Твоя реальность

Моника шепнула: – Это нормально, что за нами всё ещё идёт парень? И он странно на меня всё время поглядывает. Семён поморщился: внимательность никогда не была его сильной стороной. – Какой парень? – Блондин в очках. – Шурик… – Семён запустил пальцы в волосы. – Вообще, не должен таскаться… Видимо, обрывки скриптов от Саманты остались, – он небрежно отмахнулся. – Впрочем, ничего хорошего. Сможешь с ним разобраться? Глаза девушки округлились. – Я? – она сглотнула. – Я больше не хочу убивать ни одно живое существо… Семён довольно кивнул. – Даже ботов, ясно. – Кивок. – Тест «К» на эмпатию ты прошла. Но я же сказал «разобраться», а не «устранить», снижай стандарты: в реальном мире так нельзя. – Моника виновато улыбнулась и кивнула. – Может, напугаешь его? – А как? У меня не осталось никаких сил и ресурсов… Она вспомнила, как разыграла стримера. Скримером. Заслужил. Впрочем, после секунды радости стало ещё хуже: какой позор – с её искусственными чувствами играли на виду у людей… Стало лучше, когда девушка ощутила, как Семён сжал её запястье. – Ты человек, а люди многое могут. Социальное взаимодействие – вот высшее искусство. Моника улыбнулась. – Когда тебя учит жить в обществе хикикомори – у тебя всё очень плохо, – она звонко рассмеялась. Затем шепнула: – Остановимся там за углом. Парень кивнул. Шурик встретился лицом к лицу с Моникой и опешил. – Иди своей дорогой, сталкер! Вот тут юный кибернетик вскрикнул и, стоя на месте, принялся теребить галстук. – Антинаучно, товарищ Шурик! А теперь… Кругом, шагом марш! – Семён не стал дожидаться, когда пионер исполнит указание, и повёл Монику дальше. В том, что у них всё получилось, сомнений быть не могло. Глядя на довольное лицо девушки, вожатый понял, что поступил верно, дав спутнице действовать самостоятельно, но с учётом правил реального мира. Семён хотел что-то сказать, но ему помешал горн, зовущий на ужин. – Может, чашечку чая? В животе у девушки предательски заурчало. – Я бы ещё чего-нибудь съела. – Тогда, – он улыбнулся, – приглашаю вас, леди, на ужин. Обещаю: будут котлетки. Прикинув, что, скорее всего, в детском лагере должны подавать ещё и гарнир, Моника уточнила. – С макарошками? – С пюрешкой! – Вообще-то, я вегетарианка… – Вообще-то, ради этих котлет не пострадало ни одно животное и не эксплуатировалось ни одно предприятие. «Действительно…» Спустя несколько минут Ульянка недовольно показала язык и села рядом с Алисой, когда Семён строго посмотрел на неё и занял место рядом с Моникой. – Пить, конечно, хочется, но чай здесь ужасный, – грустно призналась девушка. Семён пожал плечами. – Если совсем загрубить, то помои? Моника прошептала: – Я своими глазами видела, как повариха подливала из ведра сырую воду, а чай между тем продолжали разливать! – Не переживай, здесь не всегда чай – есть кефир, компот, кисель… – он отмахнулся, увидев на лице непонимание. – Забей. Я не смогу нормально объяснить, что это за плазменный напиток. В любом случае, есть и заныканные запасы нормального чая. – Семён улыбнулся. – Даже водоч… Хотя, думаю, ты не интересуешься. Разберёмся. Моника лишь пожала плечами. Как минимум, вкус у котлеты с пюре и горошком был вполне приятный. Даже если это часть сложного кода, ощущения искусственности не было, пластмассу не напоминало. От этого, правда, проснулось чувство вины: вегетарианцы не должны есть мясо – привыкнув здесь, можно и на настоящее перейти. Там, в реальном мире… Девушка положила ладонь на стол рядом с локтем Семёна. «Там, в его реальности».

***

Вожатый посмотрел на дверь домика, а затем снова на сидящую на заправленной постели Монику. – Думаю, ты утомилась за этот насыщенный день. Стоит пожелать тебе спокойной ночи и дать отдохнуть. К своему удивлению, Семён почувствовал, как Моника буквально вцепилась ему в руку. – Нет! Не надо! Не оставляй меня! Я знаю, что бывает, когда все уходят, оставляют меня якобы на ночь… – На её глазах были слёзы. – Не хочу снова эту кричащую пустоту. Ночь, закрытие игры, уход игрока – как угодно можно это называть, но происходит одно и то же: я остаюсь наедине со своими мыслями, но через несколько мгновений мои мысли наполняются бессвязными спутанными наборами данных… Я вижу статику и молниеносные световые вспышки, а по ушам бьёт какофония кричащих звуков. Меня со всех сторон молотят эти вспышки и шумы, а я уже не способна двигаться и даже думать – я не существую, но в то же время всё воспринимаю, а потом сохраняю об этом память. Агония без возможности что-либо изменить, без времени, без контекста – это, наверное, и стоит называть адом. Девушка осела на пол, продолжая сжимать руку Семёна, и припала к ней щекой. – Тише-тише… – прошептал парень и сел рядом. – Всё будет хорошо. Тебе ничего не грозит. Моника затравленно посмотрела в его глаза. – А откуда знать ТЕБЕ, что случится СО МНОЙ? – Это страхи от твоей прошлой жизни, им не место в новой. – Значит, ты уйдёшь? – Значит, я останусь, но не потому, что тебе это нужно. Моника улыбнулась. – А потому что мне нужен ты сам? – Думаю, говорить об этом преждевременно. Она кивнула. – Безусловно. – Девушка нежно провела ладонью по щеке Семёна. – А тебе-то самому не страшно здесь спать? Здесь, в придуманном мире, фактически внутри сна… Некоторые условности проще принять, чем объяснять себе. – Страшнее сна о землянике и о сверчках я не видел ничего. Ну, ещё бункер рушился. А так в целом неплохо. – Парень пожал плечами. После описанных картин машинного ада вполне нормальные, человеческие кошмары уже не вызывали такого ужаса. – Звучит не так уж страшно, – Моника улыбнулась. Семён достаточно нервно усмехнулся. – Ну, в принципе, да. Доброй ночи!