MGPD Preferences

Ты ерзаешь на стуле, пытаясь понять, хорошо ли ты смотришься в кадре. Обычно тебе совсем не волнительно снимать видео, но это особенное по многим причинам. Во-первых, делаешь ты это в квартире Юли, а не у себя дома. Во-вторых, снимаешь ты на камеру Юли, потому что свою, сбегая из дома, взять не догадалась. И в-третьих, ты впервые снимаешь видео, в котором поешь. Ты была уверена, что никогда и не запоешь на видео. Несмотря на то, что ты долгое время занималась вокалом, своего голоса ты все еще стесняешься, поэтому чаще всего стыдливо мычишь себе что-то под нос, а не поешь в полный голос. Раньше у тебя было чуть больше смелости, и ты могла петь, закрываясь в своей комнате, но после того, как папа однажды зашел к тебе с громким пением, ты в целом перестала петь дома. И сейчас, даже закрывшись в комнате, ты чувствуешь себя неловко. Папа, конечно, не зайдет, как было тогда, но тебя может услышать Юля. И ты не знаешь, какой может быть ее реакция. И почему-то ее реакция волнует тебя больше, чем реакция огромного количества людей, которые могут посмотреть твое видео. Ты и выкладывать-то его собираешь, потому что все снятые материалы остались дома, а выложить хоть что-то нужно. Ты вообще стараешься не пропускать дни, в которые нужно выкладывать видео. Хотя сейчас вообще-то идея спеть на камеру уже не кажется тебе такой уж хорошей. Это должно было стать простым и не слишком напряжным видео, которое ты бы сняла достаточно быстро, но вот уже добрых полчаса ты не решаешься даже просто начать. А в идеале вообще-то нужно сделать пару-тройку дублей. Вздохнув, ты наконец начинаешь запись и включаешь минус в наушниках. На видео ты наложишь его потом, сейчас хотя бы нужно снять твой голос. И все же, когда ты уже почти готова запеть, тебе приходится прерваться. Ты вздрагиваешь, когда дверь открывается и в комнату заглядывает Юля. Она что-то спрашивает, и ты спешишь выключить музыку в наушниках. — Что? — растерянно спрашиваешь ты. — Прости, я помешала? — виновато отвечает она. — Я просто не могу свой жесткий диск найти. Думала, ты видела. Прости, что прервала. — Все нормально, — отмахиваешься ты. — Я даже начать еще не успела. — Может, помощь нужна? — живо спрашивает Пчелкина, и ты хмуришься. — А ты разве не должна лежать в кровати, пить морс и выздоравливать? — Я уже здорова, — быстро отвечает она и подходит к тебе. Заметив содержимое твоего открытого ноутбука, она заинтересованно подается вперед. — Ты что, поешь? Я не знала, что ты умеешь. — Ну, не сказать, что прямо умею, — неуверенно отзываешься ты. — Так, иногда пою что-то для себя. Но вообще мало кто слышал, как я пою. — Так я могу стать твоим первым зрителем? — восторженно отзывается она, и ты мотаешь головой: — Я не думаю, что это хорошая… Закончить предложение ты не успеваешь. Юля обнимает тебя со спины, кладет подбородок тебе на плечо и говорит жалобно-жалобно: — Да брось, ты ведь все равно выкладывать это собираешься. Неужели твоя любимая девушка не заслуживает того, чтобы стать твоей первой слушательницей? Ты поджимаешь губы, но почти мгновенно таешь, когда она, повернув голову, тычет носом тебе в щеку и коротко целует. Почему-то Юле вообще сложно отказывать. Поэтому в ответ на ее ласку, ты вздыхаешь и киваешь: — Ладно. Только тебе придется слушать без минуса, он у меня в наушниках будет играть. Юля расплывается в улыбке и снова целует тебя, а затем быстро выходит из-за кадра и садится прямо на пол, глядя на тебя восхищенными глазами. Ты еще никогда не видела, чтобы кто-то смотрел на тебя с такой любовью. И это приятно и волнительно одновременно. Очень страшно ее разочаровать. Ты поешь, стараясь не смотреть на нее, а когда заканчиваешь, наконец поворачиваешься и замираешь. Юля смотрит на тебя с каким-то странным выражением — ее рот приоткрыт, глаза большие-большие, и ты понять не можешь, понравилось ей или нет. Удивлена ли она из-за того, что было плохо или хорошо? — Ну… как? — тихо спрашиваешь ты. Голос почему-то хриплый, и ты прокашливаешься, прежде чем продолжить: — У меня там, конечно, голос срывался, но в целом, жить можно. Ну, я еще пару раз запишу, может, если получится, вытяну, где в ноты не попала, склею… Может, нормально получится. Ну, я не певица, конечно, но это же неплохо для обывателя, да? — У тебя такой красивый голос, — выдыхает она, и ты сглатываешь, потому что в носу почему-то начинает щипать. — Господи, чем я заслужила такую талантливую девушку? — Ты преувеличиваешь, — пытаешься протестовать ты, но она мотает головой и поднимается на ноги. Она подскакивает к тебе, обнимает тебя, ты выдыхаешь от неожиданности и жмуришься, когда она несколько раз целует тебя в щеки и лоб. — Да ты у меня просто талантище! Ты просто невероятная! Щеки загораются, ты улыбаешься, чувствуя себя немного увереннее. Ведь самое главное — то, что твое пение понравилось твоей любимой девушке, верно? Теперь твой страх, твое волнение — все прошло, стало легче, с плеч словно свалился тяжелый камень. Кажется, словно теперь тебе все по плечу. — Тебе правда понравилось? — робко спрашиваешь ты, и Юля смеется. — Конечно! Что за вопросы? У тебя невероятный голос! Почему я раньше не слышала, как ты поешь? — Да я как-то… не привыкла. — Будешь петь для меня чаще? Пожалуйста? Юля смотрит на тебя выжидающе, а ты понимаешь, что не можешь ей сопротивляться. Если она хочет, чтобы ты чаще пела при ней, и если ей действительно нравится, то почему бы и нет? В конце концов, тебе и самой было бы полезно петь чаще — не только для того, чтобы улучшать свои навыки, но и для того, чтобы перестать стесняться. И кажется, Юля готова тебе в этом помочь. Поэтому ты, немного помолчав, улыбаешься. — Конечно, буду.