Я не гей

      Ночь с пятницы на субботу выдалась беспокойной. Денис без конца ворочался, не зная, куда приткнуть свои длинные ноги и руки. Все члены после тренировки ныли и болели. Утром со звонком будильника Денис спустил одну ногу с кровати (что всегда делал, чтобы не залёживаться) нащупал пол, а дальше… Хотел повернуться со спины на бок, но не смог. Мышцы сковало от боли так, как будто его всю ночь мутузила парочка мастеров спорта по боксу. Нечто подобное ему сегодня даже приснилось. Только колотили его не мастера спорта, а старшекурсники из музыкального колледжа.       Денис привстал на локоток, и тот мигом напомнил ему, чем он вчера занимался. Дальше нужно было слеганца поднапрячь прессик. Слеганца. Чуть-чуть. Чтобы подняться с кроватки. Сегодня для Дениса это стало невыполнимым упражнением. Почувствовав сильную боль в абдоминальных мышцах, он тут же откинулся обратно.       — Пиздец! — нецензурно обозначил он всю тяжесть своего положения.       Вздохнув, начал шевелить другими частями тела, чтобы иметь представление о том, насколько они способны функционировать. Двигаться было так больно, как будто у него всё тело было в синяках. Денис даже проверил свои руки, чтобы убедиться, что они не в синяках. По сантиметрам, кряхтя, стеная и охая, пытался он оторвать своё бренное тело от кровати, чувствуя себя при этом старой сухопутной черепахой. Так вот, оказывается, как чувствуют себя упавшие на спину черепахи! На особо крутых поворотах Денис задерживал дыхание, зажмуривался и морщил лицо, чтобы легче было перетерпеть боль. Сделав повторный рывок, он уже почти принял положение сидя, но, почувствовав стреляющую боль в пояснице, снова опустился на кроватку. Теперь уже медленно и осторожно, чтобы не ушибить спину об матрас.       — Пиздец! — охнул, когда и вторая попытка принять вертикальное положение, оказалась неудачной.       Лежал, дышал и смотрел в потолок. Думал над тем, как будет одеваться и обуваться. Как будет добираться до работы? Как дойдёт до автобусной остановки? Сядет в общественный транспорт? Как в таком виде покажется Саше? Да, он так и знал — он самое слабое звено в её команде.       Собираясь с силами для третьей попытки (с третьего раза ведь точно должно получиться), Денис от чего-то взгрустнул, что у него нет детей, нет близкого человека, кто бы ему помог, кто бы о нём позаботился, кто хотя бы позвонил и справился о его здоровье.       И вдруг небеса словно услышали его душевный вопль: раздался телефонный звонок! Денис достал из-под себя телефон, на который навалился бочком, и посмотрел, кто звонит. Это был некий «Алекс В». Да, Денис ничего лучшего не придумал, как записать начальницу под этим ником. Ясно. Чётко. Кратко. А вы как записали бы в контактах имя своего любимого человека? Денис даже имя её полностью не записал, а отчество обозначил всего одной буквой. Ну, потому что имя и отчество у неё слишком длинные. А ещё они слишком страшные и вгоняют его в ступор, когда он видит их на экране. «Алекс В» — не так напрягает и позволяет расслабить голосовые связки перед разговором с ним. То есть с ней.       «Кто это там звонит? О, да это же старина — Алекс! Алекс В! Что стряслось, дружище? Проблемы на работе? Или может соскучился по мне и хочешь поболтать? Ну, давай с тобой поболтаем!»…       — Привет! — прозвучал бодрый физкульт-привет от Алекса В, как только Денис принял звонок.       — Привет! Ой…то есть здравствуйте, — сразу исправился Денис.       Привет у неё настолько позитивный, настолько располагающий к общению, что тебя по инерции так и тянет ответить ей тем же приветом. В этот момент ты забываешь о том, что она не твой приятель, а твой начальник. Денис, когда здоровался с ней на работе, то частенько допускал этот ляп. А чтобы меньше его допускать, он старался здороваться с ней первым. Саша на исправление «привета» на «здравствуйте» никак не отреагировала, а просто продолжала говорить дальше:       — Ты как после вчерашнего себя чувствуешь? Мышцы болят?       Божечки-кошечки! Неужели она позвонила, чтобы справиться о его самочувствии?       — Боля-ят, — протянул Денис и сам не услышал, как громко простонал в трубку, переходя из лежачего положения в сидячее.       — Прям сильно болят? Где именно? — Саша услышала его кряхтенье.       — Везде… Точно не скажу… Я только наполовину встал с кровати.       Саша тихонько хохотнула.       — Слушай, ты давай одевайся, умывайся, перекуси чего-нибудь, а я сейчас на Аллионе за тобой приеду.       Господи, Саша! Какой же ты добрый, чуткий человечек! Денис расплылся в умилении, но потом быстро собрался:       — Александра Вениаминовна, спасибо, но я до рынка сам доберусь. Не стоит беспокоиться.       Да, он сам о себе позаботится. В конце концов мужик он или не мужик?       — Денис, я уже к тебе подъезжаю, — огорошила его Саша. — Я тебе вчера забыла сказать, что сегодня мы с тобой расписываемся в ЗАГСе. Блин, из головы вчера вылетело, извини. Без двадцати девять мы должны быть в ЗАГСе. Давай, быстренько одевайся, позавтракай, паспорт возьми и выходи. Я буду ждать на парковке.       Вот тебе и добрый, чуткий человечек! Она заедет за ним только потому, что сегодня они расписываются, а не потому, что она беспокоится о его самочувствии. То, что она его не предупредила о том, что у них сегодня бракосочетание — это вполне в её духе. Она всё делает на ходу и не считает нужным предупреждать о своих планах заранее. А ведь это такое важное событие — бракосочетание! Оно может стать единственным в жизни! Как она могла забыть и не сказать ему об этом?!       Денис выпученными глазами посмотрел на часы: 7:50. Долго он, однако, валялся в кровати. Резво вскочив, он побежал к шкафу от переполняющих его радостных эмоций, забывая про боль и скованность в мышцах. Сердце радостно отбивало: сегодня вы станете мужем и женой! Мужем и женой!       «Поздравляем! Теперь вы муж и жена! Можете поздравить и поцеловать друг друга!» — вертелось в голове. И где он слышал эту речь? Ведь он никогда не был во дворце бракосочетания.       — А что мне надеть, Александра Вениаминовна? — Денис, зажав телефон между ухом и плечом, начал истерично рыться в шкафу, выбрасывая вещи на пол.       — Да ничего не надо надевать, не суетись ты так.       Ничего не надевать? Как это? Голым идти, что ли?       — Одевайся как обычно. Что на работу надеваешь, то и надевай. Мы же только подписи поставим и всё. Без торжественной части, без фотографирования.       — А чёрные джинсы можно? — Денис её будто не слышит и пытается отыскать в шкафу классические чёрные брюки.       «Можете поцеловать невесту!», «Можете поцеловать невесту!», «Горько!»       — Можно, конечно. Я тоже в джинсах.       — А белую рубашку обязательно? У меня нет чистой белой рубашки!       «Обменяйтесь кольцами и поцелуйте друг друга!»       — Денис, да не заморачивайся ты! Одевайся как на повседневку. Всё, давай, собирайся и выходи. Главное, паспорт не забудь.       Проходит двадцать минут. Саша давно подъехала к дому, а Дениса всё нет.       — Денис, ну ты где там? Мы же уже опаздываем! — звонит она ему.       — Уже иду… Выхожу…       Денис выходит из подъезда, а сам думает, как бы ему спуститься со степ-платформы… Тьфу ты! Как бы ему спуститься по ступенькам и подойти к её машине так, чтобы она не приняла его за старика?       Проходит ещё пять минут. Дениса всё нет, и Саша начинает нервничать. Хватает телефон, чтобы его набрать, но тут он сам ей звонит:       — Александра Вениаминовна, я не могу найти вашу машину. — Он растерян как ребёнок, потерявший мамочку. — Вы где стоите?       — Денис, ты какую машину ищешь? РАфа? Я же тебе сказала, что я на Аллионе. — Она дважды посигналила и моргнула фарами.       — Ой… Я сейчас…       Добредя до Аллиона, Денис был очень рад тому, что это Аллион. Ему не придётся высоко задирать ногу, чтобы сесть в эту машину, ведь Аллион намного ниже Рафа. Аккуратно присаживаясь на переднее пассажирское, Денис не смог сдержать стон. Будто он был стариком, который целый день бродил по лесу в поисках пенька и наконец его нашёл.       Услышав, как Денис застонал, Саша хохотнула:       — Что, совсем хреново? — стала выруливать с парковки.       — Пиздец. — Денис не ожидал, что это скажет. Само вырвалось.       Саша расхохоталась. Похоже, чужая боль поднимает ей настроение.       — Ну, ничего, — подбадривает она, — после первой тренировки всегда развивается крепатура. Значит, ты мышцы качественно вчера проработал. Вон у девчонок ничего никогда не болит, потому что филонят. В понедельник будет лёгенькая растяжка на фитболах. Потянешься, растянешься и всё пройдёт.       — То есть у меня до понедельника всё будет болеть? — вздрогнул Денис.       Ему не хотелось быть калекой до понедельника, когда простые движения, такие, как поднять и вытянуть руки или сесть в машину, давались ему с трудом и болью.       — В офисе у меня есть мазь от крепатуры. Приедем, я тебе её дам. Ты только напомни мне, как приедем. Намажешься и станет легче.       Она мельком взглянула на него и, может быть, даже подмигнула, только из-за тёмных очков, которые были на ней, Денис этого не увидел. А он бы так этого хотел! Он обожал, когда она подмигивает.       — Денис, ты только никому не говори, что мы с тобой расписались. Особенно Линке, смотри, не проболтайся. И папе тоже не говори. Хорошо?       — Хорошо.       — А вы с папой общаетесь или нет? Что-то в гости к нему не заходишь, не звонишь.       — Общаемся. Иногда. Мне неудобно в гости напрашиваться. Батюшка ведь человек занятой.       — Батюшка? — удивляется Саша. — Ты его так называешь, — улыбается. — А по имени отчеству не называешь?       — Нет. В церкви так не принято.       — А если не в церкви, а дома? Тоже «батюшка»?       — Да. Батюшка, или отец Вениамин.       — Понятно, — улыбается. Для неё это диковинно звучит, ведь батюшка Вениамин и так её отец. — Слушай, а если вы общаетесь, то почему папа каждый день меня о тебе спрашивает: «Как там Денис? Как там Денис?»       — Каждый день? — Денис смутился от чувства вины.       Он снова забыл о своём духовном отце. Последний раз по ватсаппу поздравил его с Рождеством Христовым и на этом всё. Ни с Обрéзанием, ни с Крещением Господним не поздравил. На дворе, меж тем, середина февраля. Вчера был праздник «Срéтение Господне», а от духовного сына — ни ответа, ни привета. Батюшка так много сделал для него, а он даже черкнуть ему пару строчек не может. Совестно.       — Да, почти каждый день о тебе спрашивает, — отвечает Саша на его вопрос. — Переживает, что я тебя обижаю.       — Да? — Для Дениса её слова становятся настоящим откровением.       — Папа же знает, что у меня характер ебанутый. Вот и беспокоится за тебя. Заехал бы хоть раз к нему, поговорил с ним. А то он так и будет меня клевать: «Дениса не трогай! Дениса не трогай!»       Вот это да! Вот это откровение!       — Вот скажи мне, я тебя трогаю? Я тебя обижаю? — оборачивается на него и давит взглядом, спрятанным за тёмными очками.       — Нет, — отвечает Денис. А у самого голос трепещет.       — Ну вот это папе при встрече и скажешь. Хорошо?       — Хорошо, — ответил Денис смиренно и кротко.       С ней лучше всегда во всём соглашаться, а то ведь характер у неё и правда ебанутый. В этом Денис ещё не раз убедится. Что у боксёров плохо с головой, это общеизвестный факт. Для боксёра основная мишень — это голова соперника. В боксе большинство ударов на поражение направлено именно в голову. А легко ли остаться нормальным, уравновешенным человеком, когда тебя постоянно долбят по башке? Даже, если долбили по башке в прошлом, сотрясение мозга никогда не проходит бесследно. А у Саши было целых шесть сотрясений, как она об этом позже расскажет.       Регистрация в ЗАГСе прошла за пятнадцать минут и не потребовала ничего кроме паспортов и квитанции об уплате госпошлины, которую Саша оплатила заранее. Расписались они не в торжественном зале, а в обычном канцелярском кабинете. Ни костюма, ни платья, ни букета цветов, ни обручальных колец, ни музыки, ни гостей — ничего. Денису стало немного обидно, что для Саши их бракосочетание — всего лишь формальность. Она даже ни разу не улыбнулась, подписывая документы. А когда сотрудница ЗАГСа стала произносить поздравительную речь (потому что так положено), Саша жестом руки остановила её и сказала, что они торопятся. У Дениса аж слёзы на глазах навернулись, так ему стало обидно и больно. Он любит её, а она… Она могла бы выслушать поздравительную речь и хоть разок улыбнуться. Хотя бы ради приличия. Но этот брак для неё ничего не значил. Холодная и расчётливая. У неё не было ни капли чувств к нему. И теперь… она его жена. Денис, теперь ты счастлив? Ты ведь так этого хотел.       Всю дорогу от ЗАГСа до авторынка он молчал, списывая молчание на крепатуру, когда Саша пыталась с ним заговорить. Когда они прибыли в офис, он не стал напоминать ей про мазь. Обойдётся как-нибудь без неё. Саша тоже о ней не вспомнила. Она переоделась в свою рабочую «Федерацию бокса» и, как ни в чём не бывало, убежала на рынок. Лина уехала по рабочим делам, так что Денис не успел увидеться с ней. Уж Лина точно подняла бы ему настроение. Денис представлял, как она рассмеётся, когда увидит его такого деревянного и неуклюжего, с походкой, как у робота; и как потом они вместе будут смеяться на кухне за столом, кушая пирожные и всё так же пряча их от начальства.       Не прошло и полчаса, как Саша вернулась в офис и вломилась в кабинет с возгласом:       — Блин, мужики заколебали курить! У меня вся куртка куревом провоняла!       Денис услышал, как она идёт задолго то того, как она вошла. Она очень шумит: громко топает по ступенькам, громко разговаривает по телефону и громко снимает свои уличные ботинки. Именно потому, что она была шумной и очень подвижной, возникал «спецэффект», что она не входит в двери, а резко вламывается, как это делают крутые парни из киношек. Ещё и эта куртка на ней, и очки… У Дениса лопались пузырьки в животе при одном взгляде на неё. Твёрдая походка, куртка нараспашку, грудь вперёд, руки в карманах, на голове — капюшон, который слетая, творит в волосах хаос, на ногах — … мужские тапочки, в которые она переобувается после улицы. Ну и, конечно же, очки. В очках вся её магия! Не женщина, а крутой, белобрысый парень в чёрных очках, чертовски похожий на персонажа из аниме — Годжо Сатору! Когда она проходит рядом, то возникает другой спецэффект — завихрение воздуха. Твои кожа и волосы чувствуют этот воздушный поток на расстоянии.       Всегда, когда Денис видел её в образе крутого парня, ему хотелось распластаться перед ней на полу и отдаться. А если не захочет взять, то выбесить её, чтобы она его ударила, а потом повалила на пол и грубо прошлась двумя пальцами по простате. Да, в своих сексуальных фантазиях Денис всегда представлял себя в роли пассива рядом с ней. Фантазии резко обострились после вчерашней тренировки, когда он увидел, как она двигается и какое прокачанное тело скрывается у неё под одеждой. И наконец её образ, который предстал перед ним прямо сейчас и распахнул перед самым его носом куртку, вытеснил ту печальку, которая поселилась в нём после выхода из ЗАГСа.       — Понюхай-ка: воняет от меня куревом или нет?       — Да. Есть немного, — честно ответил Денис. Он сам не переносил запах табачного дыма.       — Блядь. — Она сняла «Федерацию бокса» и небрежно бросила на кресло поверх своей сумочки. — Домой увезу, постираю.       Затем она открыла тумбочку, на которой стоял принтер, и достала большой зелёный тюбик с кремом.       — На, — протянула его Денису. — Тонким слоем намажь, где болит.       — А если везде болит?       Что она скажет, если он использует всю мазь без остатка? Саша на спорте не экономила, и должно быть эта мазь страшно дорогая.       — Не может такого быть, чтоб у тебя всё болело. Я вам вчера только на определённые зоны нагрузку давала.       — Но у меня правда всё болит: и спина, и шея, и всё остальное, — настаивал Денис.       — Шея и спина болеть не должны. Значит, у тебя где-то позвонок выскочил. Сними-ка рубашку, я посмотрю.       Её просьба заставляет Дениса покраснеть. Как будто она попросила его снять трусы, а не рубашку.       — Ну, давай, давай, не тормози, — подгоняет Саша, становясь у него за спиной.       Денис встаёт, расстёгивает рубашку, но не снимает, а пока только приспускает вниз, оголяя шею и плечи. Ощущает позади её взгляд, чувствует, как она дотрагивается пальцами до его шеи: проводит ими от затылка и вниз. От её прикосновений кожа предательски покрывается пупырышками. Кажется, чьи-то сексуальные фантазии потихоньку начинают сбываться.       — Вот он — седьмой шейный у тебя выскочил. — Подушечки её пальцев остановились и надавили на выпирающую костяшку в нижней части шеи. — Садись-ка, я тебе его на место поставлю.       Денис сел в кресло, а Саша встала позади него вплотную, так что его затылок упёрся ей в грудь. Одну руку она положила ему на подбородок, а другой обвила шею, как будто собиралась его придушить. И тут Денис струхнул. Это выглядело так, как будто она собирается свернуть ему шею. Нечто подобное он видел в фильмах, как одним резким движением рук, человеку сворачивали шею.       — Александра Вениаминовна, а может, не надо? — проблеял он. — Может у меня там само потом на место встанет?       А у неё вообще есть знания и опыт мануальной терапии? Она самоучка? Или, если у неё есть сила, то ума, значит, не надо?       — Не бойся, больно не будет. Просто расслабься и дыши, — прозвучал спокойный, умиротворённый голос над самым его ухом.       У Дениса от её низкого, бархатистого тембра голоса тут же набухли соски, и волоски на теле встали дыбом. Настолько тесного контакта между ними ещё никогда не было! Денис обонял запах кожи её руки, которая держала его за подбородок; чувствовал её влажность, её эластичность, её тепло… Он чувствовал её дыхание — его затылок касался её груди. От неё обалденно приятно пахло парфюмом с горькими кофейными нотками. Она настолько близка, что он готов умереть, только бы подольше её чувствовать! Свернёт шею, так свернёт! Он будет очень рад умереть от её рук! Но, блин… Её же потом за это посадят в тюрьму, и он будет в этом виноват!       — Расслабься. Не напрягайся, — полушёпотом ворковала она, положив одну руку ему на макушку, а второй продолжая удерживать за подбородок. — Не зажимайся. Разблокируй все свои блоки. Позволь энергии свободно течь внутри твоей ауры…       Она что-то такое с ним сделала и что-то такое ему наговорила, что голова его стала тяжёлой и обвисла, как будто шея её больше не держала. В её властных и нежных руках он успокоился и расслабился, полностью доверив ей свои здоровье и жизнь.       — Глубокий вы-ы-дох. — Будто сквозь сон услышал Денис команду и немедленно её выполнил.       Почувствовал резкую встряску, от которой у него в шее что-то громко хрустнуло, а потом щёлкнуло. Денис вскрикнул от неожиданности.       — Ещё раз вы-ы-дох. — Саша продолжала держать его в своих руках и на выдохе резко повернула его голову в другую сторону.       Снова хруст и щелчок. Денис снова вскрикнул. Больно не было. Он вскрикивал от неожиданности.       — Всё, встал. — Она надавила пальцем ему на позвонок. — Ты вчера бодибар на шею ложил, вот и результат. Я сколько раз говорила, что на шею тяжести ложить нельзя, а нужно на плечи — вот сюда, — ощутимо сдавила кончиками пальцев его плечики. — Сними-ка рубашку, я весь позвоночник посмотрю. Может ещё где-то есть смещение.       Уже ни капли перед ней не комплексуя, Денис снял с себя рубашку, открывая свою спину её взору. Саша не стала его ощупывать, как до этого щупала шею, а только надавила пальцем на одну точку в области поясницы.       — Второй поясничный у тебя влево ушёл. Сейчас вправим. Можешь пока одеваться. — Она вышла из кабинета и вернулась с гимнастической палкой. — Держи, — подала она ему палку в горизонтальном положении. — Широкий хват, руки прямые, уводим палочку вверх через голову и заводим за спину. Вниз не опускаем и держим. — Она встала позади него, взялась за палку, сняла один тапочек, подняла и согнула ногу в колене и стопой упёрлась ему в спину на уровне пояса. — Стоим спокойно, дышим. — Медленно, она начала выпрямлять ногу от себя, а палку натягивать на себя.       А вот это было больно. Денис зажмурился, запрокинул голову назад и сильно прогнулся в пояснице. Было такое чувство, что сейчас его позвоночник сломается напополам. Руки дрожали, а пальцы еле удерживали палку. Её хотелось отпустить и освободиться.       — Дышим. Чуть-чуть, потерпи, — поддерживает Саша, слыша его шумное, прерывистое дыхание, переходящее в стоны.       Стоны Денис иногда слышал за дальней дверью Сашиного кабинета. А потом оттуда выходила довольная, румяная девушка, поправляющая свою одежду, а за ней следом — улыбающаяся Саша. Денис ревновал. Он думал, что за той дверью Саша занимается лесбийским сексом. Каким же он был идиотом, чтобы так о ней думать!       Когда Саша его отпустила, он словно заново родился, так ему стало хорошо и легко! Он словно расцвёл, как цветок! Боль в спине и шее, как рукой сняло. О вчерашней тренировке напоминала лишь боль в плечевых и икроножных мышцах, которые Денис позже намажет кремом. Боль в области пресса тоже почти прошла. Денис поблагодарил Сашу, а она отмахнулась, мол, не за что и предложила попить чаю. С шоколадкой. Достала надкусанную плитку горького шоколада из сумочки и отдала Денису. Он вскипятил чайник и плеснул Саше в кружку кипяточку. Она его о том не просила, но он знал, что попросит. В это время она всегда пьёт протеин, смешивая его с тёплой водой. Почему она просила крутой кипяток, а не тёплую воду? Да потому что за столом она начинала либо разговаривать по телефону, либо листать новостную ленту. Кипяток за это время остывал до нужной температуры.       — Слушай, — говорит ему Саша, — я в ресторане столик забронировала на сегодня на шесть вечера. Ты же сегодня в автошколу не идёшь?       — Нет. В субботу-воскресенье у нас занятий нет.       — Ну вот и хорошо! Сходим с тобой в ресторан: штамп в паспорте обмоем! Нужно же это дело отметить, правда?       О, Саша! Ты такая офигенная! Денис смущённо заулыбался. Столько всего в один день! Только бы не умереть от счастья!