Одно и тоже/Same:LogicTeethDemons

Мне хотелось бы сказать, что я готов ко всему, что нас ждёт... но, честно говоря, есть часть меня, которая теряет контроль.

***

Уэйд резко обернулся, драматично натянув на лицо такую широкую улыбку, что был уверен: Питер её точно заметит через прорезь маски. — Извини за это. Я же говорил, что я — конченый, помнишь? — оправдался он, издав фальшивый смешок и неопределённо махнув рукой к голове. — Мысли постоянно блуждают, и я могу быть немного непредсказуемым, понимаешь? Он одновременно лгал и говорил правду: в данный момент он не испытывал эпизодов диссоциации или нестабильности, но это вовсе не означало, что такое не могло произойти в любую другую минуту. Питер оставался неподвижным, не произнося ни слова, как будто сомневался, стоит ли принимать внезапное изменение в поведении Уэйда и верить в его сомнительное объяснение. Уэйд не мог его винить. Учитывая, что он уже дважды убегал от Питера, было удивительно, что Паучок всё ещё здесь. Парень, похоже, настроен серьёзно, и Уэйд понял, что ему нужно идти ва-банк. Если уж он собирался выставить себя на неминуемый отказ, то пусть хотя бы сделает это с размахом, как обычно врывается в драку, не заботясь о своём благополучии. Сделай или умри. Или сделай и умри, а затем воскресни — в его случае. Хотя воскрешение всегда, сука, ужасно. Но вернуться от смерти — это одно, а вот вернуться после того, как полюбил кого-то... после того, как позволил кому-то быть рядом, — это стало настоящим мучением для Уэйда после Ванессы. Он знал, что в этот раз будет так же. Он потерял так много, потеряв её, и поэтому никогда не думал о том, чтобы попробовать снова по-настоящему... но сейчас, в данный момент, он решился дать себе шанс. Это была плохая идея, но... вся его гребанная жизнь состояла из плохих идей, так что… Итак, он начнет с основ. С предупреждения! Он быстро подошёл к Питеру, встал рядом и постарался передать как можно больше искренности и серьёзности через свою маску, когда сказал: — Прости, я — кретин. Я тебе уже говорил, да? Так что не говори потом, что тебя не предупреждали. Если ты потом пожалеешь об этом дерьме, это не моя вина, — он указал пальцем от Питера к себе, потом задумался, наклонив голову: — Ладно, это, конечно, будет на моей совести, но… — он поднял указательный палец и легонько ткнул Питера в нос, — ошибка-то твоя. Уэйд не знал, чего ожидать в ответ, но (невероятно!) — Питер улыбнулся ему, такой красивой и милой улыбкой, что Уэйд буквально застыл. Чёрт, это была потрясающая улыбка. Жаль, что они сейчас на крыше: ему хотелось увидеть эти прекрасные карие глаза, если бы Питер только снял маску… Ох. Ооо, нет! Уэйд резко вспомнил, что в какой-то момент ему самому предстоит снять свою маску. Как он только мог забыть об таком важном моменте? И всего лишь за несколько секунд между тем, как он решил уйти, и как Питер обиженно вздохнул!? Чёрт! Опять его охватила тревога, тело напряглось, но Питер шагнул чуть ближе, ближе, чем они стояли до того, как Уэйд ушел, и хотя это было не так близко, как в ту ночь в Бронксе, все рассеянное беспокойством внимание Уэйда сосредоточилось лишь на нем. — Это значит да? — спросил Питер всё ещё улыбаясь, с легким румянцем на щеках. — Значит, ты не против… эм, — он замолчал, и Уэйд услышал, как он сглотнул, пытаясь выдавить из себя слова, — не против проводить больше времени вместе? Хотя было чертовски мило наблюдать, как Питер пытается флиртовать, Уэйд не мог не заметить, что тот несколько раз в разговоре выбирал такие фразы, которые намекали, но не говорили прямо о явно недружественных отношениях. Это наталкивало на мысль, что Питер хочет большего. Уэйд всё равно не мог в это поверить, и эта неопределенность раздражала его. «Придется проверить», — подумал он, кивая в ответ Питеру. — Да, не против, — признался он. Голос звучал тише, чем обычно, и он беззвучно вздохнул, позволяя своему решению укрепиться. Он действительно собирался дать себе шанс. С Человеком-пауком? Вау. — Класс! — воскликнул Питер, повысив голос, но вскоре сам удивился своему энтузиазму. Уэйд с улыбкой наблюдал, как Питер старается скрыть свою неловкость, кашляя и нервно похлопывая себя по животу, чтобы в конечном итоге расположить руки на бедрах. — Это… это круто, потому что… я, эм, мне… нравишься ты. — Уэйд внутренне запаниковал и одновременно покраснел, в то время как Питер продолжал, ничего не подозревая: — Потому что ты… ну, ты кажешься хорошим человеком. Что, блядь? Уэйд наклонил голову, и, вероятно, его маска ясно отражала недоумение, так как Питер, заметив это, фыркнул и произнес: — Эй, не смотри на меня так, я серьезно! — Он выглядел настолько искренним, что это ставило Уэйда в трудное положение. Затем Уэйд заметил, как Питер провел языком по губам — черт возьми! — и продолжил свою речь, сохранив ту же очаровательную улыбку: — Уэйд, ты хороший человек, ну, по-своему, понимаешь? Он это правда спрашивает? Потому что ответ Уэйда начнется с Н и закончится на Т. — Я хочу сказать, что ты знал, как я выгляжу все это время, на протяжении всех этих лет. А если ты и выяснил, кто я, откопал информацию про меня, после нашей встречи, то никогда не использовал это против меня, — он вздохнул и пожал плечами, его руки, прежде занятые объяснениями, опустились по бокам. — Моя личность — моя самая большая уязвимость. Если кто узнает — она может разрушить и поставить под угрозу жизнь моей семьи и друзей. И все же ты не сделал ничего плохого, — закончил он несколько категорично. Уэйд нахмурился, глядя на Питера, услышав тот же оттенок ранимости в голосе, что и в ту ночь в Бронксе. Он догадывался, что кто-то, а может, и не один, предал Питера в прошлом, и теперь этот молодой супергерой доверял такому, как он!? Но, с другой стороны, Питер не ошибался в своем доверии, потому что в ту ночь, когда Уэйд впервые увидел Питера с его израненным, избитым лицом, он понял, что если бы ему пришлось, он бы убил любого ради Питера, не задавая лишних вопросов. Потому что Человек-паук был настоящим героем в его глазах, а Питер казался всем тем чистым и искренним в этом мире. Он был человеком, которого никто не должен был обижать. — Так что перестань уже говорить дерьмо о себе, — нарушил Питер воцарившуюся между ними тишину, ухмыляясь и слегка тыкая пальцем в грудь Уэйда. Уэйд не мог не улыбнуться в ответ притворно ахнув и наклонившись ближе с прижатой ладонью к своей щеке: — Боже мой, он ругается! Питер не растерялся, ухмыльнулся и с наигранным акцентом произнес: — Что ты имеешь в виду? Конечно, ругаюсь. Я вырос в Нью-Йорке, в Квинсе, чувак! Уэйд просто уставился на него с немного расширенными глазами и широкой улыбкой. — Что за херня, малыш, это было ужасно! — с нежность сказал он, наслаждаясь каждым акцентированным словом Питера. — Но даже так, — он сделал паузу, сложил руки перед лицом, образуя сердце, и Питер начал хихикать, ещё до того как Уэйд добавил с вздохом: — Чёртовы глаза-сердечки. Разнимая руки, он развел пальцы в стороны, делая при этом трепещущее движение. Питер всё ещё хихикал, немного краснея. Уэйд шире усмехнулся: его губы и кожа слегка напряглись. Он действительно не привык так много улыбаться. Когда смех Питера стих, тот с усмешкой и вызовом сказал: — А ты можешь предложить что-то получше? Уэйд сразу сдался: — О, нет, нет, нет, абсолютно нет. Я не американец, и уж точно не ньюйоркец, — сказал он, положив руки на бедра. Линзы маски Питера расширились, а затем сузились. — Правда? — спросил он с любопытством. Уэйд кивнул: — Да, дружище, — каким-то знакомым акцентом… Глаза Питера под маской прищурились. — Подожди, ты… — Канадец, точно. — Канадский наёмник, серьёзно? — он был настроен скептически. — Так точно. — Не может быть! Откуда именно? — Саскачеван, — ответил Уэйд, хотя это было не совсем правдой. Он просто любил, как звучит это слово: как чимичанга. Вообще, Уэйд не любил говорить о своих канадских корнях, потому что его детство было полным дерьма. Некоторые вещи должны оставаться в прошлом. Питер, казалось, развеселился, когда сказал: — Я думал, канадцы — это супер милые люди. Уэйд притворно ахнул и положил руку на грудь: — Я супер милый! — сказал он с «долинским» акцентом. Питер фыркнул, пытаясь сдержать улыбку, но не смог: — Ты же наёмник. — Что, наёмники не могут быть милыми, а? — Уэйд снова поддел акцент канадца, наслаждаясь тем, как Питер продолжал улыбаться. — Ну, может быть, могут, — пожал плечами Питер, его голос и улыбка смягчились. — Ты довольно милый. «Чёрт, он снова флиртует со мной!» — Ладно, ладно, я соврал, — сказал Уэйд игриво, чуть понизив голос. Он решил, что настало время проверить, что именно Питер от него хочет. — О, правда? — голос Питера стал немного робким, но всё равно флиртующим. — Да. Да. Лжец, лжец, штаны горят!Я полный мудак, — заявил Уэйд, делая шаг вперед. — Но если дело касается тебя, я всегда сделаю исключение, сладкий, — произнёс он тем голосом, который не использовал уже много лет. Голосом, когда хотел быть сексуальным и обаятельным. Хотя он уже не мог претендовать на первое, Уэйд всегда оставался мастером флирта. Улыбка Питера расползлась еще шире, и он сделал самый милый полупрыжок на носках, когда сказал: — Всегда, да? Звучит здорово. Значит, ты собираешься остаться? — он звучал довольно счастливым, и Уэйд почувствовал облегчение, потому что Питер был рад, а это чувство угодить кому-то не появлялось у него уже очень давно. — Пока ты этого хочешь. Это конечная — он попал, по самые яйца попал, потому что именно это он и имел в виду! Несмотря на все отрицания последних недель, — он хотел этого. Ему страшно, но теперь он разрешил себе лететь сломя голову, без тормозов, зная, что падение будет разрушительным. — Надеюсь на это, — ответил Питер, продолжая флиртовать с румянцем на щеках. Уэйд рассеянно кивнул, а потом сделал ещё один шаг, более смелый. — Ты можешь надеяться на что угодно, малыш, — сказал он, немного приблизившись и открыто окинув взглядом тело Питера в облегающем спандексе: — Особенно, на что-то интимное, связанное с твоим потрясающим телом. Питер покраснел так быстро, что Уэйд даже не понял почему — ведь он говорил гораздо более откровенные вещи Питеру раньше, не так ли? Да, говорил. Питер был сам удивлён от своей реакции: его улыбка растаяла, губы слегка раскрылись от удивления, а глаза на маске снова сделали тот "ззз" звук, когда он слишком быстро моргнул и отвёл взгляд в сторону. Дело в том, что это был первый прямой и явный подкат от Уэйда, и оказалось, что Питер абсолютно не готов к этому. Его мозг выбросил запутанную смесь гормонов, заставляя чувствовать себя одновременно возбужденным и сильно встревоженным. Он был совершенно не готов к тому, как изменилось поведение этого человека и насколько сексуально и по-взрослому он звучал сейчас. Питер не думал, что сможет также звучать, даже если бы пытался, так почему Уэйд мог?! Это заставило его почувствовать себя немного растерянным и неуверенным в том, на какой уровень отношений он готов, потому что Уэйд явно не намекал на простые близкие объятия. Нет, его тон подразумевал совершенно другое. И поскольку Питер впервые рассматривал парня в неплатоническом ключе, столкнувшись с огромной разницей в сексуальности в одном только тоне Уэйда по сравнению с его собственным, а также с разницей в возрасте, физических размерах и опыте, Питер начал сомневаться, действительно ли он понимает, во что ввязывается. В результате его первоначальной реакцией стала нерешительность, ощущение, что он, возможно, не в своей тарелке, и на это у него была дурная привычка — отшучиваться, неловко оправдываться, извиняться или придумывать причину, чтобы уйти. Он уже собирался поступить именно так, открыв рот, чтобы заикнуться о какой-нибудь слабой стратегии ухода, но одновременно с мыслью об отступлении в голову пришли вопросы: «Почему я колеблюсь?» и «Что меня сдерживает?», и он поджал губы, чтобы ничего не говорить. Он не хотел возвращаться к старым привычкам. Девять из десяти неприятных или пугающих разногласий или конфронтаций и дискуссий, которые он вел с людьми в своей жизни, обычно заканчивались тем, что он либо уступал, либо опускал руки. Он всегда был слабаком, никогда не умел постоять за себя или сказать то, что чувствовал или чего хотел. Конечно, сейчас он мог надрать задницу и говорил как заведенный, но это было в образе Человека-паука, а не Питера Паркера. Но он больше не хотел этого, он не хотел быть храбрым, как Человек-паук, и пугливым, как Питер Паркер, потому что он был и Питером, и Человеком-пауком одновременно... И разве Уэйд не говорил, что он потрясающий? И Уэйд сказал это, даже зная, что под костюмом скрывается просто Питер. Питер снова улыбнулся, решив, что, несмотря на страх, ему нужно определиться: входить в отношения с другим мужчиной — и не просто с кем-то, а с опасным, загадочным и непредсказуемым человеком, как Дэдпул — или вообще не рисковать. Середины не было, поскольку неопределенность никогда не приводила ни к чему хорошему. Тем более, что он сам начал все это: ему было любопытно, интересно, и он ожидал чего-то. Теперь оставалось только разобраться по ходу дела. Бежать уже не имело смысла. Поняв, что пора действовать, а не просто говорить, Питер оглядел здания вокруг, высокие и низкие, и шагнул вперед, в личное пространство Уэйда. Он был до смерти нервным, но нервозность была перемешана с волнением. Он не совсем понимал, что делает, но точно знал, что хочет ответить на дерзость Дэдпула своей. Уэйд, который не ожидал, что Питер захочет прижаться к нему после всех этих разговоров про стояк, заставил себя оставаться спокойным и не нервничать. Он просто должен был ответить на объятия, не придавая ситуации лишнего значения, ведь сигналы, которые Питер подавал, были вполне ясными. Однако попытка не думать о том, что происходит, рухнула в тот момент, когда Питер, неуклюже и застенчиво, отстранился от объятий и поднял руки, чтобы обвить их вокруг шеи Уэйда, встая на носочки. Уэйд перестал дышать. Этот жест Питера явно был не дружеским, и, как ни крути, Уэйду пришлось выбирать, куда положить свои руки: а) аккуратно на бок Питера, или б) обнять его за талию. Окончательное решение было очевидным. Если Питер готов был прижаться к нему, Уэйд не собирался отказываться, и он обнял его за талию, прижимая тело достаточно крепко, чтобы их передние части соприкоснулись — пусть и немного. Уэйд наклонился чуть вперед, чтобы учесть разницу в росте. Мгновенно стало очень интимно, и Уэйд был рад, что Питер спрятал лицо у него на плече — так хотя бы маска не могла выдать все его эмоции. Его мозг повторял одно за другим: «чертвозьмичертвозьми». Ощущение того, что Питер прижимается к нему так же, как и в ту ночь несколько недель назад, вызвало у него бурные чувства, и на этот раз они были гораздо более сексуальными. Как и все остальное, что дремало в нем так долго, его либидо тоже было подавлено, так что, хотя он отпускал множество шуточек на тему секса, лично у него желание секса пропало. Но теперь, когда он позволил Питеру приблизиться к себе, причем именно таким физическим образом, все переключатели Уэйда включились, и он ощутил с гораздо большим сексуальным осознанием, прижимающие к нему стройные, твердые мышц и изгибы Питера. То, что ему удавалось сдерживать, когда он обнимал Питера в прошлый раз, больше не сдерживалось, и он уже с кристальной ясностью представлял себе, каково это — сдирать с младшего облегающий костюм... покрывать его светлую кожу следами от засосов и укусов, сгибать и разгибать его ловкие конечности во всевозможных интересных позах и на всевозможных поверхностях. «А что бы я сделал с этой задницей!» — Уэйд чувствовал, как напрягается. Давно он так не заводился, что остановить его было невозможно... но Паучок был предупрежден, поэтому Уэйд не стал сдерживать свой энтузиазм. Кроме того, ему нужно было знать, чего именно хочет Питер от близости с ним, так что он мог бы провести несколько тестов. Так он оправдывал себя, когда ослабил руки на талии Питера, положил свои большие ладони на его поясницу, а затем очень целенаправленно раздвинул их и стал гладить тело Питера, заставив себя остановиться, только дойдя до самого низа спины Питера: его мизинец и безымянный палец были так близки к идеальным ягодицам Питера… Он остановился, поскольку дыхание Питера заметно сбилось, и он крепче обхватил шею Уэйда, но при этом бессознательно — или, надеясь, нет — прижал свое тело… ближе и крепче к Уэйду, настолько, что так же явно, как Уэйд чувствовал свою эрекцию, прижатую к животу Паучка, — Паучок тоже почувствовал это, но не отстранился. Уэйд впился пальцами в спандекс на талии и пояснице Питера, тихо и протяжно дыша: — Бля-я-я-я-дь… Они так и стояли несколько очень жарких секунд. А потом Питер ослабил руки, но не для того, чтобы отстраниться, а чтобы иметь возможность поднять голову и посмотреть на Уэйда: — Можно увидеть тебя? — спросил Питер, скользнув рукой вниз и положив её на шею Уэйда, прямо там, где маска вписывалась в его костюм. Пальцы младшего супергероя мягко обвили материал, готовясь поднять маску. Уэйд сразу напрягся, глаза на маске расширились, и он с трудом сдержался, чтобы не оттолкнуть Питера, хотя инстинкты подсказывали ему немедля остановить это. Вместо этого он в спешке пытался придумать, как вежливо сказать «дерьмо, нет!», потому что он на все 100% не был готов раскрыть Питеру своё блядское лицо. Не сейчас. Это было слишком рано. Его спасла песня AC/DC, прежде чем он успел отвергнуть просьбу Питера. Знакомая «Back in Black» заиграла из динамика телефона, который явно был не Уэйда, а Питера. — Чёрт, — пробормотал Питер, вырываясь из их объятий и протягивая руку назад, чтобы ответить на звонок. Уэйд вздохнул с облегчением, хоть и сожалел, что пришлось отпустить Питера. Он наблюдал, как младший супергерой вытаскивает смартфон откуда-то из своего костюма. В первый раз Уэйд задумался, откуда вообще на таком тесном костюме может быть место для телефона. — Где ты его прятал? — спросил он, удивлённо нахмурившись, наблюдая, как Питер с тревогой сглотнул, увидев имя на экране, и снова пробормотал «чёрт», прикрывая рукой верхнюю часть маски — движение, которое, вероятно, предназначалось для его мягких каштановых волос, до которых Паучок не мог дотронуться прямо сейчас. — Эм, в секретном кармане, нанотехнологии скрывают, — ответил Питер, быстро выдыхая и поднеся телефон к уху: — Моя тетя, две минуты... Привет, Мэй! Сказал он в трубку с теплым, но нервным тоном. Уэйд с улыбкой наблюдал, как Питер, чуть перемещаясь с ноги на ногу, нервно разговаривал с тётей. — Нет, нет, да, на самом деле, всё в порядке. Да, мне пришлось уйти с места происшествия, но все в безопасности, не нуждаются в моей пом... ну да, полная эвакуация. Да, дым сил... что? Нет! — Питер покачал головой, губы вытянулись в гримасу, и он начал жестами отрицать, продолжая: — Я не странно качался на паутине, кто вообще мог это замети… Нет, я в порядке. Я действительно в порядке! Они показывают это видео по телевизору? — Досадная пауза. — Чёрт, это не круто... Слишком любопытный Уэйд достал свой телефон из кармана и открыл YouTube. — … насколько плохо? Я выгляжу как идиот? — спросил Питер с недовольным выражением лица. — Что, извивался…? Я не... чёрт... Он закрыл лицо рукой, глаза на маске закрылись, и он разочарованно покачал головой. Уэйд оторвался от телефона, на мгновение отвлечённый поиском, и не смог сдержать улыбку. Ему становилось всё теплее на душе, глядя, как Питер заканчивает разговор со своей тётей. Судя по одностороннему диалогу, который он мог услышать, она знала о том, что племянник — Человек-Паук, и, кажется, полностью его поддерживала. Уэйд, тем временем, нашёл нужное видео и нажал «воспроизвести». Кадры были сняты с улицы, и на них Питер раскачивался на паутине высоко над головами прохожих. Да, было видно, что он явно не в лучшей форме: он едва не задел угол здания, а затем и вовсе начал соскальзывать с паутины. Видео оказалось компиляцией из разных ракурсов, снятой на телефоны очевидцев. Однако вид оказался совсем не таким забавным, как ожидал Уэйд. Наоборот, ему стало не по себе. Когда толпа на видео ахнула, наблюдая, как Питер поскользнулся на паутине на огромной высоте, а затем вцепился в неё обеими руками, пытаясь восстановить равновесие, у Уэйда неприятно заныло в животе. Эти кадры напомнили ему о том, как Питер тяжело приземлился на крышу ранее и не сразу поднялся. Уэйд понимал, что начинает слишком сильно к нему привязываться, а это опасно. — …с другом сейчас, — внезапно долетели до него слова Питера. Уэйд удивился: неужели тот говорит тёте о нём? — Эм, нет, ты его не знаешь. Н-нет, не из университета, и не с работы… Да, Мэй, мы можем… можем поговорить об этом позже? Я должен… Уэйд заметил, что Питера часто перебивают, и, похоже, он был из тех людей, кто спокойно относится к такому. Уэйд же был совсем другим: ему важно было высказаться, и он терпеть не мог, когда его перебивали. Питер вдруг притих, слушая, что говорит его тётя, а затем бросил на Уэйда полуулыбку. Одной рукой он держал телефон у уха, а второй упёрся в бедро. Но уже через мгновение он резко повернулся, его голос прозвучал встревоженно: — Сегодня вечером?! Через час?! — воскликнул он. — Мэй, да ну, это же совсем без предупреждения! Я так устал и от меня пахнет нефтяными парами. Может, перенесём? Уэйд просто стоял, молча наблюдая за Питером, его жестами, выражением лица, стараясь запомнить каждую деталь. Это была его давняя привычка — сохранять воспоминания о людях, ведь он был почти бессмертным, а они… нет. Он глотнул чуть напряжённо, вслушиваясь в интонации Питера, просто разглядывая его, потому что мог. И потому что хотел. — О, точно! Они же в Париже были! Точно, — Питер рассеянно коснулся головы, кивая в ответ на слова тёти. — Да, да, понял. Одеться прилично? Хорошо. Да-да, обещаю, Мэй. Это ресторан, никаких кроссовок, понял. — Он тяжело вздохнул, запрокинув голову: — Да, я поглажу вещи… — пробурчал он недовольно. Уэйд хмыкнул на этот комментарий, и Питер обернулся, бросив ему ещё одну слегка смущённую улыбку. От этого у Уэйда так сжалась грудь, что он даже не мог понять, какие именно чувства сейчас его переполняют. Он просто чувствовал. — Ладно, увидимся. Люблю тебя, Мэй. Пока, — сказал Питер, заканчивая звонок. Когда Питер закончил разговор, Уэйд ухмыльнулся под маской, наблюдая, как тот тяжело вздохнул и расслабил плечи, а затем обратно подошел к нему, перестав ходить туда-сюда. — У меня столько вопросов, — заговорщицким шёпотом заявил Уэйд. Питер усмехнулся, мельком глянув на экран телефона, и ответил: — У меня мало времени, так что задавай три вопроса, — поднял руку, показывая три пальца. Уэйд на миг опешил от такой щедрости, но быстро взял себя в руки: — Ты слушаешь AC/DC? Не ожидал. Думал, ты больше по Маклемору или Дрейку. Питер рассмеялся, чуть наклонив голову: — Маклемор классный, — согласился он. — Но мне вообще нравятся разные жанры. — На мгновение его лицо стало задумчивым, прежде чем вернулась лёгкая улыбка. — А AC/DC... это была любимая группа Тони. Этот рингтон напоминает мне о нём. Он обожал старый рок. В голосе Питера прозвучала теплая грусть, и Уэйд, вопреки своему характеру, не стал шутить, даже когда услышал слово «старый». Для него, 49-летнего человека, эта музыка всё ещё была важной частью молодости. Он решил не касаться темы Старка, заметив, как легко исчезает улыбка Питера при упоминании Тони. Вместо этого он задал следующий вопрос: — Ранний ужин в дорогом ресторане с кем-то, кто вернулся из Парижа? Звучит серьёзно. Уэйд не привык задавать личные вопросы, но на этот раз был слишком любопытен. К его удивлению, Питер ответил спокойно и открыто: — Да, Пеппер и Морган были за границей последние несколько месяцев. Теперь они вернулись, и Пеппер пригласила нас — меня, тётю Мэй и Хэппи — на ужин в Манхэттен. Просто чтобы встретиться и поболтать, — он пожал плечами, словно это было совершенно обычным делом. Уэйд замер: — П-Пеппер? Ты имеешь в виду Пеппер Поттс? Питер понял его удивление и поспешил пояснить: — Ой, да, извини, я привык, что все знают, о ком речь, — он покачал головой. — Да, это Пеппер Поттс-Старк и её дочь Морган. Ну и Хэппи Хоган, он был другом Тони и управляющим делами… для Мстителей. А ещё он уже несколько лет встречается с моей тётей. Питер улыбнулся, явно наслаждаясь реакцией Уэйда. Тот попытался переварить всё сразу, но Питер быстро поставил точку: — Всё, три вопроса закончились. Уэйд нахмурился и резко возразил: — Эй, нет, так не честно! Последний вопрос был мини-вопросом к основному. Он даже не попытался остановить Питера, когда тот протянул руку и вытащил телефон у него из рук. — Ты имеешь в виду дополнительный вопрос? — с усмешкой уточнил Питер, небрежно начав что-то нажимать на телефоне Уэйда. — Ладно, можешь задать третий вопрос. — Он предложил это так спокойно, что Уэйд даже не успел возразить. Такой неожиданной щедрости Уэйд не ожидал, и теперь его мысли забегали в поисках идеального вопроса. Конечно, его интересовало, почему Питер оказался настолько тесно связан с жизнью и семьёй Старка, но ответы на такие вопросы были бы слишком скучными. Он уже дважды спрашивал что-то банальное. Третий вопрос должен был быть стоящим, как последняя попытка загадать желание у джинна. Его глаза внезапно расширились, когда в голове всплыл идеальный вопрос, но тут зазвучала AC/DC. Правда, всего на секунду, пока Питер не коснулся экрана телефона и не сбросил вызов. Уэйд ошарашенно осознал, что теперь у него есть личный номер Питера — а точнее, Человека-паука. Блядские святые угодники. — Ну так что с третьим вопросом? — спросил Питер, возвращая телефон Уэйду. Уэйд взял устройство, мельком взглянул на контакт, записанный как «Питер» с эмодзи паука рядом, и, поражённый тем, что всё это происходило наяву, просто задал свой вопрос: — Могу я потрогать твою задницу, пожалуйста? — проговорил Уэйд, чем тут же вызвал характерное «ззт» расширяющихся линз маски Питера. Не успев испугаться реакции, Уэйд поспешно добавил: — Это, ну... давнее желание, о котором я всегда мечтал, и я понимаю, что это звучит жутковато, особенно с учётом того, что когда я впервые захотел это сделать, ты был несовершеннолетним. Но я, клянусь, не знал об этом тогда! А теперь, когда это полностью законно, я бы очень, очень хотел, если, конечно, ты не против. Закончив свой поток слов, он прочистил горло, отвёл взгляд в сторону и еле слышно пробормотал: — Что за херню я сказал? — окончательно осознавая, какой идиотский вопрос он только что задал. Кожа на видимых участках лица Питера покраснела, линзы маски всё ещё были широко раскрыты, а рот искривился, словно он хотел что-то сказать. Уэйд был уверен, что сейчас его жёстко и коротко пошлют, но потом эти красивые губы медленно растянулись в улыбку, игривую и чуточку лукавую. — Технически, это просьба, а не вопрос. Но вот что я скажу… — Питер заговорил с ноткой заигрывания, почти дразня, отступая на шаг назад, всё ещё улыбаясь и всё ещё смущённый. — Спроси меня об этом снова, когда мы встретимся в следующий раз. — Он сделал ещё один шаг назад, и ещё один. Уэйд скорчил недовольную гримасу и громко простонал: — И когда это случится? — он едва не топнул ногой, как капризный ребёнок. Каким-то чудом Паучок не рассердился на его дурацкий вопрос. Уэйд был так близок к заветной цели. Питер продолжал пятиться к краю крыши, его гибкое тело медленно удалялось. — У тебя есть мой номер, Уэйд. Ты сам мне скажи. Голос прозвучал неожиданно мягко и почти застенчиво. Он пожал плечами, словно по привычке, с лёгкой игривостью, прежде чем запрыгнуть на край крыши. И вот он, хитрый, изящный и чертовски обаятельный соблазнитель, который теперь знал, что Уэйд обязательно свяжется с ним, если захочет исполнить свою просьбу. А Уэйд, блядь, конечно же, захочет. Хитрый Паук. — Пока, Уэйд! — бодро попрощался Питер, опуская маску на лицо, прежде чем изящно перевернуться через голову с крыши. Он исчез на миг, а затем выстрелил паутиной, цепляясь за соседнее здание. В следующий момент его тело изогнулось в элегантной дуге, он издал короткое радостное «у-ху!» и снова исчез за углом. А Уэйд? Что ж, Уэйд был мужчиной, который совсем недавно вырвался из своего эмоционального оцепенения и теперь был чертовски голоден. Он ни за что не упустит возможность провести ещё немного времени с Питером, особенно если это даст шанс прикоснуться к тому идеально подтянутому заду. Беспокоиться о том, что они слишком сближаются, или о возможных сожалениях? Слишком поздно. Итак, стоя прямо там, Уэйд достал телефон и открыл новое сообщение для Питера. Быстро набрав текст, он отправил его без каких-либо предисловий. Сообщение гласило: :Приветик, малыш, встретимся после ужина сегодня? Любишь замороженный йогурт? ты трогаешь мой зад, я трогаю твой? <3333 И следом — эмодзи черепа, какашки и большую букву «L». Он засунул телефон обратно в один из карманов на костюме, а затем разбежался и прыгнул обратно на чуть более высокий соседний дом. Уэйду пришлось зацепиться за край крыши и подтянуться, но, к счастью, он не упал, что сэкономило ему кучу времени и избавило от необходимости отмывать костюм. Его пицца, конечно, была безнадёжно утеряна — покрытая муравьями после столь долгого пребывания на открытом воздухе, — а его газировка, скорее всего, выдохлась. Всё это могло бы раздражать, если бы не одно "но": его телефон завибрировал, сигнализируя о новом сообщении от Питера, всего через семь минут после того, как он отправил свой текст. В ответе Питера было указано название бара «Замороженный Йогурт» в Квинсе и время встречи, а также:

:Только без спандекса.

И подмигивающий смайлик. Уэйд задумался над тем, что Питер мог иметь в виду, и сразу понял: вероятно, Питер хотел, чтобы они встретились без своих костюмов и масок. Чтобы это были не Человек-паук и Дэдпул, а именно Питер и Уэйд. Разумеется, это было невозможно для Уэйда. Он слишком долго скрывался за своей маской, чтобы снова выйти в мир просто в толстовке с надвинутым капюшоном. Он не был готов снова столкнуться с этими взглядами. Но он мог найти компромисс и компенсировать то, что не мог выйти без маски. Уэйд не был человеком, который часто утруждал себя наведением лоска или ухаживал за собой больше необходимого минимума: один душ в день (два, если он испачкался в крови) и чистка зубов. Это было его пределом. Но ради Питера он мог постараться чуть больше.

***

Питер только что забрался через окно своей спальни, но не смог дождаться, чтобы проверить телефон, который он почувствовал вибрирующим в кармане. Обычно он читал сообщения на ходу, даже когда летал на паутине, но сейчас спешил домой, чтобы привести себя в порядок к ужину, а смс могли подождать. Однако за пару минут до дома его вдруг осенило: а вдруг это Уэйд? Мысль казалась нелепой — уж слишком скоро после их встречи. Но всё равно нетерпение и волнение заставили его проверить, и он оказался прав: сообщение было от Уэйда... и это что, приглашение на свидание? Скорее всего, именно так, и после того, как Уэйд его обнимал, после того, как он прижался к этому сильному, мускулистому телу — к телу, которое, как выяснилось, неожиданно сильно его привлекало, — и почувствовал реакцию Уэйда на их близость, Питер начал задумываться. Особенно о том, как близко они оказались... настолько близко, что, если бы не маска, возможно, они могли бы поцеловаться. Чёрт. Питер действительно хотел, чтобы это было свидание. И хотя он понимал, что, возможно, торопит события, и до конца не знал, насколько он готов к таким отношениям, одно было очевидно: ему хотелось чего-то большего. Не желая давать себе времени на раздумья, он быстро отправил ответ Уэйду с местом встречи и с намёком встретиться без их супергеройских костюмов. Питер хотел увидеть его, настоящего. Потому что в глубине души он надеялся, что это может быть началом чего-то большего. Возможно, одной встречи будет достаточно, чтобы их отношения переросли в нечто серьёзное, ведь, если подумать, их личности вполне подходили друг другу. Хотя сама идея встречаться с мужчиной была для Питера чем-то новым и непривычным, он не мог игнорировать свои чувства. Но встречаться с человеком, чья лица он никогда не видел? Это было слишком странно. Вспомнив, что ему нужно успеть на ужин, Питер швырнул телефон на кровать, быстро нажал на паучий символ на груди, и его костюм из наноматериала тут же разложился, освободив его. Это была одна из разработок Тони, добавленная ещё в первые версии костюма, и Питер сохранил её во всех последующих модификациях. Схватив полотенце, он поспешил в душ, но мысли о Уэйде не оставляли его в покое. Он закатил глаза и покачал головой, осознавая, что ведёт себя как дурак. Его удивляла собственная скорость, с которой к Уэйду развились вполне чёткие чувства. Они возникли настолько быстро и ярко, что это казалось почти нелогичным, особенно если сравнить с его симпатией к Лиз, Мишель и даже другим девушкам, которые ему нравились на протяжении многих лет. И, размышляя об этом, он задавался вопросом: очевидно, он бисексуал, если уж на то пошло, но что, если это чувство к Уэйду — нечто большее? Может ли это означать, что у него есть предпочтение к мужчинам, и он просто не осознавал этого до сих пор? Вряд ли, верно… Такое ведь невозможно было бы не заметить. Он включил душ, подождал, пока вода нагреется, а затем зашел под струю горячей воды, позволяя воде смыть пот с кожи и пригладить волосы. Он тихо хмыкнул, думая, что хотя бы после этого раза, когда он виделся с Уэйдом и был так близко к нему, не нужно будет смывать кровь. Но мысль о том, что он был в окружении крови на той встрече, заставила его нахмуриться. Он проводил руками по волосам и по лицу, вспоминая, как после того кровавого столкновения, когда Дэдпул убежал, он был так уверен, что забьет на этого наемника. Тогда казалось, что тот совершенно не заинтересован. И Питер пытался убедить себя, что Дэдпул — это плохая компания; в конце концов, супергероям не стоит общаться с наемниками... Но как только он очнулся после того, как на крыше потерял сознание от дыма, и увидел, что Дэдпул все-таки рядом, пытается ему помочь, все его убеждения рассыпались. Он просто был рад увидеть этого человека снова, рад узнать, что тот пришел проверить, все ли с ним в порядке. Он был счастлив, что его паучьи чувства оставались спокойными рядом с таким опасным человеком, и что он слышал улыбку в голосе Уэйда, когда тот с ним говорил. Он также гордился собой, что нашел в себе смелость снова приблизиться к Уэйду, и это помогло понять, что именно заставляло того держаться на расстоянии. За последние недели он не раз представлял себе, как это будет — снова быть в руках Уэйда. И вот, когда он снова оказался в этих руках, даже ближе, чем раньше, когда обнимал Уэйда, а тот держал его так низко на спине... это было приятно. И сейчас, когда он снова думал об этом, ему было хорошо. И даже немного как будто он рисковал, как чувствовал, что может позволить Уэйду зайти еще дальше… И когда Уэйд прямо попросил прикоснуться к его попе, Питер почувствовал, как его мысли и пульс пришли в бешеный ритм... Он даже не подозревал, что может думать так смело, не говоря уже о том, чтобы так дразнить Уэйда, как он это сделал перед тем, как оставить его стоять на крыше. Он все больше удивлял сам себя, и в данный момент его лицо снова было красным и горячим, сердце билось быстрее, а тело откликалось на остаточную возбуждённость от того, что случилось раньше; возбуждение, главным образом, от того, что Уэйд не врал, когда говорил, что у него встанет. И хотя Питер мельком видел пенисы в общественных туалетах и раздевалках спортзалов и даже эрекцию в откровенном порно, это было совсем другое ощущение, когда один из них действительно прижимался к его животу, особенно учитывая, насколько тонкими были их костюмы, и тот факт, что его привлекал человек, у которого была эта эрекция. Он сознательно и подсознательно размышлял о том, что все это значит для него, с тех пор как впервые осознал, что его влечет к Уэйду той ночью в Бронксе; размышлял о том, каким будет секс с другим мужчиной, о логистике этого, думал о том, что он теоретически знает об этом, и о том, как это будет на практике. И он ожидал, что, задумав зайти так далеко с другим мужчиной, будет испытывать больше опасений по поводу столь близкого сексуального знакомства с телом другого человека. И все же, когда они с Уэйдом оказались достаточно близко, чтобы поцеловаться, и он почувствовал, как тело Уэйда прижимается к его телу, а эрекция Уэйда — к его животу, все, что он ощутил, — это нервное предвкушение и жгучее любопытство. Он вздохнул, отчего из носа и губ, где его голова была опущена под струями воды, брызнули мелкие струйки воды. Они каскадом стекали по его волосам, лицу, плечам и шее, стекали по ногам, смывая остатки моющего средства, и он глубоко вдохнул через нос, чтобы успокоить лихорадочно работающий разум, а затем выдохнул, закрыв глаза. Он чувствовал, что у него частично встал, его член немного увеличился в размерах, и его живот тоже слегка скрутило, пока он переваривал свое новое и пугающее чувство влечения к Уэйду; то, как быстро это развивалось и с какой интенсивностью. Он хотел проанализировать это, хотел понять, чем отличалось это влечение, хотел понять, было ли это из-за того, что ему по какой-то причине особенно нравился Уэйд, или же он был подспудно склонен к некоторому уровню однополого влечения с момента полового созревания. В конце концов, он пропустил пять лет нормального роста, вернувшись в мир, где он был и подростком, и не подростком одновременно. И до всего этого его жизнь была хаотичной. Быть Человеком-Пауком с четырнадцати лет занимало почти всё его внимание, всё, за что он пытался цепляться и что можно было бы назвать «нормальной» жизнью подростка, затмевалось этим. До того как стать Человеком-Пауком, ему нравилась Лиз, так что жизнь супергероя на этом увлечении никак не сказывалась. Но симпатия к Эм-Джей была почти как… естественный ход событий. Она была единственной девушкой, с которой он был хоть как-то близок в школе, и это казалось логичным. И когда она узнала, что он — Человек-Паук, он тогда думал, что это просто идеально! Всё стало бы намного легче... И стало, но только на время. Он тяжело выдохнул, выключив воду, пройдя путь от возбуждения до хандры и усталости всего за двадцатиминутный душ. Напомнив себе, что ему нужно уходить, он вдруг понял, что слишком задержался, и выругался, спеша выскочить из кабинки, едва не поскользнувшись, когда пытался встать на ноги. Принятие душа заняло больше времени, чем он планировал, но чистка зубов прошла довольно быстро. Все же, в конце концов он переживал, что опоздает, потому что наибольшее время ушло на поиски рубашки с пуговицами, которая не была бы слишком помятой — потому что ему не хотелось утюжить эту проклятую вещь. Но он знал, что в конце концов ему придется это сделать, ведь Питер Паркер не умел аккуратно складывать или вешать одежду так, чтобы она была хоть сколько-нибудь опрятной. Итак, после бесполезных поисков он выбрал темно-синюю рубашку с длинным рукавом и решил надеть ее поверх футболки, отказавшись от идеи пиджака — у него был только один, и он счел его слишком официальным. После того как он прогладил все, включая пару своих менее часто носимых черных джинсов — а джинсы вообще нужно гладить? — он быстро оделся, застегнув рубашку, чтобы скрыть надпись «May the (F=mdv/dt) Be With You» на белом фоне своей черной футболки. У него было двадцать пять минут, чтобы закончить сборы, и Питер обнаружил себя, стоящим перед зеркалом в своем шкафу, оценивая отражение. Он был полностью одет, но без обуви и с непослушными влажными волосами, когда вдруг понял, что джинсы, которые он выбрал, немного уж слишком обтягивают, что объясняет, почему он почти не носил их. Это были те самые джинсы, которые он не надевал с тех пор, как начинал встречаться с Эм-Джей много лет назад. Они были его хорошими джинсами, дорогими — пара облегающих Levi’s, и он подсознательно выбрал их, зная, что они отлично подчеркивают его ноги… и, как говорила Мишель, делают его задницу чертовски привлекательной. Поняв, что он слегка смущен, Питер перевел взгляд на свою «птичье гнездо» из волос и выдохнул, пытаясь отогнать нарастающее нервное напряжение. Он действительно хотел, чтобы встреча с мороженым была настоящим свиданием, и это проявлялось в его действиях, даже без его ведома. Он только надеялся, что Мэй не будет слишком пристально его разглядывать, потому что хотя она и попросила его одеться получше, наверняка ожидала от него только клетчатую рубашку, чистые джинсы и единственные кожаные туфли, что у него были. — Скажу ей, что это из-за Пеппер и Морган, потому что мы давно их не видели, — пробормотал Питер себе под нос, начиная процесс укладки волос, к которому он не прибегал с тех пор, как начал встречаться с Эм-Джей. Однако сейчас у него было мало средства для волос, так что в итоге всё не выглядело так аккуратно, как раньше, но в целом сгодится, если только его не поймает внезапный порыв мощного ветра. Он был почти готов, осталось всего десять минут, так что, не задумываясь, он нанес на себя дезодорант и щедро побрызгал тем редким одеколоном, который когда-то подарила Мэй — обычно он забывал о нём. Затем, надевая свои кожаные туфли, он поспешил выйти из квартиры. Спешно закинув кошелек и ключи в карман, Питер спустился по лестнице и покинул здание привычным путем. Он понимал, что, вероятно, не успеет попасть к Мэй к назначенному времени, но благо, что она с Хэппи живут недалеко, так что опоздать он не должен. Как раз повезло, он сразу поймал такси. Всю дорогу он время от времени поправлял волосы, чтобы они оставались в приличном виде, пока продукт высыхал. В итоге, через шесть минут после назначенного времени, он выскочил из такси и, бегом, направился к двери дома, где жили Мэй и Хэппи. Он позвонил в дверь. Мэй и Хэппи переехали жить вместе некоторое время назад, и Хэппи настоял на покупке дома. Мэй, разумеется, потребовала, чтобы это не было что-то слишком дорогое, а Хэппи, работая с Тони столько лет, был достаточно обеспечен, чтобы позволить себе купить гораздо более большой дом в более дорогом районе Нью-Йорка. Но, чтобы угодить Мэй, они остановились на хорошем двухэтажном коттедже в Кью Гарденс, на тихой улице, которая больше походила на пригород. Питер, в свою очередь, жил в Астории, в недорогой, но всё же уютной квартире на последнем этаже пятиэтажного дома. Это была однокомнатная квартира — не большая, но и не маленькая, с нормальными удобствами и коммунальными службами круглый год, и добросовестным управляющим. Питер ухаживал за своей квартирой, ему она нравилась… и, стоя у двери дома Мэй и Хэппи, он вдруг задумался, где же живет Уэйд? Как далеко от Квинса? Может, даже в самом Квинсе? Недалеко от Питера? Может, пригласить его к себе? Он не принимал никого в гости с тех пор, как Эм-Джей рассталась с ним… Дверь распахнулась, и Питер вернулся в реальность, увидев улыбающегося Хэппи. — Питер, эй! — Хэппи отступил, чтобы пропустить его внутрь, одновременно оценивая его взглядом. — Выглядишь круто, подросточек, — прокомментировал он с усмешкой. Питер закрыл за собой дверь и повернулся к Хэппи в прихожей с легким нахмуренным взглядом. — Да ладно, Хэппи, мне двадцать четыре, я не мальчишка. Хэппи только фыркнул. — Или девятнадцать, — напомнил он, и Питер поморщился, но Хэппи проигнорировал это замечание, продолжив: — В любом случае, мне пятьдесят два, Пит. Для меня ты всегда будешь мальчишкой. — Он хлопнул Питера по плечу и слегка подтолкнул его, чтобы тот вошел в дом. Питер вздохнул, плечи опустились, когда он позволил Хэппи толкнуть его в сторону гостиной. Он старался не думать о том, что все старшие всегда воспринимали его как ребенка, а еще о том, что Уэйд старше его, хотя Питер не знал, на сколько. Но уж точно Уэйд не считал его ребенком только из-за возраста, особенно после того, что произошло этим днем. Питер моргнул и мысленно стряхнул эти мысли, пытаясь не запутаться в них. Сейчас не время, и уж точно не место для них. — Мэй почти готова, — сказал Хэппи, натягивая на себя вечерний пиджак поверх белой рубашки. Питер сдуру зашел к ближайшему дивану с коротким вздохом. — Она велела мне торопиться сюда. Я буквально только что вырвался из взрыва, а она даже еще не готова, — пробормотал он и плюхнулся на диван. — Что ты говорил? — вскочил он, когда Мэй вошла в комнату с приподнятой бровью. — Привет, Мэй, — Питер улыбнулся самой любящей улыбкой племянника, когда она посмотрела на него. В следующий момент с улыбкой на лице, она подошла к нему. Этот момент всегда заставлял Питера чувствовать себя дома, он чувствовал, что он здесь на своем месте, особенно когда она обнимала его и целовала в щеку. — Ты выглядишь потрясающе, малышка, — сказал Хэппи, улыбаясь, когда Мэй подошла, чтобы забрать свою сумочку и другие вещи с рядом стоящего перегородки. Да, она действительно выглядела очень хорошо, но... — Малышка? Фу, Хэппи. Нет, пожалуйста, просто нет, — Питер выразил свое отвращение, скривив лицо. Мэй засмеялась, а Питер обожал, что она так счастлива. — Разве я не достаточно привлекательна, чтобы меня называли малышкой? — спросила она с приподнятыми бровями. — Или как это называется? — Она снова взглянула на свою сумочку. — МИЛФА? Питер захлебнулся, лицо покраснело. — Что? Нет! Я не... Я не говорю, что ты не красивая, но... — Это было ужасно. — О, Боже, Мэй, что... откуда ты вообще знаешь... — Она малышка для меня, — перебил его Хэппи, подойдя к улыбающейся Мэй, взял ее за талию и поцеловал в щеку. — Спасибо, дорогой, — Мэй ответила ему. Это было одновременно и отталкивающе, и тепло, наблюдать за их счастьем. — Успокойся, Питер, ты выглядишь, как будто твое лицо вот-вот загорится, — Мэй засмеялась. — Эм-Джей никогда не называла тебя малышом? — спросила она, и Питер понял, что она подшучивает. Мэй знала, что Эм-Джей не была для него больной темой, не так, как обычно бывает с бывшими. Они обе любили ее и считали частью семьи. Но ответ был нет — Эм-Джей никогда не называла его малышом или дорогим или сладким. Иногда она называла его «тигр», что, честно говоря, Питер так и не понял, откуда взялось это прозвище. Может ей просто нравилась эта фраза? Питер вряд ли напоминал ей тигра — ни по поведению, ни по внешности. Тем более, по суперспособностям. Тем не менее, ему это нравилось, хотя иногда он задумывался, не было ли это прозвищем с подтекстом или ироничным. Он также никогда не называл ее милыми прозвищами. Однако Уэйд, Уэйд называл его «Малыш» — и каким-то образом это никогда не звучало, как отсылка на возраст Питера. Тон его голоса, когда он произносил это, всегда был именно таким… каким-то особенным. Но что бы это ни было, это точно не было просто милым прозвищем. И Питеру это нравилось. Действительно нравилось. — Питер, ты в порядке, дорогой? — спросила Мэй, подойдя поближе и убирая прядь его волос, пальцами аккуратно возвращая её на место, прежде чем легко похлопать его по щеке. — Ты выглядишь немного озадаченным. Ты ведь говорил, что всё в порядке, а теперь... — она посмотрела на него с беспокойством. — Это из-за дыма? — Нет, нет, я в порядке, Мэй, клянусь, — поспешил успокоить её Питер. — Ты уверен? — спросил Хэппи, тоже с явным беспокойством в голосе. — Ты как-то залип на минуту. Питер кивнул, быстро взглянув между ними: — Да нет, всё в порядке, я просто... просто устал, — сказал он, используя усталость как оправдание. Хотя, на самом деле, он был уставшим, но это вряд ли было причиной его задумчивости. Мэй изучала его ещё пару секунд, затем кивнула: — Ладно, ну... — она пошла к двери, легонько положив руку на руку Питера, как бы подтолкнув его за собой. — Скажи, если почувствуешь себя неважно, хорошо? Вдыхание дыма очень вредно, — обеспокоенно добавила она. — У него регенерация, Мэй, не переживай слишком, — сказал Хэппи, следуя за ними. — Регенерация? — Питер не сразу понял, но вдруг вспомнил. Он слышал это раньше. Ах да, Уэйд. Он всё никак не мог успокоиться и понять, почему это слово звучит знакомо. Питер был слишком занят, чтобы спросить об этом раньше, но теперь он понял, что Уэйд не раз использовал этот термин. — Это то, что он лечится быстрее обычных людей? — спросила Мэй, также выходя наружу. Хэппи кивнул, продолжая запирать дом: — Да, так Щ.И.Т. это называет. Я встречал этот термин в нескольких документах за годы работы. Обычно это слово использовалось для мутантов, а теперь оно распространяется и на мутатов, тоже. — Хэппи открыл дверь машины для Мэй, с легким жестом джентльмена. Как только все сели в машину, Питер устроился на заднем сиденье, за Мэй, а Хэппи выехал с парковки. Через несколько минут, в тишине пути, Питер продолжал обдумывать вопрос: если Уэйд использует этот термин, значит ли это, что он мутант? Или он каким-то образом связан с Щ.И.Т.ом, знает ли он вообще об этом? Наконец, не в силах сдержаться от любопытства, он спросил: — Например, чьи? — спросил Питер, размышляя, что на самом деле, он не встречал никого, кроме Ванды, кто мог бы быть мутантом, и ему было интересно, кто ещё из мутантов или мутатов обладает такой способностью к исцелению. — Что? — нахмурился Хэппи, посмотрев на него через зеркало заднего вида. — Ну, чьи файлы ты видел? У кого есть регенерация? — Ну, ты, наверное, не знаешь этих мутантов, да и я сам их не знаю особо, — признался Хэппи, но задумался на мгновение, прежде чем продолжить. — Тех, кого мы знаем с регенерацией, кроме тебя? — Питер кивнул, давая понять, чтобы тот продолжал. — Ну, их немного... в основном это Бэннер, или точнее, Халк, и Капитан Марвел. Питер поднял брови: — Серьезно? А как насчёт Кэп... э-э, Стива Роджерса? И Зимнего Солдата? Хэппи пожал плечами, сосредоточив внимание на дороге, когда они въехали в пробку: — Не считается регенерацией. У них сверхчеловеческие способности, так что это больше похоже на усиленное исцеление, чем на регенерацию, — он нахмурился. — Честно говоря, это довольно запутанно. — Это точно, — согласилась Мэй, наблюдая за движением. Питер задумался. Он-то точно исцелялся очень быстро — гораздо быстрее, чем Стив или Баки... Может быть, есть какая-то разница? Но он решил не углубляться в эту тему, так как он не знал особо мутантов, а мутатов вообще было не так много. Но потом Хэппи сказал: — Но кое-что странное я тебе расскажу, — он улыбнулся, и Питер с Мэй ожидающее посмотрели на него. — Есть засекреченный список людей с регенерацией, которых Щ.И.Т. причислил к «Особым случаям», из-за того, как развиты их способности. Питер нахмурился, но Хэппи продолжил говорить, прежде чем он успел что-то спросить. — Я сам этот список не видел, но Тони видел несколько лет назад. Он сказал, что список не очень длинный, но это, на самом деле, хорошо, потому что несколько человек из этого списка могут выжить почти в любых условиях. То есть, их можно почти считать бессмертными. — Бессмертные? — спросила Мэй, нахмурившись. — Это реально? Как это вообще возможно? — Ну, он не мог мне многого рассказать, — пожал плечами Хэппи. — Ему вообще не следовало говорить об этом. Думаю, он просто был в шоке. Это было вполне объяснимо — Питер тоже чувствовал себя немного потрясённым, размышляя, не являются ли эти люди злодеями. — Но за последние несколько лет несколько из этих засекреченных личностей стали известны Мстителям, так что это уже не такой большой секрет, — Хэппи снова пожал плечами. — Помню, как Тони и Кэп проводили встречу Мстителей, указание пришло от Щ.И.Т.а. Думаю, ты в тот день был в школе, Питер, — он мельком взглянул на Питера через зеркало. — Это было собрание по мутантам и мутатам, чтобы избежать прямых столкновений с ними, если это возможно. Очень серьёзная тема. — Тебе вообще можно об этом разговаривать? — спросила Мэй с беспокойным и недовольным выражением, пока Питер обдумывал только что услышанное. Он понял, что предупреждения Хэппи означают, что некоторые из этих засекреченных людей, вероятно, — злодеи, или хотя бы не совсем хорошие парни. Хэппи выглядел немного оскорблённым и обеспокоенным: — Не совсем, но Питер — Мститель. Да и по сути он — преемник Тони, — сказал Хэппи, как будто это было чем-то важным. И, возможно, это было так, но Питер каждый раз испытывал удивление и тревогу, когда слышал, что его называют «преемником Тони». — В любом случае, я тебе доверяю, ты ведь никому не расскажешь, правда? — спросил он у Мэй. Мэй вздохнула: — Нет, конечно, не расскажу. Но что если эти «особые случаи» не хотят, чтобы кто-то знал, кто они такие? Они опасны? — спросила она с ещё большим беспокойством. — Скажу так: многие из них — плохие парни, судя по тому, что Тони говорил на том собрании. Типа, злодеи, серьёзного масштаба. — Что?.. — Питер выдохнул одновременно со словами Мэй: — О боже. Прекрати об этом болтать! — она снова вздохнула, а затем внезапно посмотрела на Питера и обратилась к Хэппи с недовольным взглядом. — Разве Питер не должен знать, кто они, ради своей безопасности? Питер прочистил горло: — А, да, ну, я никогда не слышал о них, — сказал он, задумавшись. — Мне стоит опасаться их здесь, в Нью-Йорке? Теперь он действительно переживал, ведь если Мстителям предписано избегать столкновений с этими людьми, это, вероятно, означало, что Питер должен узнать о них, чтобы, по крайней мере, быть готовым. Хэппи тоже казался немного напряжённым, когда он свернул налево: — Я не знаю их имён, Пит, я не Мститель и не агент Щ.И.Т.а, — ответил он сдержанно. — Но тебе стоит узнать у Э.Д.И.Т: все, что знал Тони, знает и она, — посоветовал Хэппи, и Питер согласился, что это действительно хорошая идея. — Да, ты прав, спасибо, Хэппи. — Если это не сработает, ты всегда можешь позвонить Фьюри, — добавил Хэппи, на что Питер поморщился: — Эм… — ему совсем не нравилась эта мысль. — И кто бы они ни были, — перебила Мэй, — ты должен следовать указаниям Тони, Щ.И.Т. или кого угодно, и не пытаться сражаться с ними в одиночку, Питер. Ты меня понял? — сказала она твёрдо, посмотрев на него через плечо. Питер почувствовал, что должен согласиться, хотя сомневался, что сможет это выполнить, если столкнется с одним из этих злодеев с регенерацией, которые будут угрожать жизни кого-то другого. Он почувствовал бы необходимость действовать — ведь супергерои должны защищать людей. — Мэй права, некоторые из них — действительно серьёзная угроза, — добавил Хэппи. — Тони переживал не просто так, Питер. Думаю, они не такие уж обычные странные типы в механических костюмах или безумные учёные, скрывающиеся за армией дронов. Эти были людьми. — Он имел в виду прошлых врагов Питера, и его живот сжался. — Но те, кто в этом списке — это те, кого не так легко победить, если вообще возможно. Они всегда возвращаются, даже если ты смог победить их пару раз. Так что, как только ты получишь этот список, выучи его наизусть и избегай их, — он сказал это очень серьёзным тоном. — Любой, особенно злодей, который может отрастить себе голову, — это реальная угроза. Питер и Мэй оба были потрясены этим заявлением, и, после того как Питер бессознательно согласился с предупреждением Хэппи, в машине наступила тишина до конца поездки. Питер смотрел в окно на проезжающих людей и здания, но мысли были далеко. Он решил, что после того, как он вернётся домой и встретится с Уэйдом, обязательно проконсультируется с Э.Д.И.Т. Нужно было узнать, кто входил в этот список. Ради своей безопасности, конечно, но и ради безопасности других. Однако, когда они прибыли в ресторан, он отложил эти мысли. Питер ярко улыбнулся, когда они подошли к своему забронированному столу и увидели, что Пеппер и Морган уже ждут их.