i want to be good // я хочу стать лучше

Проснувшись на следующее утро, Сириус все еще чувствовал себя напряжённо и неспокойно, было сложно избавиться от мрачных впечатлений от событий прошлой ночи. Всё это заставляло чувствовать себя грязным — осознание того, что та сторона хочет его, хочет Наследника, и мрачное напоминание о том, что, что бы он ни делал и что бы ни говорил, именно так люди всегда будут воспринимать его. Римус лежал рядом с ним, он явно уже проснулся, но не шевелился и смотрел в потолок. — Ты в норме? — устало спросил Сириус. — Мм, сегодня все вернутся. — Ага. Будет странно, я уже привык, что замок только наш. — Да. Сириус вздохнул. — Хочешь поговорить об этом? — Нет. Вообще я хочу притвориться, что этого никогда не было. — Хорошо, — удовлетворённо кивнул Сириус, — тогда так и поступим. Я тоже не хочу больше думать об этом. Римус повернулся к нему и устало улыбнулся. — Спасибо. — Да без проблем. Я хочу думать только о ЖАБА и о той девчонке, по которой страдает Пит. Ни о чём другом. Римус ухмыльнулся. — Так просто? — Я давно овладел искусством отрицания, Лунатик, — цокнул языком Сириус, — если я говорю, что это мои единственные проблемы, значит это мои единственные проблемы. — Давай попробуем. Хочешь пойти и позавтракать, пока все не вернулись? — Конечно. Они встали с кровати и спустились в Большой зал. Лили и Джеймс уже сидели за гриффиндорским столом и тихо разговаривали друг с другом, они замолчали, когда к ним подошли Сириус и Римус. — Эванс не даёт тебе отоспаться, приятель? — ухмыльнулся Сириус. Джеймс усмехнулся. — Знаете что, я никогда не пойму, как вы двое можете вставать так рано каждый день. Ну то есть, сегодня же воскресенье, просто зачем? — Какой смысл тратить день впустую, Поттер? — сухо сказала Лили, закатив глаза. Выражение лица Джеймса стало более серьёзным. — Как вы двое? — тихо спросил он. Сириус пожал плечами, пока Римус ковырялся в еде. — Получше. Это ведь ничего не изменило, да? Просто теперь всё стало более реальным. — Римус? — надавила Лили. — Аналогично. Не вижу смысла говорить об этом. Лили нахмурилась, но больше ничего не сказала. — Что ж, будет здорово снова увидеть Мэри и Марлин, — сказала она с вынужденным оптимизмом. — Это должно поднять настроение. Наступила тишина, Сириус мрачно жевал свой тост. Где-то в спине ощущалось колючее напряжение — раньше после Круцио у него тоже побаливала спина, но это другое, сейчас оно не было связано с физическим воздействием; нет, это было вызвано исключительно страхом. Он знал, что Волан-де-Морт выделил их — его, Джеймса и Лили, ещё до того, как они вступили в Орден. И причина была неизвестна. Ну, то есть Волан-де-Морт вроде как объяснил свои причины, но они не имели для Сириуса особого смысла. Он даже представить не мог, как Волан-де-Морт мог быть заинтересован школьниками. Они молча поели и вернулись в башню. На входе в гостиную они пересеклись с Питом, он держал в руках карту. — Всё в порядке, дружище? — улыбнулся Джеймс. — Ты как? Пит на мгновение уставился на него. — Нормально, наверное, — сказал он в конце концов. — Было бы круто, если бы кто-нибудь разбудил меня, и вы не ушли на завтрак без меня. — Мы же не нарочно, — закатил глаза Сириус. — Нет, послушай, ты прав, — виновато проговорил Джеймс. — Прости, мы все какие-то не в себе сегодня, но понятное дело, нам лучше держаться вместе. Давай я схожу с тобой ещё раз. — Спасибо. Джеймс усмехнулся, выражение его лица смягчилось, и он порывисто обнял Пита за плечи, направляя его к выходу из комнаты. После обеда все вернулись с каникул, и вскоре в замке снова стало оживлённо, коридоры наполнились разговорами, а младшие ученики визжали от восторга, когда снова увидели своих друзей. Сириусу всё это казалось неуместным. Сегодня не было повода для радости. Но, очевидно, никто не знал, что Волан-де-Морт был в Хогсмиде прошлой ночью, что пятеро гриффиндорцев остались в живых только благодаря удаче и счастливому стечению обстоятельств. Тем не менее, оживлённый замок чуть улучшал настроение, и Сириус был благодарен хотя бы за это. Когда вернулись Мэри и Марлин, их группка снова расширилась до семи человек, и за ужином они слушали, как Мэри рассказывает об Аристоне, а Пит — о домашнем задании, которое он так и не выполнил. На следующий день снова начались уроки, и все гриффиндорцы отправились на ЗОТИ. Профессор все еще пытался научить их вызывать Патронуса, хотя они уже несколько недель мучились над этим, и ни у кого ничего не получалось. — Давайте! — подбадривал Бардус, расхаживая по классу. Он был гораздо менее впечатляющим, чем профессор Ортис, но, разумеется, она уволилась в конце прошлого года, как и все остальные преподаватели ЗОТИ, и в этом году им достался самый нудный и скучный человек, с которым Сириус когда-либо сталкивался. — Самое счастливое воспоминание, которое у вас есть, седьмой курс, копайте глубже! По классу плыли серебристые облака, но ничего особого не происходило. Сириус попытался отгородиться от всего, что происходило вокруг, и действительно подумать. Но сейчас всё было хуже обычного — его всё ещё трясло и напрягало после Хогсмида, а из его палочки ничего не выходило, и это снова расстраивало. — О Боже! Он обернулся и увидел Лили, визжащую от восторга, с выражением гордости и потрясения на лице. Рядом с ней топталась переливающаяся серебристая лань и склоняла перед ней голову. Рядом с ней замер Джеймс и во все глаза смотрел на её Патронуса. — Ничего себе, — пробормотал Сириус. Лили посмотрела на Джеймса, её брови поднялись в немом вопросе. — Экспекто патронум! — уверенно крикнул Джеймс, и из его палочки вырвался поток серебра, а затем в классе появился серебряный олень, точная копия Сохатого, и первым делом он подошёл к лани Лили и легонько коснулся головой её шеи. — С ума сойти, — тихо сказал Римус. Сириус наблюдал, как Лили и Джеймс счастливо смотрят друг на друга. Улыбка Лили была кроткой, сдержанной, но ясной, и все эмоции проявлялись в её глазах. А все лицо Джеймса было переполнено радостью; он сиял, словно не мог поверить в происходящее. — Они буквально идеально подходят друг другу, — согласился Сириус. Весь класс уставился на них, а потом гриффиндорцы разразились аплодисментами. — Молодцы, молодцы! — похвалил Бардус, подбегая к ним. — Вы оба, это просто превосходно! И посмотрите, одинаковые животные, вы знаете, какая это редкость? — Что это значит, профессор? — спросила Мэри. — Что значит, если Патронусы одинаковые? — Ну, — задумчиво произнёс Бардус, — форма телесного Патронуса человека может измениться, если в его жизни произойдет судьбоносное событие или если он встретит кого-то, кто заставит его измениться. Я знал одну женщину, чьим Патронусом тридцать лет была сова, но после того как она встретила своего второго мужа, её Патронус вдруг стал сурикатом, чтобы соответствовать ему. — Получается, что такое бывает только у влюблённых? — спросил Питер. — Что ж... возможно, — ответил Бардус, — но я думаю, что в нашем случае, учитывая вашу молодость и то, что вы впервые овладели этим заклинанием... Мне кажется, более вероятно, что у нас случай душ-близнецов! Два человека, чьи Патронусы совпадают изначально не из-за романтической привязанности, но это может привести к романтической привязанности, потому что по сути эти Патронусы созданы идеально дополнять друг друга. Ухмылка Джеймса стала ещё шире, если такое вообще было физически возможно, и он громко рассмеялся. — Слышала, Эванс? Мы идеально подходим друг другу. Я всегда это знал. — Да, Поттер, — сухо сказала Эванс, ухмыльнувшись, — извини, что до меня так долго доходило. Джеймс наклонился и нежно поцеловал её в щёку, позволив своему Патронусу исчезнуть. В этот момент Снейп выскочил из класса, не сказав ни слова, и дверь захлопнулась за ним. Лицо Эванс вытянулось, когда она посмотрела ему вслед. — Что это было? — спросил Бардус в замешательстве. Джеймс нахмурился и что-то прошептал на ухо Лили, она кивнула. — Понятия не имею, — беззаботно сказала она, — но Джеймс и я сейчас поможем остальным, и я уверена, что Северус вернется, когда будет готов. Весь класс начал горячо перешептываться, и Сириус повернулся к Римусу. — Как же он любит всё испортить, а? — сердито сказал он. — Такой придурок, зачем ему нужно было рушить этот момент? Римус пожал плечами. — Потому что он придурок, как ты и сказал. Пусть дуется, без него тут будет только лучше. Сириус вздохнул. — О чём ты думаешь? У меня никак не выходит. — Не знаю. Всё подряд, но пока ничего не сработало. — Я думал, что у меня быстрее получится, — пожаловался Сириус, — мне легко даётся такая эмоциональная магия, а не заумная хрень. Ну, в смысле я использовал Круцио в шестнадцать лет без проблем, Мерлин подери. — Вряд ли этим можно гордиться, — резко ответил Римус. Сириус закатил глаза. — Я и сам это знаю, Лунатик, — терпеливо сказал он, — но это правда. Я сделал это, и оно получилось легко. Тут по сути тот же принцип. — Ну, — отрезал Римус, — может, у тебя хорошо получается то, что требует жестокость. Сириус уставился на него. — Как мило, — пробормотал он, — очень приятно, спасибо, Римус. — Да, это так же приятно, как использовать Непростительное. Сириус фыркнул, мысленно считая до десяти, и отошёл, собираясь встать как можно дальше от Римуса. Теперь у него не осталось никаких шансов вызвать Патронуса, он был в ярости — в ярости на Снейпа за то, какой он эгоистичный идиот, в ярости на Римуса за то, что он додумался сказать такое дерьмо, в ярости на себя за то, что он вообще сказал об этом вслух. Джеймс подошёл к нему. — Ну что, как ты? — осторожно сказал он. — Пойдёт, — бросил Сириус, отгоняя мысли, — просто пытаюсь сосредоточиться. А как Эванс, с ней всё в порядке? — Вроде, — пожал плечами Джеймс, — вся эта хрень со Снейпом уже достала, она всё равно переживает. Но ничего не поделаешь, придётся его просто игнорировать. По крайней мере, он ничего не сказал. — Но это же хорошо, да? — ободряюще сказал Сириус, подталкивая его. — Вы с Эванс родственные души? Это же сказка просто. — Ага, — выдохнул Джеймс, оглядываясь через плечо на Лили, которая разговаривала с Марлин. — Просто, блин, невероятно. Я всегда это чувствовал, знаешь, но я, типа, на самом деле не ожидал этого. Клянусь, когда я увидел её Патронуса, мне показалось, что я сплю. Сириус выдавил улыбку. Злость никуда не делась, но ему не хотелось грузить Джеймса. — Ну, я не удивлён, — твёрдо сказал он. — Я вижу вас двоих вместе, и для меня это логично. Вечером мародёры поднялись в комнату без Джеймса, они с Лили куда-то заныкались, после ЗОТИ они глаз не могли отвести друг от друга, и, конечно, это очаровательно, но Сириус был рад хотя бы немного отдохнуть от этой идиллии. Молча они все приготовились ко сну. После ЗОТИ Сириус ни слова не сказал Римусу, наверное, Пит уловил эту странную атмосферу, потому что после нескольких жалких попыток завести разговор он забрался на кровать и задёрнул полог. Сириус поступил точно так же и достал одну из книг по целительству, которую мадам Пинс нашла для него, и начал читать при свете палочки, стараясь не думать о том, что сказал Римус. Бессердечный придурок. Он читал долго, осилил пять или шесть глав, и лишь несколько часов спустя услышал шорох. Это Римус вылез из-за полога — он стоял возле своей кровати в одной майке и трусах-боксерах. Взгляд Сириуса тут же метнулся к его рукам, в памяти сами собой возникли воспоминания, как эти руки удерживали его снизу, но... нет. Нет, он не будет думать об этом. Он злится. — Чего? — недовольно спросил он. — Я... — Римус неловко переступил с ноги на ногу. — Я, мм... Я не могу не думать о том, что было на новый год. Ну, блять. Конечно, Сириус всё ещё злился, но... — Иди сюда, — вздохнул он, и Римус благодарно улыбнулся, а потом забрался к нему в кровать и наложил заглушающие чары. — Как ты? — хрипло спросил Сириус, не глядя на него. Римус пожал плечами. — Не знаю. Просто теперь слишком много какого-то... напряжения. — Да. Да, я понимаю, Лунатик. Какое-то время они лежали в тишине. — Мне не нравится, что ты так об этом говоришь, — внезапно сказал Римус. — Как будто то, что ты сделал со Снейпом, это повод для гордости. Это не так, это было ужасно, и мне не нравится, что для тебя это пустяк или что-то крутое. Сириус перевернулся на бок, чтобы как следует рассмотреть Римуса. — Я знаю, что это было ужасно, — прошептал он. — Поверь мне, Лунатик, я никогда не чувствовал себя хуже, чем после нашей ссоры в гостиной той ночью. Это самое худшее, что было в моей жизни. Римус кивнул. — Да. И я знаю, что это было тогда, а теперь всё иначе, и мы оба изменились. Выросли, наверное. Но всё равно мне не понравилось то, что ты сказал сегодня. Я не... в ту ночь я был уверен, что вообще не знаю, кто ты такой. — Я понял, — тихо сказал Сириус. — Мне жаль. За сегодня и за… всё. — Тебе не надо извиняться. И мне тоже жаль. — Всё нормально. Римус протянул руку, нежно играя с пальцами Сириуса, как он делал всегда, касаясь их так нежно, так деликатно, словно они были чем-то драгоценным. От этого всегда замирало сердце. Мерлин, Сириус был таким грёбаным слабаком, когда дело касалось Римуса, это просто смешно. Всего одно лёгкое прикосновение — и всё, он готов простить что угодно. Оставалось надеяться, что Римус никогда не поймёт, как он может крутить Сириусом. — Ты в норме? — спросил он. — Да вроде бы да, — тихо сказал Сириус, наклоняясь и целуя его. Римус улыбнулся, придвигаясь ближе. — Как думаешь, чем заняты Сохатый и Лили? — с ухмылкой спросил он. Сириус фыркнул. — Трахаются до потери сознания, чем ещё они могут быть заняты? — Фу! Перестань, я не хочу это представлять, — рассмеялся Римус. — Эй, ты сам спросил, — Сириус ухмыльнулся, не собираясь извиняться. — Лучше бы я этого не делал. — Ну, — застенчиво протянул он, — ты можешь перестать думать о том, как они трахаются, если начнёшь думать о том, как трахаемся мы. Римус рассмеялся, наклонился над ним и они снова поцеловались, но уже не так невинно.