i want to be good // я хочу стать лучше

Сириус больше не упоминал отца Римуса. Он чувствовал себя виноватым, словно потерял на это право. Дело было не в том, что он перестал беспокоиться так же сильно, как и раньше, даже наоборот. И уж точно дело было не в том, что он не хотел слышать о проблемах Лунатика. Просто он понимал, что Римус прав. Когда они ссорились, и Сириус выходил из себя, он неосознанно использовал именно то, что гарантировано вызовет реакцию. И отца Римуса можно было смело включить в список того, что Сириус упоминал. Он не раз пользовался этим. И теперь чувствовал себя просто отвратительно. По-настоящему до мурашек ужасно было то, что Римусу те случайные слова запали в сердце. В целом, для этого они и были сказаны. Возможно, Сириус бы попытался искупить свою вину, но он сам себе не доверял. Он знал, какой он, знал все свои недостатки — и если быть честным до конца, он не мог пообещать, что в следующий раз не наговорит гадостей. Как делал всегда. Но это не значит, что между ними был какой-то разлад. Римус смирился с тем, что Сириус такой, а Сириус... он тоже смирился. С утра не было никаких новостей о нападениях, и никто из них больше никогда не вспоминал о том разговоре в хижине. Наступил декабрь, и всё шло... ну, вообще всё шло довольно хорошо. Сириус по-прежнему не мог добиться ничего внушительнее тонкой серебристой нити, когда пытался вызвать Патронуса, Пит решил оставить Элизу в покое после долгих недель страданий по ней и нытья парням, а Джеймсу и Лили удавалось сохранять достойный уровень подколов и сарказма, несмотря на то, что они были без ума друг от друга. Всё было хорошо. Никто не умирал, никто не пострадал на войне. Затишье. А значит Сириусу оставалось только с нетерпением ждать Рождества. Две недели с Джеймсом, Юфимией и Монти — вот что ему было нужно прямо сейчас. Он не думал о том, когда будет следующее полнолуние, пока Джеймс не упомянул это, когда они возвращались с тренировки по квиддичу. — Пиздец как повезло Лунатику, да? — Ты о чём? — не понял Сириус. — Я про Рождество, полнолуние двадцать пятого. Наверное, он останется в школе? — Я... не знаю, — честно признался Сириус, он ничего не знал о планах Римуса. — Наверное, да. Тут ему будет проще. — Тогда и нам надо остаться, — пожал плечами Джеймс, и надежды Сириуса на семейное уютное Рождество рассыпались прямо у него перед носом. — Да, конечно, — улыбнулся он, виновато подавляя вспышку разочарования. — Мы же никогда не отмечали Рождество вчетвером, да? Это будет разнос. — Да! — ухмыльнулся Джеймс, явно воодушевленный этой идеей. — Я могу поговорить с Эванс, спросить, сможет ли она остаться! Ну, или ты хочешь, чтобы это была тусовка только для мародёров.... — Конечно, я не против Эванс, придурок, — усмехнулся Сириус, — ты же знаешь, она одна из нас. — Охеренно! Я поговорю с ней, она скорее всего будет только рада свалить от сестры... Сириус хмыкнул. — Вы с ней не разговаривали недавно? — понизил голос Джеймс. — Про... ну, знаешь, братьев и сестёр? — Нет, а что? — Я... — Джеймс сделал паузу, нахмурившись. — Я знаю, что Дамблдор планировал попросить тебя поговорить с Регулусом. А потом резко передумал. — О. — Я не пытаюсь лезть не в своё дело, — затараторил Джеймс. — Эванс сказала мне, что это дело решёное и что ты не хочешь об этом говорить. Я знаю, что вы с ней лучше понимаете друг друга, когда дело касается братьев и сестёр. И я знаю, что она может помочь тебе лучше меня. И вы двое... вы на одной волне насчёт Дамблдора и всего этого, так что, конечно, это ей ты расскажешь о таких вещах. И это хорошо, реально, это очень хорошо, что вы есть друг у друга. Я просто... знаешь, я даже понятия не имею, о чём говорю, но если тебе нужно с кем-то поговорить, ты всегда можешь поговорить с ней, хорошо? Джеймс глубоко вздохнул, закончив говорить, и выжидающе посмотрел на Сириуса. Тот поколебался. — Я... я отказал, — сказал он наконец, встретив взгляд Джеймса. — Я сказал, что не буду вербовать для него Рега. — Ладно. — Всё равно это бессмысленно, — Сириус разочарованно пнул траву, по которой они шли. — Даже если бы я согласился, уже поздно. — Почему? — Рег... он принял метку, — признался Сириус, впервые озвучив это вслух. — Когда он был дома после похорон Альфарда. Я говорил с ним, когда он вернулся, и... да. Теперь он официально с ними. Джеймс в ужасе уставился на Сириуса. — Блять, — прошептал он, — Бродяга, мне... мне очень жаль. — Ну да, — фыркнул Сириус. — Не обижайся, Сохатый, но жалость тут уже не поможет. — Я знаю. — Мне придётся быть готовым убить его в следующем году, — твёрдо сказал Сириус. — Если он будет участвовать в войне — а я точно буду — то мне придётся убить его. Джеймс прикусил губу, выглядя обеспокоенным. — А он бы убил тебя? — Без понятия, — честно сказал Сириус. — Может, да. А может, и нет. Но я точно знаю, что он убьёт тебя, убьёт Лунатика, убьёт Эванс. И я лучше убью его, чем рискну кем-то из вас. — Возможно, до этого не дойдёт, — сказал Джеймс, его голос дрогнул. Сириус мрачно улыбнулся. — Год назад ты бы сказал, что до этого точно не дойдёт. — Ну, такого не должно быть, — сказал Джеймс. — Вы же братья. — Ты мой брат, Сохатый. Ты мой единственный настоящий брат, а Регулус... он просто тот, с кем я жил в одном доме до шестнадцати лет. Джеймс остановился, до замка осталось всего ничего. — Ты же знаешь, что это неправда, Бродяга, — тихо сказал он. — Я помню, как ты хотел его познакомить с нами, когда он ехал в Хогвартс в первый раз; как ты хотел наставить его на путь истинный. Сириус напрягся. — Да, а потом он назвал Римуса получеловеком. — Как и ты в том возрасте. — Ладно, позволь мне перефразировать, — яростно продолжил Сириус. — Потом он назвал Римуса получеловеком, а Эванс — грязнокровкой. Потом он годами смотрел, как дома меня наказывают империо и круцио и даже пальцем не пошевелил. Потом он позволил Снейпу узнать обо всём этом. А потом, вишенка на торте, он попёрся и получил ёбаную тёмную метку! Джеймс посмотрел на него глазами, полными печали, и тяжело вздохнул. — Я устал, Сохатый, — сказал Сириус, — и я больше не хочу ждать, пока он поменяет своё мнение. Я столько лет ждал — и ничего. Джеймс долго молчал. — Я... я не могу с тобой спорить, Бродяга. Потому что я даже представить себе не могу, каково это. — Ты слишком хороший, — задумчиво и тихо сказал Сириус, — чтобы быть готовым убить кого-то. Наверное, я бы хотел быть как ты, но я не такой. Это не... это не месть, ясно? Я не настолько хуёвый. Это просто рациональные мысли о самозащите. Он принял метку, он сделал свой выбор. И если он будет готов убить мою семью — тебя и Лунатика — то тогда я готов убить его. Я буду ненавидеть себя, но я должен. Джеймс зарылся рукой в волосы, обдумывая всё, что сказал Сириус. — Я даже представить не могу, как собираюсь кого-то убить, — истерически рассмеялся он, его глаза забегали из стороны в сторону. — И это я заставляю всех нас записаться в Орден! Как, блять, это должно работать? Какой от меня толк, если я не смогу заставить себя сделать это?! — Не знаю, Сохатый. Мой подход тоже не назовёшь идеальным. — Нам пиздец, — пробормотал Джеймс. — Что бы ни случилось, нам полный пиздец. Сириуса пробила крупная дрожь. Если он и мог на что-то расчитывать, так это на непоколебимую веру Джеймса в то, что всё будет хорошо. — Мы не знаем, как всё повернётся, — сказал он, пытаясь изобразить уверенность, которой у него не было. — Мы просто должны делать то, что считаем нужным, и верить, что всё образуется. Так? Джеймс кивнул. — Так. Всё так.

;; ;;;

На следующей неделе в «Пророке» было объявлено, что Минчум и Крауч приняли решение пресечь несанкционированные поставки зелий. Их теория заключалась в том, что торговцы на чёрном рынке продавали запрещённые товары Пожирателям смерти, и прекращение поставок серьёзным образом изменит расстановку сил. Сириус поначалу поддержал эту идею и ждал новых расследований и проверок в сомнительных местах типа «Горбин и Бэркес» и других лавках Лютного переулка. Но этого не произошло; вместо этого прогремели новости об арестах каких-то случайных людей, Сириус никогда не слышал их фамилией. Они появлялись в заголовках, а потом снова пропадали. Наверное, их всех допрашивали, а потом сразу же отправляли в Азкабан. Несколько человек были убиты во время рейдов, но их имена даже не появились в газетах. Всего три летальных исхода во время специальной аврорской операции по эвакуации жителей дома подозреваемого в контрабанде зелий. Сириус вспомнил, что говорил ему Бенджи ещё на пятом курсе: «Не успеешь оглянуться, как какой-нибудь мелкий нелегальный поставщик зелий попадёт под суд». Всё так и случилось, и это лишь напоминало о том, что, каким бы дерьмовым вариантом не казался Дамблдор, министерство было не намного лучше. Джеймс всегда хотел быть аврором, для этого он даже выбрал зелья для СОВ, но теперь и он сомневался. — Я даже не знаю, получится ли найти работу после школы, — как-то сказал он меродёрам, когда они сидели в комнате вечером. — Дамблдор может потребовать, чтобы я работал на полную ставку, понимаете? Мне раньше казалось, что быть аврором — это и крутая работа, и при этом... ну, не знаю, возможность делать что-то важное? Хотя теперь они не слишком-то благородны. — Тебе нужно делать то, что ты хочешь, Джеймс, — подбодрил Питер, глядя на сидящего на полу Джеймса со свой кровати. — Какая разница, что делают все остальные, ты-то всё ещё можешь делать что-то благородное. — Всё не так просто, Хвостик, — мягко сказал Римус, и Пит непонимающе нахмурился. — Послушай, Джеймс, ты не обязан во всём разбираться прямо сейчас. Никто из нас не знает, что делать. — Да, — вздохнул Джеймс. — По крайней мере, у тебя есть рабочий вариант — стать аврором, — продолжил Римус. — Сейчас для них полно вакансий. Только для них вакансии и есть. Я вот в полной жопе с работой, даже если резко проснусь с талантом к зельям. Джеймс выпрямился, его лицо стало виноватым. — Я знаю, Лунатик, я не имел в виду... — Да забей, — отмахнулся Римус. — Я не для этого сказал. Я просто имею в виду, что не только тебе будет сложно найти работу после школы. Пит громко вздохнул. — Надеюсь, у меня получится. Мне надо съехать, я не могу терпеть маму ещё целый год. — Да, она же настоящая зверюга, — язвительно протянул Сириус. — Понятия не имею, как ты протянул до своих лет, Хвост, с такой-то мигерой. Пит отшатнулся назад, захлопнув рот. Может, Сириусу следовало придержать язык за зубами, но у него и так было дерьмовое настроение, последнее, чего ему хотелось, — слушать нытьё Пита о том, как же ему тяжко живётся с гиперопекающей мамочкой. А, может, дело было в том, что он сам был бы готов всё отдать за мать, которой настолько не всё равно. Какое-то время все они сидели в неловкой тишине. Пит выглядел угрюмым, Джеймс и Римус явно думали, как вернуть нормальную атмосферу. — Марлин сказала, что Мэри подумывает сбежать, — сказал Сириус, нарушив молчание. — Они с Аристоном могут уехать в Америку. Подальше от войны и всего этого. — Правда? — спросил Джеймс. — Она не хочет вступить в Орден? Сириус пожал плечами. — Не знаю, окончательно это или нет. — Чёрт, — пробормотал Джеймс, — мы думали, на неё можно положиться. Римус вопросительно посмотрел на него. — Мы с Эванс, — угрюмо сказал Джеймс. — Мы всё ещё должны завербовать как можно больше людей встать на сторону Дамблдора после выпуска. Я думал, Мэри согласится без проблем. — Ну, у неё хотя бы есть мозги, — сухо прокомментировал Сириус. — А вот мы непроходимые идиоты, как Макгонагалл и говорила всегда. — Кто ещё у вас на примете? — спросил Римус у Джеймса. — Ну, — вздохнул Джеймс, — мы четверо, плюс Эванс, разумеется. Ещё двое — Мэри и Марлин. Ещё поговорим с Флоренс, узнаем, согласна ли она, сможет ли она поговорить с пуффендуйцами. — Марлин? — жёстко спросил Сириус. Джеймс кивнул. — Я должен спросить её, — с сожалением в голосе настоял он. — Если она откажется, ладно, я не буду давить. Но я должен спросить. — Ясно. — Хватит на сегодня, — неожиданно сказал Римус. — Поздно уже. — Как всегда прав, Лунатик, — улыбнулся Джеймс, благодарный за возможность побега, и встал. — Тогда до завтра? Все разошлись по кроватям, Сириус поднялся с пола, чувствуя неясную тяжесть на плечах. — Бродяга? — тихо позвал его Римус. С отчаянной готовностью, о которой лишний раз не хотелось думать, Сириус забрался к Римусу в кровать, задёрнул полог и наложил Силенцио. — Ты нормально? — спросил Римус. Сириус кивнул и придвинулся поближе к нему. — Мы останемся в Хогвартсе на Рождество. Я, Сохатый, Хвост. Так что мы будем рядом в полнолуние. — О, — удивился Римус и помолчал какое-то время. — Спасибо, но тебе необязательно это делать. Я знаю, как ты скучаешь по Поттерам. — Это неважно, — горячо зашептал Сириус. — Разумеется, я останусь с тобой. Римус поднял голову в темноте и посмотрел на Сириуса. — Спасибо, — пробормотал он. — Мне повезло с вами. Сириус наклонил голову и, преодолевая небольшое расстояние между ними, поцеловал Римуса в губы. — Ничего тебе не повезло, — прошептал он, — мы просто без ума от тебя. Посмотри на себя! Римус улыбнулся. — Вы мне тоже сразу понравились. — Да? — усмехнулся Сириус. — А у тебя есть любимчик? — Конечно, — кивнул Римус. — Ну и кто же он? — Пит, разумеется. Сириус попятился назад и оттолкнул ухмыляющееся лицо Римуса тыльной стороной ладони. — Чего? — рассмеялся Римус. — Он смеётся над моими шутками, всегда делится со мной шоколадом. Что ещё надо? — Тебе должно было так сказочно подфартить сегодня ночью... — сварливо прошипел Сириус. — Так вот, забудь. — О, ну в таком случае... — спустя пару секунд шуршания Римус перевернул их так, что оказался сверху, придавив Сириуса своим весом. — Мне всегда казалось, что у Пита есть серьёзные конкуренты. — Это потому что у тебя стоит на меня? — Сириус приподнял бровь. — Нет, — прошептал Римус, целуя Сириуса в щёку. — Это потому что ты потрясающий, — поцелуй. — И добрый. — поцелуй. — И верный. — поцелуй. — И потому что у меня так на тебя стоит. Сириус рассмеялся, положил ладони на его щёки и притянул к себе для развязного долгого поцелуя. — Ладно, Люпин, — улыбнулся он Римусу в губы. — Считай, что искупил свою вину. — Так и есть вообще-то, — серьёзно сказал Римус. — Это всё правда. Наверняка даже в темноте можно было почувствовать жар от щёк Сириуса. — Мне кажется, мне больше нравятся грязные разговоры, — пробормотал он. — Ну, придётся привыкать, потому что я буду перечислять, пока ты не поверишь. — Придётся много раз повторять. — А я не против. Я тут надолго. — Да? — Да. Сириус задумался об этих словах на секунду. — Приятно слышать, — сказал он наконец, не пытаясь скрыть улыбку.