Полночь

      В квартире воцарилась тяжёлая тишина, только лопались пузырьки в бокалах с шампанским. Ната молчала, смотрела на Мартина с вызовом и чувствовала, что глаза горят от злых слёз. Она пока держалась, но паника внутри нарастала. Что же делать? Одно она знала точно: Мартина злить нельзя. Он был явно опасным. Ната не была уверена, что он действительно мог на неё напасть, но из квартиры точно не уйдёт: он сидел напротив и терпеливо ждал, пока она успокоится. И улыбался нежной, ободряющей улыбкой, от которой девушка ещё больше злилась. Он издевался? Издевался.       Ната вздохнула, встала из-за стола и включила чайник. Ей надо было успокоиться.       — Не хочу я шампанского. Ничего я не хочу. Чем ты думал?..       В её голосе было столько боли, что Мартин порывисто встал, явно собираясь её обнять, но Ната остановила его сердитым взглядом.       — Прости, — снова сказал Мартин, но послушно сел на место. — Я долго думал о том, как тебе сказать, но так ничего хорошего и не придумал. В любом случае, ты бы испугалась.       — Можно было и не начинать… всё это.       — Я не мог. Ната, послушай, это не был мой каприз. Это судьба. Я понял это, едва увидел тебя. Ну прости меня! Давай поищем плюсы в этой ситуации! Я теперь так много могу тебе рассказать! У меня теперь не будет никаких секретов…       — И ты честно ответишь на все мои вопросы? — прищурилась Ната.       Она налила чай, отошла к окну и устроилась на подоконнике. Так ей было чуть спокойнее: Мартин оставался хоть на небольшой, но всё же дистанции. Пока он выглядел неопасным и даже расстроенным.       — Я постараюсь. Ты спрашивай.       Мартин заискивающе улыбнулся, и Ната сердито фыркнула: она была слишком зла, чтобы реагировать на это.       — Альфред тоже?..       — Да. Альфред тоже вампир. Единственный, кого я обратил.       Ната зажмурилась, словно от сильной мигрени. Всё это не укладывалось в голове. Но ведь надо было разобраться! Взять себя в руки, получить ответы на все вопросы, а потом уже принимать решения. Мешала только ужасная боль, разрывающая грудь и сковывающая дыхание. Всё то сладкое и розовое, о чём мечталось, разрушилось в один момент.       — И сколько ему лет?       — Может, хочешь спросить, сколько мне лет? — хмыкнул Мартин, но осёкся, натолкнувшись на горящий гневом взгляд девушки. Её щёки пылали, и он поспешил ответить: — Альфреду было двадцать два, когда я его обратил. И было это тридцать три года назад.       — Отлично сохранился, — кивнула Ната.       — Ты тоже так сможешь, — улыбнулся Мартин. — Давай-ка я отвечу на вопрос, который ты боишься задать: мне было двадцать девять, когда обратили меня. И было это в тысяча восемьсот сорок третьем. Я был сыщиком, в Вене тогда появился странный убийца, убивавший юных девушек и на улицах, и в их спальнях. Всё было настолько запутанно, что я с головой ушёл в это расследование и всё же вышел на таинственного убийцу. И это в итоге закончилось моим обращением.       — Как это было? — спросила девушка дрожащим голосом.       Мартин чуть усмехнулся, но ответил честно:       — Ты должна знать, что обращение стирает память. Всё, что я помню — это горячую сладость, разливающуюся по телу. Потом была боль и ужасный голод. Ты не пугайся: тебе будет не так тяжело. Я должен пояснить кое-что о вампирах. Есть вампиры трёх рангов. Вампиров первого очень мало, сейчас именно они управляют всеми вампирами. Это очень старые и могущественные вампиры. Вампиры, созданные ими, уже второго ранга. Они тоже достаточно сильны, могут также обращать людей. Сейчас вампиров второго ранга достаточно много. И я отношусь к ним. Есть ещё вампиры третьего ранга, как Альфред. У них тоже есть какие-то магические способности, но они уже не могут обращать людей, потому что от их укуса получаются уродливые существа. Не косись на меня так. Вампиры третьего ранга научены, как правильно охотиться, чтобы избежать преступления крови.       — Ты говорил об обращении, — напомнила Ната.       — Да, прости. Просто многое надо тебе рассказать. Так вот, обращение. У вампира второго ранга оно длительное, мучительное, а вот у вампиров третьего ранга намного легче, всего несколько дней горячки, и всё пройдёт.       — Только горячка?       — Ну ещё немного боли в мышцах, могут быть судороги, ещё больно, когда режутся клыки. Но это пройдёт очень быстро и моя кровь поможет тебе забыть о боли.       — Ты так говоришь, будто я на это соглашусь! — сердито фыркнула Ната, но Мартин не поспешил её разубеждать: в вопросах он видел интерес, и этого было достаточно.       — Я не настаиваю, я просто рассказываю.       — Значит, ты должен укусить человека и напоить его своей кровью?       — Да. Именно так.       — И всё? Так просто?       — Нет, не просто. У вампиров уже давно есть железный закон: добровольное согласие. Никто уже не нападает на людей и не обращает их против воли. За это вампира могут казнить. Поэтому человек должен сам несколько раз попросить об обращении.       Ната молчала, задумавшись, и Мартин боялся её спугнуть. Он был рад, что она хотя бы не выгоняет его.       — Как ты всё это планировал… со мной?       — Если честно, то надеялся, что когда-то наступит хороший момент для подобных разговоров. Но он не наступал, и мне пришлось немного тебя подтолкнуть. Я и так догадался, что ты видишь меня, когда я пробираюсь к тебе ночами, так что решил воспользоваться этим. Извини, что напугал. Я не хотел.       — Хотел. Иначе я не начала бы этот разговор.       — Да, ты меня подловила. Но сейчас же всё хорошо?       — Ты так считаешь? — хмыкнула Ната, и Мартин улыбнулся соблазнительно и коварно.       — Всё будет хорошо. Ведь ничего глобально не изменилось? Я люблю тебя. А ты любишь меня, ведь так?       — Мартин, не дави на меня, — сердито фыркнула Ната. — Ты всё испортил! Уже через несколько дней я собиралась познакомить тебя с родителями, а что теперь?       — Ничего. Что тебе мешает? Только не забудь предложить мне войти в квартиру, — улыбнулся Мартин.       Девушка закатила глаза. Как можно с ним разговаривать, если он просто гнёт свою линию?       — Слушай, а тебя везде надо приглашать?       — Нет, только в дом, в котором долго живут. Тогда это помещение становится своего рода защитой. Но это не всегда проблема: если человек не знает, кто я, и не чувствует опасности, то защита может не сработать.       — Но ты всё равно не мог войти в квартиру к нам…       — Потому что ты сразу же почувствовала, что я не человек. Ты испугалась меня ещё на остановке, и с тобой всё было так сложно!       — А ты хотел, чтобы было просто? — прищурилась Ната, и Мартин улыбнулся:       — Хотел. У вампиров есть способность привлекать смертных. Привлекать и очаровывать, лишать воли.       — Не получилось, да?       — Ната, ты становишься язвой, — хмыкнул Мартин, но прищурился предупреждающе. — Не получилось, но, как видишь, я не отступил. Отчасти мне стало интересно, что же с тобой не так, что на тебя не подействовала моя магия…       — Это когда у тебя глаза вспыхнули алым? — уточнила Ната.       Мартин кивнул, но девушка была чем-то озабочена и продолжала:       — А зачем ты тогда приехал в город? Действительно из-за нового помещения?       — Ну почти, — улыбнулся Мартин, и Нате его улыбка не понравилась. — Я действительно занимаюсь ресторанами и клубами и, пользуясь возможностью, подбираю себе новые удачные места. Но мы переезжаем не из-за этого, а из-за охоты.       Было заметно, что ему не очень хочется говорить на эту тему, но Мартин продолжал, хоть и очень осторожно, а Ната же следила за ним с подозрением.       — Хоть у нас и есть возможность достать донорскую кровь, но это лишь исключение для непредвиденной ситуации. А так все вампиры охотятся: вампиры второго ранга — раз в три месяца, вампиры третьего ранга — раз в полгода.       Мартин замолчал, и Ната отвернулась к окну, поэтому он не мог увидеть её реакции, но чувствовал, что она злится и, возможно, боится. Он встал и бесшумно, одним неуловимым движением оказался возле неё.       — Не бойся меня, — прошептал он, но девушка всё равно вздрогнула, хоть его рук с плеч не сбросила. — Я никогда не причиню вред тебе или твоим близким. Охота — это потребность. Мне требуется много крови, чтобы сохранять силы.       — Ты сам выбрал быть вечным убийцей, — прошептала Ната, и Мартин услышал в её голосе сдерживаемые слёзы.       — Я… Я хотел бы сказать, что у меня не было выбора, но я… могу сказать только, что у меня не было таких сил сопротивляться, как у тебя. Я был покорён тем вампиром и готов был следовать за ним в вечность. И уж точно не думал тогда о чужих жизнях.       — Он жив?       Ната повернулась и строго заглянула ему в глаза. Мартин не сразу понял, о ком шла речь: настолько он волновался.       — Кто? А, мой создатель… Нет, он был убит и достаточно давно.       — Разве вампиров можно убить?       — Можно. Не так-то легко, но возможно. Тогда ещё не закончились клановые войны, и мой отец пал жертвой интриг. Я же был совсем юным вампиром, ни во что не успел влезть, поэтому меня не тронули.       Немного помолчали. Ната снова повернулась к окну и долго смотрела в темноту. Мартин осторожно обнимал её за плечи, боясь даже дышать, чтобы только не спугнуть.       — И ты хотел для меня такой участи? Хотел убить меня и заставить вечно убивать других? — спросила Ната грустно и тихо.       — Я хотел быть с тобой вечно. Просто подумай о том, что нас ничто и никогда не разлучит. Я дам тебе вечность, силу и роскошную жизнь, — шептал Мартин, сильнее сжимая руки на её плечах. — Разве это что-то ужасное?       — Почему ты делаешь вид, что убийства — это что-то нормальное?       — Потому что для меня — это жизненная необходимость. Ты же не будешь осуждать хищника за то, что он охотится?       — Я не могу… — сдавленно начала Ната, вздохнула, отчаянно сдерживая слёзы. — Я не могу принять тебя таким.       — А я не могу быть другим, — строго сказал Мартин, повернул Нату к себе и крепко обнял, буквально вжимая в грудь.       Девушка плакала, тихо-тихо, и сама не заметила, как обняла Мартина, вцепилась ему в спину, вжалась, будто искала защиты.       — Я не требую, чтобы ты сейчас же соглашалась на обращение, но я не отступлюсь. Я люблю тебя.       — Даже если я откажусь? — хмыкнула Ната, и Мартин промолчал. — Ты же всё равно будешь меня подталкивать.       — Ты меня знаешь, и поэтому я не хочу тебе лгать. Я от тебя не отстану.       — Ты так мало меня знаешь! Скоро тебе всё это надоест и ты сам от меня уйдёшь… — пробормотала девушка, крепче прижимаясь к его груди.       — Не говори глупостей! — фыркнул Мартин и уткнулся носом ей в волосы. — Вампиры любят редко, но навсегда.       — Альфред… — произнесла Ната удивлённо.       До неё только сейчас дошло. Она вспомнила слова Альфа о том, что его любимый влюбился в девушку. Это открытие настолько её потрясло, что девушка резко и даже истерично вырвалась из объятий.       — Он ведь любит тебя! Ты!.. Ты!       Мартин растерялся. Это было настолько заметно, что Ната разозлилась ещё больше: значит, он хотел это скрыть! Решил признаться только в одном, скромно утаив кое-что важное! Очень важное!       — Ната, послушай… — поспешно начал Мартин, но осёкся. Он сел за стол, облокотился о него и закрыл лицо руками.       — Я слушаю, — с вызовом сказала Ната, чувствуя, правда, что делает ему больно. Мартин молчал, и девушка поняла, что не только ей этим вечером тяжело, поэтому пододвинула стул и села рядом, осторожно касаясь его руки. — Я действительно хочу понять, что происходит.       — Я… люблю его. Он был первым смертным, который заинтересовал меня. Я очень хотел его покорить и провести с ним столетия…       — И ты не думал, что появится ещё кто-то?       Ната положила голову ему на плечо и говорила тихо и нежно. Боль Мартина была настолько осязаема, что задела и её.       — Думал и знал. Это неизбежно. Я был последним, десятым сыном своего создателя, и каждого из своих детей он когда-то любил по-особенному. Так что я знал, что когда-то у меня будут ещё дети…       — Почему «дети»? — перебила его Ната. — Я же тебе не дочь!       Правда, она не договорила, но всё было понятно. Она одновременно требовала подтверждения того, что он любит её как женщину и что с Альфредом у него далеко не платонические отношения.       Мартин это понял. Он отнял руки от лица, посмотрел на Нату и ласково коснулся её щеки.       — Моя любовь… Ты — моя королева, — проворковал он, и взгляд его был сладким и бархатным.       — Не увиливай, — строго оборвала его девушка, но всё же улыбнулась.       — Я не уверен, что смогу объяснить, а ты понять… Всё это так сложно! Я не хотел причинять боль Альфреду, но, когда встретил тебя, потерял голову. Влюбился в тебя, как мальчишка.       — Ты же понимаешь, что я безумная ревнивая собственница?       Ната улыбалась коварно, и Мартин залюбовался. Девушка даже растерялась, заметив, как изменился его взгляд: он будто всматривался в неё, изучал и влюблялся всё больше.       — Что? Не веришь?       — Верю. И сейчас ты потребуешь, чтобы Альфред больше не появлялся рядом со мной?       — А ты бы на это пошёл?       Она удивилась так искренне, что Мартин рассмеялся.       — Я должен сразу тебе сказать: у нас с ним ничего не было с тех пор, как я встретил тебя.       — А до этого? — спросила Ната, не подумав, и сразу же покраснела так густо, что пришлось отвернуться: ну что за дурацкие вопросы? Как маленькая!       — Тебя это смущает? — засмеялся Мартин. Не стал ждать ответа, а просто сгрёб Нату и пересадил к себе на колени.       — Меня больше смущает, что рядом с нами всегда будет твой любовник!       — Осторожнее со словами. Это так сложно объяснять, но обращённый вампир становится не просто любовником и спутником в вечности. Это нечто большее. Это кровная связь, магическая связь, я будто отдал ему часть своей жизни. И я не могу отказаться от него. Могу только пообещать, что у нас больше не будет физической близости, но я всё ещё люблю его. И буду любить: как друга, как брата, как сына, как родного и близкого человека. Как ты любишь Аню.       Ната вздрогнула. Воспоминание о подруге будто вернуло её в реальность. И реальность снова ударила её, оглушила болью и отчаянием. Девушка уткнулась в плечо Мартину и тихонько всхлипнула.       — Я люблю тебя. Почему я всё ещё люблю тебя?       — Любовь жестока. Ты меня ненавидишь? Я тебе противен теперь?       Девушка отстранилась, смахнула слезинки и неловко погладила Мартина по щеке. Он выглядел таким подавленным, даже испуганным, что ей стало его жаль.       — Ну что ты! Не говори так! Но как бы я хотела, чтобы эта ночь была всего лишь кошмаром!       — У нас вся ночь впереди! Давай подумаем, как я могу всё исправить?       — И ничего не испортить? Как ты умеешь!       Мартин засмеялся, притянул Нату и поцеловал. Поцелуй получился лёгким, немного неуклюжим, со вкусом слёз и с ощущением улыбки на её губах. Мартин отстранился, но продолжал гладить её волосы и любоваться.       — Я подарю тебе весь мир!       — Ты пьян? — захохотала Ната. — Не обещай невозможного.       — Почему же невозможного? Хочешь фокус? Закрой глаза. И не подсматривай!       Ната хихикнула, потому что как раз и собиралась подсматривать, но пришлось послушаться. Она волновалась, но чувствовала, что это будет что-то приятное.       — Можешь открывать глаза.       Ната осторожно открыла. Мартин протягивал ей сжатую в кулак руку.       — Я мог бы это купить, но зачем, когда есть магия? Я знаю, что ты не носишь украшения, но это может тебе понравиться.       Он говорил и медленно разжимал руку. Ната заглядывала в его ладонь, как любопытная кошка, и не зря. Увиденное ей понравилось: сюрпризом оказалась небольшая подвеска-бантик, ослепительно сияющая в электрическом свете.       — Белое золото и бриллианты. Стоит как автомобиль.       — Но ты её просто украл? — удивилась Ната, всё ещё не решаясь коснуться украшения.       — Да, украл. Вернуть? Или примеришь?       Мартин улыбался коварно и соблазнительно, и его азарт заразил Нату. Она соскользнула с его колен и поспешила в свою комнату, к зеркалу.       — В таком, конечно, в университет не пойдёшь, — цыкнула девушка, но Мартин хихикнул:       — Скажи, что просто стекло.       — Стекло так не сияет. Всё, теперь мне просто необходимо купить вечернее платье, и нам надо куда-то всё это выгулять.       Ната говорила это полушутя, но Мартину идея понравилась. Он обнял её и заглянул в зеркало через плечо, очевидно любуясь.       — Я сто раз тебе говорил: бросай всё и поехали со мной! Я покажу тебе весь мир!       — У тебя ещё будет такая возможность: скоро же каникулы, помнишь?       — А потом снова университет! — жалобно протянул Мартин. — Думаю, пришла пора тебя похищать!       — Только попробуй, — совсем не шутя огрызнулась Ната. — Мартин, наши отношения сейчас под вопросом, так что будь осторожен: не испорть всё!       — Я постараюсь. Но, если честно, не таким я видел сегодняшний вечер. Ты же знаешь, я тебя люблю.       Мартин улыбался и был пьяным от счастья. Ната неловко поёжилась в его объятиях. Если забыть все те ужасы, о которых она только что узнала, то всё было прекрасно. Она любила его и ни на секунду в этом не усомнилась. Но разве это правильно? Разве можно любить такого… человека? Или всё-таки монстра?       Девушка вздохнула и осторожно выбралась из его рук. Села на кровать и похлопала ладонью рядом с собой, приглашая Мартина. Тот оставался очень осторожным, когда дело хоть как-то касалось постели, даже в том, чтобы сесть на кровать.       — Я чувствую себя такой ужасной! — пожаловалась Ната, избегая смотреть на Мартина, сидевшего рядом. — Умом я потихоньку начинаю понимать, что ты — ужасный и опасный. И то, что ты делаешь… Ну, для меня это отвратительно. Но я люблю тебя, и это меня убивает.       — Я не ужасный и не опасный. Я — самый лучший мужчина, даже не сомневайся.       — И поэтому воруешь украшения? — усмехнулась Ната.       — И это не значит, что я не могу их купить. Что я должен сделать, чтобы переубедить тебя?       Ната рассмеялась.       — Ничего не надо.       — Нет, давай уж поговорим! Это наше будущее, и это важно!       Мартин улёгся поперёк кровати, уложил Нату себе на плечо и продолжил:       — Ты же, наверное, когда-то представляла себя женой, думала о том, каким должен быть твой муж. Так расскажи мне!       — Если честно, то не представляла. Я всегда подозревала, что я слишком вредная для отношений. Никто не станет меня терпеть.       Мартин рассмеялся, и Ната чуть надулась.       — Что?       — С чего ты взяла, что ты вредная? Ты милая и добрая.       — Была бы действительно доброй, давно бы тебя прогнала. Нельзя быть доброй и прощать тебе убийства. Даже нападение на Кирилла нельзя было прощать.       — Я не чувствую, что ты всё мне простила. Пока ты сама не станешь вампиром, ты не поймёшь, что это.       — Но я не хочу. Мартин, ты упрямо игнорируешь мои слова: я не соглашусь! Я не хочу быть вампиром.       — Да почему?! — возмущённо воскликнул он, приподнимаясь, чтобы увидеть лицо Наты. — Это же удивительная возможность! Тебе просто надо немного времени, чтобы всё взвесить. Не торопись.       — И что же хорошего в том, чтобы быть вампиром? Только не говори о вечной жизни.       — Мы будем вместе всегда.       — Но я ничего не буду помнить, так ведь? И что будет с нашими отношениями? Я даже не говорю сейчас о том, что забуду родителей, Аню, других друзей, но и тебя тоже! И что же делать?       — Рекомендую тебе вести дневник, в котором ты будешь всё очень подробно записывать. Ну и я всё буду помнить, так что помогу тебе.       — Меня это не устраивает. Нет, Мартин, мне многое не нравится: и убийства, и необходимость бросить всех родных и близких, и полная зависимость от тебя. Ты хочешь, чтобы я отказалась от всего ради тебя? Даже от своего прошлого? Мартин, это слишком!       Он приподнялся и внимательно смотрел на Нату: сердитую, но уставшую.       — Прости, я понимаю, что всё это слишком. Но я не вижу другого выхода. Это для твоего же блага: чем раньше ты станешь вампиром, тем прекраснее будешь. И, кстати, у тебя будет острое зрение хищника, так что…       Ната недовольно фыркнула:       — Признавайся: когда ты меня встретил, то сразу же представил вампиршей? А как человеческая девушка я тебя не устраиваю?       — Да и нет, — коротко ответил Мартин, улыбаясь, но девушка оставалась хмурой, и пришлось объясняться: — Да: я сразу же подумал о твоём обращении, и нет, я люблю тебя любой. Знаешь, когда я понял, что окончательно пропал? Когда ты болела, я пришёл к вам, а ты пыталась меня выгнать. Ты была такой очаровательной! Самой прекрасной девушкой в мире!       Ната рассмеялась и позволила Мартину обнять себя. В его руках ей было спокойно и уютно, все тревоги отступали, даже такие важные вопросы, как обращение, отошли на второй план. Ей было просто хорошо.       — Ты устала. Ложись спать, — строго сообщил Мартин, и Ната довольно хихикнула, уткнувшись носом в его плечо. — Я не шучу. Этот вечер был тяжёлым, тебе надо отдохнуть.       — Что-то мне кажется, что ты намерен остаться?       — Намерен.       — Ну, значит, я буду спать в Аниной комнате. Придётся потеснить кота.       — Ната! — недовольно и капризно протянул Мартин. — Не прогоняй меня!       — Я тебя и не прогоняю. Оставайся здесь, я уйду в другую комнату. Мне надо хорошенько обдумать… сегодняшнее.       Девушка тяжело вздохнула, немного помолчала, явно собираясь с силами, чтобы оторваться от Мартин, но всё же выбралась из объятий и встала. Теперь Ната удерживала расстояние, потому что чувствовала: если позволит ему приблизиться, то никто никуда не уйдёт.       — Не сможешь уснуть — зови меня.       — И чем ты поможешь? — фыркнула Ната. Она была не в настроении для флирта.       — Магией. Я же усыплял тебя, когда приходил.       Лучше бы он этого не говорил: девушка вскинулась, посмотрела на него сердито, прищурилась, скривилась, и ему пришлось извиняться:       — Прости. Я невыносимый эгоист. Не мог сидеть дома, зная, что могу прийти к тебе в комнату и просто быть рядом.       — Советую тебе этой ночью не пытаться побыть со мной рядом, — строго предупредила Ната и вышла из комнаты. — Спокойной ночи!