Письма в Лиссабон

После долгих часов медленного, сладкого секса, бесконечных ласк и поцелуев, они обнаженными уснули в кровати Серхио. Ракель проснулась от прохладного ветра и уж было хотела прижаться к теплому телу мужчины, как обнаружила, что вторая половина кровати пуста и, судя по всему, уже остыла. Электронные часы на его тумбочке показывали 2 часа ночи, Ракель почувствовала небольшую панику. Он ведь не мог просто взять и бросить ее в своем же доме? Закутавшись в простынь, она тихонько вышла из спальни на веранду и увидела Серхио, одиноко сидевшего на пляже в одних пижамных штанах, смотрящего куда-то в морскую даль. Ступив на холодный песок, она нервно выдохнула от облегчения, что он все еще здесь. Ракель шла медленно, боясь напугать его или развеять меланхоличное настроение, которое она распознала в его позе и, видном ей, крае лица. — Ты не позвал меня любоваться закатом…? — тихо спросила она, смотря на него сверху вниз. Он широко улыбнулся и протянул ей руку, приглашая сесть рядом. Ракель осторожно села перед ним, откидывая свою голову и спину на его грудь и удовлетворенно закрыла глаза. — Ты похожа на греческую богиню…в этой простыне особенно. — они оба приглушенно засмеялись, он обнял ее тело двумя руками и уткнулся носом в макушку. — О чем ты думал? И почему ушел…? — она притворилась обиженной и положила свою руку на его. — Не мог уснуть, решил немного подышать… Прости, ты не испугалась? Я не успел показать тебе весь дом, наверное было не очень приятно проснуться в темноте в незнакомом месте… — Серхио устремил свой взгляд на нее сверху вниз, но вместо ответа получил короткий поцелуй в губы и улыбку за ним. Он прижал ее к себе, как маленького ребенка, боясь, что все это сон и она прямо сейчас растворится в его руках. Разглядывая каждую деталь ее лица, он улыбался. — Ты пялишься. — она легонько ткнула его пальцем в грудь. — Как на тебя можно не пялиться? Ты здесь, в моих руках, лежишь в одной только простыне и так игриво на меня смотришь, как я могу не пялиться на тебя? — она рассмеялась и потянулась за еще одним поцелуем, но он решил сделать вид, что кусает ее руку, лежащую у него на щеке. Она улыбнулась еще шире и вспомнила, что она обещала ему накричать: — Я все еще должна хорошенько поругаться с тобой из-за всего, что произошло. Но не сейчас, если Вы позволите. Сейчас я хочу побыть так. — она устремила свой взгляд на море и переплела их руки. — Я думал о тебе все время, что сидел тут. Я думал о тебе все время, что здесь живу и, Ракель, я хочу начать все с чистого листа. Я хочу узнавать тебя с каждым днем все больше и больше, я хочу быть с тобой. Это был очень тяжелый год, я знаю, что для тебя тоже, но ты должна знать о том, что я ни на секунду не думал бросать тебя во всем этом дерьме. Я приехал бы за тобой, если бы ты не появилась через 14 месяцев. И я скучал…боже, как я скучал. — он знал, что самые трудные разговоры, открывающие душу ждут их впереди, но больше не мог выносить в себе эти чувства. Ощущая ее хрупкое тело в своих руках, он не верил своему счастью и своей удаче. Снова смотреть на нее, снова ощущать ее кожу, снова вживую слышать ее и снова быть с ней. Слезы жгли ее глаза, когда она посмотрела на него и попыталась улыбнуться, но лавина чувств все больше и больше накрывала ее, что она не могла выдавить из себя ничего, кроме всхлипа. — Нет, нет и нет. Плакать мы не будем, не сейчас. Мы обязательно поговорим обо всем, что происходило, ты накричишь на меня, покажешь эти свои сандали, но плакать мы с тобой не будем. — его голос тоже дрожал, но вид истерики на ночном пляже совсем его не привлекал. — Пойдем, кое-что покажу, чтобы ты поняла, что я говорю правду. Скрепив руки, они поднялись с песка и Серхио потянул ее в сторону дома. Она все еще была обнаженной под простыней, но сейчас ни одного из них не волновала одежда. Прямо у веранды они остановились у небольшого проема, увешанного бусами. — Там что-то очень интересное. Готова? — он улыбнулся и она с улыбкой всхлипнула. За занавесом из бус была дверь в комнату, Серхио аккуратно открыл ее и включил свет. От увиденного у Ракель перехватило дыхание. Небольшая комната была выкрашена в нежно-розовый цвет, в ней не было мебели, в ней не было ничего, кроме этих розовых стен и светлого ламината, однако Ракель сразу догадалась что к чему. — Я покрасил ее несколько месяцев назад для Полы. В Мадриде в ее комнате преобладали розовые цвета, однако я заметил, что стены были голубые. И судя по вещам, которые были розовыми — сама Паула пыталась организовать свое пространство именно в таком цвете. Там были розовый медведь, розовая лошадь, розовое постельное белье. Некоторые школьные вещи тоже были розовыми, я не хотел предполагать, но позволил себе допустить, что ей бы это понравилось…если, конечно, за год ее вкусы не изменились…но если что, мы можем здесь все поменять так, как ей захочется. Здесь нет мебели, потому что я подумал, что ты, как ее мать, разбираешься в этом больше и лучше доверить это вам двоим… — он нервно тараторил, будто приводил аргументы в пользу того, что переезд сюда — не так уж и плохо. Возможно даже хорошо. Для нее и ее семьи. Он и не подозревал, что в этот момент Ракель чувствовала как невероятная теплота и любовь растекается по ее телу, подбивая на новые слезы, а ответ у нее был готов в ту же минуту, как она увидела его в том баре. — Я уеду из Испании чего бы мне это ни стоило. Я хочу быть с тобой и привезти своего ребенка в комнату, созданную для нее и только для нее, а не для желанного кем-то мальчика. Спасибо… — последнее слово она прошептала, все еще не веря тому, что так сильно нужна ему. Серхио притянул ее к себе, одной рукой поглаживая ее спину, а другой держа голову. Она закрыла глаза и вдохнула его запах. Все тот же, что и в Мадриде. Все тот же, что год назад. — Хочешь вернуться в постель и отдохнуть? — их объятия стали слегка покачивающимися. — Странно, но я полна энергии. Может, поедем в отель за моими вещами? — Ракель соблазнительно прикусила губу. — Ночью? — он явно не понимал о чем она, когда Ракель продолжала смотреть на него игривым взглядом. — А… Да, конечно. Поехали. Как только они выехали на трассу, Серхио включил радио, по которому передавали новости и прогноз погоды на грядущий день. Он крепко держал Ракель за руку, время от времени поглаживая ее пальцы. Пару раз на светофорах целовал пальцы и поглядывал на ее завороженное лицо. — Какой это язык? — она знала, что Филиппины когда-то были испанской колонией, язык отдаленно походил на испанский, однако ни одного знакомого слова Ракель так и не услышала. Ни даже что-то похожее на французский и английский, которые она изучала в школе и академии. — Тагальский. Довольно странный, но в целом, можно выучить, если поставить цель. Неместные объясняются чаще на ломаном английском или испанском. — А ты…? — ей хотелось узнать о нем буквально все, он все еще оставался большой загадкой в ее голове. Ужасно сексуальной загадкой. — Я знаю столько, сколько хочу знать. Мне, если честно, плевать на грамматику и прочие правила, я мало с кем разговариваю, так что практиковать тагальский приходится только в магазинах или местных кафе. Я думал выучить его до свободного разговорного уровня, чтобы сливаться с местными хотя бы в чем-то, но решил, что забивать голову еще одним языком не имеет никакого смысла. — она широко улыбнулась, поняв, что только что раскрыла еще один его навык. Мой мужчина полиглот? Языком он владеет действительно хорошо… — Еще одним… испанский и так понятно, английский ты, наверняка, выучил, пока лечился в Штатах, возможно, ты хорош во французском, потому что он похож на испанский и понимание французского обычно идет бонусом, но… какие еще? — Какая проницательность, инспектор. — он снова поцеловал ее пальчики. — Русский и совсем немного немецкий. — Русский? — она была удивлена выбором столь сложного языка. — Это связано с больницами и переездами. Мне было 15, когда мы приехали в Россию. Мне предложили экспериментальное лечение, поэтому и ухватились за этот шанс. Из развлечений — только изучение языка. Так что, пять лет жизни в Москве не прошли даром. — он натянуто улыбнулся, не желая вспоминать «больные» годы. Ракель прижалась губами к его жесткой от бороды щеке и крепче сжала руку. Серхио припарковал машину и, заглушив двигатель, повернулся к Ракель: — Понимаю, что выглядит это, возможно, дико, но прошу тебя, опиши персонал отеля…? Так, как сможешь. — он достал из бардачка кепку с картинкой тигра и солнечные очки. — Пабло Эскобар, сейчас ночь. — рассмеялась она и сняла с него очки. Он глупо улыбнулся и потянулся за своими привычными, когда она одернула его. — Подожди. Как ты видишь без них? — Немного расплывчато. Я пробовал линзы, но если честно, то это дискомфортно. Но если я нравлюсь тебе больше без очков, то… — его нервозность прервал сладкий поцелуй. — Персонал отеля приветливый, но не навязчивый. Отель большой, не бутик, так что никто с криками «Добро пожаловать!» встречать не будет. Сейчас ночь, скорее всего за ресепшеном 1-2 человека. Расслабься, хорошо? Просто будь по левую руку и не смотри в их сторону. Смотри на меня. — она погладила его руку и услышав в ответ «С удовольствием», пара вышла из машины. Тихо войдя в номер и закрыв за собой дверь, Ракель обвила руками шею Серхио и крепко поцеловала, зарываясь пальцами в его кудрявые волосы, поглаживая ногтями кожу головы, что вызвало у него приятные мурашки по всему телу. В комнате были слышны вздохи и причмокивания, он обвил руками ее талию и делал медленные шаги вперед, пока Ракель не натолкнулась на кровать. Она не могла перестать его целовать и уже хотела забыть о цели приезда, но вдруг вспомнила о своих кружевных «сандалях». — Дорогой. — он продолжал причмокивать то ли своими, то ли ее губами. — Дорогой, минутку. — она с сожалением оторвалась от него и подошла к раскрытому чемодану на подставке для багажа. Вынув оттуда черный бархатный мешочек, Ракель послала ему воздушный поцелуй и, велев оставаться на месте, удалилась в ванную. Зайдя в ванную Ракель посмотрела на себя в зеркало и удовлетворенно улыбнулась, закатив глаза. Боже, она собиралась свести этого мужчину с ума. Раздевшись, она достала из бархатного мешочка черное кружевное боди, которое купила в Agent Provocateur без всякой надежды на то, что кто-то снимет его с нее в ближайшие сто лет. Это было спустя месяц после ограбления, она решила поднять себе настроение как-то кроме ежедневного вина и ведра мороженого. Гуляя по торговой улочке ее взгляд упал на магазин нижнего белья и решение порадовать себя было принято в ту же секунду. «450 евро, Серхио, если ты не упадешь от этой красоты, то я не знаю, что вообще тебя может поразить» Ракель улыбнулась этой глупой мысли и своей явно нерациональный покупке, и, наконец, надела его. Укутавшись в белый халат, она предвкушала как доведет до сумасшествия этого мужчину, и, когда ее рука уже легла на дверную ручку, она увидела в углу свои черные сандали. Это утро выдалось очень нервным, она никак не могла решить что надеть, примеряя все на свете и небрежно кидая в чемодан неподходящие варианты. То же самое было и с обувью, Ракель переобула две пары сандалий около тысячи раз, чувствуя себя пятнадцатилеткой, собиравшейся на школьную дискотеку. Воспоминание, как она ругается и выкидывает эти черные сандали глубоко в ванную комнату, не смотря куда они прилетят, пронеслось в ее голове и она подобрала их двумя пальцами. Выйдя из ванны, она заметила, что ее мужчина слегка нервничает и разглядывает содержимое ее чемодана, тумбочку, на которой она разбросала косметику и злосчастную зарядку от телефона, торчащую в розетке рядом с кроватью. Горел только ночник, из открытых окон доносился рев мотора мотоциклов, Серхио нервно теребил пальцы в ожидании своей женщины. — Ку-ку? Я пришла показать свои сандали, как и обещала. — она тихо вошла в комнату и при виде нее Серхио широко улыбнулся. Ракель протянула ему обувь, все еще обыгрывая с ним эту шутку. Он кротко засмеялся и взял вещь из ее рук. — Ну… что могу сказать… чувствуется, что это натуральная кожа, не могу не похвалить за это, так они прослужат гораздо дольше, а еще по ним видно, что они новые и наверняка натерли тебе уже несколько мозолей. Черный — классический цвет, а так как, из моих наблюдений, ты предпочитаешь классику, смею предположить, что выбирала ты их исходя из того, что они подойдут к любой летней одежде. У меня были туфли этого бренда, очень хорошие, но я забыл их, пока гостил у… а еще, я заметил, что лак на твоих ногтях тоже черный, поэтому сочетание черной открытой обуви и черного лака должно получиться идеальным… — он наконец переключил свой взгляд с сандалий на нее, которая уже на третьем слове его безостановочного анализа стояла, устремив глаза в потолок, а губы сложив в трубочку, ожидая, когда его тирада подойдет к концу. Халат рассыпался у ее ног, руки были на талии и Серхио наконец увидел это. — Но… смею сказать… что… черный лак сочетается не только с черными сандалями… — заикаясь от увиденного, он протянул свою руку к ее, не переставая откровенно пялиться на Ракель Мурильо в черном кружевном боди. Серхио прерывисто дышал, его глаза грозились вылететь из орбит, не веря своему счастью не только смотреть на это, но и обладать. Ситуация начинала немного смешить Ракель, но она не хотела сбиваться с намеченного курса. — Любимый, мы так и будем смотреть? — осторожно сказала она, поглаживая его ладонь. — Или все-таки позволим себе вдоволь насладиться…? — Я… Прости, я не могу оторваться, я чувствую себя подростком… — Ракель нежно рассмеялась. — Нравится…? — застенчиво спросила она. — Очень… — Серхио перешел на шепот, продолжая смотреть то на ее бедра, то на ее грудь, то в глаза. — Очень нравится, любимая… ты такая красивая, иди ко мне. — он притянул ее на свои колени, поглаживая ноги и обнимая за талию и мягко коснулся губами ее щеки. — Я не верю, что ты со мной, что мне так повезло смотреть на тебя и прикасаться к тебе. — мужчина уткнулся носом в ее висок, вдыхая аромат духов и шампуня. Ракель поглаживала его по волосам, закрыв глаза и наслаждаясь процессом. — Все хорошо, слышишь? Теперь все будет хорошо, я здесь, я с тобой, я твоя. Мы обязательно поговорим обо всем, но теперь будь так добр заняться со мной самым умопомрачительным сексом, я так хочу тебя, Серхио. Его не нужно было просить. Рука начала поглаживать ее талию, ноги Ракель перекинулись через него и она уже сидела на нем лицом к лицу. Серхио неистово начал целовать ее, пока она расстегивала его льняную рубашку. Ее тихие стоны наполнили комнату, когда она начала ерзать на его выпуклости. Мысль о том, что он так хочет ее еще больше возбуждала. Серхио медленно стягивал лямки ее белья и, нащупав застежку, с легкостью расправился и с ней. Чуть стянув с нее боди, он припал к ее груди, одну жадно посасывая, другую сжимая в руки, выкручивая затвердевший сосок. Ракель застонала громче и впилась руками в его голову, прижимая сильнее. Скинув с ног лоферы, он упал назад на белоснежные простыни отельной кровати, отрываясь от ее груди и возвращаясь к сладким губам. Ракель стянула с него брюки и хитро улыбнулась. Осторожно перевернув ее на спину и нависнув над ней, сквозь рваные поцелуи он шептал: — Ты лучшая… я никого не видел красивее тебя… я ни в кого и никогда не влюблялся и какое же это счастье — встретить тебя. — он тихо шептал ей слова любви в губы, а она смотрела ему прямо в глаза, прерывисто дыша и счастливо улыбаясь. — Пожалуйста… — ее возбуждение было на пределе, она сгорала от нетерпения. — Не торопись, моя любовь. У нас впереди вся жизнь. Я обещаю тебе. — с этими словами он медленно стянул вниз ее боди и откинул его на соседнее кресло. Обнаженная, раскаленная и уже очень мокрая женщина его мечты предстала перед ним во всей своей красе, которой он не мог не упиваться. Подарив ей длительный, страстный поцелуй, он медленно спускался вниз, прокладывая влажную дорожку своими губами прямо к центру ее желания. Она не отрывалась от его волос, побуждая его двигаться ниже и, когда, наконец, он поцеловал внутреннюю сторону ее бедра, Ракель ощутила, что она мокрая настолько, что тонкая струйка ее влаги стекает вниз. Мужчина раздвинул ее ноги еще сильнее и перед тем как припасть к Ракель своим ртом, прошептал: — Добро пожаловать домой, моя любовь.