Цветик семицветик

***

Как бы он не пытался, этот раздражающий кашель он не мог остановить. Сколько бы не пытался, все время было одно и тоже. Вару считал себя сильным, и время от времени забывал об этих приступах, но как они снова проявляли себя, почти что впадал в истерику. Он боялся того, что было ему не подвластно. Ночью ему снились кошмары. К сожалению или счастью, ни о том розыгрыше от сожителей. Ему снилось кое-что похуже. Странный радужный цветок. Вару никогда не увлекался цветами, и для него это был бред, в который сложно было поверить. Он был похож на тот семицветик из детских сказок, который одалживал им Федор на время, дабы занять остальных клонов. В конце сна этот цветок обливался кровью. Он совсем стал рассеянным. Стали забываться постоянные колкие фразы, шутки и издевательства. Нет, ему не было наплевать на остальных. Вару так же крайне забавлялся, видя как у остальных что-то не получалось, или при ссоре какой-нибудь пары. Но единственное, что он мог сделать, это тихо рассмеяться, а потом сново забывался в приступе кашля. Остальные, конечно тоже все замечали. Но видя, что его пыл к безделью поубавился, остальные стали чувствовать себя более спокойно рядом с ним. Это раздражало. Конечно, он, как и раньше пытался глумиться всеми возможными способами, но в такие моменты его как назло подставлял этот чертов кашель. Вару не был глупым. И несмотря на то, что в из редких моментах прикидывался дураком, вполне ясно мог мыслить, и может даже получше, чем Куромаку. Он стал замечать, что приступы появлялись только при упоминании клонов, но старался не предавать этому значению, считая что все это и так его разыгравшаяся паранойя. Если посмотреть со стороны, все было как обычно. Разве что Вару стал замечать подозрения и странную заботу в свою сторону. Это тоже очень бесило.

***

— И так, сегодня уборка. Мы должны хоть что-то делать для Федора, иначе нас реально со сто процентов шансом выгонят из квартиры. Даже несмотря на то, что Вару наконец стал спокойнее, мы не можем сидеть без дела, так же как и он, — Куромаку, вместе со стопкой бумаг возвышается перед диваном, на котором уместилась почти вся их орава. — Заткнись, старпер, меня одни только твои слова выводят из себя! — он недовольно восклицает, и сново громко кашляет. Он тут же почувствовал на себе множество взглядов. Все они смешались, и каждый смотрел на него по-разному. Кто-то насмехался, другие взволнованно, некоторые с настороженностью. Видно, что у них накопилось много того, чему они бы хотели ему поведал, но никто пока что не решался прокомментировать то, что происходит с ним. С того самого дня, как это началось, никто не решался поговорить с ним напрямую. Хотя, больше всего к нему проявлял внимания тот, на которого надеялся в последнюю очередь. Феликс, как самый добрый, в меру любопытный и очень навязчивый буквально бегал вокруг него, и даже не обращал на колкие фразы. Остальным было наплевать, либо не решались к нему подойти. Хотя, кого он обманывал. Все беспокоились за него, разве что в разной степени проявления. Они жаждали узнать, что с ним случилось, а он хотел лишь, что бы они от него отвязались. В горле опять пересохло, и он закашлялся с новой силой, хватаясь за горло руками, еще больше привлекая внимания остальных. Все покорно молчали, ожидая хоть каких то действий с его стороны. Вару становилось еще хуже от их только взглядов, и он в попытке отвернуться, закашлялся с новой силой. Остальные молчали, не решаясь произнести и слова. Ему чудилось, что этому не будет конца. Что он никогда не сможет остановить этот чертов кашель. Но его внезапно отпустило, и он с еле слышным вздохом спустился вниз со спинки кресла. Еще долго была гробовая тишина. Вару старался дышать не слишком громко, стараясь делать вид, что его это совсем не задело, остальные внимательно смотрели на него. Когда тишина стала совсем невыносимый, Куромаку кашлянул, и поудобнее перехватил стопку бумаг, неловко обратился к нему. — — Вару… Прости за глупый вопрос, но ты в порядке? — пятый из последних сил приподнялся, и обессиленным взглядом взглянул на мужчину. — Да, да, в полном, — он махнул рукой на него, сново откидывать на спинку кресла. К горлу сново из раза в раз подкатывала тошнота, которую он опять не мог остановить. Конечно, ему никто не верил. Он обернулся в сторону остальных, осматривая их грозным взглядом, давая понять, что никакие вопросы его не спасут. Ромео распахнул рот, пытаясь что-то сказать, но притупился, увидев настроение пятого. Остальные сделали то же самое, пытаясь не сильно акцентировать внимание на нем. — И пожалуйста, давайте не как в прошлый раз. Просто уберемся, не пытаясь сделать что-то из рядя вон выходящие. Федор будет очень благодарен даже такому маленькому поступку. — Куромаку говорит все еще нервно, хотя все уже давно успокоились. Вару даже не подозревал, что все успокоились лишь на вид, но в душе у них с каждым разом накапливалось больше вопросов. — Феликс, я надеюсь ты все понял? — мужчина глянул в его сторону. Он, словно о чем то задумавшись, сначала хлопает глазами, не понимая что обращаются к нему. — Сладкий, прием, — Ромео машет рукой перед ним, на что тот вздрагивает, выглядя серьезным, и только потом приходит в себя. — Да, я понял, — он улыбнулся, пытаясь придать себе прежний вид, но получилась у него это из рук вон плохо. Что это с ним? Так сильно не хочет убираться? Вару задумчиво уложил голову на при согнутую руку, максимально безразличным взглядом оглядывая других. — Нам нужно разделить обязанности. Поскольку Федор не назначил главного, думаю, я бы с легкостью мог бы им стать, — он попросил бумаги, внимательно изучая их. — Не понял, с чего это ты главный? Я тоже отлично подошел бы на эту роль, — недовольно прервал Пик, почти что скачивая со своего места. — Я так понял, лучшей кандидатурой буду я, поскольку у вас у всех разные взгляды и желания, а я всего лишь математик, выполняющей свою работу, — он с вызовом взглянул на недовольного короля, поправляя оправу очков. — Так ты точно такой же, как мы! Не забывай, что мы клоны, у тебя как раз таки есть желание решить все математически путем! — Пик откровенно начинает злиться, с силой сжимая кулаки Вару даже не забавляло то, что он видел. Дураки да и только. Даже смеяться над ними было не весело. Не могут поделить игрушку в детском садике. Он вообще не понимал, зачем им эта уборка, если Федор в любом случае не сможет выгнать их из дома. Хотя он все так же с забавой смотрел на них, ожидая, когда двое прекратят ссориться. Остальные, в своей манере уселись смирно, и стали ждать, так же как и он. Двое спорящих перекидывались всего одна и фразами, и каждый не был готов отступать от своей цели. Вару в конце концов не выдержал. Мирным жителем быть очень тяжело. — Да вы надоели, придурки! Сколько можно то, а! Мы пришли убираться, а не на боевик дурацкий смотреть! Зачем нам вообще главный? Каждый выполняет свою обязанность, и дело с концом! Над вами даже поржать нормально нельзя, идиоты! — пятый поднимается с места, угрожающие смотря на двоих. Он растолкал их в разные стороны, успокаивая резкое желание долбануть их обоих, не переставая осматривать их злобным взглядом. — В-Вару я… — Куромаку широко распахнул глаза, в растерянности смотря на него. Пик не отличался своим обычным лицом, на миг ему показалось, что в глазах проскользнуло еле заметное удивление. Остальные были в шоке не меньше. Никто не ожидал умных слов от такого, как он. — Что рты по раскрывали, дебилы? Думали, что я только издеваться могу, и фигней страдать? Тоже мне, святые! Я, может лучше вас могу, — Вару судорожно закашлялся, хватаясь за горло. Довели меня, дебилы, — произнес он с хрипотой, наконец успокаиваясь. — И следующей розыгрыш точно будет за мной! — он хмыкнул, и наконец почувствовал в себе тот самый, родной азарт, который на время покинул его тело. — Я еще вам такое устрою, держитесь у меня! Только и будете восхищено смотреть на меня, неподражаемого Вару! — он радостно хохочет, и в груди он чувствует странное тепло, вместо обычного холода. Он даже и не догадывался, в приступе хохота, что все и так смотрели на него с нескрываем удивлением. Конечно, долго его хохот не продлился. Он снова начал кашлять, да так громко, что испугал всех внезапным изменением. Горло сдавило, и казалось, что он задыхается. Его клонило к полу, но пятый все же смог удержаться на месте, дабы не падать в грязь лицом перед остальными. — Вару! — Пик зарычал, даже не зная, что делать. Клоны снова покосились на него, уже с более обеспокоенным взглядом. Почти что присев на коленях, он невольно всхлипну, чувствуя что что-то так и ранится наружу. Вару крепко сжал горло руками, упорно прогоняя это чувство. Нет, только не сейчас. Он не может при всех! Вару сглатывает, и чувствует что его отпускает. Лепесток исчезает из горла, он тяжело дышит, вновь понимая голову. Бред. У него проблемы с головой. Это не может быть взаправду. С отчужденным лицом он осматривает остальных. Все смотрят на него в ответ, и даже не знают, что произнести. Он прекрасно видел, как те хотели сорваться с места и помочь, несмотря на свои принципы. Плевать он хотел на них. И без них справиться. — Все нормально, — он кашляет в последний раз, бормоча, и неловко отворачивает голову. Остальные так не считали.

***

Ему в пару достался Феликс. Конечно, Вару пытался всеми способами переубедить Куромаку, но все, чего он добился — новая порция кашля и полное игнорирование. А сам старик объяснил это тем, что Феликс слишком часто отвлекается с Ромео, а он что-нибудь да не поделит с Пиком. Всем достались нормальны пары, которые со своим напарниками чувствовали себя спокойными. А он же с Феликсом, как и со всеми был в не очень хороших отношениях, поэтому, они как два идиота стояли в коридоре с ведрами воды и парой швабр, споря, кто какую часть будут убирать. — Слушай сюда, психованный! Я первый пришел сюда, и поэтому я буду на этой территории! — он тыкает пальцем в стоящего напротив парня, на что тот разгневанно смотрит на него. Все знают, каким был Феликс во время гнева, но он его совсем не боялся. Для него намного страшнее были эти невыносимые приступы. — А я первый подал идею, без меня бы ты ничего не смог! — он почти что рычал, и Вару невольно вспоминает разгневанного Пика. — Да я бы без тебя все что угодно бы смог, с таким союзником как ты, даже полы нормально не помоешь! — он громко выкрикнул, с презрением смотря на собеседника, да так, что ведро в его руках брякнуло и вылило половина содержимого. Вот блин. Вару покосился на пролитое, слегка виновато, но на лице не отразилась ни одна его эмоция. — Да ты! — воскликнул он с обидой. — Убирайся теперь! — Феликс окончательно взорвался, активно жестикулируя руками. Ему казалось, что он в любую минуту готов схватить его за горло кофты и встряхнуть со всей силы. Ну да, естественно. Вару по мнению остальных может только портить, простить и ничего из себя не представляет. Он играет роль надоедливого злодея, который привык высасывать нервы у остальных. Пятый почти уверен, что такое мнение преследовало каждого. Но он же такой же клон. Неужели нельзя на минуточку подумать, что Вару тоже может работать в команде, и даже без криков и ругательств? Да, он признает что ему нравиться когда кто-то злиться, и с усмешкой наблюдает за этим. Ему не в первой подставлять кого то, и получать от этого удивительное наслаждение. Он выглядит эгоистичным, вредным, и все те плохие качества вполне могли бы подойти к его описанию. Все таки… Он все еще хотел быть клоном номер один. И может, он попробует добиться этого другими способами? Злость брала свое. Он был обижен на всех, на Феликса, на самого себя. Что не мог добиться ничего большего, чем то имел сейчас. Вару просто не мог сдерживать все эти черствые эмоции внутри себя. Бесит. Как же он его бесит. Вару часто задышал, ноги невольно подкосились. Феликс все еще недовольно говорил о чем то, не замечая его состояния. Пусть он заткнется. Голова закружилась. Горло опять сдавило. Намного больнее чем обычно. Сил держаться совсем не было. Он старался держаться прямо и невозмутимо, но рвущейся наружу сдавливал легкие, перекрывая дыхания. — Вару? — Феликс запнулся, как только увидел падающего пятого. Его глаза совсем уж расширились, и он в панике приземлился рядом с ним, смотря как он в унизительном положение кашляет, хватаясь за горло. — Феликс, я тебя… Ненавижу. Он захрипел, откашливаясь. — Да что с тобой? Мне позвать кого нибудь? — он защебетал, в и истерики осматриваясь по сторонам. Заткнись. И без тебя плохо. К горлу поступила тошнота. Он пытается отхаркнуться, но совсем ничего не получается. Вместо этого на пол приземляется тот самый, разноцветный лепесток. Вару тут же пытается его убрать, но слишком поздно. Феликс все видит, и его глаза в неверии расширяются. — Это… — он тянет, все еще будучи шокированным. Совсем не понимает. Вару кряхтит, и хватает этот лепесток, пряча его. Феликс недовольно смотрит. — Ты ничего не видел, расскажешь, труп, — он грозно шипит, невольно оскаливая зубы. Своим поведением он сделал только хуже себе. Ему нельзя проявлять такие эмоции. Все что угодно, кроме любви.