Life is fucking shit, Caulfield

      – Жизнь – херня. Что думаешь, Колфилд?       Девушка выдохнула. Голос сидящего рядом человека был каким-то непривычно спокойным. Даже безразличным. Это выбивало из колеи, потому что таким видеть Нейтана Прескотта еще не приходилось.       Макс не курила. Вернее, не совсем так. Не курила, пока ей не протягивали сигарету, смотря так настойчиво, будто если она не примет этот "дар"– всё пойдёт по пизде, её жизнь будет разрушена. Да и вообще считала, что сигареты – удовольствие дорогое, ведь покупка по пачке каждый день или два должна довольно сильно бить по карману бедного студента.       Прескотт кашлянул, привлекая к себе внимание. Между пальцев он держал сигарету, протягивая ее девушке. Обычную такую, но с каким-то витиеватым светло-серым рисунком на фильтре. «Наверное, жутко дорогие» – подумалось Макс.       – Колфилд зависла, – парень нахмурился и повернул голову в её сторону. – Не куришь?       – Не курю, – произнесла Максин, но «дар» всё же приняла. Не каждый же день «элита» снисходит до того, чтобы поделиться сигаретой с простым смертным человеком. В голове почему-то всплыла фраза домовика Добби из фильма о Гарри Поттере, так, которая «Хозяин подарил Добби одежду, и теперь Добби свободен». Девушка подавила смешок.       – Тогда какого хера? – совсем незаинтересованно.       В ответ лишь пожала плечами и крепко зажала фильтр между губами. Прескотт достал из кармана джинсов зажигалку. «Zippo», кто бы, блять, сомневался. Поджог сигарету сначала себе, а потом небрежно кинул зажигалку Колфилд. Еле поймала, потому что, если бы не поймала, то точно провалилась бы сквозь землю от стыда.       Молчание. Девушка делает небольшую затяжку. Сначала в рот, а потом в легкие, как учила Хлоя. Еле сдерживает кашель. Ладно, могло быть и хуже.       Макс не знала, о чём говорить с этим человеком. Просто не понимала, почему вообще должна говорить с тем, кто убил Её. Конечно, сейчас, после бесконечных перемоток времени, когда были испытаны самые разные попытки предотвратить смерть горячо любимой подруги, Хлои Прайс, все воспринималось не так остро, как впервые. Осознание того, что это так или иначе должно было произойти, что смерть девушки не была напрасной. Но хотелось встать и уйти прямо сейчас, забыть эту встречу, чтобы не винить себя пусть даже за минутный диалог с убийцей бывшей лучшей подруги. Она-то в гробу, а Прескотт даже не за решеткой, мудила. Тем не менее, девушка всё-таки отвечает.       – Да, определённо, – Макс наконец выдавила из себя ответ.       – Ты о чём?       – Жизнь – херня. Это правда.       – А, да, – Нейтан говорит как-то слишком неуверенно и отстраненно. Макс всерьёз опасалась, что он был под кайфом. Такие люди пугали её. Те, кто не могли мыслить достаточно трезво, они непредсказуемы.       Всё происходящее казалось каким-то сюрреалистичным. Сидеть вот так под деревом с убийцей подруги детства в таком красивом, но неоправданно забытом парке за городом. От осознания захотелось как-то нервно хихикнуть, но Макс подавила в себе этот порыв.       Снова молчание. Неловкое, напряжённое, от него хотелось убежать отсюда ещё больше. Бежать, не оглядываясь назад. Или просто проснуться, чтобы все оказалось просто страшным сном, который прошёл бы вместе с ночью, забылся через пару минут после подъема с постели.       – Иногда мне кажется, что всей этой херни могло и не случиться, – произнёс наконец Прескотт и затянулся. Немного пепла с сигареты попало на темные джинсы, парень скривился, попытался стряхнуть его, но только еще больше испачкался. – Я про то, что случилось тогда. Ты ведь в курсе? Хотя, конечно, даже такая дурнушка как ты должна быть в курсе. Об этом же все только и говорят, – Нейтан усмехнулся и сел поудобнее, отодвигаясь подальше от Макс.       Внутри все сжалось. Она не хотела вспоминать тот день. Но как бы больно не было сейчас, ничего было не изменить. "Так должно быть. Хлоя должна была умереть в любом случае, ведь либо она, либо Аркадия" – это повторяла как мантру каждый ебучий день, час, минуту, каждую гребаную секунду. Но иногда в голову все же прокрадывались сомнения насчёт правильности выбора. В такие моменты хотелось биться головой о стену, лишь бы прогнать эти мысли прочь.       – Я убил её, Колфилд. И за это не понёс никакого наказания. А знаешь, почему? Потому что деньги, все решают деньги. Когда ты сын самого влиятельного человека в городе, а к тому же ещё и псих – жить становится проще, – продолжал свой монолог Прескотт. Макс мельком заметила, как резко дернулся уголок его губ. – Скажи честно, Колфилд, ты меня ненавидишь?       Макс поежилась. Ненавидела ли она Нейтана? Скорее, нет. Уверена, что желала бы ему смерти, если бы не попробовала все исправить, если бы не слышала того истеричного голосового сообщения. Если бы сама в одной из "ветвей" реальности, когда она сделала попытку спасти Уильяма, не отключила аппарат жизнеобеспечения Хлои, дабы закончить её страдания. «Один-один, Прескотт. Я тоже убивала её. Забавно, что мы оба так или иначе являемся убийцами Хлои Прайс» – в мыслях.       – Колфилд, ты обдолбанная? Ну скажи честно, я никому не расскажу, – Нейтан самодовольно ухмыльнулся и встал с земли, бросив остатки сигареты на землю. – Конечно, никто не ожидает, что такая правильная девочка увлекается дурью... Ты всё больше меня шокируешь, – попытка пошутить.       – Я просто думаю, Прескотт, – получилось даже более грубо, чем того хотелось.       – И о чем же, позволь узнать? – Наивно захлопал ресницами. Издевается, хочет задеть.       – О том, ненавижу ли я тебя.       – И к какому выводу ты пришла? – Нейтан снова сел на землю и облокотился на ствол дерева. Как-то нервно, дёргано.       – Думаю, нет. Ты мне неприятен, но животной ненависти к тебе я не испытываю.       – Ты дура, Колфилд. Все уже знают, что ты была знакома с ней до этого. Так почему же?       «Потому что она должна была умереть. И в раю Хлоя, вероятно, кутит под так обожаемую ей тяжёлую музыку на личном панк-облаке с литрами пива, покуривает косяк на пару с Рэйчел Эмбер. Если бы не смерть Прайс – этот город бы уже был стёрт с карты из-за страшного, разрушительного шторма» – проносится в голове Макс. Но этого она никогда не скажет вслух.       – Мы играем в "молчанку"? – было слышно, как Нейтан начинает закипать.       – Колфилд, почему ты никогда не отвечаешь сразу, когда я задаю тебе вопрос? Может, ты глухая? Или совсем тупая?       «Пинг 999+, Безумная Макс?» – так сказал бы Уоррен.       – Иногда люди могут не знать, что ответить, Прескотт.       Это была своеобразная игра.                  Напряжение нарастало.       А Нейтан нервничал. Это было заметно по его чересчур дерганным движениям, по тому, как глубоко он затягивался уже второй сигаретой и как бесшумно отбивал пальцами левой руки какой-то ритм по собственному колену.       – Ты такая дура, Колфилд, – подвёл он итог всему сказанному и во второй раз поднялся с земли.       Небо плотно затянуло тучами как-то слишком быстро, хотя по прогнозу, дождь должен был начаться только поздно ночью. Вокруг все стало такое серое и невзрачное, что по коже Макс пробежали мурашки. Нынешний пейзаж чем-то напомнил ей фотографии самого       Прескотта. – Ты так и собираешься здесь сидеть? – обратился он к девушке. Макс невольно заметила одну деталь: он будто намеренно избегает её взгляда. – Дождь – пиздец какая неприятная херня.       Поспешно встала с земли и отряхнула джинсы. Хотелось вернуться в общежитие, дойти до комнаты и упасть на кровать лицом вниз. И больше не вставать.       – Ты совершенно не умеешь поддерживать диалог, Колфилд, – и, немного погодя, добавил, – но, вроде бы, умеешь слушать. Уже хоть что-то.       Нейтан направился к своей машине, припаркованной у входа в парк. Макс отчего-то думала, что вот сейчас случится чудо, и парень любезно предложит подвезти её до Блэквелла. Но чуда не произошло, он медленно удалялся прочь, попутно вытаскивая из кармана излюбленного красного бомбера ключи от автомобиля. Даже не обернулся.       На плечо упала первая капля дождя, которая сразу же впиталась в тонкую ткань футболки. Прохладно. Девушка направилась к выходу из парка, попутно набирая на телефоне номер такси. К этому времени небо стало уже таким темным, что давало понять: будет даже не ливень, а гроза. В голове Макс пронеслись обрывки воспоминаний о шторме, который мог накрыть родную Аркадию Бэй, если бы Хлоя не согласилась пожертвовать собой. А дождь всё усиливался, капли звонко ударялись об асфальт, отбивая какой-то неизвестный ритм. Девушка запрокинула голову, позволяя намочить её лицо, в носу защипало. Через минуту стало непонятно, где собственные слезы, а где следы стихии.       Промелькнула мысль о том, чтобы надеть наушники, но Колфилд осознавала, что это максимально дерьмовый план. Хотелось в тепло: приехать обратно в кампус, добежать до общежития, а там сразу под горячий душ, а потом в чистую одежду и под плед. Еще гирлянду включить и налить вкусного чаю. Такого сладкого, чтобы даже конфет не захотелось.       Как будто бы даже можно позвать в гости Уоррена для просмотра какой-нибудь документалки или, наоборот, фэнтези. Да, наверное, это действительно неплохой план.       Макс заметила желтую машину, подъезжающую к парковке. К этому моменту она уже промокла до нитки. Проклятье. «Будет очень неловко, если я залью весь салон водой» – в мыслях.       Водитель такси оказывается угрюмым мужчиной в возрасте. Когда девушка усаживается на переднее сидение, он недовольно косится на нее, но сдерживается и только уточняет место назначения:       – Кампус академии «Блэквелл»?       – Все верно.       Макс протягивает мужчине горсть монет. Там немного больше, чем нужно, но зато девушка не будет так сильно винить себя, что залила салон его автомобиля водой.