MGPD Preferences

— Папуль? Олег реагирует мгновенно. Он закрывает книгу и устремляет все свое внимание на остановившуюся в дверях дочку. Она выглядит сонной, и Волков улыбается, когда она трет глаз и шлепает босиком по полу к нему. Появление Т/И изменило его жизнь. Олег никогда не думал, что у него когда-нибудь будет дочка. Еще менее вероятным ему казалось, что он сможет по-настоящему изменить свою жизнь ради нее и стать если не хорошим, то хотя бы приемлемым отцом. И что сможет полюбить кого-то так сильно, как любит ее. Олег старается. Он правда старается быть хорошим папой для маленькой Т/И. Конечно, у него не всегда получается, он понимает, что до идеала еще далеко, но он делает все, что от него зависит. Когда Т/И приходит к нему, чтобы рассказать о чем-нибудь, когда она появляется в комнате, Олег моментально откладывает все дела и уделяет все свое внимание дочери. Сейчас для него точно нет ничего важнее, чем она, и он старается сделать все, чтобы она чувствовала себя важной и любимой. — Что такое, Солнце? — ласково спрашивает он, когда она взбирается ему на колени, кладет голову ему на плечо и закрывает глаза. Она уже совсем большая, еще каких-то два года, и ему придется покупать школьную форму, и Волков в ужасе от того, как же быстро летит время. Т/И кашляет, и Олег хмурится. Девочка и правда выглядит слишком вялой. Она только что спала, и обычно после пробуждения она очень скоро уже скачет, играет в игрушки и активно втягивает в игры и Олега, но сейчас она просто сидит на коленях папы, уткнувшись ему в плечо, и тихо сопит. — Как ты себя чувствуешь? — тихо спрашивает он и прикладывает руку к ее лбу. — Горло болит, — тихо отвечает она и шмыгает носом. Ее кожа очень горячая, и Олег поджимает губы, проигрывая в голове все возможные сценарии. Несмотря на весь свой жизненный опыт, на то, что ему не раз приходилось мыслить холодно, принимать решение за целую группу людей, в такие моменты он всегда очень теряется. Почему-то это сложнее, чем пытаться выжить в местах боевых действий. — Так, давай-ка температуру измерим, — со вздохом говорит Олег, поднимая ее на руки и отправляясь в ее комнату. Т/И обнимает его за шею, снова утыкаясь носом ему в плечо. Девочка послушно выполняет все его просьбы, измеряет температуру, рассасывает неприятное лекарство от боли в горле. С ней вообще редко бывают проблемы, и Олег надеется, что она поправится так же быстро, как и всегда, но температура под сорок заставляет его усомниться в этом. Придется вызывать врача, потому что такая температура — это опасно и Олег вряд ли может назвать себя достаточно компетентным человеком, чтобы с этим справиться. Только когда приезжают врачи, Т/И пугается. Она смотрит на Олега большими глазами, натягивает одеяло до подбородка, глядя на улыбчивую женщину в белом халате, и накрывается с головой, когда она подходит ближе. — Солнце, — тихо говорит Олег, положив руку туда, где предположительно находится макушка накрывшейся одеялом девочки. — Тетя просто посмотрит. Т/И немного опускает одеяло, смотрит на Олега испуганно и мотает головой. — Не хочу. Олег беспомощно оборачивается на врача, но, когда та делает попытку подойти, Т/И крупно вздрагивает и снова накрывается одеялом. Волкову неловко. У этого врача наверняка есть еще немало вызовов, на которые нужно приехать, но она застряла здесь, потому что он, Олег, не в состоянии убедить свою дочку вылезти из-под одеяла. И если тогда, когда его подчиненные в знойной сирийской пустоши отказывались что-то делать, он мог прикрикнуть или даже применить силу при необходимости, то с Т/И он бы никогда не смог так поступить. И это все усложняет, потому что по-другому Олег просто не умеет, пусть и очень пытается. — Т/И, Солнышко, — тихо говорит Олег, присаживаясь рядом с ней на корточки. — Пожалуйста, дай тете посмотреть. Ты же болеешь, она поможет. — Мне будет больно, — она снова выглядывает из-под одеяла и мотает головой. — Не будет, — отвечает Олег и осторожно стягивает одеяло с дочери. Она разжимает кулачки, позволяя папе спустить одеяло, но тут же хватает его за руку и смотрит на него испуганным, затравленным взглядом. Она ведь даже никогда раньше не сталкивалась с врачами, но почему-то женщина в белом халате, кажется, вызывает у нее настоящую панику. Она не отпускает руку Олега, пока женщина ее осматривает, пока измеряет ее температуру, и Волков едва подавляет в себе желание схватить ее на руки и спрятать от всех, потому что, еще впервые взяв ее на руки, он обещал ей и себе, что не даст ее в обиду. И сейчас видеть ее такой испуганной ужасно тяжело, внутри вновь просыпается чувство вины, а в голове раз за разом звучат старательно подавляемые им мысли о том, что он… не справляется. Что он никогда не станет по-настоящему хорошим отцом. Конечно, он понимает, что сейчас присутствие доктора просто необходимо, что он никак не может уберечь дочку от этого страха просто потому, что если он прогонит доктора, то лучше точно не станет, но давно поселившиеся внутри сомнения пожирают его с немыслимой силой. — Нужно будет сделать укол, — сообщает ему доктор, и Олег сжимает зубы. Он мог бы, конечно, рассказать дочке сказку об укусе комарика, которую часто рассказывают родители, но врать Т/И совсем не хочется. Она доверяет ему, и он не может обмануть ее доверие даже в подобной мелочи. — Милая, — тихо говорит он, ласково поглаживая дочку по руке. — Сейчас тетя доктор сделает тебе укол. Нужно будет немного потерпеть. Малышка снова пытается ухватиться за одеяло, но Волков спокойно ее останавливает. — Помнишь, тот домик, который ты недавно видела в магазине? — с мягкой улыбкой спрашивает он. Т/И кивает, чуть помедлив. — Сейчас тебе будут делать укол, придется чуть-чуть потерпеть. Я буду рядом. А когда ты поправишься, мы вместе пойдем в магазин и купим тебе этот домик, хорошо? Она переводит напряженный взгляд на женщину, затем снова смотрит на отца и наконец медленно кивает. Укол она переносит со стойкостью опытного военного — даже не вскрикивает. Возможно, дело в том, что из-за болезни она вообще слишком вялая, а возможно, характером она все же пошла в Олега. Когда все заканчивается и она вопросительно смотрит на Волкова, в глазах ее блестят бисеринки слез, но выглядит она почти спокойной. — Умничка. Какая же ты у меня молодец, — мягко говорит он, поглаживая ее по голове. — Подождешь меня немного? Сейчас я тетю провожу и вернусь к тебе. Хорошо? Она слабо кивает и прикрывает глаза. Когда он возвращается, Т/И уже спит, сжимая обеими руками край одеяла. Олег улыбается, осторожно ее укрывает, стараясь не разбудить, и целует ее в лоб, прежде чем выключить свет и уйти в другую комнату. Он никогда бы не подумал раньше, что в нем может быть столько ласки, столько мягкости. Но кажется, она пряталась где-то глубоко внутри него все эти годы, чтобы теперь вырваться наружу. Да, ему очень хотелось бы стать для своей дочери хорошим отцом. И пусть у него не всегда получается, но он очень старается.