тупой & нетрогательный

      Лучше б Юрка не звал. Не, я рад. Просто б по факту лучше написал. Садюга. Я ж теперь жду.       С самого утра жду. Даже нет. С вечера. Как ушёл от него — уже ждать начал. И ещё думать: «А чем займёмся?», «Сериал? Фильм?», «А вдруг скучно будет?».       Скучно… Придумал, блин. Скучно. Ярик, вы чё? Пара клоунов, чтоб друг друга развлекать? С Димасом же норм сидим, никто никого не «развлекает». Если мы не жрём и не бухаем, то можем… Ну, хер знает, с видосов каких-нибудь поорать. И с Юркой так же, даже лучше. Вот чё я себе мозги делаю?       В том, что вечером меня не будет, палюсь перед Димасом уже за завтраком. Ессесно, он сразу Шизеллочке пишет. Вот даже не знаю, надо ли ему говорить, что «чмок» в фронталку пиздец крипово в кружочке выглядит. Или он так специально делает?       

***

      Стою перед холодильником и выбираю между «сожрать бутер с мазиком» и «всё-таки почистить и пожарить картошку, которую ещё утром кинула в раковину ленивая жопа по имени Димас». Он, сука, роллы ждёт. Или пока я проголодаюсь и вместо него всё сделаю.       Пишет Юрка:       «Со мной поужинаешь?» — а тут точно камер нет?       Не успеваю спросить хоть что-то, Юра уже в мысли мои как-то влезает и на них отвечает:       «Котлеты, салат, макароны» — вот это внезапно и прям офигенно. Я думал, он только рисом и творогом питается.

***

      Прихожу к Юрке. Руки особо не распускаю — на шее у него повисаю, а он меня сильно тискает, но только за бока, ну и пониже. И от пола приподнимает, пока целует. Только мой живот всё обламывает, делая громкое «У-о-о-а». В квартире ж реально чем-то вкусным и мясным пахнет. Реально котлетами. Оказывается, что из индейки. Но это ж всё ещё котлеты. А я уже голодный.       Мою руки, синеньким махровым вытираю, сажусь. Юрка мне макароны накладывает. Не слипшиеся из холодоса, а прям свежак. Чисто на меня порцию сварил. У него только салат и котлеты.       Пробую это дело. Норм, но…       — Юр, а кетчуп есть, а? Или сырный… — мазик ещё спросил бы. У чела даже хлеб не водится, а я про сырный.       — Кисло-сладкий пойдёт?       — Чё, серьёзно есть? Давай.       Наливаю соус в макарохи. И на котлеты. Извратство, конечно, с кисло-сладким. Но уже сам согласился. И выдавил чёт дофига.       — Юр, ты только не думай, съедобно. Очень съедобно. И полезно. — рот закрывать иногда полезно ещё, в курсе?       — Пхах. Так говоришь, как будто невкусно, но ты меня обидеть боишься.       — Да не. Тут и мясо, и макароны. Чё невкусного? И вообще ты старался, — ага, Ярик, так мама тебе про твои поделки в детстве говорила. Хм, а Юрке норм такие кринжовые комплименты, улыбается.       — Ну да, так. Немного. О тебе подумал, когда собрался готовить, — ля, ну вот это приятно. Сил нет, как приятно. Так приятно, что сейчас лицо от улыбки треснет.       — Хах, за компанию всегда веселее, — и даже странноватые котлеты с кисло-сладким вполне себе залетают.       — Чем заняться хочешь? — бля, и он не знает. И чё делать?       — Как бы, ну… Ваще я у тебя в гостях, так что предлагай, — во, это я красиво выкрутился.       — Мне, кроме как фильм глянуть, ничего в голову не приходит. Я в этом плане без фантазии. Хах. У меня друг есть. Игорь. Он сейчас уже бы настолку какую-нибудь расчехлил. Причём, ему б было без разницы, хочешь ты этого или нет.       — Прям «друг-друг»? Или…       — Без «или», — вот чё так резко? Я просто спросил.       — А-а. Понял. Ну и чё за настолки?       — Я тебе так с ходу кроме Монополии и названия не скажу.       — Блин, ну расскажи просто, в чём суть, — заодно и ещё чего-нибудь. А то Юрка, например, про Димаса уже знает больше, чем сам Димас про себя помнит, а я ваще первый раз слышу про каких-то его друзей.       — В мемы играли. Там нужно было под какую-то ситуацию картинку подбирать и потом все голосуют, чья картинка смешнее. Так не объяснишь — в процессе весело. Особенно, если компания большая. Ещё в игру вроде РПГшки, но не пафосной, с рыцарями и магами, а всякими приколами, подставами. Только мы дольше правила разбирали, чем играли.       — Сложная?       — Да нет. Игорь объяснять нихрена не умеет, — хмыкает. — А я — рассказывать. Тебе реально интересно про настолки слушать?       — Почему нет? Ты же рассказываешь. Как бы про себя. Про тебя интересно. Да и я б в чё-нить такое поиграл.       — Хах. Это компанией надо. Хотя бы человека четыре.       — Ну а чё? Давай как-нибудь к нам. Димас будет, сеструху позову. Ну, и я не напрашиваюсь, но и к тебе не против, — очень заметно как ты «не напрашиваешься», ага. — Если можно. И если хочешь.       — Я пока себе это слабо представляю. Может и хочу, но сам понимаешь, как это будет выглядеть, — вот я тупой. Вдруг его «друзья» бывшей заложат, вся херня.       — Бля, ну… Ты только не это… С твоими не обязательно. А к нам можно. Сеструха и так знает. Ну и Димас нас как бы тоже пропалил, — не вру же, реально он сам, если по сути. — Все норм относятся. Я поэтому и предложил, — ага, разложил так, как будто не на ходу это всё придумал. Но так-то реально можно у нас. Никто ничё не скажет. Идея-то норм.       — Окей, понял тебя. Ты, кстати, Венома последнего смотрел? — вот чё за человек? Спокойно, вроде, реагирует, но с темы съезжает.       — Юр, ты обиделся, чтоль, а? Да там само всё вышло. Не специально.       — Я знал, что так и будет, чего обижаться? — это он сейчас намекает, что я про всё распиздел?       — Да, ёп, не так всё было, как ты думаешь! — начинаю ему раскладывать всю историю про Димаса, про то как он тильт словил и про то, что я тут реально никак бы по-другому не вырулил.       Юрка слушает, кивает, не перебивает, хотя в мой рассказ уже и Марина попадает, и мама, и тюль. Но под конец я всё-таки до сути дохожу:       — И я Димасу сказал, чтоб он никому. И при тебе тоже: без подъёбок и без всякого такого. Он только попросил при нём не сосаться. Ну, я думаю, что ты и сам не будешь. Вот, короче, так как-то.       — Ярик, я реально рад, что у тебя всё без проблем обошлось, но давай всё-таки вдвоём видеться.       — Да как скажешь, я просто предложил, — ну и представил немного, как бы всё было. Но раз не хочет, я чё сделаю? Силой же его не заставлю.              Включаем фильм. Я устраиваюсь к Юрке под бок, он мне руку через плечо перекидывает. Кайф. Он даже не брыкается, когда я ногу на него закидываю. И пару раз в щёку целую, и в губы.       Потом всё-таки на фильм стараюсь отвлечься, а то меня уже ведёт. Жесть как сложно. Особенно, когда нельзя. И перед Юркой стрёмно. Он же ясно сказал: надо соблюдать, не просто так тебе рекомендации дали. И согласился, что без всяких там. А ему ж тоже хочется. Но он не лапает меня особо, не провоцирует. Чё ж я совсем как озабоченный? А мысли только такие, бля. Диван этот. И Юрка весь пиздец секс. И вижу же, что он ни разу не против. Ащ…       Только в фильм более-менее вникаю, вспоминая вместе с Юркой, что там по сюжету в предыдущих частях было, Димас пишет. Словами. Опять шифруется:       «можешь не приходить» — он там совсем охренел?!       Приходит ещё одно:       «?» — а, ладно. Не совсем, но всё равно охренел. Обломать им всё, чтоль? Не, ну так тоже нельзя. Понимаю, ему ж надо. Он роллы заказал, уборкой даже собрался заняться. Не, сразу посылать не буду, но если меня Юрец у себя не оставит, то я ебал где-то ещё ждать, пока они там натрахаются.       — Юр, тут такое дело. Можно у тебя на ночь остаться? Я рил не для себя прошу. Во, — показываю диалог с Димасом, который очень вовремя стикер с грустным хомяком отправляет, — Вот он с таким же фейсом сидеть будет, если я домой попрусь. Там девушка у него, ну и мэтчится у них всё. Он бы просто так не стал бы писать, — тем более текстом.       — Это та же? Тебя же она бесит?       — Не она ж попросила. Димас.       Юрка о чём-то ненадолго задумывается. На хомяка смотрит, на меня:       — Окей, оставайся. Но подниму завтра рано, мне в зал перед работой успеть надо.       Радую Димаса. Сам радуюсь частично. Не, то что с Юркой ночуем — кайф. Но не полный. Вот опять не так как мне хочется. Ещё и перед сном Юрка просит постараться на него не заваливаться и желательно ваще в другой угол дивана лечь:       — Не обижайся, — чмокает меня в губы, тепло проводит ладонью по щеке. — Мне реально тяжело уснуть, если кто-то рядом ворочается. Привычка уже, — херовая, Юр, привычка. Ноль из десяти.       — Всё равно не понимаю. Ты ж женат даже был. Как вообще так можно?       — Легко и непринуждённо. Тогда я не такой широкий был, нормально умещался и на раскладном кресле. Кристина — на кровати, — и как-то, бля, умудрились ляльку заделать. Случайно в коридоре пересеклись, чтоль?       — Да так ещё непонятнее. Ну как, блин, так жить, а? Ни пообниматься, ничё.       — Мы только спали отдельно. Удобней так всем было.       — Я спал на раскладном кресле — нихера не удобно, — особенно, если кто-то рядом на кровати морду плющит. Тем более, если это жена, с которой вместе спать так-то надо. Под одеялком, в обнимку. — Она храпела у тебя, чтоль?       — Пердела и яйца чесала. Мои причём.       — Хех, ну…       — Шутка это, Яр. Другие причины были, — ку-уда ты отодвигаешься?       — Юр, я ж теперь не усну, если не узнаю, что это за «другие причины», — у меня даже идей нет. Но я придумаю. Стрёмное что-то. Ну а как тут ещё?       — Ну, ты сам попросил. Не жалуйся, что я тебе такие подробности рассказываю. Мы до свадьбы вместе почти не жили. Ночевали иногда, но я тогда внимания не обращал, что не высыпаюсь, ну сам понимаешь. Потом свадьба, нам квартиру её бабушки подарили. Только переехали — забеременела. У неё токсикоз. Пояснять надо, что это?       — Ну я ж не настолько тупой. Чё тут пояснять? Это когда тошнит, — был бы не в теме, если б не Мариша и не её Симс. Только у сеструхи там в основном мужики от баб-инопланетянок беременели. Но блевали натурально, — Ну и чё такого? Наоборот же: ведро принести, волосы подержать. Твоя же жена.       — Да не в этом проблема. Знаешь, от чего тошнит?       — Ну от того что беременная, — да что я смешного сказал? — Не так, чтоль?       — По сути так. Но я про другое. Тошнит, в основном, от запахов. Ну и её тошнило от всего. Даже от запаха зубной пасты. Я уж не говорю про пот, носки. Мыться пробовал, уж поверь. Проще было отдельно спать. Да и ещё у неё живот болеть постоянно начал. Потом уже живот мешал, потому что большой. А как родила, они уже вдвоём стали с дочкой спать.       — А чё на кроватку денег не было?       — Хах, у нас их две было: обычная и качающаяся. И ещё коляска.       — Погоди. А детей сколько? Да ну хорош ржать надо мной! Я логики не вижу. Кроватка есть, нафига им-то вместе?       — Чтоб хоть я высыпался. Злата орала по ночам, не плакала, а прямо орала.       — А… Не, всё равно не клеится. Ну, покачать там и надо, соску дать, бутылку, — не, я понимаю, что в игре дети не как настоящие, но принцип же тот же. Даже с инопланетянами работало.       — Я тебе голову забивать не буду всем тем, что мы пробовали и делали. Не помогало. Вот никак. Вдвоём только.       — А. Ну теперь хоть понятно, почему разошлись. А то ты чел нормальный…       — Пфффт… Понятно ему. Спать давай.

***

      Утром Юрка хмурый, неразговорчивый. Да и я в такую раннюю срань стараюсь молчать. Но на «доброе утро», «приятного аппетита» и «спасибо» меня хватает. Не, я бы ещё чё-нибудь бы сказал или спросил, но как-то не идёт разговор. Я уже думать начинаю, что косякнул где-то, зря вчера с вопросами полез, но Юрец меня на прощание кайфушечно целует и обнимает, говорит, что ждёт завтра вечером.       Димас дома дрыхнет. Один. Почему дрыхнет понятно — выходной, как и я. А чё один? Да ну и хрен бы с ним, мне же лучше. Тем более роллы на кухне остались. С Юрцом я успел пару бутеров с яйцом, авокадо и сыром заточить, но как-то так себе. Я, конечно, рад, что хлеб у него водится, и я его просто в холодильнике не заметил. Но намазка не очень. Её и кисло-сладким не исправишь.        Пихаю пустые лотки из-под роллов в мусорку — Димасик, почёсываясь и громко зевая, шлёпает в толчок. С ещё одним зевком приходит на кухню. Шарится по ящикам, понимает, что банка с кофе у меня. Садится рядом:       — Марине скажи, что ещё раз свою хуйню какую-нибудь тут оставит, — смотрит на меня, медленно выдыхает, — по жопе получит.       — Чё?       — Лифак, бля, она забыла. Пиздец. Как в анекдоте от бати. Я сразу сказал, что Маринкин. А там всё: минус вайб, минус секс.       — Совсем всё?       — Не, ты чё? Помирились. Извинился.       — Ёбу, чтоль, дал? За что?!       — Уй, Яр, иди ты. Надо так, — бля, ну одни терпилы собрались. Юрка на кресле спал, этот извинялся за Маринкин лифак.       — Дело не моё, но вы месяц ещё не встречаетесь, а она такую херню творит.       — Чел, всё норм было, пока я лифак из-под подушки случайно не вытащил. И ведь ещё как дэбик сказал: «Ой, Маринка оставила». Думал же, что прибрался везде.       — Угу, — киваю на откисающую в раковине картошку, — везде.       — И ты туда же. Я про комнату. Ну и… — чего-то стремается, вниз смотрит. — Короче, не успел я, — ясно. Димасу было не до уборки, и не до картошки, он яйца брил.       — А ты чё весь день-то проёбывался, чудила? Роллы выбирал?       — Ну и это тоже. Думал, успею, — не тем местом только. — И ваще, сестру порядку учи, — продолжает бубнить уже за раковиной.       Ну заебись, картофан на обед всё-таки пожрём, если Димас её нарезать и пожарить не забудет.       Отправляю Марише фотку виновника Димасовского облома. Сисек у Маринки нет, но чёрное и кружевное носить ей это не мешает. Марина ставит огонёк. Потом войс записывает:       — Бля-я, я думала, что Даша спиздила.       «Димас пытался шизелла не оценила», — пишу ей текстом, а то вот это точно Димас не оценит.       Получаю вместо ответа ор чайки по имени Марина. Следующий войс уже чуток поадекватнее:       — Еа-а-ть… Яр, это эйблизм, осуждаю, — продолжает осуждающе орать, — ёп… хух… Шизелла… ху-у-ух… Сорян, ща, — громко тянет ашку несколько раз. — ху-у-у… И они чё, посрались? — минута моей жизни потрачена вот на это.       «не он извинился».       Марина отвечает стикером с орущим оленем. Ну тут хуй поспоришь.

***

      День бабла. На карту должно капнуть примерно к обеду. Пялюсь в телефон. Жду пуш о начислении. Голодный. Злой. Только деньги капают — подрываюсь в офис сдаваться.       На ресепшн меня встречает парниша с хмурым фейсом. Я натягиваю бахилы — он натягивает лыбу. Ну так вот лучше, надо понимать, я ж клиент, кэш несу.       Бейджик у него стрёмный «Медицинская сестра Владислав». На «сестру» он даже близко не похож. До Юрца, конечно, не дотягивает, но такой, крепкий. А эти сексисты ему женский бейдж дали. Ладно хоть не форму с короткой юбкой или халатиком. Хотя я б глянул. И втихую, может, бы и сфоткал.       Владик оформляет меня, весь список в комп забивает и предупреждает, что он и анализы брать будет. Я угукаю. Ну, он и он. Какая, хрен, разница думаю я ровно до того момента, пока не вкуриваю, что пацан-то намекает, что не только в вену мне тыкать будет, но и за член трогать. Ну у него, вроде как, работа такая. Сам на это дело выучился. А я не стремаюсь. Так-то он ничёшный. Пусть трогает, для дела же. Да и вообще на другой день переносить всё равно не хочу. Это ж ещё терпеть. Не хочу так. Сегодня сдать хочу и вечером к Юрке.       Заходим в кабинет. Мне волнительно что-то становится. И чем больше думаю, тем сильнее волнуюсь. И напрягаюсь там где не надо. А Влад мне говорит треники спускать и на кушетку ложиться. Строго так. Лицо у него серьёзное. Типа он же сразу намекал, что не в восторге от того, что надо будет мой хер держать. Ну я ж не виноват, что на него нарвался. Я ж не изврат, чтоб ходить и всякими накачанным Владикам член свой подсовывать. У меня есть кому! Бля-я… Теперь про Юрку не могу не думать. Так, Ярик соберись.       Спускаю штаны. Стою. И у меня стоит. Не до упора, но тем не менее. И Влад стоит. Перчатку натягивает. Вроде, и не смотрит, но, вроде, и видит.       Ложусь. Глазею в потолок. Потом на нависшего надо мной Влада, который мне пузо салфеткой застилает и как по листочку рассказывает, что дальше делать будет. А мне всё как бла-бла-бла слышится, хочется уже свалить. И ссать. Сжимаю зубы. Айх… Рука у Влада горячая, а льёт холодное. Неприятно, но лучше, чем тёплое. Заодно и немного отвлекаюсь. И не немного скукоживаюсь. А потом и всем телом к кушетке прирастаю. Не то чтоб боюсь, нервничаю. Та длинная палка, которую Влад открывает у меня на виду, как-то не способствует расслаблению. Я ж понимаю, что она не для того, чтобы в нос втыкать, а прямо… Ой бля… Зажмуриваюсь. Чувствую, что горяченная рука опять держит меня за член.       — Ярослав Александрович, дыхание задержите, — эт я? А да. Держу. Задерживаю. Ай, ей… А прокрутил то нахера, садюга?! Хух. Всё.       — Одевайтесь, присаживайтесь в кресло, — ага, сам присядь попробуй, когда в конце как будто что-то торчать осталось. Не, я проверил. Ничего лишнего. Но ощущение такое себе.       Когда оказываюсь в кресле, Влад спрашивает, как я процедуру сдачи крови переношу. Вот про то, как я «тык» в хуй переношу, не спросил, а тут вопросы, значит, у него ко мне появились? Жалко меня, чтоль, стало? По всей видимости, да. Потому что «тык» в руку проходит как-то ну очень незаметно. Не больно даже. Не зря Владос мне вены на обеих руках проверил. Я ж не помню, с какой мне «обычно» берут. Меня никто и не спрашивал.

***

      Только начинаю работать — заказ на Юркин адрес приходит. А мне в голову приходит идея. Запары нет, можно и на что-нибудь по-быстрому его уломать, раз он днём нихера не делает и ништяки заказывает.       Пытаюсь втолкнуть Юрку в квартиру, как только он открывает дверь. Юрец меня выталкивает обратно. Из-за его спины слышу громкое:       «Па-ап! Там кто-о? Доставка?» — да, Ярик, хорошо, что Юрка качается, а не ты. Щас бы впихнул его, в трусы влез бы и… Ой, пиздец…       — Пакет отдай, — Юрец меня удивляет своей выдержкой. Даже «бля» не добавил. Ну да. При ребёнке ж нельзя.       Сую ему пакет. С пингви и кисло-сладким... И то, и другое я ж выжрал. Вот как я не догадался, что это Юрка не себе заказал?       Позорно отползаю в ЦФЗ. Уже там ищу самый извиняющийся стикер. Слов тут как будто маловато. Ничего более жалобного, чем тот грустный хомяк не нахожу. Поэтому, кидаю ещё и стикер с оленем.       Пишу, что это я.