MGPD Preferences

— Что делаешь? Ты улыбаешься, глядя на Алтана, снова зарывшегося в куче каких-то очередных документов. В последнее время тот работает особенно много, мало спит, почти не ест, и это не может тебя не беспокоить, но таков уж Алтан — если он и отдаётся работе, то полностью, совсем забывая о себе. А теперь, когда у него явно появились какие-то серьёзные проблемы, в которые он не спешит тебя посвящать, он совсем погрузился в их решение. Хотя сейчас вообще-то он меньше всего похож на сурового главу серьёзного клана: на нем растянутый зелёный свитер, который ты подарила ему на День Святого Валентина, его волосы лежат на плечах неровными кудряшками, а на носу очки, заменяющие привычные линзы. Таким его позволено видеть только тебе и его телохранителю — Вадиму. — Пытаюсь понять, кого лучше уволить, — хмыкает Дагбаев. — В бухгалтерии бардак, поставки срываются, ещё и… Алтан отмахивается и откидывается на кресло, прикрывая глаза. — К черту. Я устал. Ты хмыкаешь. — Наконец-то, а я-то думала, что Новый год придётся одной встречать. Алтан выпрямляется и смотрит на тебя удивленно: — Уже сегодня? Ты разводишь руки в стороны, а затем переключаешь кнопки на не так давно купленной Алтаном коляске и подбираешься ближе к нему. Так гораздо удобнее, чем с обычной: руки не устают. — А ты поработай побольше, может, до Дня Весны и Труда дотянешь. Дагбаев теперь выглядит немного виновато. Он тянется к тебе, не вставая с кресла, касается твоей руки и чуть сжимает ее, а в глазах его столько вины, как будто он не заработался, а по меньшей мере ударил твоего щенка. Которого у вас пока, увы, нет, потому что в ответ на твое предложение завести собаку Алтан в своё время лишь брезгливо поморщился и сказал, что собак в вашем доме точно не будет. — Блин, прости, я совсем замотался, — вздыхает Алтан. — Чуть не пропустил. Ты преувеличенно драматично вздыхаешь и прикладываешь руку ко лбу: — И как бы я пережила не отпразднованный Новый год? Кошмар, как ты мог? Развод и девичья фамилия! В груди растекается тепло, когда ты слышишь, как Алтан хрипло смеется. Тебе чертовски нравится, когда он такой: расслабленный, весёлый, по-домашнему уютный, не пытающийся сохранять лицо и быть строгим. Жаль только, что даже ты видишь его таким чертовски редко, потому что он слишком привык быть закрытым. — За такое возмутительное хамство ты просто обязан дать мне сделать тебе новогоднюю прическу, — ты усмехаешься и, коварно потерев руки, добавляешь: — С блестками. Алтан вздыхает и кивает с полуулыбкой: — Слушаю и повинуюсь, моя госпожа. На самом деле, это еще одна твоя привилегия. Заплетает волосы Алтан только сам, лишь изредка привлекая личного стилиста, проверенного годами совместной работы. И сложно представить, чтобы он позволил трогать свои волосы еще хоть кому-то. Разве что тебе? Ты хлопаешь в ладоши и довольно улыбаешься, глядя на принявшегося собирать документы в аккуратную стопку Алтана. Что ж, тебе, к счастью, хотя бы удалось вытащить его из кабинета — а это огромный плюс. Дело остается за малым — попытаться успеть создать хотя бы подобие новогодней атмосферы в те четыре часа, которые остаются до Нового года. Твоя семья еще неделю назад уехала праздновать Новый год в места потеплее, а сестра Алтана, кажется, не слишком тебя любит, поэтому застолье не соберешь. Не из кого. В голове вдруг проносятся воспоминания о далеком детстве, когда, как обычно говорят, и небо было голубее, и трава зеленее, и солнце ярче. Ты помнишь, как в одно из празднований Нового года уже после боя курантов по телевизору пели нарядные тетечки и дядечки, а ты, широко раскрыв глаза, смотрела на танцоров и мечтала, что однажды в Новый год ты сможешь станцевать так же и тебя покажут по телевизору. В тот год папа, заметив твой интерес, принялся неуклюже выплясывать вокруг тебя, а ты смеялась и танцевала вместе с ним. Теперь о танцах вообще-то можно только мечтать. Не с твоими-то ногами. Взрывом в Питере Разумовский, возможно, и добился чего-то, чего хотел добиться, но вместе с тем разрушил твою жизнь и жизни еще множества людей. И стоило ли оно того? Ты знаешь, что он был сумасшедшим, об этом кричали на каждом углу, каждый канал активно рассказывал об этой истории, но легче-то от этого не становится. — Ты в порядке? — слышишь ты обеспокоенный голос Алтана. Только теперь ты понимаешь, что вцепилась руками в ручки кресла так сильно, что пальцы побелели. Ты улыбаешься, шумно выдыхаешь, пытаясь сбросить напряжение, и качаешь головой. — Все хорошо. Задумалась просто. Алтан недоверчиво прищуривается, и ты уже готовишься к неудобным вопросам, но Дагбаев вдруг спрашивает совсем не то, чего ты ожидала: — Что закажем на праздничный ужин? Ты пожимаешь плечами. — А какие варианты? — Какие угодно, — улыбается в ответ он. — Любой ресторан, любое блюдо — выбирай. Еду Алтан всегда выбирает дорогую и необычную — не привык к простоте в пище. Сначала тебе было немного странно, ты, выросшая в обычной семье, чувствовала себя неловко, когда из очередного ресторана снова привозили что-то неведомое. Но потом даже втянулась. В конце концов, кругозор даже в еде нужен. Только вот сегодня тебе вдруг хочется вернуться во времена, когда все было гораздо проще. В детство. И пусть родители не рядом, но ты ведь можешь создать эту атмосферу сама. — А может, оливье приготовим? — тихо спрашиваешь ты. — Приготовим? — растерянно произносит Алтан, а затем, поймав на себе твой взгляд, кивает. — Ладно, можем и приготовить. Продукты, думаю, найдутся. Ты благодарно киваешь и живо и громко говоришь: — Но сначала волосы! — Сначала волосы, — согласно кивает Алтан. На длиннющие волосы Алтана уходит куча лака и специально купленного для такого случая золотистого глиттера, но очень скоро на голове латано появляется аккуратная поблескивающая золотом шишка. Придирчиво оглядев себя в зеркале, Алтан удовлетворенно кивает и поворачивается к тебе с твердым намерением сделать что-то в ответ. Он собирает твои волосы в косы на манер тех, которые обычно носит он, а пробор, повторяя за тобой, красит блестками. Такие блестящие и довольные вы и отправляетесь на кухню. На оливье требуется куда больше времени, чем на прическу. Вы неумело нарезаете все ингредиенты в большую миску, обильно заливаете все это майонезом, а Алтан все-таки заказывает большую пиццу. На всякий случай. Уже сидя перед телевизором, где, как и в детстве, поют уже заметно постаревшие звезды, и поедая салат, оказавшийся весьма неплохим, и пиццу, ты снова разглядываешь девчонок, красиво двигающихся позади исполнителя. Ты всматриваешься в их движения, похлопывая ладонью по ноге в такт песни, и чертовски жалеешь, что тебе такое точно не светит. Да и вообще мало что светит. — Ты чего? — спрашивает Алтан, касаясь твоего плеча. — Танцуют красиво, — задумчиво говоришь ты, глядя на весело говорящих что-то ведущих. Они улыбаются широкими белозубыми улыбками, смеются, поднимают бокал с шампанским, объявляя новый номер. А потом звучит какая-то медленная песня, и Алтан подскакивает на ноги и шутливо кланяется. — Разрешите пригласить Вас на танец? — Издеваешься, да? — нахмурившись, говоришь ты и показательно хлопаешь ладонями по ногам. — Это нам не помешает. Ты вскрикиваешь, когда он наклоняется тебе и, заметно пыхтя, поднимает, прижимая к себе. Ты повисаешь в неожиданно сильной хватке, цепляясь за ткань его черной рубашки и изо всех сил пытаясь не упасть. Что он вообще такое придумал? Это совсем не похоже на медленный танец. Да и на танец вовсе. Но Алтан продолжает упрямо двигаться, иногда замирая, чтобы перехватить тебя поудобнее, а ты обнимаешь его за шею, положив лицо ему на плечо. И почему-то в груди быстро бьется сердце. Вы оба падаете обратно на диван только тогда, когда песня заканчивается. Алтан шумно вдыхает носом, а ты усмехаешься и смотришь на него, чувствуя необъяснимое тепло по всему телу. Это ведь было почти танцем. — Спасибо, — тихо говоришь ты, переплетая ваши пальцы. Он в ответ безмолвно улыбается и кивает. А уже спустя несколько минут звучат куранты.