тупой & нетрогательный

      Потренили кайф. Прям именно тренили. Юрец мне пару вариантов программ нагуглил, даже на выбор. Но сказал, что всё равно корректироваться надо, и ваще он не тренер, так чисто на своём опыте. Но мне кажется, что он зря так скромно про себя. Где надо меня поправил, где надо на меня глянул. Но Юрец на меня поглядывал. И не так, что «Яр, какой ты охуенный и горячий», а больше «Я вижу, что ты проёбываешься, пиздуй на следующий подход». Под его взглядом сложно было халтурить. Но я и не надорвался. Сложновато, особенно под конец, но в душ сгоняли — и охуенчик ваще-е.       Едем домой. Я вроде расслабленный, но бодрый. Юра тоже не должен был упахаться. Но он какой-то жухлый немного. А, ну да. Он же не из дома.       — Как там на батутах, кстати?       — Да хорошо всё, — я рад, что не «плохо», но разговор нормально поддержи. Ты же умеешь, я знаю.       — Сам-то хоть раз прыгнул, а?       — Яр, я не в том весе, чтоб по батутам скакать. Там же ограничения есть, — еба, ну правильный, как будто чё-то от пары прыжков случится, — Тем более, это день рождения Златкиной одноклассницы был.       — Одноккх… Чего?! Я думал, она у тебя мелкая.       — Ну и не совсем взрослая. Ей десять.       — Мне казалось, что лет пять. Тогда чё ты говоришь, что мать не разрешит видеться? Злата же сама может к тебе ездить.       — Далеко.       — И чё? Я ваще везде гонял в десять спокойно, — иногда даже без денег на проезд.       — Да и я так же. Но она-то девочка, — а, ну резон в этом есть. Марише тоже не разрешали. Если только со мной. Ну и с Димасом. И с его нытьём: «Ну, Яр, опять с писклёй». Да, опять. Я ж не виноват был, что Мариша чуть что матери стучала. Коза мелкая.       — Ну, всё равно. Она может сказать: «Мам, хочу, чтоб папа приехал».       — Во-первых, если Кристина решит по-другому, то эти «хочу» слушать не будет. А во-вторых, мы со Златой только более-менее нашли общий язык. Когда её забирал в первый раз из гимназии, ехать со мной не хотела ни в какую. Сильно обижена была на меня, — пффт, обижена. И с депрессией в ноль лет.       — Ты же изменился на внешку, сам говорил. И она не узнала, испугалась. Эт правильно же.       — Узнала. Да и заранее же с Кристиной договорились, что за Златой заеду. Думал, без проблем всё будет. А у гимназии Златка скандал закатила. В машину села только после звонка матери.       — Пиздец она, конечно… — Яр, «пиздец» — это ты, полегче выражайся. — Кхм, ну, с характером. Ладно хоть мать слушается. Ну, молодец, короче. Умница. Да хуль ты ржёшь? Я не так сказал сначала, не хотел.       — Я понял. Ты ручку двери отпусти. Не выкину же тебя на ходу.       — Знаю. Мне так удобно. И я не держусь, — держусь, но рука сама схватилась. — Получается, что Злату прям от входа всегда забираете? Она хоть гуляет? Например, там, после учёбы… Типа выходишь: кого проводишь, с кем во дворе зависнешь, — а если за тобой такой папа Юра на тачиле прикатывает, то не погуляешь, да и уроки не проебёшь. Проёбывать плохо, ну а вдруг прям надо?       — Там почти всех забирают. Да и у неё ещё музыкальная школа после занятий три раза в неделю. Ну и домашки задают прилично. И для меня это наоборот в плюс. Если не надо было бы забирать, то вообще бы не увиделись. Кристина с тёщей по очереди раньше отводили и забирали. А тогда Тамара Михайловна шейку бедра сломала. Кристина и в больницу, и за Златой чисто физически не успевала. Всё-таки позвонила мне, попросила. Я не стал отказываться. А теперь уже Златка сама просится, — у Юрки даже голос мягче становится, когда так про дочь говорит.       — Просто так бы не стала. Значит, ей нравится.       — Стараюсь. Но сейчас мне совмещать сложнее. Раньше же у меня, в основном, только работа и зал. Теперь больше свободного времени нужно, — да, теперь Ярик есть, которого можно вот так, как он сейчас, за ляху жамкнуть. — А я стараюсь же с ней не только дома сидеть. Да и вообще мне домой её не всегда удобно приводить.       — Блин, да не буду я так больше врываться. И ты можешь вообще говорить, когда вы там вместе. Я ж понимаю.       — Я не из-за этого. Если к себе везу, то надо сначала всю квартиру проверить. Тогда твои носки я не убрал. Злата заметила, а потом выдала: «Купи мне такие же, с лисичками».       — Ну, купи, в чём проблема? Блин, только я не знаю, есть ли такие детские. Мне Марина дарила.       — Яр, да не про носки я. У Златы такой возраст, что рассказывает всё подряд. Я уже в курсе всех Кристинкиных дел. Ну и в обратную там, скорее всего, так же.       — И чё прям по носкам догадается? Может, реально твои. Мужские же. И всего раз оставил.       — Кружка вторая постоянно стоит, в холодильнике теперь то, что я не ем, — ага, ещё пингви припомни мне. Параноик. — Увидит что-то, сболтнёт раз. Потом ещё что-то ну и фиг знает, что будет…       — Ты, блин, больше запариваешься. Как будто у тебя не дочь, а следак с косичками, — не, ну он же не думает, что дочь спалит, скорее из-за бывшей на панике. Но всё равно по хуйне загоняется. — По мне наоборот хорошо, что Злата у тебя внимательная и рассказывает всё. Её матери спокойнее. Знает, что дочь с офигенским батей, который и накормит, и с уроками поможет, и с батутом рядом постоит.       — Ну, за «офигенского» спасибо, но я так… Не особо из меня отец. Я же виноват, что развелись, — мне его и пожалеть хочется и леща дать. Если его бывшей с ним что-то ещё и «не так» было, то она ёбнутая в край. И сама виновата.       — Ты носки разбрасывал, лук в её супе не ел или кружки немытые оставлял? — да хуль ты плечами жмёшь и головой мотаешь? Нихуя я не верю, что нормальные тёлки таких мужиков отшивают. — Юр, ну реально, что значит «из-за тебя», а? Ты чё бухал, как не в себя, жену бил или, я не знаю, дедовские похоронные в казик проиграл, а? — воу, Яр, понесло тебя… Дунь, вон, ашку. И захлопнись.       — Это откуда такие истории? — изо рта, который закрывать вовремя надо. Юрка о своём только разговорился, а я тут со всякой стыдной хуйнёй влез. Нытик.       — Да ниоткуда. Так просто, — всё равно, я как будто нажаловался. Юрец стопроц догадался, что не «просто». Молчит.       Музыку прибавить надо.

***

      Не знаю, чё я загрузился. Поели, на диван упали и ничё. Отпустило.       Фоном опять какой-то сериальчик, но мне его уже и не видно за Юркой. Нависает надо мной, целует хоть и неспеша, но пиздец настойчиво. Я так же понемногу его всего лапаю. Особо активничать и не хочется, ну ногой если только обхватить и поближе притереться… Бля-я, да кто звонит-то?!       Димасу-то чё надо? В телеге сообщения и кружочки отключили, только звонки оставили?       — Чё?       — Ты домой когда придёшь?       — Ну ма-ам, ну гуляю пока с пацана-ами…       — Бля, Яр. Я серьёзно, — о Дмитрий Евгеньевич у аппарата.       — Тебе какая разница, когда приду? — я сам ещё не знаю.       — Ну, если скоро, то хлеба купи. А если завтра, то так и скажи. Только точно, — понятно, что Димас выжрал хлеб, непонятно второе.       — А тебе нафига «точно»?       — Ну… Надо.       — Ты давай поясни свое «надо», — бля, да чё он такой мутный?       — Короче… Это, ну, я в комнате лечь хочу. Там диван удобнее.       — Не, ты на своём спи, — придумал, бля, «удобнее». Ему «удобнее», а я потом пидор. Нехуй.       — Ну, Я-я-ар. Марине завтра раньше вставать… — так, ща ваще не понял.       — Марина у нас?!       — Ну да, голову моет. Слышишь? — он там под дверью ванной торчит? — А она тебя чё? Не предупредила?       Очень вежливо прошу Димаса не караулить мою сеструху под дверью и скидываю. Мне один фиг надо сначала понять, где я ночую.       — А мы сегодня чё?       — Тебя опять дома не ждут?       — Да не. Ждут. С хлебом. Марина пришла опять. Когда только голову успела напачкать? И Димас какой-то стрёмный, её без вопросов пустил… А, ну понял. Жрать нечего, и картошка опять в раковину прорастает. Не, надо ему сказать, что Маришино коронное из картошки — это сырые угли.       — Ты думаешь, он её готовить позвал?       — Позвал. Ага. Сама приперлась, — отодвигаюсь, чтоб получше Юркину ухмылку непонятного происхождения рассмотреть. — Стоп. Ты о чём думаешь? Пхах, решил, что Димас Маришу клеит?       — Или она его.       — Да не… Бля, не! Ну не-е-е… Да как?! Да нах… Ну ёп, — осознаю, укладываясь к Юрке поближе, но мне от этого осознания ваще не лежится. — Так, а вдруг этот абобус её ещё и захочет… — нужное слово аж глотку перекрывает. — Чё, домой теперь идти?       — Зачем?       — Бля, ну не звонить же ему и не орать «не еби мою сестру», — фуэ…       — Ты же говорил, что у Марины когти боевые, да и Димас на совсем уж отморозка не похож. Не полезет же насильно, — Димас-то не похож, а про Марину на стопроц не знаю.       — А если она полезет, а он не откажется?       — И?       — Юр, вот ты-то чё тупишь?       — По-моему тут туплю не я, а ты. Что в этом такого? Ей же восемнадцать есть, — не, Юрец дохуя умный, а если б к его дочуре… Бля, Яр, пример наихуёвейший. Откуда у тебя это ваще в голове, а?       — Я чёт не ожидал, что Димас… Да. Не ожидал, что Димас. Вот, — а Димас-то сам ожидал? Не, Юрец нагоняет. У Мариши ещё может чё-то тикнуть в башке. А Димас просто пива накатил, вот и добрый.       Ложусь, но без особой уверенности, что сейчас обратно не подскочу. Юрка офигенски-приятно подсовывает руку под спину, меня к себе притягивает и пальцами по рёбрам… ммх… Кайфушечно.       — Домой всё-таки хочешь? — вообще не хочу. Припрусь, а они там… Или припрусь, а зря. И чё? Да нихуя ничё. Пусть, бля, чё хотят там делают. Заебали дёргать.       — Выгоняешь? — знаю, что нет, но что-то хочется спросить.       — Наоборот.       — Чё, наоборот, а? — нет, так мне мало, ещё конкретнее надо.       — Хочу, чтоб ты сегодня остался, — ва-а… Кайф. Ваще я на это и рассчитывал. Ну я же не виноват, что вчера всё сорвалось.       — У-гу. Ща, отпишусь, чтоб ждали меня, — с улыбочкой поглядываю на Юрку. — Утром.       Расстраиваю Димаса тем, что за хлебом ему самому придётся переться. Марише просто стикер с котом кидаю. Кот там то ли осуждает, то ли в лёгком ахуе. Пусть Мариша сама думает, чё это.       Отключаю нахер звук и к Юрику. Даже нет. На него, сверху. Изгибаюсь, трусь об него. Кринжово, но дико-возбуждающе причмокиваю, когда целую. Юрка выдыхает мне в губы:       — Яр, помнишь я курсы тебе обещал? — курсы «Пиздим во время секса»? Я не записывался на такое.       — Ничё не помню, — ща за сосок тебя кусну и ты тоже забудешь. Нет? Бля. — Да помню. Мы прям ща об этом, а? — а если языком лизну по кругу? Не? Да-а…       Юрка стискивает мой зад. Впивается пальцами, мнёт так, что трусы трещат. Переворот — он сверху. Кайфово-тяжёлый, жаркий, сильный. Тяну с Юрки мешающие боксеры. Мои слетают со смачным шлепком члена о живот. Смазка, под жалобное хлюпанье сдавленного флакона, с холодком растекается по моему члену. Фруктовая? Ебать, да-а… Голова Юрца уже между моих ног. Язык скользит по головке, стволу, дразняще обводит яйца, чтоб я нихуя не ожидал, что Юрец блядски-охуенно втянет их в рот… А если я ниже хочу? Хуй знает, как это сказать, поэтому закидываю ногу Юрке на плечо… Не, прям на шею. На такую шею можно и две ноги. И я не теряюсь. А хуле нет, если… Если я скулю как сука, от того как же кайфово. Языком, пальцами. Почти не проникает. Давит, дразнит… Не, ебать, Юрец уже не дразнит, а прям по-серьёзке мой член заглатывает. Туго сжимает губами, головой двигает, слюной хлюпает, зад пальцем, садюга, щекощет. Держу у Юрки руку на затылке, как будто дохуя чё контролирую.       Юрец на меня взгляд поднимает, выпускает член изо рта, пошлятски обсасывает головку, сплёвывает на член и раздрачивает это дело резкими, частыми движениями. Ною сначала от того, что вот-вот кончу, а потом от того, что этот обломщик меня отпускает ну совсем не вовремя.       Юрец садится сверху, своей сочной, но такой тяжёлой жопой вжимает мои ноги в диван, ляжками меня по бокам стискивает, членом к моему притирается. Обе головки ладонью накрывает, трёт кругами. Рука влажная, скользкая, но сейчас ну особенно шершавая. Я ему, бля перчатки и… А… Ебать, ну чё так… С-сука охуенно-то как…       Немного ошалело вываливаю язык, потому что Юркин член уже перед моим лицом. Рвано выдыхаю, он настукивает по языку головкой, пока дрочит. Пару раз заглубляет мне в рот. Спускает на язык, на лицо, блять, в глаз… Да похуй. Я зажмуриться как-то успеваю. Да, ага, вытри-вытри. Снайпер, ёпт.

***

      Просыпаюсь от того, что тёплая спина, к которой я своей притёрся, куда-то сваливает. Вчера хватило сил на помыться-отрубиться. Но сегодня не помираю, вроде. Ну, цфзшный вел это исправит, но не щас, после обеда. А щас… Завтрак. Ранний —пиздец. Вот чё Юрка подскочил? Шуршит что-то на кухне.       Встаю, тянусь. Руки-ноги потяжелевшие. Бицуха особенно. Ну я понимаю, что только раз норм позанимался, но если реально ощущаю. Типа метаболизм быстрый, чё б нет, если да.       Чую, что с кухни пахнет офигеть вкусно. Юрец яишенку жарит. С колбаской. И хлебушек золотистый уже на тарелке лежит.       — Доброе утро, — чмокаю в щёку, обнимаю сзади, запускаю руки под фартук и прижимаюсь всем телом к голой спине. — Яичница на завтрак есть, а минет будет?       — Это ты мне скажи, — толкает меня задом.       — Ну… Я есть хочу, — и мой живот звуком «у-о-о» это подтверждает.              У Юрки что-то на пэ-пэшном с варёными яйцами и зеленью на хлебе, а у меня поджаренная колбаска и офигенская глазунья.       — Юр, а чё там по курсам? Ты чё-то вчера начинал и отвлёкся, — хе-хе.       — Да, отвлёкся, — ащ, что ж так внезапно и за ляху. — Я хотел сказать, что курсы только с моего компа можно проходить. Корпоративная учётка нужна. Тебе на ноут доступ не настрою.       — Да? Ну, херово… Ладно.       — А я тебе разве сказал, что за свой комп не пущу?       — Это мне у тебя заниматься надо будет?       — Ты против?       — А дочь чё? — я ж буду в носках приходить. И чай пить.       — Дни выберем — будешь ходить как на пары.       Мне предложение офигеть как нравится, и я уже согласен:       — А экзамены будут? — по бедру Юрки рукой вверх веду, чтоб поточнее намекнуть, что я уже не про учёбу сейчас.       Не, ну я сам донамекался. И сам полез. Надо было только к Юрке, а я ещё и к себе в трусы. Ну, не удержался. Я пытался, но само всё заныло и запросилось. Хрен удержишься, когда он шипит, тяжело дышит, за волосы тянет, мне то головкой по губам водит, а то с толчка и прям до горла. А руки-то у меня не заняты. Ну, я и занял.       Юрка меня не остановил, даже когда я назад отклонился и только своим членом занялся. А я такой, сам себе предоставленный, ещё и себе в зад пальцем пихнулся. До этого мне не нравилось самому, а тут вошёл как будто только его там не хватало. А мне, видимо, не хватало, чтоб Юрка мне опять на лицо спустил. Я по-другому свой блядский и громкий разъёб объяснить не могу.       Юрец меня хоть и поцеловал, прям в обкончанные распухшие губы, но подъебнуть не забыл, что я офигеть как красиво сам справляюсь. Хотя, может, это и не подъёбка была, а ему реально по кайфу на такое смотреть.

***

      Дома застаю только Димаса. А не, ещё новые бутылки шампуня на краю ванны. Каждая по литру. Я так понимаю, что мыть голову Мариша только у нас планирует.       Ставлю новый веник около стиралки — Димас в коридоре по пакетам шарится.       — Эу! Ты бы лучше на кухню отнёс.       — Не, я уже на работу, — ленивая жопа, отмазку нашёл.       — А чё? Мариша у нас теперь живёт? — киваю на висящую на сушилке пижаму.       — В смысле? Не, она просто стирку кинула, ну и своё заодно. Я вот только развесил. Она после пар заберёт, — так, Димас меня за долбоёба держит или сам нихера не осознаёт?       — Просто заберёт? Ночевать не будет?       — Нет, вроде. Яр, а чё ко мне вопросы? Марине напиши и узнай.       — А если скажет, что останется и сегодня, то тебе ок будет?       — Да мне-то чё? На диване, что ты, что Марина.       — Так, вот тут тормозни. Вы чё вместе спали?       — Яр, ты чё несёшь? Нахер нам вместе спать? Я на кухне — она тут. Сам хотел в комнате, но она развела меня, завтрак обещала. Сделала… Мюсли кефиром залила, — фирменное съедобное от Марины. Пусть радуется, что ничё не жарила. Так стоп.       — Она и жратвы припёрла?       — Яр, ну какая там жратва? У тебя — да, есть чё заточить. А у неё хлебцы какие-то, мюсли, ну ладно хоть с орешками, хуйню эту, которую хомяки жрут, ты понял, — понял, но как называется не знаю. — За нормальным хлебом пришлось самому идти.       — И тебе всё норм? То что Марина к нам свой сухой корм припёрла, шампуни?       — Да ну мне не мешает, — Мариша не мешает, её вещи тоже. Она его в ЗАГС поведёт — он будет только бухтеть, что ему ботинки жмут или галстук давит. Чё за херня? Ему Шизелла мозг всё-таки отъела, а я вчера этого не заметил? — Яр, чё за допрос, а?       — Ой, бля, всё. Пиздуй на работу. Не заблудись только.       Продукты разложены. Кроме сухого корма, замечена и чуть не разбита ещё и новая кружка, которая, какого-то хрена прям на краю стола поджидала. Прозрачная, но уже с мутно-розовыми следами от кое-чьих губ. Марина ещё и зарядник в розетке у дивана оставила. Удивляюсь, как в стирку трусы с лифаком не додумалась кинуть. А чё? Димас бы и их развесил, хуле.       Не, я уже почти не возражаю. Юрец прав в том что ничё такого, если они мутить начнут. Только меня как-то можно было предупредить? Хотя бы насчёт переезда. Или Димаса. Ну так. Пацан-то не в курсе.       Пишу Марине. Ну, не пишу, а фотки её вещей скидываю, чтоб дуру не включала, типа: «ну подумаешь, шампунь забыла».       «эт чё?» — вообще это я хотел спросить.       «вещи твои. не узнала?»       «а скинул зачем»       «узнать чё за переезд»       Голосовое пишет. На парах должна же быть, проёбщица.       — Яр, какой, в пизду, переезд? Переезд твоего мозга из головы? — шипит вполголоса. Всё-таки на парах. — Тебе там что-то мешает? Или чё? Сдвинь в сторону, разрешаю. После пар зайду.

***

             Марина приходит ну очень недовольная. Пинками скидывает мартинсы, и, отпихнув меня в сторону, идёт к сушилке. Чуть не роняет её, дёрнув за край пижамы.       — Марин, ты чё психушку врубила?       — Ты первый начал, — комкает пижаму в рюкзак. — Чем тебе вещи помешали?       — Да не помешали, успокойся, — хватаю за руку.       Мариша на автомате брыкается:       — А нахер написал?       — Блин, ну ты не пишешь нихера, — и на осуждающего кота не отвечаешь. — Вчера только от Димаса узнал, что ты у нас.       — И чё? Ты же с Юркой был, чё звонить?       — Бля… Да откуда ты взяла, что с Юркой?!       — Ну, ты же фотки из зала кидал. Я поняла, что с ним. Не с абобусом же. Он тем более с похмела. Я по пиву взяла, ну и так, по мелочи.       — Два литра шампуня это «по мелочи»?       — Литр шампуня. Ещё бальзам. По акции был. Купила, чтоб к вам не таскать. Ну, на всякий, всё равно же захожу иногда. И вкусняшек себе, Димасу.       — Ты про хлебцы, чтоль? Нашла, блин, «вкусняшки».       — Чипсы и чечил он вчера сожрал. И пиво выпил. Мало, чтоль? — зато мне про мюсли ныл.       — Марин, а деньги откуда, кстати? — сразу не подумал, что, даже без пива и шампуня, дохера купила. Мать там карманные ей подняла, как я съехал?       — Ну… — взгляд уводит, вздыхает, показывает мне канал в телеге. «расклад под чечил», на фотке карты в когтястых Маришиных лапках. — Типа, подработка.       — А чё не «под пивас»?       — Чтоб ты спросил. С Дашкой разгоняли чё-то, ну и звала так. Кринж, да?       — Да не, чечил и чечил. Тебя потом за твои расклады никуда не притянут?       — Яр, да я беру по паре соток и угадываю хорошо, могу отзывы показать. Во, кстати, — крутит перед моим носом когтями со всяким выпуклыми блестяшками. — Мне ещё и дизайн кайфовый по скидке моя клиентка сделала.       — Так Димас же платил.       — Заплатил бы больше, сэкономила ему, ващет. Ему, кстати, понравились. Сказал на конфетки похожи, — ага, про такие «конфетки» чё-то херовое скажешь — ими же в глаз и получишь. — Так чё? Мне только зарядник забирать или всё остальное тоже?       — А пижаму?       — У меня дома другая есть. Оставляю?       — Ну да, мне не мешает.       — И-и-и! — пищит на ультразвуке, обнимает меня, чмокает в щёку. Липко пиздец. — У меня самый офигенный братишка.       — А ты братишке хоть расскажешь, чё у вас с Димасом?       — В смысле? У нас? Ничё.       — Пиздишь же. Вы же оба друг друга раньше ваще не переносили. Пиздились, пока я ему не пообещал за тебя напиздить.       — Яр, ну мы чё дети, чтоль? Он норм, когда не как ушлёпок себя ведёт. Диван мне уступил, полотенце чистое дал и даже мои вещи в стиралке тухнуть не оставил. Если мы общаемся нормально, то чё обязательно отношения какие-то должны быть?       — Да не… Блин, Юрка меня чё-то накрутил вчера, что вы тут чуть ли не трахае…тесь, — чёт мне Маришин закат глаз на сто восемьдесят не нравится.       — А ничё, что я ещё ни с кем, ни разу? — инфа максимально неловкая. Мариша ещё и надулась. — Чё я тут за душ и полотенце ноги раздвигать буду? — тюкает меня по голове, — Алё? Мозг точно никуда не переехал?       — Бля, да хорош. Понял я. Ты просто переночевала, всё. — не, не всё. — Так тебе Димас не нравится?       — Он там чё? Про меня уже себе в кулачок чё-то надумал?       — Ёп, да никто ничё. И никуда. Мне просто показалось, что ты вещи, пиво, ну, вот это всё, чтоб подкатить… Ну, поняла.       — Ага, поняла. Уже и к брату нельзя в гости зайти и его другу пива купить, чтоб как дохуя общительная не выглядеть. Ну пиздец. Спасибо, бля.       — Марин, завязывай, а? Я не об этом. Извини, — сука, вот и я теперь хуй пойми за что извинился. Ведьма. С чечилом.

***

      На смене звонит Юрка, говорит, что скинет ссылку на таблицу, куда мне надо свои рабочие часы внести. Не сразу понимаю нафига, даже думаю, что Юрца взломали, а голос просто похожий. Потом, пока он мне объясняет, как заполнять и то, что он уже свои походы в зал туда добавил, доходит, что Юрец так с графиком заморочиться решил.

***

      Прихожу с работы — Димас мой диван давит, своего ему мало:       — Пивас в холодильнике, — подмазывается, сучонок. Ну, сиди.       Сажусь рядом, открываю банку. Холодненькое, кайф. Димас телефон в сторону откладывает:       — Яр, разговор есть. Про Марину. Чё ты скажешь, если я ей встречаться предложу? — у него там в магазе обновление ПО прям в мозг пришло?       — А чё ты у меня спрашиваешь?       — Ты ж брат её, ну и кент мой. Чтоб без обид было, если чё вдруг сложится.       — Да без обид. А ты чё вдруг надумал?       — Не знаю… Так, сегодня что-то думал. Хорошая она, когда как пизд… Ну, когда по-нормальному себя ведёт. Чё-то рассказывает, пивас с ней попить можно, с видосов поорать. Почти как с тобой. Только она ещё и девушка. Ну с… — не, Димас, чёт ты не то у груди показал. Нет у Мариши таких.       — Понял я, не разгоняй, — ещё мне обсуждения сисек сестры под пиво не хватало.       — Сорян, — дозаправляется из банки, и я не отстаю. — Ну, ты ж меня понимаешь, что я не только об этом… Но это тоже нравится, — Димас мнётся и мне стрёмно. «Это», «об этом». Я-то понимаю, не в смысле про сестру, а в целом. Но Марина же к Димасу ровно относится. Без всяких.       — Давай честно: я с Маришей сегодня про тебя разговаривал. Ты ей просто «норм».       — Так «норм» это ж норм, хорошо же, — ну всё, лыбится по-еблански. Уже поплыл Димасик. — А ещё чё говорила?       — Что ты сучара неблагодарная: тебе девушка пивас и вкусняшки принесла — ты всё выжрал, а потом её брату нытьё про мюсли устроил, — даже чечил не оставил.