Lightning shadow // Тень молнии

Безмолвие летало под куполом Большого зала, окутывая каждого ученика и преподавателя. Полумрак не позволял видеть взгляды, направленные на Поттеров, но Эвиона чувствовала их каждой клеточкой тела: присутствующие буравили ее глазами, но кто-то делал это восхищенно, кто-то удивленно, а кто-то с бурлящей злостью внутри. Воздух в легких сперло, с каждым проходящим в бесконечной тишине мгновением дышать становилось труднее. Грудь девушки учащенно вздымалась, но кислород не доходил до органов дыхания, не поступал в кровь и мозг, из-за чего тело ощущалось парализованным. Вся тяжесть ее веса опустилась к ступням: они казались бетонными, намертво приклеенными к каменному полу зала. Пошевелиться оказалось невозможным, как и продолжать спокойно дышать, поэтому Эвиона делала единственное, что оставалось - бегала глазами по озадаченным лицам одноклассников, друзей и преподавателей. Дамблдор прочистил горло и громче произнес: – Гарри и Эвиона Поттеры! Брат поднялся с места и, не оглядываясь на сестру, медленным шагом направился в комнату чемпионов. Эвиону сковал страх. Происходящее казалось сюром, чьей-то злой шуткой, за которую расплачиваться придется ей. – Эви, – горячий шепот Фреда раздался возле уха, – иди. Его ладонь на долю секунды сжала ее. Тепло его тела дало организму необходимый электрический разряд - Эвиона смогла сделать глубокий вдох и сдвинуть ногу с места. Все внимание теперь было отдано ей, за Гарри уже закрылась дверь. Чувствуя себя неуютно, Поттер, стараясь не глядеть по сторонам, обошла гриффиндорский стол и, пройдя мимо Дамблдора, как можно скорее скользнула в приоткрывшуюся дверь. Скрывающееся от посторонних глаз помещение было небольшим; по стенам развешаны портреты волшебников и волшебниц, напротив входа - красивый камин с настоящими поленьями, их треск составлял единственный звук в комнате. Трое названных чемпионов стояли у огня, наблюдая за переливами языков пламени. Гарри подошел ближе и замер, не решаясь встать с ними на одну линию. – В чем дело? – Спросила Флер, – нужно вернуться в зал? Конечно, она подумала, что их прислали судьи! Эвиона не могла и не хотела объяснять, что по неведомым причинам кубок выбросил их с братом имена. Гарри тоже отмалчивался, не находя слов. Седрик удивленно вскинул брови. – Эвиона, все в порядке? На тебе лица нет, – он подошел ближе, по-свойски размещая ладони на ее плечах и наклоняясь чуть вперед, чтобы находиться на одном уровне. За спиной распахнулась дверь, и в комнату вбежал Людо Бэгмен, дробно перестукивая небольшими каблуками туфель. – Невероятно! – Воскликнул он, – необычайное происшествие! Джентльмены, леди, позвольте представить вам, как бы удивительно ни звучало, еще двух чемпионов, участников Турнира! Виктор Крам, Флер Делакур и Седрик Диггори вопросительно смотрели на Людо. Переведя взгляд на Эви, Седрик сделал шаг назад, убирая руки. Спустя мгновение Флер улыбнулась: – О-ля-ля! Очень веселая шутка, месье Бэгмен! – Шутка! Какая шутка! Имя Гарри и… – он посмотрел на Эвиону и, не вспомнив имени, продолжил, – и его сестры только что выскочило из кубка! – Это ошибка, – Флер не унималась, в то время как Виктор и Седрик хмуро смотрели на новых соперников, – они ошшень маленькие и не могут соревноваться! – Да, но случилось чудо. – Бэгмен потер гладкий подбородок и улыбнулся Гарри, – вы ведь знаете, возрастное ограничение наложили в этом году в целях безопасности. И раз его… их имена выскочили из кубка, думаю, уже ничего нельзя сделать! Дверь позади снова отворилась. На мгновение комната наполнилась возбужденным гулом голосов. Профессор Дамблдор, мистер Крауч, профессор Каркаров, мадам Максим, профессор МакГонагалл и профессор Снегг прошли внутрь. Флер обратилась к директрисе, негодующе описывая ситуацию. Ее состояние разделяли все присутствующие, включая подошедших учителей: наперебой Каркаров и мадам Максим высказывали недовольство, обвиняли директора Хогвартса в жульничестве, пока слово не взял Снегг: – Это все проделки Поттера, – черные глаза профессора поблескивали, глядя с неприязнью на Гарри, – вины Дамблдора нет в том, что Поттер нарушил правила Турнира. Этот негодный мальчишка с первого дня появления в школе только и делает, что нарушает правила. – А я, профессор, – Эвиона впервые выступила вперед, высказываясь вслух. Присутствующие удивленно обернулись, словно перед ними ожила стена. – Я тоже нарушила правила? Северус стушевался. Эвиона была одной из лучших учениц: приветливая, внимательная, проявляющая незаурядные способности в зельеварении и… так похожая на Лили. Снегг не позволял срывать свою злость на ней несмотря на фамилию Поттер. – Уверен, это сделал ваш брат, Эвиона, и втянул вас в эту авантюру, чтобы испортить хорошую репутацию. – Я не бросал имена в кубок! – Гарри процедил сквозь зубы, и взгляд Снегга вернулся к нему, продолжая метать злобные искры. – Благодарю, Северус, – вмешался Дамблдор. Он вздохнул и посмотрел на мальчика. – Гарри, это ты бросил в кубок ваши имена? – Нет, – под прицелом всех взглядов ответил Гарри. – Эвиона, ты бросила в кубок ваши имена? – Нет, профессор. – Может, вы просили кого-то из старших бросить в кубок ваши имена? – Нет, – одновременно ответили двойняшки. Препирательства между профессорами продолжились. Директора школ не доверяли сказанному, МакГонагалл отстаивала учеников и Дамблдора. Казалось, еще немного и в воздух взлетят палочки, заклинания сорвутся с губ. К счастью, Каркаров обратился к Барти Краучу и Людо Бэгмену, призывая поставить точку в пользу гостей, но Крауч решил иначе - безоговорочное правило: тот, чье имя выпало из кубка, обязан участвовать в турнире. Новую волну негатива прервал Грозный Глаз. Уставшая за последние пятнадцать минут от многочисленных напряжённых событий, Эвиона перестала улавливать суть происходящего, даже во вступительное слово Крауча толком не вникла. Лишь когда Дамблдор отпустил их в гостиные, Поттер вышла из комнаты быстрее всех. Большой зал опустел. Свечи догорали, напуская еще больше тусклости на огромное помещение. – Ну вот, Гарри, – Седрик слегка улыбнулся, – опять мы с тобой соперники! – Опять, – вымолвил Гарри. Прежде чем выйти в холл, Диггори осторожно обхватил предплечье Эвионы, жестом прося остановиться. Гарри не заметил заминки, продолжая движение. – Как ты себя чувствуешь? – Стоило брату скрыться за массивными дверями, Поттер задала вопрос. Юноша по-доброму усмехнулся, смотря на нее ласково. – Хорошо, но вопрос должен был задать я. Ведь я готовился быть чемпионом. – Я не бросала свое имя, Седрик. И Гарри этого не делал. Я точно знаю. Диггори сомневался, Эвиона видела по глазам: он не верил ей. Готовясь услышать обвинения или насмешку, она была удивлена, когда Седрик произнес: – Тебе не нужно убеждать меня. Неважно, как твое имя попало в кубок, главное, что ты будешь достойным соперником. И мы сможем видеться чаще. Поттер задохнулась, не находя слов. Она ожидала чего угодно, но не признания ее равной, не желания чаще встречаться. Значит ли это…? – Прогуляемся завтра вдоль озера? – Эвиона выпалила, сжимая ладошки в кулачки. Седрик рассмеялся от детской непосредственности. Ее задорно-манящая улыбка понравилась ему с первой встречи, но на чемпионате по квиддичу он смог разглядеть незаурядную внешность, услышать переливистый смех, когда кто-нибудь из близнецов Уизли говорил чепуху, убедиться в доброте ее сердца по общению с близкими. Ребята с факультета отмечали ее уникальную способность разбираться в травах и их свойствах, он сам не раз натыкался на нее в библиотеке - вместе с Грейнджер она упорно трудилась над домашними заданиями. Иногда, размышляя о ней, Седрик шутил: если бы Эви играла в квиддич, он сделал предложение незамедлительно. – Конечно. Перед ужином? – Чудесно. – Спокойной ночи, Эвиона. – Спокойной ночи, Седрик. Улыбнувшись друг другу на прощание, пара вышла в холл. Седрик свернул направо, Эви, повернув за угол, натолкнулась на ожидавшего Гарри. – Что у тебя с ним? – он бросил на ходу, в голосе читалось недовольство. Язык тела Гарри кричал об испытываемом раздражении. Раньше Эви видела похожие движения у дяди Вернона, когда кто-нибудь из двойняшек не сдерживал эмоции и грубил "прелестному" Дадлику. В такие моменты дядя надувался и краснел, словно воздушный шар, голос срывался на хрипящий крик, а толстые пальцы сжимались в огромные безобразные кулаки. В поведении Гарри улавливались схожие нотки опасности, ярости и бессилия. Говорить в таком состоянии о Седрике и ее чувствах Эвиона не решилась. – Ничего, он просто пожелал удачи. – Угу, – Гарри не поверил. В молчании, которое Эвионе казалось нервным, прошли в сторону лестниц. Бодрствующие жители картин перешептывались, указывая на Поттеров, стоило им пройти мимо. Вести в замке разносятся быстро, и привыкнуть к этому сложно. Перед переходом на лестницу Гарри остановился. Его душу гложил вопрос, ответ на который, как ему казалось, он знал, но не хотел признавать. С момента объявления его участия Гарри жаждал задать его сестре и воспользовался моментом наедине: – Зачем ты бросила мое имя в кубок? Эвиона замерла на месте. Вновь оцепенение, как в Большом зале, вновь невидимые цепи сковали грудь, не пропуская воздух. Не верилось, что Гарри озвучил этот вопрос. – Мерлин, не говори, что ты считаешь это правдой! – Больше некому было кидать наши имена. – Гарри, это… чушь! Ты по-настоящему думаешь, что это я? – Эвиона терялась с каждой фразой. – Не ты ли говорила вчера всей школе, что хочешь участвовать? – Одно дело, когда это красивая картинка в голове, другое - когда разворачиваются реальные события! Я не была готова участвовать и никогда бы не подвергла тебя такой опасности! – Так и скажи, что хотела посоревноваться и доказать, что ты лучше меня. Земля уходила из-под ног. Если бы она внимательнее смотрела по сторонам, то заметила бы, что это лестница сдвинулась под ними, поднимая к проходу в гостиную, но Эви ощущала душевное опустошение, которое с каждой произнесенной братом фразой добавляло еще одну зияющую дыру в сердце. – Не могу поверить, что ты на самом деле так думаешь. – Как я еще должен думать, Эвиона? Вчера ты говоришь, что хочешь участвовать, хочешь славы, никому не нужных доказательств твоей причастности к семье, а сегодня мое имя вылетает из кубка вместе с твоим, делая меня одним из чемпионов Турнира! Не похоже на совпадение. – Ты… дурак, Гарри, ты просто дурак! Ты готов поверить в то, что родная сестра решила опорочить твою репутацию избранного! Возможно, если бы ты хоть иногда обращал внимание на меня, а не на свой звёздный статус, то увидел бы, насколько отвратно мне живется в твоей тени, но даже при таком раскладе я бы никогда не сделала этого. – Говоришь, это чья-то шутка? – Почему бы и нет? Или кто-то хочет причинить нам вред, – она пожала плечами. – Исходя из твоей логики, причина бросить мое имя ясна - я ведь "избранный", – Гарри нарисовал кавычки в воздухе, вздыхая, будто само слово наносило ему тяжкую боль, – но причем здесь ты? Зачем кому-то кидать твое имя? Эвиона вспыхнула в долю секунды. Он смеет насмехаться над ней, переворачивая смысл слов, утрируя и выкручивая ситуацию в удобное для него русло! Впервые за вечер Эви поняла: от страха перед неизвестным, перед опасностью, Гарри нападает на самую лёгкую добычу - нее. – Конечно, извини, – с нотками сарказма процедила Поттер, – мальчик-который-выжил. Все должно вертеться вокруг тебя! Не смею сомневаться: я в этой ситуации сопутствующий ущерб. Возможно, мое имя бросили специально, чтобы на фоне заурядной сестрицы ты выглядел настоящим чемпионом! Мама и папа гордятся тобой, Гарри Поттер, любимчик родителей, гордый носитель шрама Волан-де-Морта! А теперь поприветствуйте на сцене… э-э, как же тебя там? – Эвиона постаралась изобразить голос Людо Бэгмена, – его сестра, уж извините, имя запамятовал! Гарри перебил ее импровизацию шипящим от ярости криком: – Может ты своим чудесным талантом к зельеварению и травам придумаешь эликсир, как вернуть время вспять и получить этот чертов шрам вместо меня! Пустой коридор, населенный лишь картинами и их обитателями, приветствовал двойняшек безмолвием. Гарри шагнул со ступени, гневно смотря на Эвиону. Она не сводила глаз с ожесточенного лица брата. Ее пальцы, от неистового бешенства, горящего внутри, сжались в кулаки и напоминали безобразное подобие жестов дяди Вернона. – Я не бросала в кубок ничьих имен, но своим предположением ты меня обидел. Если ты не можешь поверить мне, нам лучше держаться друг от друга подальше, – наконец вымолвила она. Гарри лишь кивнул, разворачиваясь на пятках. Путь до гостиной показался мгновенным, словно трансгрессия, пока он обдумывал варианты ответов и аргументов, которые, как и всегда, пришли после окончания ссоры. Он верил, что его имя попало в кубок не случайно. Верил, что Эвиона была причастна. Возможно, высказанные им доводы были не убедительны, но он чувствовал, что она внесла свою лепту. Гриффиндорцы приветствовали Гарри, как героя: от свиста и крика в его адрес закружилась голова. – Как ты это провернул? Почему не поделился с нами?! – Завопил Фред. – Это не я. Понятия не имею, кто это сделал, – обвинять сестру перед всем факультетом Гарри все же не стал, хотя очень хотелось. Он продолжал повторять признание под вопросы друзей, пока нервы окончательно не сдали. Гарри собрался пойти в спальню, но его остановила Гермиона. – Где Эвиона? Он лениво пожал плечами. Рассказать Грейнджер о ссоре было бы правильным решением, но не перед всеми, тем более, близнецы Уизли навострили уши, делая вид, что разглядывают Невилла, поедающего орешки. – Почему она не пришла с тобой? – Гермиона догадалась раньше, чем договорила, – скажи, что ты не обвинил ее! – Спокойной ночи, – буркнул Поттер и быстрым шагом прошел в спальню, где на постели уже лежал Рон, притворявшийся спящим. Гермиона провожала его взглядом. Ситуация выходила сквернейшая. Фред и Джордж, наблюдавшие за разговором друзей издалека, подошли ближе, стоило двери, ведущей к мальчишеским спальням, закрыться за спиной чемпиона. – Пойдем, – они кивнули шатенке в сторону выхода. – Мы знаем, где она. Гермиона, оглядев все еще бушующее празднество, направилась следом. Троица безмолвно двигалась по коридору. Прошли мимо пустого класса профессора Бинса - чем плохо место, чтобы спрятаться от шума и суеты, но близнецы двигались дальше, пропуская темные одинокие кабинеты. Грейнджер гадала, по каким причинам им одним ведомо тайное логово Эви, но уже через несколько минут они завернули за угол с портретом дремлющего кентавра и, отодвинув массивный гобелен с символами четырех факультетов, оказались в небольшом помещении. По углам прятались малогабаритные коробки, в дальнем углу стояла метла Филча, которую еще вчера сквиб искал по замку и требовал негодных учеников вернуть пропажу. Эвиона сидела у небольшого окна, открывающего вид на ночную гладь спящего озера. Переливы луны ласкали поверхность воды, убаюкиваю жителей дна. Ребята молча прошли к подоконнику. Гермиона наколдовала стулья, на которых устроились близнецы, сама Грейнджер села к подруге, поглаживая рыжие волосы. – Что случилось? Увидеть лицо Поттер было невозможно: уткнувшись в колени, она беззвучно рыдала. Выдавали подергивания плечами и неровное дыхание. – Он считает, это сделала я, – от плача голос осип. – Гарри? – На всякий случай уточнил Джордж. Эви кротко кивнула. – Не расстраивайся, – ласково проговорил Фред, – мы так не считаем. – Правильно, – Гермиона притянула Поттер в свои объятия, позволяя слезам оставлять влажные подтеки на мантии. – Подсыпем ему порошок “Зудомет”! – Лучше нашу новинку - “Вонестуд”. – Или “Метлопад”. Близнецы говорили наперебой. Гермиона мягко улыбнулась, не думая над последствиями проделок Уизли; Эвиона перестала плакать и жалобно улыбнулась - широко и радостно пока не получалось. – Над названиями буду работать я, – она постаралась хихикнуть, но звук был похож на недовольное кряканье. – “Гиперъязычок” ведь подошло? – Идет, подруга, – Джордж дал ей магловский знак “пять”, и Эвиона его отбила. – С названиями у нас и правда туговато, вот и твоя доля в бизнесе, – Фред по-деловому кивнул, в миг становясь серьезным. – Отлично, за это я хочу двадцать пять процентов. Фред, недовольно нахмурившись, собирался негодовать, но в коридоре послышался тяжелый стук каблуков. Гриффиндорцы давно привыкли к громкой трели туфель декана, поэтому собравшиеся в комнате разом затихли, позволяя МакГонагалл пройти мимо. Когда профессор ушла на достаточное расстояние, без слов Джордж указал на дверь, призывая двигаться за ним. До гостиной добрались незамеченными. Воскресенье тянулось долго: гриффиндорцы надоедали поздравлениями, вопросами и чествованием Эвионы и Гарри (хотя за этот день они встретились лишь единожды - в гостиной перед сном, когда Эви поднималась в спальню, а Гарри только проходил через портрет). Ученики других факультет не скрывали неодобрения, слизеринцы так и вовсе кричали обидные короткие стишки, на которые девушка не обращала никакого внимания. В этот день случилось лишь два по-настоящему запоминающихся события. Первое произошло во время завтрака. Фред и Джордж поймали Эви на входе в Большой зал. Подкараулив, они подхватили девушку под руки и, приподняв в воздух, вынесли из зала прочь. За спиной из зала студенты, заметив чемпионку, принялись кричать “Фу-у-у”. – Мы хотели сказать… – … что ты всегда можешь рассчитывать на нас. – Любая помощь, которая понадобится тебе в турнире. – Мы ее окажем. И, оставив озадаченную Эвиону, близнецы вернулись к завтраку, не обращая на девушку никакого внимания. Второе событие было запланированным. За два часа до ужина Седрик встретил Эвиону, выходящей из библиотеки. Цитадель книг оставалась единственным местом, где она могла не слышать позорящих, оскорбляющих криков. В нее тыкали пальцами, хихикали, шушукались за спиной, но в полный голос никто не обращался и не насмехался, поэтому Поттер приняла решение проводить здесь как можно больше времени. Диггори подготовился к встрече и, стоило паре оказаться на улице, протянул Эвионе коробку лакричных червячков. – Будешь? Поттер протянула руку, и червячки, предчувствуя движение, задвигались. Девушка брезгливо поморщилась. – Нет, спасибо. Седрик усмехнулся, убирая сладость в карман. – Я так ждала… – Извини… Их голоса раздались одновременно, мешая услышать фразу собеседника. Оба улыбнулись, и Диггори кивком головы уступил Поттер право говорить первой. – Я ждала нашей встречи. После объявления чемпионов даже поговорить особо не с кем - ученики сторонятся меня, как прокаженной. Я очень рада, что ты не отказался от прогулки. – Извини за ребят с Пуффендуя. Я просил их не высказываться в ваш с Гарри адрес. Эвиона понимающе кивнула. Даже статус старосты не мог помочь с ревностью, завистью и недовольством. – Как думаешь, каким будет первое испытание? – Седрик чувствовал себя неуютно и сменил тему. – До августа я даже не знала о турнире, поэтому… с какой целью его проводят? – Объединить магическое сообщество, наладить связи, – Диггори пожал плечами. – Отец говорит, что с помощью турнира можно определить сильнейшего ученика и лучших магов среди подростков. Став участником турнира, ты обеспечиваешь себе достойное будущее вне зависимости от победы. – Какие испытания были в прошлые разы? – Турнир давно не проводили из-за опасных заданий, но всегда проверяется смелость и отвага, знание теоретической магии и, разумеется, практической. Командная работа не приветствуется - каждый сам за себя. Для чемпиона важны находчивость, умение находить выход из сложных ситуаций, быстрота реакции. – Нужно быть хорошим бойцом, – подытожила Эвиона, и Седрик, помедлив, кивнул. Спокойным шагом дошли до ивы, растущей вдали от замка. Ветвистое дерево понуро склонило крону к отблескивающей глади озера. Трава под деревом ласково приглашала гостей удобно устроиться в тени, солнечные лучи ныряли в обход светло-зеленым листьям, редкими причудливыми формами освещая выбоины в шершавой коре. Пахло пряным запахом неизвестных растений. Эвиона и Седрик удобно устроились с подветренной стороны, разглядывая исчезающее вдали щупальце гигантского кальмара. – В детстве мама водила меня к реке недалеко от нашего дома. Мы гуляли по набережной, слушали шелест травы. Вечером она готовила тыквенный пирог - не сама пекла, с помощью магии. Перед сном отец рассказывал истории волшебного мира, которые казались мне сказками. Благодаря этим воспоминаниям и традициям осень - мое любимое время года, – Седрик нежно улыбался, рассматривая профиль слушающей Эвионы. – Я люблю новогоднюю пору. Тетя и дядя каждый год уезжали на несколько дней в путешествие, и мы с Гарри жили у странной старушки-соседки. Она кормила нас отвратительной пищей, в ее доме жили сотни кошек, но я всегда ждала наступление нового года, чтобы отдохнуть от Дурслей. Седрику стало неловко, как бывает неловко людям за их невольное превосходство, поэтому он попытался шутить. Получилось нелепо: – Сотни кошек… интересный запах, должно быть, в доме этой старушки. Эвиона расхохоталась. – Количество я утрировала, но запах действительно интересный. Скучаешь по квиддичу? Беседа с легкостью строилась сама собой: вспоминали забавные случаи из детства, подготовку к поступлению в школу, обсуждали учителей и знакомых учеников. Эвиона рассказывала о чудаковатых приспособлениях магглов, Седрик рассказал, какого это - расти в семье волшебников, когда не нужно прятать магию, все кажется понятным и известным; рассказал о том, как здорово расти с любящими родителями. Их взгляды часто пересекались и подолгу останавливались на лицах друг друга. Кончики пальцев, словно невзначай, касались теплой кожи, получая вознаграждение в виде легкого покалывания и чувства уюта. Время, словно невидимый враг, строило козни: толкало солнечный диск к земле, стараясь спрятать в волнах озера; подгоняло ветер, заставляя подростков вернуться в замок; науськивало звезды скорее выглянуть на темном небесном ковре. Ребята взглянули на замок; золотисто-желтый свет из окон освещал путь к главному входу. – Нужно возвращаться, иначе опоздаем на ужин, – Седрик поднялся с остывшей земли первым, подавая руку Эвионе. Их пальцы сплелись и не выпускали друг друга до самого замка. Попрощались у лестниц. До сбора всех учеников в Большом зале оставалась четверть часа. Эвиона, уединившись в библиотеке, написала письмо Сириусу о происходящих событиях: наверное, Гарри уже это сделал, но упомянул ли он сестру в свете последних событий? Пришлось подумать над завуалированным посланием - если кто-то перехватит, крестного могут поймать и вернуть в Азкабан. Отправку назначила на раннее утро. За ужином, как и ожидалось, издевки и насмешки продолжились. При входе в зал слизеринцы и пуффендуйцы освистали “лжечемпиона”. Вместе с близнецами и Роном Эвиона села с одного конца стола; Гарри, Джинни и Гермиона с другого. Поттеры игнорировали присутствие друг друга. Рон, хоть дулся на обоих за участие в турнире, на Гарри держал обиду сильнее. Фред и Джордж травили байки весь вечер, Эвиона старалась не упустить и слова, лишь изредка поглядывала в сторону Седрика, который увлеченный переговаривался с соседями по столу. Взгляды многих девушек принадлежали ему; лишь одна Чжоу Чанг гневно смотрела в сторону Эви. Но самые неприятные события случились в понедельник.