MGPD Preferences

— Пока, Т/И. Ты хмуро машешь рукой уходящей коллеге, останавливаешься в паре шагов от крыльца небольшого кафе, в котором тебе приходится работать, и шаришь по карманам. Где же она, черт возьми… Пачка находится во внутреннем кармане куртки. Черт, стоило бы докупить, немного осталось. Ты быстро вытягиваешь сигарету, засовываешь ее в рот и шаришь по карманам. А зажигалку-то ты где посеяла? Ты прикрываешь глаза, мысленно считая до трех. Нужно успокоиться, нужно успокоиться, нужно… — Огоньку? Голос пугающий, вкрадчивый, ты широко раскрываешь глаза и отшатываешься, сталкиваясь со злым взглядом желтых глаз. Птица стоит перед тобой, мрачно улыбается, рассматривает тебя внимательно, не отрываясь и даже не моргая, и ты чувствуешь нарастающую тревогу. Как будто что-то вот-вот случится. На этот раз Птица выглядит более нормально, чем всегда. На нем обычные темные джинсы и черная куртка с большим капюшоном, хорошо скрывающим его лицо, когда необходимо. — Я говорю, вам помочь?.. С огоньком? — с нажимом переспрашивает Птиц, а ты испуганно мотаешь головой. Сигарета падает из рук, ты выдыхаешь и отступаешь чуть в сторону. Птица делает шаг за тобой. — Я… домой пойду. — Я Вас провожу, — говорит Птица таким тоном, что становится абсолютно понятно, что отказа он не потерпит. — Темно. Вдруг нападет какой-нибудь маньяк. «Лучше бы маньяк», — ловишь себя на страшной мысли ты. И правда сейчас кажется, что лучше злобный маньяк, который быстро убьет тебя, чем такой злой Птица. Страшно до ужаса. И ты уже давно отлично понимаешь, что пора бы уйти, только ты все еще любишь его чертовски сильно и не хочешь одна остаться. Сейчас у тебя есть хоть кто-то, кто любит тебя, пусть и любовь эта странная, нездоровая. Плевать. Ты смиришься с чем угодно, пока ты нужна ему. Пока он рядом с тобой. Птица протягивает тебе руку, и ты осторожно вкладываешь свою ладонь в его, а затем сглатываешь, когда он сильно, до боли сжимает ее. И ты не понимаешь даже, что сделала не так, что именно так его разозлило. Он уверенно идет вперед по плохо освещенной улице, таща тебя за собой, а ты едва успеваешь за ним. Страшно-страшно-страшно. «Он убьет меня», — испуганно думаешь ты. «Не станет, он же любит меня», — качаешь головой. «А вдруг побьет, искалечит?» — шокировано выдыхаешь. Птица заталкивает тебя в первую попавшуюся подворотню, прижимает спиной к стене, угрожающе нависая над тобой, а ты чувствуешь, как дрожит подбородок и подгибаются ноги. Страшно-страшно-страшно. — Сигареты. Живо, — цедит он. Ты поспешно тянешься во внутренний карман и трясущимися руками протягиваешь ему пачку. Та падает на пол, и Птица наступает на нее ногой под твой изумленный выдох, а затем приближается к тебе почти вплотную, снова резко направив злой взгляд на тебя. Страшно-страшно-страшно. — Ты больше никогда, — шипит он, — не будешь курить. — Птиц, я… — Никогда, — повторяет он пугающе тихо. Ты открываешь рот, чтобы что-то возразить, но Птиц резко бьет по стене рядом с тобой, и ты сжимаешься. Страшно. Он зол. Нельзя с ним спорить. Но ты ведь не можешь вечно безоговорочно слушаться его, боясь расправы. Он убьет тебя. Но это твоя жизнь, ты ведь имеешь право сама решать. Он смотрит. Морщится. Страшно-страшно-страшно. — Ты меня поняла? — рычит он. Нужно возразить. Дать отпор. Он убьет тебя. И пусть. Лучше пусть убьет, чем так. Искалечит? Переживешь. И не такое переживала. Страшно. Колени дрожат. Он смотрит. Ждет. Что ответить? Страшно. — Не слышу ответа, — нетерпеливо говорит Птиц. Если промолчишь сейчас, придется молчать всегда. Больше возможности может и выдаться. Страшно. Не хочется быть избитой. Птица ждет. Смотрит желтыми глазами. Ты молчишь. Видишь, как он сжимает зубы и скалится. По-звериному. Он хищник. Ты — жертва. Страшно. Нельзя проявлять слабость. Больше нельзя. Нужно что-то ответить. Нельзя больше молчать. Страшно. — Если я еще хоть раз увижу, что ты куришь, я тебя убью, — пугающе тихо говорит Птица. — Ты меня поняла? Он не шутит. Он правда может. Страшно-страшно-страшно. Нужно ответить. Он ждет. Все еще смотрит. — Я поняла, — охрипшим голосом говоришь ты и прикрываешь глаза. — Хорошо, — уже немного благосклоннее говорит он. Он наклоняется к тебе ближе. Ты прикрываешь глаза, ожидая чего угодно… но не того, что происходит. Птица коротко целует тебя в губы и отстраняется. — Я о твоем здоровье беспокоюсь, — хмуро говорит он, а ты киваешь. Желание бороться куда-то пропадает. Ты послушно идешь за ним, и вы молчите до самого дома. А уже у парадной, коротко попрощавшись с тобой, Птица разворачивается и уходит. Ты остаешься одна. Беспокоится. Наверно, это хорошо. Беспокоится — значит любит. Он ведь не стал бы беспокоиться, если бы не любил. Ведь так? Только на сердце почему-то чертовски тяжело. И ты не совсем понимаешь почему. Или, по крайней мере, не хочешь понять.