Похоронный Блюз

Во время очередного разговора, переполненного ностальгией по родине, профессор обратился к младшей коллеге «душа моя»… Казалось бы, мелочь, а сердце предательски пропустило удар и, очнувшись, ощутимо стукнуло по грудной клетке, возвещая о том, что, вопреки страхам из прошлого, оно на что-то способно. Девушка ни разу не слышала, чтобы он кому-то говорил таких слов. Даже Белларе. Тихим огоньком затеплилась надежда. Слабая надежда на взаимность чувств, изводящих ее по ночам, не находящих выхода. Если быть смелее, намекнуть или заговорить прямо, не таясь… Нет. Меньше всего Эллора хотела быть отвергнутой, пусть и знала, как деликатно обойдется с ней некромант, подобрав лучшие слова и лучшую свою улыбку, сделает все, чтобы не обидеть. Но дело даже не в обиде. Приоткрывая кому-то дверь в потаенный мир настоящей себя, она сталкивалась с болью, острой, почти физической. Со страхом — оказаться непонятой, разочаровать. А признание в любви требовало великого мужества, совсем не такого, которое спрашивалось с нее на миссиях. Вступить в бой драконом, несомненно, легче. Она наблюдала за тем, как Тааш присматривается к разведчице Хардинг, как ее лицо, обычно выражающее задумчивость, недовольство или все вместе взятое, разглаживается при виде гномки, а та смеется во весь голос, слушая скабрезные пиратские побасенки. Это с ней Хардинг грустна, с ней она говорит о гномах, о чувстве Камня, наследии и печальной доле титанов, но с охотницей на драконов она явно отдыхает душой… а может уже и телом. Эллора солгала бы, сказав, что ничуть не завидует тому, как легко чужая дружба перерастает в нечто большее. Рука Славы все-таки оказалась полезной. Как оказалось, именно с ее помощью венатори проникли в Великий Некрополь. Рука принадлежала некроманту, причем, судя по всему, умелому и опасному. Значит, в их рядах затесался предатель. Разве мало Дозор Скорби дает своим морталитаси, первым среди магов Неварры? Эллора с трудом сдерживала гнев, рвавшийся наружу, требовавший не только поимки, но и наказания для мятежного некроманта. Ей бы и в голову не пришла такая подлость: пустить в священные чертоги тевинтерских малефикаров. Какова бы ни была цель. А цели у прихвостней Эльгарнана явно не благие. Дозор охотно передал Эммрику труп служителя, ставшего жертвой предательства. Некромантов, способных к заклинанию трупов, можно было сосчитать по пальцам иссохшей руки, единственной их зацепки до сих пор. От тела исходил сладковатый душок, его еще не бальзамировали. Эммрик зажег благовония, скорее для нее, чем для себя, несмотря на то, что притупленное от природы обоняние эльфийки все равно не позволяло ей в полной мере насладиться аурой разложения. Распростертый на прозекторском столе, этот бедняга, как никто другой, напоминал о прежних временах. Красноречивее был лишь прах барона в ее собственных покоях. Ученики должны были вскрывать трупы во время изучения анатомии. Кто-то, в основном, редкие дозорные, не владеющие магией, связывал свою жизнь с подготовкой тел к захоронению. Тогда обработка бренных останков со всеми вытекающими становилась рутиной. Но то, что происходило в этой комнате, было поистине удивительным. Сконцентрировавшись, Эллора уловила тонкие, мелодичные вибрации в Тени. С легкой руки Эммрика страдалец, вернее, то, что от него осталось, ненадолго вернулся в мир живых и даже оставил некромантам еще одну, боле весомую зацепку. Эллора ликовала, как дитя, которому показали фокус. Ее не смущал ни трупный запах, заполнивший собой тесное помещение, ни засохшие пятна крови на камне. Искренне, не подбирая слов, она выразила свое восхищение ритуалом, мастерством некроманта, проводившего его. Казалось, Эммрик был тронут этим спонтанным изъявлением. Здесь, на Маяке, он отвык от того, что кого-то могут будоражить такие вещи. Наверное, глупо они смотрелись со стороны, стоящие, как истуканы, по обе стороны от мертвеца, улыбаясь друг другу во все зубы. Тааш бы точно стошнило. Пламенем.

***

Итак, им предстояло пробраться в поместье, на которое указал усопший, и найти мага смерти, ответственного за вероломное вторжение в Некрополь. Рук пригласила Луканиса, как мастера по части взлома и скрытности, составить им компанию в этом деле, обманчиво легком на первый взгляд. Волькарин, казалось, знал больше, чем показывал, но не спешил делиться ни фактами, ни догадками со своими спутниками. Нетипично. А ведь любая информация могла помочь. Когда двигаешься в полной темноте, даже светлячок может сослужить добрую службу. — Кто наша цель? — спросил Ворон, скучающе покручивая в руках кинжал Маг, скрывающийся в роскошных апартаментах — ничего принципиально нового для него. — Некромант, весьма одаренный, — пояснил Эммрик и добавил. — Только, прошу, не спешите. Насилие — в крайнем случае. Мы хотим найти предателя, узнать его мотивы и доставить на суд Дозора. — Любите вы, морталитаси, все усложнять. Знаете, как бы поступили с ним Вороны? Убийца ухмыльнулся, поднял кинжал к шее и провел лезвием в паре сантиметров от смуглой кожи. Жест весьма доходчивый. Эммрик недовольно дернул губой, но промолчал. По дороге в поместье они вновь погрузились в обсуждение работы. Профессор Волькарин был не просто дозорным, нет, он был поэтом смерти, по крайней мере, так казалось эльфийке. Если бы не обстоятельства, Эллора бы непременно записала пару мыслей, их нельзя было терять. Они и не заметили, как подошли к месту назначения. Луканис, следовавший за магами тенью, кашлянул. — Будьте начеку. Особняк пустовал. Их не встретила даже прислуга. Впечатляющее обиталище для некроманта. Должно быть, хозяин — потомственный дворянин. Морталитаси редко могли позволить себе такое богатство, хотя и занимали высокое положение в обществе. Эллора уж точно бы не смогла. Устраивать балы, банкеты, званые ужины, приглашать к себе Пентагастов, щеголять в шелковых платьях и меховых накидках, привезенных из Вал Руайо. Дворяне часто посещали Некрополь, озабоченные погребением родственников или своими собственными грядущими похоронами. Эльфийка, отвлекаясь от работы, растерянно поглядывала на высоких румяных дам с объемным декольте, таких женственных, таких манких… По человеческим меркам у нее самой было телосложение подростка. Угловата даже для долийки. Кожа да кости. Красавица-эльфийка должна быть тонкой и крепкой, как натянутая тетива, жилистой, а не мягкой, как сдобный хлеб. Даврин и Беллара, близкие к людским стандартам, по мнению Эллоры, скорее бы привлекли внимание представителя другой расы. Как-то, проходя мимо большого зеркала в Черном Магазине, Эллора скривилась. Даже брови не росли, лишь на голове волосы, с рождения лишенные цвета, собранные в две тонких косички, что время от времени щекотали скулы. На дорогих узорчатых коврах, скрючившись, вповалку лежали трупы, иссушенные до такой степени, что кости прорезали тонкую кожу. Из них вытянули жизненную силу — до последней капли. И душу — как заключил Эммрик. Жертвоприношение для духов и людей… Кажется, младшего некроманта больше тревожили погибшие люди, а старшего — заключенные духи. Он, не жалея себя, освободил нескольких, прежде чем их команда, готовая к встрече со злодеем, набрела на портал в библиотеке, ведущий прямиком в Тень, в весьма мрачный и пустынный ее уголок. Злодеем, вернее, злодейкой оказалась небезызвестная в кругах морталитаси Йоханна Хезенкосс. Эллора с подозрением покосилась в сторону профессора — он, похоже, не был удивлен — знал… или, по крайней мере, подозревал. Ее дурная слава была достоянием всех ныне живущих поколений дозорных. Эта женщина разорила гробницу ради своих бесчеловечных опытов, нарушила клятвы ордена и с позором была изгнана. Не так, как Рук, а официально, с настойчивым пожеланием держаться от Некрополя как можно дальше. Дозорные допустили серьезную ошибку, когда решили, что она, оказавшись в одиночестве, прекратит свои научные поползновения. Неудивительно, что боги приметили ее, как идеальную цель для манипуляций. Солас предупреждал, что власть притягивает самых порочных, самых отвратительных личностей. Ярость бурлила в Эллоре, как жгучая лава в жерле проснувшегося вулкана. Все жертвы, все порабощенные духи требовали отмщения. Она схватилась за посох, но Эммрик резко осадил ее. Йоханна обезопасила себя, как же. Артефакт, который она украла, среагировав на кровопролитие, мог создать постоянный разрыв в Тени. Так что, наколдовав портал, Йоханна скрылась, оставив их в безвыходном положении. Эллора огляделась по сторонам, как затравленный зверь, начиная осознавать весь ужас их положения. Ловушка. Тупик. Не так давно она вспоминала Хоук, которую постигла та же участь. Пусть Духи не нападали на них здесь, потому как Хезенкосс заключила их всех в фонаре, но люди, проведшие в Тени достаточно долгое время, уже не возвращаются в мир живых. Тягостные мысли моментально нашли отклик в теле: бросило в жар, сердце часто забилось в груди, а голову пронзил оглушительный свист. — Отсюда нет выхода, — сдавленно прохрипела она, голос исчез вместе с мужеством. Прикосновение. Эммрик встал напротив и взял ее за руки, крепко стиснул влажные от пота ладони. Остекленевшие глаза эльфийки, обратившиеся к нему, выражали только животный страх, она шумно вбирала воздух в легкие, боясь задохнуться. «Я умру, я умру, умру», — одни и те же слова в черепной коробке, ком убийственных ощущений, катавшихся по ней. — Смотрите на меня, Рук, я рядом. Смотрите, как я дышу, — он сделал ровный глубокий вдох и выдохнул полной грудью. Казалось, еще немного — и к ней, глупой и бесполезной, наконец придет смерть. Собраться не получалось. Галопом пронеслась мысль о том, как было бы здорово умереть в его объятиях, чтобы он оплакал ее, как те безымянные души в Хоссбергских топях. Ведь он позаботится о ее теле. Но как — здесь, если никто не выберется? Этот вопрос, раскрывающий абсурдность фантазии, выполнившей отвлекающую функцию, и тепло мужской руки немного отрезвили ее. — Вы должны дышать так же. Эллора попробовала, сосредоточившись на том, чтобы повторять за ним движения, будто эти бесхитростные телодвижения и впрямь могли ее спасти. Понемногу становилось легче. Отдышавшись и с некоторой неохотой высвободив руки, она виновато произнесла, обращаясь сначала к Эммрику, затем к Луканису, которые, в отличие от нее, сохраняли спокойствие, несмотря на перспективу заточения в Тени. — Простите. Не повторится. Эммрик задумался, будто бы подыскивал верные слова. — Как чародейка, вы очень чувствительны к колебаниям Тени. Мне проще, я провел здесь больше времени. Девушка выгнула бровь. Объяснение звучало размыто и, по правде, неправдоподобно. Обратив внимание на ее сомнения, некромант едва заметно кивнул в сторону Луканиса, замершего и, видимо, ведущего диалог со своим внутренним демоном, без сомнения, возмущенным тем, что они снова здесь очутились. Не хотел подрывать ее авторитет, как лидера. Эллора догадывалась, что сковала ее отнюдь не Тень, а обычный страх. И это состояние, похоже, было знакомо Волькарину не понаслышке. Он попросил ее вспомнить ритуал в Великом Некрополе, сфокусироваться на воспоминании. Один маг, даже такой сильный, как Хезенкосс, не в силах запереть кого-то в Тени. Тень живет своей жизнью и те, кто готов играть по ее правилам, непременно найдут выход. Те, чья воля сильна и желание ясно. Собравшись, Эллора легко смогла оживить в памяти тот день, как они склонялись над могилами, чтобы зажечь свечи, тот день, который принадлежал только им, дозорным, исполняющим свой долг. И здесь, в Тени, тоже появились свечи. Эммрик вел их прочь, уверенный, смелый, жаждущий положить конец несправедливости. Вновь оказавшись в особняке, они вздохнули с облегчением. Луканис сквозь зубы прошипел: — А теперь можно ее убить? — Нет, попрошу… Еще одна попытка. Я знал эту женщину, когда-то она прислушивалась ко мне, — некромант нервничал, едва ли он сам знал наверняка, как правильнее поступить. Прислушивалась. По какому праву? Только лишь друга или?.. Эллора не могла поверить в то, что профессора Волькарина связывало что-то с этой коброй, но отрицать факты глупо. Разные, как вода и пламя, может, они были увлечены одной научной темой. Может, краткую пору своей жизни Хезенкосс не была сумасшедшей. — Вы цепляетесь за прошлое. Это опасно, — заключил убийца. И Эллора была с ним согласна, но спорить не стала. Пусть Эммрик поступает так, как считает нужным. В конце концов, они с мастером Делламорте ничего толком не знают о Хезенкосс. Слухи не в счет, девушка была уверена, ей тоже хорошенько перемывали кости после Войны Стягов. Только вот милосердие к душегубам казалось ей излишним, а Йоханна, бесспорно, забрала немало невинных жизней. Рук без колебаний, невзирая на возражения Нэв, оставила старосту оскверненной деревни умирать, когда им открылась грязная тайна оскверненной переправы. Из чистого уважения Эллора поддержала дипломатический порыв коллеги, но, как и ожидалось, он не увенчался успехом. Луканис, наверное, изнемогал от желания метнуть в зарвавшуюся старуху кинжал. Они ошиблись. Донором и создателем Руки Славы был один и тот же человек. Человек ли? Прежде чем вновь оставить их у разбитого корыта, она зловеще сверкнула глазами, сняв очки. В них не было жизни. Ни капли.

***

Немного отдохнув после вылазки, Эллора нагрянула в кабинет к профессору. Ей нужны были объяснения. Она была зла и не понимала, что именно ее так взбесило. То, что Йоханна намекала на близкое знакомство с Эммриком? То, что он упорствовал в неприменении насилия? То, что ее деморализовало нахождение в Тени? Ее пыл утих почти сразу же. В комнате будто произошел обыск. Все вверх дном, книги на полу. Эммрика она нашла на втором этаже. Манфред подавал ему книги, которые профессор либо отбраковывал, отправляя виспа обратно, либо оставлял возле себя, складывая в стопку, которая по высоте уже сравнялась с ростом Эллоры. Извинившись за беспорядок, он поспешил рассказать, что из себя на самом деле представляет Хезенкосс. Ничего нового. Алчная, властолюбивая, жестокая, практикующая как раз такие виды магии, за которые некромантов боялись остальные чародеи. Потом, правда, он обратился к воспоминаниям далеких времен студенчества. Странно, подумала Эллора, Хезенкосс выглядела значительно старше. Возможно, запретная магия так отразилась на ее внешности. Выходит, когда-то они дружили, как она с Сильвой. Пожалуй, в память о былом Эллора тоже дала бы шанс подруге. Сложно было сказать наверняка. Столько смертей… Такое сложно простить. Из всего получалось, что теперь, обладая силой фонаря, Хезенкосс, наполовину нежить, могла сотворить что-то поистине ужасное, даже в масштабах королевства. Богам нужен был хаос, чтобы никто не мешал им прибирать абсолютную власть к рукам. Эллора потерла виски, голова болела от усталости. Злость все-таки ее не оставила. В следующий раз она убьет Хезенкосс. Но говорить об этом старшему некроманту эльфийка не стала, только уверила, что он всегда сможет найти поддержку в ее лице.

***

Болота снова звали… От богов долго не поступало весточек, и у команды выдался перерыв, достаточный для того, чтобы уладить личные дела и помочь союзникам на местах. Эллора понимала, что клубок только распутывается. А меж тем в ее голове рушились воздвигнутые героям статуи. Незадолго до осады Вейсхаупта она встретилась с леди Инквизитором. Каким же внутренним стержнем должна была обладать эта женщина, ниже ростом и острее ушами, чем Рук, чтобы сплотить вокруг себя не только Церковь, но и правителей Тедаса, меж делом примирив непримиримых врагов ради общей цели. Похоже, этот стержень надломился. Ее каштановые волосы тронула седина, а на лице явственно читалась усталость. Боги оставили свой народ, но один из них нанес ей куда более глубокую рану. И дело было вовсе не в руке, при помощи магии легко управиться с заменой. Нет, сам Фен’Харел поразил инквизитора Лавеллан в самое сердце, оставив любимую на долгие десять лет, растоптав ее надежды и чаяния. Ужасный Волк, притворяясь повидавшим свет эльфом отступником, для многих в Скайхолде стал незаменимым советчиком и даже наставником. Он представлялся, как эксперт по Тени и частенько общался с духами, чувствовал их присутствие, их волю. Глядя на Инквизитора, Рук не хотела видеть в ней свое отражение, но слишком уж много у них было общего. Если бы только они с Эммриком… Она не стала брать некроманта в самое пекло на борьбу с драконом, которых, между прочим, на месте оказалось два. Основную работу сделала Тааш. Несмотря на габариты, она носилась по равнине, как вихрь, уворачиваясь от челюстей и хвостов свирепых созданий. Без Даврина и его Серых Стражей победа была бы невозможна, но закрепить ее помогли вовремя подоспевшие Вороны. Перекресток существенно облегчал взаимодействия между фракциями-союзниками. У Воронов к этой твари было кое-что личное. Отравленные гарпуны пронзили плоть дракониц. Гиланнайн растратила все свои игрушки и стала уязвима, как никогда, осталось только добраться до нее. Желательно — прежде, чем она найдет еще высших драконов для своих омерзительных экспериментов. Мать галл сбежала, осознав, какой легкой добычей стала для осмелевших смертных. Когда все было кончено, Тааш сплюнула на землю. Она стояла, как вкопанная, ссутулив плечи и опустив голову, рядом с огромными изуродованными тушами. — Meraad astaarit, meraad itwasit, aban aqun. Maraas shokra, — бормотала она себе под нос, покачивая головой в такт словам. — Что это значит? — тихо спросила Эллора. — Это прощание. О неизбежности смерти, победе Кун… И все такое. Глупости, но лучше, чем ваше нытье на похоронах. — Мне жаль, Тааш, правда жаль этих созданий, — девушка сочувственно тронула кунари за руку, но та дернулась, как обожженная. — Жаль, значит. Я тут вспомнила. Драконицу в вашем огромном могильнике. В ее теле жил какой-то мерзкий демон. Кто, думаешь, его туда позвал? — огромные выразительные глаза Тааш, влажные от подступающих слез. — Ваши друзья-некроманты, такие, как… — Другие, Тааш, — строго парировала Рук. — Порочных людей хватает везде, и мы гоним их прочь, как Хезенкосс, ты ведь слышала… — Гоните прочь! В Пар Воллене есть тюрьмы, но сидят там чужаки и тал-васготы. Кунари, совершивший тяжкое преступление или помышляющий о нем, не имеет права на жизнь. Мало честной охоты, нет, маги оскверняют, порабощают высших дракониц. От Века Дракона скоро останется одно название. Эллора не знала, что сказать. Претензии были несправедливы, она, как маг, не сделала ничего для вымирания драконов. Насколько ей было известно, экспонаты в Некрополе изготовлены из костей, найденных исследователями в пещерах и при раскопках. Хотя теперь, после того, что пришлось увидеть в Котле, было ясно — у каждого ордена свои секреты. Она понимала негодование Тааш. Разумные обитатели Тедаса не слишком заботились о сохранении вымирающих видов: будь то звери или растения. Не стоило принимать слова девушки на свой счет. Чужие проблемы градом сыпались на голову Рук, так что она напрочь забывала о своих собственных.