MGPD Preferences

— От него по-прежнему не было никакой информации? — хмуро спрашиваешь ты, спускаясь по лестнице. Рабочий день закончен, и теперь ты могла бы спокойно вздохнуть… если бы твои мысли не были заняты вашей последней встречей с Хольтом. Больше недели ты пытаешься навести справки, в порядке ли он, жив ли, здоров ли (насколько это возможно в его ситуации), но сам Август трубку не берет, а его помощники не дают никакой внятной информации. И даже пронырливый Мэтт так и не смог ничего выяснить. Хотя ему знать о состоянии Хольта было бы полезно — в конце концов, это ведь он будет заниматься его лечением. — Нет, Родная, — с сожалением отвечает Мэтт, но тут же добавляет чуть более оживленно: — Но мне кажется, что сегодня все разрешится! Так что не волнуйся так сильно. — Я не волнуюсь, — сильнее хмуришься ты и, оглянувшись по сторонам, топаешь ногой. Свет, немного помедлив, включается, освещая длинный коридор перед тобой. — Просто неизвестность убивает. Больше недели прошло с тех пор, как вы в последний раз виделись, и с тех пор он не выходит на связь. — Давай признаем, что если бы кто-то, вроде него, вдруг умер, то это уже давно было бы в интернете. Так что пациент скорее жив, — Мэтт усмехается, но ты чувствуешь в его голосе что-то непривычное, словно он и сам начинает волноваться. — Конечно, он жив, — резко отвечаешь ты. — Рано ему еще на тот свет. Ему еще с тобой дело иметь. — И все-таки он точно должен будет тебе огромный букет цветов. Начать помирать на первом свидании — это худшая идея для первого свидания. — Это было не свидание. Я же уже говорила. — Да-да, конечно, как я забыл, — Мэтт уже откровенно смеется. Ты отдаешь ключи от своего кабинета охраннику. Кроме него и тебя, в здании, кажется, нет уже никого. Ты и так частенько задерживаешься на работе, а сегодня и вовсе могла бы остаться ночевать прямо на рабочем месте, учитывая то, что на следующий день, вероятно, по привычке придешь раньше всех. Свою работу, в целом, ты любишь, поэтому охотно проводишь на ней больше времени, чем нужно. Конечно, это не предел твоих мечтаний, но все же лучше, чем если бы ты совсем не любила свое направление. — У меня, кстати, смена планов, — помолчав некоторое время, говорит Мэтт. — Я не смогу прийти. Прости, рабочий созвон. — Не поздновато? Конечно, ты расстраиваешься. В последние дни Мэтт — единственный, кто помогает тебе справиться с нервным напряжением, и ты даже не представляешь, как будешь справляться, когда он уедет, если Август так и не выйдет на связь. — Самое то. Да и тебе пора бы от меня отдохнуть, — жизнерадостно отзывается Мэтт, и ты хочешь ответить ему что-то едкое, но замираешь, едва спустившись с крыльца, когда сначала перед тобой появляется огромных размеров букет, а затем и очень знакомое лицо. Хольт улыбается тебе как-то растерянно и виновато, а ты прикидываешь, куда лучше засунуть ему этот чертов букет. Вот так просто, Хольт? Серьезно?.. И все же вместе с легким раздражением приходит и облегчение. Август выглядит вполне здоровым и бодрым, и ты рада, что он в порядке. По крайней мере, насколько может быть в порядке человек с его… особенностями. — Мэтт, я перезвоню, — растерянно говоришь ты и сбрасываешь трубку, услышав напоследок веселое: «Удачного свидания!» Засранец. Он знал, что Хольт придет, и ничего тебе не сказал. Мог бы хотя бы намекнуть… Надо будет устроить ему выволочку, когда вы встретитесь завтра, потому что держать тебя в неведении — это просто подло. Он ведь видел, что ты была напряжена, но сохранял какую-то глупую интригу, наверняка пойдя на поводу у Хольта. — Привет, — говорит он, легко улыбнувшись, и протягивает тебе букет. Он просто огромен, ты даже не уверена, что сможешь его утащить. Забить его ты, конечно, не собираешься. — Сто одна роза? — наугад говоришь ты. — Серьезно? — Вообще-то двести одна, — неловко пожимает плечами Хольт. — Еще лучше, — хмыкаешь ты и демонстративно отодвигаешься, давая понять, что никакие цветы тебе не нужны. Так просто он не отделается. Хольт, кажется, твои сигналы очень хорошо считывает, поэтому все-таки прижимает букет к себе, наконец переставая настойчиво его тебе протягивать. Ты слышишь потрескивание и хмуришься, оказываясь перед тяжелым выбором. Ты все еще обижена, но слишком сильно волновать Августа совсем не хочешь. Воспоминания о его приступе все еще слишком яркие, и ты не хочешь, чтобы все это повторилось. И все же ужасно хочется дать ему понять, что исчезать вот так просто, а затем появляться как ни в чем не бывало — это просто подло… — Я, кстати, терпеть не могу цветы, — немного раздраженно улыбаешься ты. — Я не знал, — немного неловко говорит Август и отводит глаза. — Теперь знаешь, — ты демонстративно смотришь на часы, а затем поднимаешь голову и хмуро разглядываешь Хольта. — Ты что-то хотел? — Тебя увидеть. — Надо же, — ты не сдерживаешь смешка. — А чего же у тебя такого желания не возникло, когда я пыталась с тобой связаться, а? Когда я всех на уши подняла, чтобы узнать, все ли с тобой в порядке? Или когда я с ума сходила, думая, что ты умер? Слова вырываются злым потоком, ты морщишься, когда Хольт порывается что-то сказать, и выставляешь руку перед собой, давая понять, что никакие оправдания тебе не нужны. Ты и так слишком много нервов потратила. — Слушай, ты ничем мне не обязан, я понимаю. Но мог бы хотя бы дать знать, что ты жив, — вздыхаешь ты и отворачиваешься. Возможно, если бы ты согласилась стать его девушкой, то он бы вел себя более… по-человечески? Но если это так, тогда общаться с Августом тебе будет еще противнее. Потому что, если он нормально относится только к тем, кто с ним так или иначе близок… ну, тогда ты его не понимаешь и вряд ли поймешь. — Мне жаль, — слышишь ты напряженный голос Августа и оборачиваешься на ставший более отчетливым треск. Хольт стоит, прикрыв глаза и положив руку на грудь, и глубоко вдыхает и выдыхает. Ты чертыхаешься про себя и подскакиваешь к нему. Чертов Хольт, с ним ведь даже характер не проявить — разволнуется и снова отключится. Ну и как с ним общаться? — Успокойся, — сдержанно командуешь ты, все-таки забирая пресловутый букет у него из рук (едва коснувшись его палец, ты чувствуешь легкое покалывание) и заставляешь его сесть на ближайшую скамейку. Хольт полностью погружается в себя, вдыхает и выдыхает, пытаясь успокоиться, а ты садишься перед ним на корточки, кладешь букет прямо на землю и терпеливо ждешь, совсем не двигаясь. Все твое внимание сейчас сосредоточено на Августе и на мыслях о том, что ты будешь делать, если его снова накроет. Хочется верить, что его телохранитель где-то недалеко. Приступ Хольта длится не больше пяти минут, но они кажутся вечностью в сложившихся обстоятельствах. Когда он наконец открывает глаза и смотрит на тебя как-то спокойно и смиренно, ты выдыхаешь и кладешь руку на его ладонь. Он легонько тебе улыбается и смотрит куда-то в сторону. — А цветы все-таки забрала, — усмехается он, и ты, нахмурившись, переводишь взгляд на лежащий рядом букет. — Все еще могу вернуть, — строго отвечаешь ты, но облегчение в голосе слишком очевидно. Он теперь улыбается немного шире, сжимает твою ладонь и качает головой. — Не надо. Обещаю, что больше цветы не принесу, но эти лучше забери. Жалко. Ты тоже не сдерживаешь усмешки и, немного помедлив, киваешь. — Ладно. Цветы и правда немного жалко. Их ведь уже сорвали. Лучше уж немного продлить их угасающую жизнь, забрав их домой и поставив в вазу. Слишком долго они не простоят, но ты хоть немного облегчишь их страдания. И эти цветы, красивые, яркие и такие несчастные, почему-то напоминают тебе Августа…