MGPD Preferences

— Ты как? Ты вздыхаешь и опускаешь голову ниже. По щекам текут слезы, плечи трясутся, ты сжимаешь руками край кофты. Перед глазами снова и снова встают события последних часов, и ты искренне не можешь понять, как вообще до этого дошло. Как за пару часов твоя жизнь оказалась полностью разрушенной? Еще два часа назад у тебя была любимая семья, были понимающие родители, был бесячий, но все еще родной брат. А теперь не осталось никого. Ты осталась совершенно одна, и это только твоя вина. Ты сама разрушила все, что у тебя когда-то было. Нет. Ты трясешь головой. Нет, ты не одна. У тебя все еще есть Юля, вы вместе, она всегда готова тебе помочь, поддержать тебя. Пока в твоей жизни еще остался хоть кто-то, пока хоть кто-то готов удержать тебя от падения, не все так плохо, верно? Наверно, так. Только все равно почему-то нисколько не легче. — Т/И, — тихо говорит Юля, присаживаясь перед тобой на корточки, заглядывая тебе в глаза и кладя ладонь на твои напряженные руки. — Т/И, может, тебе прилечь? Ты устала? Она говорит взволновано, оглядывает тебя испуганно, словно ты вот-вот распадешься прямо у нее в руках, утечешь сквозь пальцы. И от этого ее волнения становится только паршивее, потому что ты — его причина. — Все нормально, Юль, — всхлипываешь ты, размазывая слезы по щекам. — Все хорошо. Мне… нужно время… успокоиться. Пчелкина быстро кивает, вздыхает, поднимается на ноги и уходит куда-то. Ты слышишь, как со щелчком включается чайник, как начинает шуметь вода в ванной, как Юля что-то бубнит себе под нос. Ты слышишь, как со звоном разбивается что-то совсем рядом, как Пчелкина чертыхается. А потом перед твоим лицом появляется чашка, полная горячего чая. — Спасибо, — хрипло говоришь ты, осторожно забирая ее из рук Юли. Пчелкина снова отходит куда-то в сторону и начинает шуршать чем-то, а ты смотришь на пакетик с чаем, цепляешься пальцами за нитку и принимаешься бездумно теребить ее. Юля что-то бормочет себе под нос, чертыхается, шумит чем-то, и тебе хочется подняться и помочь, но нет никаких сил. — Ай! Ты резко оборачиваешься и сталкиваешься с виноватым взглядом Юли. Та хмурится и смотрит куда-то себе под ноги, ты следишь за ее взглядом и изумленно выдыхаешь, наконец понимая, что произошло. Юля стоит на полу, усеянном осколками одного из стаканов отеля, в руках у нее еще несколько. Кажется, ты замечаешь кровь на ее пальцах, и все сразу отходит на второй план, ты забываешь и о собственной боли, и о чашке чая в руках: единственное, что становится важным — это помочь любимому человеку. — Все нормально, — быстро говорит Юля, выставляя свободную руку перед собой. Теперь ты отчетливо видишь, как по ее ладони стекает кровь, и ты вскакиваешь на ноги и ставишь чашку на ближайшую ровную поверхность. — Т/И, все правда хорошо! — У тебя кровь, — испуганно шепчешь ты. — Просто царапина, ничего страшного, — уверяет тебя Юля, пока ты осторожно переступаешь через осколки и берешь ее руку в свою. Царапина действительно не слишком серьезная, но кровь все течет и течет, никак не останавливается, и ты начинаешь бояться, что она не остановится совсем. — Юль, нужно обработать. — Я сейчас, я сама, я… Она растерянно оглядывается по сторонам, продолжая второй рукой держать осколки. Ты спешишь забрать их у нее и выбросить в мусорное ведро. — Идем обрабатывать, — тихо говоришь ты и осторожно тянешь ее за собой к ванной. Она шипит, но послушно идет за тобой, почему-то слегка прихрамывая. Ты обеспокоено оглядываешь ее, пытаясь найти и другие повреждения, но пока совсем ничего не видишь. Теперь ты даже не вспоминаешь о том, что произошло между тобой и родителями, все твое сознание занято мыслями о помощи Юле. Ты осторожно разглядываешь руку Юли, пытаясь понять, остались ли в царапине кусочки стекла. С первого взгляда не слишком заметно, поэтому ты стараешься аккуратно смывать кровь. Стоило бы сбегать до аптеки и купить пластыри, но сначала нужно понять масштабы катастрофы, потому что, кажется, на полу ты заметила кровь. — Где еще? — тихо спрашиваешь ты, и Юля опускает голову. — Юль, где? — Я, кажется, на стекло наступила, — шепчет она в ответ, и ты отшатываешься, глядя на ее ногу. Действительно, теперь становится заметнее, что носок Пчелкиной перепачкан в чем-то красном. — Боже, — выдыхаешь ты. — Ну как же так, Юль? Ты сглатываешь, на секунду прикрываешь глаза и говоришь чуть увереннее, но голос все равно дрожит. — Снимай носок. — Т/И, я сама… — Снимай. Юля вздыхает и стягивает носок, присаживаясь на край ванны, а ты хватаешь ее ногу за пятку и внимательно разглядываешь ее. Кажется, в одной из царапин ты замечаешь небольшой кусочек стекла, который, судя по всему, прорвал носок. — У тебя нет щипчиков для бровей? — сглотнув подступившую к горлу тошноту, спрашиваешь ты. Доставать кусочки стекла пальцами будет неудобно и болезненно для Юли, а причинять ей боль ты хочешь меньше всего. — В сумке, — отзывается Пчелкина и шипит, когда ты чуть надавливаешь рядом с одной из царапин. — Потерпишь чуть-чуть? — спрашиваешь ты, вернувшись с искомым орудием пыток и обработав его горячей водой, и Юля кивает, прикусив ребро ладони. Когда ты осторожно касаешься щипчиками осколка, она все-таки вскрикивает, и ты осторожно дуешь на царапину, шепча ласково: — Тише-тише-тише. — С… Спасибо, — выдавливает из себя Юля, когда ты осторожно стираешь мокрым полотенцем потеки крови и оборачиваешь его вокруг пострадавшей ступни. Ты улыбаешься уголком губ, пытаясь прикинуть, как бы зафиксировать эту своеобразную повязку до момента, когда ты вернешься из аптеки. — Прости, это я должна тебе помогать, а не ты мне. — Ты уже мне помогла, — тихо говоришь ты. — Когда? — Когда появилась в моей жизни, — ты поднимаешь голову и сталкиваешься с внимательным взглядом Юли. Та наклоняется к твоему лицу, рассматривает тебя, приоткрывает рот, а затем осторожно касается губами твоего лба в целомудренном поцелуе. — Я люблю тебя, — шепчет она, касаясь твоей руки, и ты чувствуешь, как в глазах снова собираются слезы. — А я тебя. — Мы со всем справимся. Я найду способ, обещаю. Ты же веришь мне? Вместо ответа ты быстро киваешь, а затем вскакиваешь на ноги, разрушая воцарившуюся атмосферу. Юле все еще нужно перевязать ногу, и простыми пластырями вряд ли удастся обойтись, поэтому придется купить бинт. И перекись, чтоб вымыть всю заразу, которая могла попасть в царапину. В конце концов, полы в гостиницах никогда не отличаются чистотой. — Я скоро вернусь, — говоришь ты, а затем строго добавляешь: — Осколки не трогай, я сама их уберу. — Есть, мэм, — улыбается она, поднимаясь и стоя на одной ноге. Ты помогаешь ей добраться до кровати, выскакиваешь из номера, выуживаешь из кармана телефон, выискивая в навигаторе ближайшую аптеку, и несешься к выходу из отеля. Уже подходя к аптеке, ты снова понимаешь вдруг, что Юля действительно заставила тебя забыть обо всем произошедшем. В момент, когда ты увидела кровь, все другое стало слишком незначительным, не имеющим смысла. Возможно, это было неправильно, учитывая всю серьезность ситуации, но теперь, стоя перед дверью в аптеку, ты вдруг осознаешь, что Юля — именно тот человек и ты все-таки нисколько не ошиблась, когда призналась самой себе, что любишь. Становится легче.