Ветер и Щит

Нужная погода представилась на пятый день после разговора с сюзереном. Пушистый снег завалил ложбины и припорошил овраги, легкими шапками лег на ветки и крышы домов. Прихватил легкий морозец, и ветер благосклонно уступил ему бразды правления. Ворон восприянл идею проехаться верхом скептически, но Дикон был неумолим. – Сколько можно тухнуть в этом доме! Все дни погода была отвратнейшая! Наконец-то погожий день, а ты хочешь проторчать в своей вонючей комнате? Неужто так нравится играть в шахматы с этим пилюлькиным? А от этих трактатов меня уже тошнит! Я не выучу больше ни строки! – Мне не нравитя твое радостное настроение, – признался Алва, настолько прямо, насколько позволяла многолетняя привычка лгать. – А мне нравится. – Дикон посмотрел в лицо врагу честными юношескими глазами. – Я хочу в лес! Ты можешь тухнуть здесь, а можешь поехать со мной. Повезет, кого-нубидь подстрелим по дороге. И поужинайем каким-нибудь зайцем в охотничеьем домике. Или можешь дальше пить свое вино и закусывать вяленым мясом. – Не могу позволить тебе отужинать лучше, чем я, – сдался Рокэ. Через час кони бы оседланы, ружья заряжены, котомки с провизией и фляги с касерой приторочены к седлам. Охотники сели, взяли стремена и тронулись. Кони были самые смирные, и особой прити от них ждать не приходилось. Но какое же это наслаждение, ехать по легкому морозу, когда первый снег хрустит под копытами и не разбегается талыми лужами. Ледок блестит в кадушках, небо высокое, пронзительное, и солнце искрится на каждой снежинке. Ричард наслаждался каждым шагом, не замечая дрожащих горожан, темных окон, которые не покрылись испариной, потому что у мещан не было топлива, чтобы согреть свои жилища. Под копыта подвернулась какая-то чумазая девчонка, и Алва дал чуть в сторону, чтобы не задавить ребенка, Дикон не оглянулся. Он был весь там, на свободе, за городом, где вольный воздух и лесные стены. Он все ускорял шаг, и за воротами города перешел на аллюр. Безумие по такой погоде! Но Алва пустился рядом. Как стрелы, они летели сквозь холодный сияющий день, и не было ни прошлого, ни будущего, ни заката, ни восхода, только две темных фигуры на белоснежном снегу! В лесу они сбавили напор и разъехались, чтобы найти следы. Не прошо и 15 минут, как Дикон подал сигнал, и Рокэ подъехал к нему. На свежем снегу красовались отметили заячьих лап. Охотники спешились и и привязали коней. Дальше можно было идти пешком. Можно было поставить силки, приманить зверька, и утром насладиться отменным завтраком, но какая в этом осторта? Они выследили пушистого ротозея и продырявили бедолагу двумя пулями. По пути к привязанным коням им снова поезло, и в сумку отправился неплохой фазан. Толку от зимнего фазана мало, но если отмочить в вине и знатно приправить, очень даже съеобно. Особенно когда запасы свежего мяса в городе начинают иссякать. Еще немного, и встанет вопрос о том, чтобы урезать солдатские пайки. Побродив еще немного, охотники решили, что им на ужит и зайца хватит. Они сели в седла и направились к охотничьему домику. Оба прекрасно знали, где он расположен. Дорога туда сейчас была засыпана, ее никто не рачищал, но так было даже лучше. Неопытные кони время от времени оступались, шарахались от коряг. Дикон ругался и клял «закатную клячу», Алва от души забавлялся зрелищем. Наконец, они добрались до приземистого здания и потратили всего-то час, разводоя огонь в камине на отсыревших бревнах. Кога они, усталые и довольные, отвалились в креслах, лица у обоих были грязные от копоти. У Ричарда появились густые черные усы, под стать самому Роберу Эпинэ. Алва не стал об этом говорить, но через полчаса плутовская улыбка его выдала. Дикон помотрел в зеркало и расхохотался. Тут же изобразил иноходца и его манеру тереть глаза и попарвлять шпагу. – Не желаете реванш, господин первый маршал? – со смехом спросил Повелитель Ветра. – Я не помню старых обид, – передразнил Иноходца Дикон. – Но я почту за честь скрестить с вами шпаги и проиграть. Алва выхватил клинок, и сделал шутовской выпад, Ричард с легкостью отскочил и хлопнул бывшего эра ладонью по мягкому месту. Тот мгновенно собрался и сделал вполне приличный маневр, Дикон уклонился, но достать Ворона рукой на этот раз не смог. Они увлеклись этой игрой. Ворон нападал, Дикон уклонялся или пытался выбить оружие из рук соперника. Стулья трещали, когда по ним пробегали подкованные сапоги, медвежья шкура, на которой Дикон проехался, как на салазках, сжалась в кучу, и оттуда на Алву двинулся грозный зверь с острыми клыками. Два взмаха шпагой разрубили оборотня – пока падала шкура, клинок Ричарда метнулся к Ворону, и пуговица со звоном влетела в вазу. Нарисованная на посуде пастушка посмотрела на мужчин укоризненно. Они не заметили. Рокэ уже отвел шпагу соперника от себя и перестроился для выпада. Но Дикон смешал его планы. Он скользнул рукой по шпаге и сократил дистанцию. Оба выхватили кинжалы друг друга, и теперь это был ближний бой на коротком оружии. Пока Рокэ не споткнулся на разрубленной шкуре медведя. Ричард успел поймать его за рукав и смягчить падение, поскользнулся на той же шкуре и упал сверху. Дага звякнула о каменный пол, прорезав воротник и край куртки. – Это было опасно, – пробормотал Рокэ. – Ты мог откатиться, если бы хотел. Но ты не хотел, верно? – Дикон придвинул клинок ближе к шее Ворона. – Чего ты хочешь на этот раз? – Кажется, ты лучше разбираешься… – Главное – скажи, когда слишком. Можешь так и сказать – «слишком». – И ты остановишься? – Конечно остановлюсь. Если ты скажешь «слишком». Дикон наклонился и поцеловал Рокэ, прикусывая губу. Кинжал заскользил по куртке, пересчитывая оставшиеся пуговицы. – Почему все время страдает именно моя одежда? – спросил Ворон в губы Ричарду. – Всегда?.. – Дикон милостиво отложил дагу и расстегнул куртку и тонкий шерстяной жилет на любовнике. Рубашка была мокрой, запах тела стал сильнее. Да, им стоило раздеться перед схваткой. Но.. – Мне просто нравится, как твое тело проглядывает через разрезанную ткань. – Ты хочешь, чтобы я поехал домой голым?.. – Это было бы интересно… Думаю, твои соски стали бы очень твердыми… – Ричард мечтательно прищурился. – Но, увы. Нам положили с собой сменные рубашки. На случай если промокнем под мокрым снегом. – Куртку я тебе не уступлю, дорогуша, – фыркнул Алва. Они, как отражение друг друга, сняли перевязи, куртки и жилеты. Дикон взял свой кинжал вместо даги Ворона и провел длинную линию от ключицы до пупка, тонкая нежная ткань разошлась, на коже остался бледный белый след. По телу Алвы прошла дрожь, Ричард бедрами ощутил его возбуждение. Рокэ рывком перекатился и оказался сверху, коснулся пуговиц на рубашке Дикона, но юноша остановил его руки и снял рубашку сам. Снова поцеловал Ворона, потом разорвал его рубашку по разрезу и поцеловал соски, обводя языком и покусывая. Дыхание Рокэ стало глубже, пальцы сжимали пряди на затылке Ричарда. Дикон сбросил цепкие руки и велел Авле привстать. Снял штаны и обувь, приснял штаны и белье с любовника, смочил пальцы слюной... Рокэ на несколько секунд прервал его – обрывком рубашки вытер любимому лицо, а рукавом – себе. – Не угодил вам Иноходец? – Куда ему до Повелителя Скал. – У Повелителя Скал тверже, – согласился Дикон и поцеловал Рокэ в живот, провел языком по шраму, напоминанию о первом визите в Багерлее. Ввел пальцы в Алву, уже влажного внутри. Наградой ему был выдох, похожий на сдержанный стон. Дикон немного ускорил движения, сгибая пальцы внутри, подчиняя Ворона своему ритму. И остановился, когда ощутил влажные капли на груди, пердтечу финала. Алва понял его, он и сам не хотел, чтобы всё закончилось быстро. Он сел и сдвинулся назад, положил руку Ричарда себе на голову. Темные пряди змейками обвили пальцы Повелителя Скал. А губы и язык Ворона сначала нежно, а потом всё настойчивее стали ласкать член юноши. «Джастину ты делал так?» – Дикон сжал черные волосы, а Рокэ взял чуть глубже, и Ричард почувствовал, что сейчас не выдержит. – Сядь, сядь, – потребовал он. Алва отстранился, и Дикон придвинул его бедра к себе. – Сядь сверху. – Нет. – Да. – Нет. – Садись! – Это.. – Садись! Сейчас. Он придержал бедра Рокэ, и тот опустился на возбужденный, твердый член любовника. Их обоих обожгло. Больно, но сладко. Крепкий, но благородный напиток, как «черная кровь». Алва застонал. Ричард прижал его сильнее к себе, жадно поцеловал в шею, прикусив зубами. – Двигайся. – Не могу. – Можешь. Рокэ привстал и снова опустился, ища нужный ритм. Они оба искали друг друга, пытались понять, ощутить. И наконец, слились в общем танце страсти, смешанной с нотой боли, она доходила до высшей точки и вдруг отступала, оставляя всю сцену жару и расслаблению. Алва не заметил, когда Дикон убрал его руки за спину. Теперь он мог локтями опираться на предплечья любимого, и они были едины, продолжением друг друга. До изнеможения. И он ощутил, когда Ричард кончил – сильно, забыв о партнере и наслаждаясь им одновременно. Вместо стона, каким обычно показывали свою негу любовники и любовницы Алвы, из самых глубин легких пришло глухое, хриплое рычание Зверя, коснулось груди Повелителя Ветра и осталось на ней горячим дыханием. Ворон замер, пережидая, пока Дикон придет в себя, выровняет дыхание. – Ты не закончил, – заметил Ричард. – Ты должен тоже. – Не обязательно… – Обязательно. Ричард вынудил Ворона встать и за руку отвел к столу, на котором догорала последняя из трех свечей в алатском канделябре. Он усадил любовника на шероховатую, изрезанную ножами столешницу и склонился к его чреслам. Ворон закусил согнутый палец. Почему это казалось «слишком»? Он получил бессчетное количество минетов… Нет, не таких… Это было важнее. Зубы сильнее сжали сустав, а ласки Дикона стали настойчивее. А потом он отстранился и надавил на грудь Алвы, тот опустился, лег, опираясь на локи. – Хочешь больше? Рокэ напряженно кивнул. Они огляделись. Большая комната, и ничего особо подходящего. – Проклятье… Не помешала бы комната поустроенее. Наконец, Дик вспомнил о свече. Но пока он поцеловал Рокэ, покусывая то губы, то язык, оставляя ногтями слабые отметины на коже, наслаждаясь тем, как снова крепнет страсть в них обоих. Он отломал упрямую свечу, застывшую в канделябре и капнул на грудь любовника. Алва зашипел и изогнулся, будто требуя еще. Дик снова наклонил свечу, и горячие капли упали на живот Рокэ. Тот застонал. Ричард раскал оба их члена. Еще пара капель… И потом он припал губами к Рокэ, вбирая его страсть и дрожь, пока они оба на дошли до крайней черты. Тогда он сдвинул Алву на самый край и вошел в него, положив ноги себе на плечи и держа за запястья – не освободиться. И не надо! Ричард входил сильным толчком и полностью, не давая секунды на передышку. Алва выгибался, и уже не пытался сдерживать стоны, переходящие в крик, ногти впивались в ладони, и голова кружилась. Мир точно сошел с ума! Их семя исторглось одновременно, и оба без сил упали на столешницу. Немного отдохнули и перебрались на пол. На нем, по крайней мере, можно вытянуться в полный рост. Ричард раздумывал о неудобствах охотничьего дома. Шкура кололась и воняла, а пол был холодный и неровный. Пожалуй, не самое удобное место для знаятий любовью, даже в форме жесткого секса. Алву, казалось, это не смущает. Он удобно устроил голову так, что рука Ричарда служила валиком для шеи и разглядывал лицо партнера. – Что там интересного? Опять усы? – не выдержал Дикон. Сейчас бы выспаться, а Ворон явно настроен поболтать. – Нет, их мы стерли моей рубашкой… Точнее, тем, что от нее осталось. – Тогда что? – Меня не покидает чувство, что чем опаснее рядом с тобой, тем в большей я безопасности. – Мне этого не понять. – Мне нравятся наши игры. После них мне легче думается. – О. Так это опасно для Талигойи. – В тоне Дикона не было ни напряжения, ни насмешки. Возможно, слишком устал. Он помолчал, потом добавил: – А меня не покидает странное чувство, что я влюбился в убийцу своего отца. – Не убийство. Это был договор. Ричард поднялся на локте и уставился на Рокэ. Где-то он слышал подобное, но… – Так был договор? – И да, и нет. – Алва тоже привстал на локте. Ему не хотелось копаться в прошлом. Но это мучило Дикона, и нельзя было молчать. – Мы оба понимали, чем грозит Надору и тебе с сестрами публичная казнь или арест. Тебя не взяли бы в Лаик. – Дикон упрямо сжал губы, и Алва поспешил закончить мысль. – Твой отец надеялся, что ты продолжишь его дело. Но для этого мало быть хорошим фехтовальщиком. Он это понимал. По крайней мере, я на это надеюсь. Судьбы династий не решает одна лишь шпага. Даже вместо с дагой. Нужны мозги, связи, стратегия. – Ложь, интриги, сопли и кровь. – Политика. – Да. Он… Меня учили прежде всего политике. И стойкости. – Верно… Слишком хорошо учили. Дикон поцеловл Алву, и он понял, что буря прошла стороной. – Поэтому отец и затеял дуэль, – Ричард явно отвечал на свой собственный вопрос, терзавший его много лет. – Он знал, что нога не даст ему победить… – Видимо, да. Письмо было… – Какое письмо? – Официальный повод для дуэли. Письмо Эгмонда, где он называл меня подлецом и мерзавцем. Что-то выспренно примитивное. Он был далеко, чтобы бросить перчатку мне в лицо. Пришлось сочинять письмо. – Тебя это не извиняет, – вздохнул Ричард. – А я и не извиняюсь, Дикон. – Алва провел пальцем от левой ключице юноши вниз, пока палец не упал, лишившись опоры. – Я служу своему королю, а ты своему. – Да. Наверное, мы просто по-разному понимаем правду и историю. Для меня нет другой истиной династии, кроме Раканов. Судьба ведет Альдо к престолу и хранит его. Мне не нужно других доказательств. И мне плевать, что там написал Эрнани и Франциск. Они оба просто спятили с ума. – А что они написали? – Узнаешь, когда придет время. Если придет твое время. Ричард наклонился и поцеловал Рокэ. Это был нехороший, прощальный поцелуй, но сейчас, Алва это чувствовал, ему опасаться нечего. Они еще немного полежали, потом оделись и занялись тушками. Приготовили и съели ужин, замариновали фазана. Потом углями прогрели одну из кроватей на втором этаже и улеглись спать. Вдвоем, потому что так теплее. И утро не спешило к ним. Ночь тянулась как никогда долго. Небо закрылось тучами, густыми и низкими, снова пошел снег. И солнечный свет заглянул в окна любовников робко, стыдясь, что прерывает их отдых. Дикон сладко потянулся и прикусил Рокэ за шею раньше, чем тот успел пожелать доброго утра. Ворон отмахнулся от назойливого юнца, а тот поднырнул под руку и прижался, как щенок. Обнял крепко-крепко, что едва хватало дыхания, а потом отпустил с радостной улыбкой и удивлением в глазах: – А что там наш фазан? Они накинули штаны и сбежали вниз на перегонки… Фазана не было. В каминной был бедлам, ваза с пастушкой разбилась, ведро опрокинулось, и маринад разлился по полу, окончательно ипортив медвежью шкуру… Дикон выскочил на крыльцо, Рокэ неспеша подошел сзади. – Енот… – Да. Мы забыли запереть дверь. – А ты как догадался? – Воры обычно крадут драгоценности, а не фазанов. – Придется жрать харчи, – огорченно сообщил Дикон. Алва пожал плечом и пошел отвязывать дорожные мешки от потолочной балки, куда предусмотрительно привязал их накануне вечером. После скудного завтрака Повелители залили водой угли в камине, заперли за собой домик и соедлали коней. – Странно, что мы не встретили лесничего. – Вряд ли он часто ходит убирать барский дом. Альдо ведь не платит по счетам. – А может, его волки загрызли. Они вскочили в седла, взяли стремена и выехали на двор. – Ну… С богом, – пожелал им обоим удачи Алва. Как будто ехать предстояло в невиданную даль. Дикон не ответил. Его хорошее настроение улетучилось, и губы были сжаты. Всадники молча проехали ворота и треть дороги. Потом свернули к поляне, где вчера подстрелили зайца. Там Дикон спешился и привязал коня. Рокэ сомневался несколько секунд и последовал примеру Окделла. – На этом всё. – Всё?.. – Ворон уже понимал, к чему идет. – Из этого леса выйдет только один из нас. – Но почему?.. – Я не буду в тебя стрелять. Я и не брал пистолей. Поэтому шпага и кинжал. Как обычно. Но на этот раз я не остановлюсь. И ты тоже. – По крайней мере, не в доме… – Если ты дашь себя убить, восстанию конец. Альдо истинный Ракан. Он соберет реликвии и освободит Зверя. Мир подчинится истиному анаксу. Анга! Ричард атаковал первым, нога соскользнула в ложбинку, Алва успелвыхватить шпагу и отскочить. Контр-атака, Дикон уклонился и отбил удар дагой. – Следите за кистью, юноша. – Следите за тылом, эр. Шпаги ударились, с лязгом проскользили, но Дико не дал провести захват – ударил кинжалом, и Алве пришлось отступить. Оба замерли на долю секунды, примеряясь друг к другу. Это была не игра, и оба знали. Вопрос был только в том, кто первым ошибется. Тогда Алва сделал единственное, что давало неоспоримое превосходство. Он убрал дагу и взял шпагу в левую руку. Ричард повел правым плечом. Воспоминания о подлости Придда еще не стерлись из памяти. Но он принял вызов. По крайней мере, Ворон переложил шпагу открыто. Рокэ атаковал, Дикон неловко отбил удар и перестроился. Алва повел его вокруг куста, и юноша поскользнулся, чудом сохранив равновесие. Логично было бы взять оружие в левую, но он понимал, что тогда у него шансов не останется. Слишком мало тренировался инорукому бою. Новая стремительная атака, Ричард перекатился по земле и ударил снизу, Рокэ встретил клинок клинком. Тогда Дикон отбросил шпагу и остался с кинжалом. Поколебавшись, Рокэ сделал то же самое. Теперь их силы однозначно равны. В руках Окделла не простой кинжал, а символ Скал. – Ближний бой? Смело, юноша. – Безрассудно, эр. Они схватились четыре раза. Падая, вскакивая, отбрасывая друг друга. В пятый раз Дикон пропустил удар. Дага мягко вошла под ребра, холод проник в тело. Ричард отступил. Оружие осталось в руках Ворона. Кровь полилась по золотой дорожке, вшитой в алую куртку. Ричард зажал рану рукой и посмотрел на Ворона. – Всё правильно. – Мир стремительно терял четкость. Ворон подхватил оседающего Дикона, но тот его уже не видел. Перед ним стоял Эгмонд Окделл, отец. Он зачем-то вручал Ричарду кинжал, который и без того принадлежал сыну. В этот раз меч рассек каменый щит. Оставив глубокие зазубрины на лезвии.