MGPD Preferences

— Как ты? — с улыбкой спрашиваешь ты, касаясь лба Олега и проверяя его на наличие температуры. Волков выглядит уже почти нормально, и тебя это крайне радует. Он уже куда более активен, в его глазах больше жизни, и он теперь даже снова порывается куда-то выходить, что-то делать. Ну вот не может Олег просто лежать на кровати и принимать помощь окружающих. И тебе почему-то грустно об этом думать. Тебе кажется, что это нежелание просто смириться с тем, что ему помогают, у Олега вызвано не столько даже его деятельностью, сколько искренним убеждением, что он ничего подобного просто не заслуживает. И очень хочется его в том переубедить, но ведь Волков упрямый, как ишак — если что-то решил, то ничего его не сдвинет. И ведь эта его упертость может когда-нибудь привести его к чему-нибудь, о чем он пожалеет. — Теперь, когда тебя увидел — лучше, — хрипло отзывается он, принимая сидячее положение, и мягко берет твою руку в свою, не давая тебе отстраниться. Ты ахаешь, когда он тянет тебя на себя, и, не удержав равновесие, валишься на него, в последний момент успев перераспределить вес и не задеть рану. — Олег! — возмущенно восклицаешь ты, когда он обнимает тебя, прижимая к себе, и целомудренно целует тебя в макушку. — А если Сергей увидит? — Сережа большой мальчик, — начинает Олег, — он знает, что когда мальчик и девочка любят друг друга… — Дурак! — восклицаешь ты, но улыбки сдержать не можешь. Наконец-то ты чувствуешь себя… счастливой. Тебе спокойно, даже тревога отошла на второй план. Последние несколько дней ты просыпаешься с приятным осознанием, что тебя перестали мучить кошмары, что ты постепенно начинаешь возвращаться к той жизни, которую уже забыла. Она долгое время казалась тебе такой далекой, почти недостижимой. И пусть сейчас многое из того, что происходит, далеко от нормального, это уже куда ближе к тому, какую жизнь проживают твои ровесницы. — Ты чего? — слышишь ты голос Олега и концентрируешься на нем, вырываясь из своих мыслей. Он улыбается, разглядывая тебя. — Ничего, — с ответной улыбкой отзываешься ты. — Просто… радуюсь. — Чему же? — Просто. Жизни, — ты пожимаешь плечами, а затем, не сдержавшись от наплыва позитивных эмоций, утыкаешься Олегу в плечо и тихо смеешься. — Я уже давно не чувствовала себя так легко. Олег не отвечает. Он просто смотрит на тебя каким-то странным взглядом, от которого даже неловко становится, на его губах улыбка. Он выглядит… влюбленным. — Красивая, — тихо говорит он, и ты не сдерживаешь нового смешка. Очень хочется ответить, но тебя прерывает нервное «ой». Ты поднимаешь голову и сталкиваешься с растерянным взглядом вошедшего в комнату Разумовского. Он мнется на пороге комнаты, как будто раздумывая, имеет ли он право войти или лучше сбежать куда-нибудь подальше. — Т/И, я просто хотел… Вас на кухню позвать… Ну, поговорить, — торопливо объясняет он, и Олег страдальчески стонет, прижимая тебя к себе чуть сильнее. — Серег, вот вообще не вовремя, — бросает он через плечо, и Сережа вздрагивает от его громкого голоса и торопливо кивает, но ты пихаешь Олега в плечо, смотришь на него укоризненным взглядом и выбираешься из его объятий. Хотя очень хочется посидеть так еще немного. — Конечно, Сергей. Сейчас подойду, подождите меня немного на кухне. Разумовский быстро скрывается на кухне, а Олег пытается ухватить тебя за руку, но ты ловко уворачиваешься. Это вообще-то не сложно, учитывая то, что Волков все еще недостаточно подвижен, чтобы быстро двигаться. — Серега подождет, — пытается убедить тебя Волков, но ты мотаешь головой. — Не капризничай, Волков, — мягко улыбаешься ты и, дождавшись его тяжелого вздоха, идешь на кухню. Сергей выглядит… нервным. Вообще-то это не что-то новое, Сергей нервный практически всегда, и это, вероятно, связано с его заболеванием и временем, проведенным в лечебнице, но сейчас он какой-то особенно напряженный. — Что-то случилось? — нахмурившись, спрашиваешь ты. Сергей почему-то вздрагивает и быстро мотает головой. Такая излишняя пугливость на него не похожа, и ты, если честно, начинаешь волноваться. — Я просто хотел спросить у Вас… как у врача, — сбивчиво говорит Сергей. — Ну, я не совсем врач, я медсестра, — поправляешь его ты, и Сергей, покивав, продолжает: — Да. Я просто хотел спросить… как скоро Олег окончательно встанет на ноги? Ты поднимаешь бровь, чувствуя подвох. Кажется, что его вопрос вызван не столько волнением, сколько чем-то совсем другим, и ты пока не понимаешь, чем именно. — Я не могу точно сказать. Если Олег не будет делать глупости, то в целом, выздоровление пройдет достаточно быстро и… Сережа вдруг прерывает тебя и говорит чуть более уверенно. И тебе очень не нравится взгляд, который он бросает в твою сторону: — Задам вопрос иначе. Как скоро Олег будет в достаточно нормальном состоянии, чтобы переехать? — Переехать? — растерянно спрашиваешь ты. — Да. Переезд будет на достаточно далекое расстояние, поэтому мне важно, чтобы он не подкосил Олега. Мне бы очень хотелось, чтобы он был в адекватном состоянии, когда мы будем на месте. Ты сглатываешь, вспоминая все то, что читала о Разумовском. Тебя немного пугает появившаяся в его голосе жесткость, как и пугает желтый отлив его глаз. «Вторая личность», — догадываешься ты, но предусмотрительно делаешь вид, что ничего особенного не происходит. — Боюсь, что на сегодняшний день переезд на дальнее расстояние невозможен, — с неожиданной для себя твердостью говоришь ты. — Как и в ближайшие пару недель. Олег уже знает о вашем… переезде? — Пока для него это сюрприз, — хмуро отзывается вторая личность. Птица, кажется. — Но Вы сами должны понять, что оставаться здесь рискованно. Я в розыске, Олег, вероятно, тоже, как человек, который забрал меня из лечебницы. Ты поджимаешь губы. Вообще-то Птица прав. Оставаться в Питере, да и в России в целом с каждым днем для Олега с Сережей становится все опаснее — в любой момент их могут наконец обнаружить, потому что мест для того, чтобы прятаться, у них не так много. И ты бы очень не хотела, чтобы Волкова арестовали. Он хороший человек и точно не заслуживает заключения под стражу. Он ведь просто хотел другу помочь… Это, конечно, противоречит многим твоим убеждениям, но ты слишком любишь Олега и не можешь не оправдывать его поступки. Даже если они вызывают сомнения. — В любом случае, придется подождать, — отвечаешь ты и выдавливаешь улыбку. Птица, кажется, хочет ответить что-то еще, но его прерывает голос Олега: — Ну что, голубки, чего вы там застряли? Трансформация происходит мгновенно. Разумовский, еще мгновение назад стоявший перед тобой с прямой спиной и опасным выражением лица, вдруг снова горбится, начинает дрожать, его глаза голубеют, и он смотрит на тебя виновато и одними глазами умоляет не говорить. Олег появляется в дверях всего лишь через секунду. — Серег, ты у меня девушку-то не уводи, — в голосе Олега насмешка. — И вообще мне, может, ревновать пора начать? Олег, конечно, шутит. Ты вообще не уверена, что Волков способен на ревность, поэтому решаешь ответить в тон ему: — Это тебе-то? Мне кажется, это я должна ревновать — мой молодой человек живет с мужчиной. Олег издает смешок и качает головой: — Прозвучало странно. — Под стать ситуации, — улыбаешься ты, пытаясь отбросить мысли о вашем с Сережей-Птицей разговоре. Пусть даже это и чертовски сложно.