Прознал я о тебе в метро

      – Ну эти... Ты понимаешь, – сначала щёлкает пальцами Дилан, а после тяжело вздыхает, смотря на двух кивающих друзей.       – Ну да, эти. – улыбается Лололошка, посмеиваясь, Ричард же тут же подхватывает его настрой. – Да-да, они самые. – хихикает брюнет. Дилан тоже смеётся, прикусывая губу.       – Точно! Пришельцы. – раздаётся щелчок по комнате. Ричард тут же в непонимании на него уставляется, а после неуверенно улыбается:       – А я думал мы о марсианах... – Лололошка пару раз моргает, посмотрев на говорившего друга-эколога. Тот тоже смотрит на него.       – Нет, это инопланетяне. – Ло показывает пальцем на один из плакатов, весящих на половине Дилана.       – А инопланетяне и пришельцы не одно и то же? – пялится на обложки сериалов, игр и аниме Ричард, пытаясь найти различие между «чужим» и зелёным человечком «марсианином».       – Но ты же думал, что мы о марсианах... – прикусывает губу Лоло, немного посмеиваясь с Ричарда.       – Будем считать, Ричи, что да. – хохочет Дилан. Двое тут же оборачивается на него. И если Лололошка разливается в смехе, то второй эколог молчит, краснея то ли от смущения, то ли от злости.       – Да вы задрали!       – Не волнуйся ты так об этом. – пожимает плечами русоволосый.       – Спросишь у мамы с папой, они обязательно объяснят своему малышу в чем разница, – подмигивает Лололошке Дилан. Те двое, только отошедшие от смеха, снова начинают хохотать. Ричард теперь точно краснеет от злости. Но ещё немного погодя смеётся вместе с ними.       Замолкают они только тогда, когда дверь в комнату открывается. Дилан недовольно закатывает глаза, а Ло виновато отводит взгляд – забыл дверь запереть. Ричард же просто скучающе смотрит на вошедшего. В дверном проёме стоит Карл.       – Ребят! Вы можете вести себя потише! Вы мешаете мне и Чеду заниматься... – расстроенно вздыхает второкурсник.       – Да, конечно, прости, Карл, – приподнимает уголки губ Ло и чешет затылок... Они правда так громко смеялись?       – После того, как ты начнёшь стучаться. – цокает Дилан, но его сосед тут же толкает его в плечо, и он вздыхает, – Ага, прости.       Ричард и Карл на секунду встречаются взглядами и каждый спустя эту секунду их отводит. В комнате нависает неловкая тишина, и Дил, взяв ситуацию в свои руки, встаёт с постели и закрывает дверь. Теперь уже на замок.       – На чём мы остановились? – криво улыбается программист. Сидящие на постели переглядываются и хором отвечают:       – Пришельцы.       – Да. Так вот, о чём я... – и продолжает рассказывать о какой-то недавно вышедшей видеоигре, которая, по словам разработчика, создана, полагаясь на теорию какого-то учёного про мультивселенную. Имя этого ученого он не сказал. И название игры тоже. Именно поэтому Ло уверен почти на сто процентов, что теория эта принадлежит JDH. А может он просто стал чересчур много думать о нём.       Не то, что бы он стал приписывать любую новость связанную с наукой JDH, но... Смотря на вклад того в неё саму то... То так оно и есть. Джон часто удивлял Ло. А по словам того, то Лололошка его также не оставлял равнодушным. Из-за этого, наверное, они и продолжают общаться. Харрис даже недавно подарил Лололошке пару книг, написанных им же. С автографом своим. Первый экземпляр, который тот достал из своей домашней библиотеки. Пф-ф-ф. Ло долго смеялся над этим пафосом. Будто нужно это всё было? Они ж стоят всего ничего в любом книжном магазине. А в интернете ещё дешевле. Он при желании мог там почитать, без этого всего. Смешным был Джон.       На задумчивом лице невольно расцвела улыбка, как его толкнули в бок:       – Я и не знал, что ты такой садист! Так светиться на смерти главного героя! – Ричард стирает со своего лица скупую слезу и смеётся с Ло. Дилан же окидывает обоих каким-то странным взглядом.       – А? Я задумался, прости. – выпрямляется Лололошка, смотря на чуть нахмуренного Дилана.       «Нужно завязывать», – неловко отводит взгляд.       – Снова не выспался? – Ричи прикидывает у себя в голове часы, которые тот проспал на парах, и которые не поспал сегодня. Воскресенье.       – Я схожу умоюсь. – встаёт с кровати он, покидая комнату. Дил тут же вздыхает.       Плеская в лицо ледяную воду, Лололошка хлопает себя по щекам, надеясь взбодриться, хотя, в общем-то, спать он и не хочет. Смотрит на своё отражение и набирает в грудь как можно больше воздуха, глубоко вдыхает, чтобы поднять диафрагму. Растирает ледяные руки, хоть в блоке и не холодно и прикусывает губу. Мнётся выходить.       «Нужно завязывать», – мысленно вздыхает он.       Из ванной он, наконец-таки, выходит, но не спешит заходить в его с Диланом комнату. Рука остановилась прямо у дверной ручки, а тот вместе с ней замер, услышав голоса друзей. Остановился он, конечно же, не от их голоса, а из-за чересчур знакомой аббревиатуры, проговорённой дружеским голосом.       – Да ну, Дил, не накручивай себя. – Ричард говорит это так, будто ещё немного и... И он даже не знает что «и». Будто он очень устал.       – Да что мне себя накручивать! – цокает за дверью Дилан, а Лололошка только сильнее напрягается, опускается на корточки и подносит ухо к замочной скважине. – Вот как стал с JDH водиться, то постоянно теперь такой ходит.       – Может тебе кажется? Я его, конечно, лично не знаю, но всё же... – слышится какое-то копошение. Наверное это эколог обнял программиста.       – Вот именно, ты не знаешь! – по шагам можно понять, что второй не оценил этого жеста и отпрянул от Ричарда, вставая с постели, начиная ходить по комнате. – А он ходячий геморрой... Вон как на Ло влияет.       – Как? – недоумевает Ричи.       – Да блять, как последний пидорас себя ведёт рядом с ним! Ну это нормально, нет? – звучит Дилан и очень расстроено, и разгневано. Ло чуть сильнее сжимается, прикусывая губу. «Серьёзно? Он так себя ведёт?» – тупит взгляд в пол он, хмурясь.       – Он, вроде, нормально себя ведет, когда я их видел. – возражает Ричард. Он пару раз видел их вдвоём, когда Харрис случайно оказывался рядом с универом по окончанию их пар. Лололошка тогда тут же прощался с ним и уходил с JDH.       – А за руку постоянно таскаются! – фыркает программист. Ричард на это смеётся:       – Так вы тоже. – вздыхает он после нескольких секунд смеха...       – Да это же другое совсем! А тот что вытворяет? Я ж тебе уже рассказывал, как встретились мы, так тот тут же свои выебоны начал. – снова расстроенно начинает Дилан, как Лололошка открывает дверь, заходя в комнату. Те тут же замолкают. Ло прикусывает губу.       «Нужно завязывать», – чувствует, что сердце ещё немного и выпрыгнет из груди. Дыхание снова сбивается, становится поверхностным. Чувствует, будто воздуха не хватает, а пальцы ног и рук коченеют от холода. Становятся как-то не по себе.

⋆ ༺𓆩 ❀ 𓆪༻ ⋆

Глава пятая:

Нужно завязывать...

Рассмотрев все твои шрамы,

Уже подгоняя их под рамы,

Любуюсь родинкой смешной.

А на щеках твоих веснушки,

И торчащий из макушки

завиток непослушных волос,

по-моему, напоминают хаос

На голове твоей чудной.

Серёжки из титана,

И блик, дрожащий в море

Иссиня-чёрных глаз.

Знакомых, но невидимых,

Ярких, но расстроенных

В этот день очах.

Я вальяжно делаю самый первый штрих,

Разливая нежность в каракулях немых,

Создаю кричащий, чарующий эскиз,

Смотришь на меня, а глаза падают вниз,

Портретами твоими очарую ночь,

Изобразив тебя прямиком точь-в-точь.

      Лололошка лениво переводит взгляд на сидящего рядом Джона. Тот сидит в наушниках, уткнувшись в свой блокнот. Он часто что-то в него записывал, как замечал Ло: «Заметки какие-то. Учёный же». – пожимал плечами эколог. Отводит взгляд на пару секунд, но после снова возвращает его к блокноту, не в силах сдержать интереса, пытается что-то рассмотреть, но видит лишь какие-то каракули. Решает уже не пытаться рассмотреть – не увидит. Переводит взгляд на что-то более интересное.       Джон выглядит очень сосредоточенным. Они сегодня не болтают, сидя в метро. Это по его просьбе. Не хочется ему сегодня... Ну, точнее хочется, но... Но не с Джоном. Становится как-то неуютно. Тот ничего не спрашивал, уткнулся в свои записи и сидит там. Брови чуть сведены к переносице, пара морщинок выступают на ней. А ему говорит не хмуриться! А сам? Но он быстро от этого отвлекается, взгляд падает ниже. Губы его изредка подрагивают, в некоторые моменты расплываются в теплой улыбке: «Наверное решение какой-то задачки нашёл», – Лололошка улыбается тоже. А спустя пару секунд отдёргивает себя от улыбки. Чего это он? Это Джон же там что-то нарешал, а не он... Ему-то что радоваться?       – Твоя остановка, – чувствует чужие пальцы на своей голове, которые путают его волосы, натирая ладонью его макушку. Ло подскакивает со своего места тут же. Джон смеётся.       «Нужно завязывать», – эколог неловко поправляет свои и без того растрёпанные локоны, отводя взгляд.       – Пока, JDH. – тот закатывает глаза. Не нравится ему это «JDH». Точнее нравится, но не от Лололошки. А тот всё не может оставить привычку называть его так.

«Звёзды» – Дедовский свитер (минус).

      Парень чувствует торможение поезда и хватается за поручень, чтобы не упасть. Из-за этого оказывается над Джоном и ему открывается хороший вид на его записи. Харрис, правда, тут же прячет блокнот в портфеле. Но Лололошке хватило этой доли секунды, чтобы увидеть всё, что тот там «накалякал». Он выходит из вагона немного смущённый и поражённый навыками рисования Джона. Тот хоть что-то не умеет? Вот это для Ло остаётся загадкой... Но писать портреты Лололошки определённо ещё как.       Весь день сидит на парах как на иголках, думает, что лучше бы вообще не приходил. И Ричарда сегодня как на зло нет. Заболел. Нужно будет к нему на днях заскочить, мандарины купить. А для этого стипендия не помешала бы... Деньги сейчас как нельзя нужны. Придётся посетить кое-какое место.       Он, в прочем, давно не посещал его. Совсем давно. До того, как «исчез» не приходил туда где-то полгода, а теперь прошёл примерно уже как год и месяца три-четыре. Не хочет возвращаться.       В нос ударяет слишком знакомый запах. Лололошка морщится и неуверенно поднимает взгляд на витрину. Всё то же, что и почти полтора года назад. Ничего не изменилось. От этого зрелища даже задрожали руки. Со страхом переводит взгляд на кассу и... И ничего не происходит. Кассир, не замечая его, продолжает напевать какую-то песенку из радио, раскладывая коробки в стеллаж. Лололошка сглатывает слюну перед тем, как нажать на колокольчик. Дедушка тут же оборачивается и взгляд его сначала меняется на озадаченный и даже испуганный, а после он расплывается в яркой улыбке:       – Лололошка! От тебя ни слуху, ни духу! Уж сколько лет, сколько зим? Наконец заглянул. – улыбается он, тут же открывая проход за кассу. Лололошка недолго мнётся перед тем, как подойти к нему и обнять.       – Привет, Бастиан. – неосознанное прижимается к нему ближе, закрывает глаза. Всё как раньше. От этого одновременно страшно и невероятно хорошо. Спустя пару секунд они отстраняются друг от друга и пожилой мужчина хохочет:       – Давно, конечно, не виделись. Чего не приходил? Я, конечно, сам справляюсь, – прокашляливается он, убирая последнюю коробку на полку, а после хватаясь за спину. – Но здоровье меня немного подводит в последнее время...       – Может тогда помогу тебе здесь, – сжимает руки в кулаки и дёргается Ло, когда видит чужое состояние... Тому больше нравилось, когда его кличут по имени, а не «дедушка», но того возраст не щадит. – Бастиан?       – Ну конечно! Сейчас найду тебе работёнку. Рассказывай, как поживаешь?       Лололошка прикусывает губу чуть ли не до крови. Он уже жалеет, что пришёл сюда. Лучше бы этот цветочный магазинчик так бы и стоял здесь без него... Вот ещё чуть-чуть и при виде Ло все цветы увянут. Ему и стыдно, и неловко: не виделся с Бастианом уже столько времени, а заявился только ради денег... Даже не для того, чтобы повидаться. Да и не знает даже, что говорить после столь долгой разлуки. Он даже не уверен в том, что тот был в курсе его «исчезновения». Наверное ему и не говорили, чтобы он не волновался. Сердце у него слабое.       До ночи сидел за кассой в окружении цветов. Сидел и пытался на них не смотреть. Тошно аж было. Бастиан всё ходил вокруг, показывал как за цветочками ухаживать... А он всё знает, он помнит как, но не прерывает дедушку. Тот расспрашивал Лололошку о том, о сём, а он молчит, только короткие кивки видны от него. А как закрылся магазинчик, вручили когда ему ключи, то шёл до метро совсем никакой. Глаза все стеклянные, ещё немного – и всё, не хватит его.       И когда первая слеза скатилась по его щеке, то не понял он от чего: мороз это колит глаза, или это он сам распустил себя. Тут же вытер всё рукавом свитера и пошёл быстрее. Голова вообще на плечах не лежит, а ноги стали ватными, руки вот до сих пор дрожат. И как «домой» в таком состоянии заявляться?       Гуляет по почти пустым паркам. От их вида на душе тошно. Вообще ему одному здесь находиться не по себе. Всегда как-то холодно на душе. Сейчас особенно холодно. Будто сквозняк внутри. Немного помотавшись с одного места на другое решил уже пойти пешком в общагу. Может хоть по дороге туда станет лучше, а вообще уже одиннадцать вечера, пора бы уже укладываться, а не вот это всё.       Он обычно ложился как только так сразу, ну, конечно, после дел. Но и то не всегда. Просто обычно «как только» наступает уже ночью, и он совсем не хочет ломать себе режим. В то же время встаёт он рано. Хотя в последнее время не особо подобное выходит. Сам не знает почему. Наверное, во время своего полугодового «исчезновения» разучился вставать под первые лучи солнца.       Сейчас, проходя через метро на другую сторону дороги, клянётся себе, что завтра наверняка встанет, как ранняя пташка, в шесть часов утра, а дальше всё по расписанию. Осталось только его составить.       Тут же вспоминает, как раньше только под него и жил. Точнее в детстве. Под упреки мамы вставал и ложился спать точно по расписанию! Но это только на словах, а на самом деле ждал, пока она отвлечётся либо на телевизор, либо на папу, а потом сидел хоть до ночи, пока снова не отправят в кровать. Еда, конечно, не то, что бы была чётко по графику, но попытки были. На лице появляется кривая улыбка. Он только слегка скучает по этому времени. Уже секунд спустя он думает о том, что слава Богу это всё осталось в прошлом.       – Лололошка! – он резко оборачивается, – Точнее... Здравствуй, красотка!       Лололошка в полном недоумении видит перед собой Джона. Тот весь запыхавшийся, но, подходя ближе, поправляет укладку и одежду, ступая даже не по тропинке, а срезая по сугробам, марая свои ботинки в грязном, чуть подтаявшем снегу. Очень не похоже на брезгливого JDH.       Эколог молчит, не до конца понимает, что тот вообще здесь делает. Он поворачивается к нему всем телом и взволнованно оглядывает:       – Всё хорошо? – Лоло делает пару шагов ему навстречу и всматривается в его лицо. Вроде настоящий... или мерещится ему?       – Лучше некуда, красавица! – подмигивает Дейви Лололошке. Парень всё ещё не уверен в том, что это всё происходит наяву. Слишком уж неожиданна эта встреча... Уж первый час ночи пошёл. – Вот делать тебе нечего ночью таскаться.       – А ты тут чего? – Лололошка будет корить себя за это, но чуть улыбается от того, как смешно снег улёгся на макушку учёного. Ло даже не стал говорить JDH об этом.       «Нужно завязывать», – повторяет себе, но не может оторваться от падающих снежинок на Джона.       – Можешь просто думать, что в лаборатории задержался. – он хватает эколога за руку, – Пойдём.       – Куда? – Ло тут же вздрогнул, чувствуя чужие теплые руки. Тот, похоже, только что из станции выбежал. А он вон – уже целый час шарахается по пустым улицам.       – Да вон, присядем. – после этого стал поспевать за учёным. На самом деле было не так уж и холодно. Это просто Ло продрог. Но он не думает, что заболеет, у него, в отличии от Ричи, хороший иммунитет.       Присели на первую попавшуюся скамейку. Лололошка почти неподвижно следил за Джоном. Тот положил себе на колени свой кожаный портфель, а из него вынул свой блокнот. Ло только разинул рот, чтобы спросить о том, зачем он нужен, но ему его быстро заткнули, затянув его шарф поуже, от чего Лололошка слегка напрягся:       – Да-да, я тебе его до этого не показывал, давай не начинай, я его вообще никому не показывал. – он перелистывает на последнюю «исписанную» страницу, которую успел заметить с утра Ло, – Я знаю, что ты видел.       Лололошка берёт блокнот из чужих рук и смотрит на портрет. Рассматривает там самого себя и замечает невероятное количество сходств. Даже самые маленькие и незаметные. Джон даже нарисовал его родинку на шее в том же месте, где она и у него. Абсолютно в том же! Глаза бегают по рисунку и не знают за что зацепиться. Всё здесь такое же как и у него: и волосы те же, кудрявые, взъерошенные, глупо торчит чёлка, как и в жизни; и такой же шарф, только чёрно-серый, портрет-то был карандашом; и глаза такие какие же, как и у него, ведь очков Джон, почему-то, не нарисовал; и всё лицо в таких же веснушках. Смотрит на себя и... Удивляется, ведь это правда он.       – Это... Это очень красиво. – отрывает свой взгляд от рисунка и смотрит на Джона Ло. У того всё лицо красное. Наверное от мороза. У Лололошки тоже. Наверное от мороза.       JDH тянется к коленям Лололошки, на которых лежит блокнот, переворачивает страницу и там красуется ещё пара портретов. Из головы даже пропали все мысли о детстве и семье, рассматривая рисунки Джона. Это он всё время их писал? А Ло думал, что он так своей работой увлечён, раз «записи» делает даже во время их прогулок, а оказалось... Лололошка нарисован был совершенно разным. Здесь он улыбается, снова без очков, а тут он уже такой же как и сейчас – растерянный. На другой странице он уже в очках, выглядит серьёзным, от чего сам Ло улыбается. Он совсем не выглядит таким хмурым... Так ведь? Эколог переводит взгляд на Джона. Весь улыбается и сияет, а тот усмехается и снова переворачивает страницу. Лололошка тут же охает, смотря на... Это же их первая встреча! А тут видно и его сережки, и выбивающуюся прядку волос изо уха, и капельки пота на лбу от душного вагона метро, и его радость в глазах. В глазах, которые тогда были, вообще-то, закрыты очками! На этом рисунке их тоже не оказалось.       – А почему я без очков? – широко улыбаясь и краснея хлеще (конечно же от мороза), Ло поднимает взгляд на учёного. Тот тоже улыбается, отмахиваясь и забирая блокнот обратно себе в портфель:       – Потому что, – «Ты без них красивее», – но фраза обрывается, даже не начавшись. Слова не то, что застревают в горле, они в принципе из головы не выходят. Там и остаются, пульсируя, будто глубокая рана.       «Не хочу завязывать», – болезненно ноет в груди напротив.