любим. Раз уж внимания хватало даже маленькой сироте.

***

Никто наверняка не знал, почему Доу нужно оставаться в Мунго. Череда исследований показывала отрицательные пробы ликантропии. Джейн не могла оказать влияния на дочь, и болтающаяся по отделению Доу, пристающая к колдомедикам и активно взбирающаяся на стул, чтобы дорваться до закромов, являлась проблемой всего этажа душевных расстройств. Лили стремилась узнать и у Уайта, и у не особого бывшего в почете Сноу. Неужели никто не хотел приютить ребенка? Из их пожиманий плечами не становилось ясно, проблема в боязни перед девочкой или наложенном запрете на пристрой в новый дом. У Поттер не было четкой цели, хочет она ее забрать сама или намекнуть Сириусу, что к нему успели привязаться, ведь если бы она знала точно, перед ней бы уже не стояло препятствий. Джеймс начинал понимать, что ее долгие разговоры про девочку не заканчиваются и к чему-то да приведут. Он ее тоже спрашивал: «Так что ты сделаешь, Лили?». Лили не знала. Могла ли она брать ребенка, когда скоро должен был появиться ее собственный? И было ли у нее право давить на Сириуса, для которого нужно было бы провести кучу волокиты, поскольку семейство Блэк так просто бы не позволило вплести в родословную неизвестную девочку. Что до Римуса, он лишь недавно обзавелся средствами, а Питера Лили не рассматривала всерьез. Петтигрю мало с ней общался, толком не знал о ее работе и вечно где-то пропадал. Был еще человек, к кому Вулфи привязалась. Она липла к Ларсону, если хватала за ногу, то замертво. Вот только худшего родителя было сложно представить. И пока Лили размышляла, время шло. Она спешила адаптировать малышку к правилам Мунго, прививала сотрудникам мысль о нормальности девочки. Труд давал плоды, Поттер ловила терпимые взгляды на бегающего ребёнка. Кто-то и вовсе разговаривал с Вулфи, ей то рассказывали Шотландские мифы, то про местные растения, она находила провожатого на улицу. В такие моменты Лили ей гордилась и грустно думала, что она не ее. Принадлежит кому-то еще. В моменты размышлений особо легко подобраться. А у Ларсона в принципе был талант. Он возник во дворе из ниоткуда. Доу плюхалась в сугробы и катилась колбаской, наваливая себе снега в капюшон. Пожалуй, только Вулфи могла заставить Лили прибегнуть к бытовым чарам. — Думаете, хорошая идея к ней привязываться? — Мистер Сноу, Вы осуждаете любые мои действия, у меня давно иммунитет. Да и не Вам про привязанности говорить. — Да, я ни к кому не привязываюсь. Лили смерила Ларсона чуть жалостливым взглядом. Он хотел звучать гордо, но она знала, что такое, когда человек привык быть одиночкой и отталкивает всех, кто жаждет добра. — Не смотрите так, Лили. — Не Вам же одному осуждать. Малышка Доу вертела головой, следя за говорившими. Она привычно крепко держала штанину Сноу. Он бросил затею расцепить пальцы Вулфи. Кто знает, может, она действительно волчонок, у обычных детей не должна быть такая хватка. — Я справлюсь со своей привязанностью, но вот девочка, она будто любит сразу всех. — Ей не хватает родительских фигур. От матери она дождалась только физического тепла и молока. Пришлось узнавать внешний мир. Мы должны радоваться, что для нее не составляет труда коммуницировать. — Верно, — Лили выдохнула. Теплое дыхание паром взмыло над снежинками, которые Вулфи норовила поймать на язык. — Будет лучше не давать ей привязаться. Если мы не покажем, что она вызывает у нас теплые эмоции, девочка не привяжется. — Это секреты Вашей жизненной стратегии? — Лили, представьте себе, по статистике невыразимцы заводят семьи только в отставке. Даже ранняя выслуга начинается с сорока. Мне еще рано становиться сентиментальным. Они не переставали вступать в стычки. И пусть Сноу отрицал очевидное, он связал себя товарищескими узами. Сначала с Эндрю, а потом и с Лили. Не отпускал дело, с завидной частотой появлялся в Мунго. Кого Ларсон хотел обмануть своими словами? И малышка Доу, повисшая на лодыжке и норовящая опрокинуть в сугроб, уже не была чужой. Пусть он их всех и отодвигал подальше, притворяясь каменной глыбой. — Значит, думаете о семье? Вулфи семья нужна. — Вам так хочется переквалифицировать себя и меня в социальные работники? Невыразимцу не нравилось ни имечко девочки, ни намеки Поттер. Лили он причислял к тем, кто причинял добро. Она была из тех, кто манипулировал чувством вины и долгом. Не всегда намеренно, но тем не менее. Ей казалось, что раз она жаждет мира, то все готовы идти по ее пути. Искаженное праведное восприятие, оно столь слепо. Ларсон тяжело выдохнул, показывая, что готов закончить препирательство, как минимум, что ему наскучила тема. Ребёнок носился, мало понимая, что говорилось взрослыми. Вулфи засмотрелась на взмывшую из окна метлу и охотилась за ней взглядом, тыча пальчиком, только Поттер и Сноу было не до наблюдений девочки, пару минут назад восторженной пищащей от снега. — Уайт так и держится от всех подальше? — Вам ведь известно, что Доу принудили держать в карцере с другими пострадавшими от вервольфов женщинами? — Наслышан. — Мистер Уайт не был в восторге от этой затеи. Ведь... — Доу даже не стопроцентно жертва вервольфа. Роберту из отдела слежения за магическими существами с открытиями повезло меньше. Да, тоже в курсе. — Как и в курсе, что это был дополнительный риск. — Даже не нужный. Но зато от самых родов до карцера сопровождение Аврората, самого Фрэнка Лонгботтома и ко. — И все про всех знаете. Да Вы сплетник, мистер Сноу. — Мне Фрэнк знаком меньше Вашего, Лили, давно не имел с ним общих дел. В отличие от Вас с Джеймсом. — Мне уже можно считать, что Вы не копаете под меня, а просто докучаете любой попавшейся на глаза информацией? Надеюсь, когда Вам доносили свежайшие известия о нашем пополнении в семье, не принесли тест из мусорки. Препирательство становилось абсурдным. Метла медленно покачивалась, зависнув на одном месте. Паривший над их головами Эндрю чуть злобно вздохнул. Полёты помогали проветрить застойные мысли, но не в моменте, когда успеваешь застать обсуждение своей фигуры. Уайт даже был уверен, что Ларсон его вычислил, но говорить от этого не перестал. — Уайт, спускайся, у девочки скоро голова закружится следить за твоими виражами! Малышка Доу восторженно подпрыгивала, держа в качестве опоры ногу Ларсона. И упрямо засеменила, вынудив его двигаться, протащив того до древка метлы. Уайт, не имевший больше оснований оставаться в тени, почти спикировал под заливистый смех. Метла рассекла слой лежавшего снега при приземлении. Восторга хватало. Эндрю увлеченно наблюдал, как девочка пропускала сквозь крохотные пальцы ветви. Пальчики цеплялись за надломанные кончики, отсекая поврежденные. Уайт отметил, как это удивительно для ребенка, но чтобы не удерживать повисшую неловкость, поспешил приступить к сути: — Лили, Вы совсем не удивлены, что я был здесь и стал свидетелем разговора. — Мистер Уайт, мой муж был охотником* и до сих пор проводит выходные, отбивая квоффл о головы друзей. Уж что, а звуки метлы мне знакомы. — Да, это просто объяснить, а вот то, что я обособился, и вас обоих это, похоже, тревожит — тут не так-то просто что-то сказать. И про Роберта верно. Он откровенно в ярости с того, что информации ни у него, ни у меня нет, но «Я умудряюсь печататься». Ларсон готовился встрять с шутками про задетое эго, как его вторая нога была атакована пинком Поттер. Да, пожалуй, дело было не только в самомнении. Уайт знал, что хорош, и не планировал опускать планку из-за министерского прихвостня, мало чего смыслящего в другой специализации. Всё-таки история с карцером и постоянные пробы. Эндрю не проговорил этого вслух. Ведь, грубо говоря, каждый из них не должен был раскрывать рта, озвучивая подробности запутанного дела Доу. И по тому, как Эндрю сжал древко метлы, Сноу подтвердил догадки, что к их разговору планировал присоединиться еще незваный собеседник. Лили нарочито распаниковалась, что Вулфи на морозе замерзнет. Гогочущая малышка с красными щеками бы воспротивилась, только всем повезло, что она еще не говорила.