Show Must Go On

      Чишия сколько себя помнит был безразличен. К себе, к окружающим его людям. Что уж говорить, когда перед глазами двадцать с лишним лет своей жизни одна и та же картина — бледный свет монитора, заваленный отчётами и делами пациентов стол, и мужчина, мнивший себя отцом, которого сын видел и то со спины. Бывало что тот и на ужин толком-то не выбирался, мама относила еду прямо в кабинет.       Папа работает. Папа спасает жизни.       Всем, кроме своей собственной семьи, очевидно.       Чишия самому себе боится признаться, что пошёл по стопам отца не сколько из желания понять, так ли ему плевать на жизни других как на свою собственную, сколько из детской обиды.       Взгляни на меня, чёрт возьми.        Похвали, скажи что гордишься мной, папа. Что рад, что я твой сын.       «Дело хорошее, в нашей семье три поколения врачей. Ты сделал правильный выбор,» — всё что он получил в тот день. Мимолётный взгляд, ничего более.       Чишие этого не хватало. Ему всё давалось легко, он парень не глупый, с учёбой проблем не возникало от слова совсем. Высокий средний балл, уважение как среди одногруппников, так и учителей. В конце концов, его мозги позволили заполучить рекомендации от преподавателей, тем сам открыв дорогу на практику в одну из лучших больниц Токио.       «Меньшего я от тебя и не ожидал.»       Мимо. Опять. Шунтаро понадобился год, чтобы понять — он больше не хочет пытаться. Достаточно было всего мгновения, тот самый момент, когда глубокой ночью сидя за столом в своей комнате, его взгляд чётко сфокусировался на символах, буквах на белоснежном листке. Конечно же он сдаст предстоящий тест, а за этим последуют ещё несколько, но внутри — ничего.       Пустота. Нормальные люди хотя бы улыбаются, видя результат собственных стараний. Или же едва ли не прыгают от счастья, спеша поделиться успехом со всеми кто готов слушать, кто испытывает то же самое.       Чишия хорошо помнит этот момент, когда взгляд зацепился за чёрно-белый шатёр в конце улицы. Даже погода тогда стояла такая же — пасмурно, противная морось дождя.       Запах сладкой ваты. Когда он в последний раз ел её? Как давно ощущал ни с чем несравнимый вкус сахара или липкость пальцев от этой сладости? — Пограничье? — прочитал надпись вслух Чишия. Какое странное название для цирка, подумалось ему. — Не менее странное чем ты, — послышался со стороны приятный женский голос. Чишия мысленно отметил её привлекательность, лишь с эстетической точки зрения. Волосы чуть ниже талии, в цвет вороньего крыла хорошо контрастировали на фоне зонта из ажура белого цвета, пока незнакомка элегантно курила сигарету.       Но как она поняла, о чём Чишия подумал? — Прошу прощения. Что-то я совсем о манерах позабыла. Мира Кано — директор этого чудного места. — она махнула рукой в сторону шатра, — Ты не первый кому наш цирк кажется необычным. И это только снаружи. Потушив сигарету Мира направилась ко входу, пальцем поманив Шунтаро.       А он послушно пошёл за ней. Не понимая собственного порыва, заворожённый Шунтаро даже не заметил в мгновенье ока опустившуюся за ним завесу. Под ногами, словно самая настоящая шахматная доска, а он — фигура. Узоры карточных мастей украшали внутреннюю часть шапито, у развилки в несколько коридоров то тут, то там стояли большие вазы с красными розами. — Алиса в Стране Чудес? — Моя любимая сказка. — пояснила Мира, — Какой коридор кажется тебе наиболее привлекательным?       Все, будь Чишия честен. С каждой минутой проведённой в этом месте, он чувствовал всё меньшее желание покидать его. Будто и правда в сказку попал.       Надо отдать должное — красные стены в пол и кривые прямоугольные арки, становившаяся каждая всё меньше, словно спираль, выглядели потрясающе. У Чишии даже слегка кружилась голова. Как объяснила Мира, данный коридор вёл к главной сцене.       Следующий же вёл к небольшому кафетерию, откуда и доносился запах сладкой ваты и карамелизированного попкорна. Обычно, верх купола открывался, дабы посетители наслаждались ясным голубым небом и его красотами, ощущая на себе тепло солнечных лучей, однако в последние дни погода не располагала, поэтому третий по счёту шатёр сегодня был закрыт. На каждом ажурном столике стояла стеклянная ваза всё с теми же красными розами, а около неё — аккуратный чайный сервиз, но так же можно было заказать газированные напитки или кофе. — Обычно в чайниках просто кипяток, ведь у каждого гостя разные вкусы и предпочтения, поэтому рядом с сервизами мы всегда оставляем шкатулки с чаем на выбор, — Мира трепетно провела кончиками пальцев по контурам чайника, и такая особая внимательность по отношению к гостям не могла не впечатлить Чишию.       Настолько этот человек отдавался своему делу. Парень мог лишь искренне позавидовать энтузиазму и вовлечённости Кано. Не только само управление целым цирком, но и жизнь. Она совершенно не знала Чишию, видела в первый, а может, и в последний раз, тем не менее, жила моментом. — Сегодня ведь выходной. — вспомнилось Чишие, — Я ожидал, что здесь будет много народу. — Мы остановили нашу деятельность на некоторое время. Произошло пополнение, наши артисты разрабатывали новую программу. Завтра последняя репетиция, а в пятницу выступление. — Мы? — озадаченно заморгал Чишия. — Я хоть и директор цирка, но его владельцами являются другие люди. Они мои хорошие друзья, мы вместе создавали это место. — тон голоса Миры будто стал ещё нежнее при упоминании товарищей, — Наверняка они сейчас в кабинете, нужно ведь хорошенько всё подготовить для пятничного шоу. И ты приходи. — она взглянула в глаза Чишии с тенью улыбки, — Я буду очень рада увидеть тебя снова, а если не успеешь купить билет, я возьму тебе место рядом со мной. Люблю смотреть выступления моих артистов из зала, вместе со всеми. Так чувствуешь особую атмосферу. — Почему Вы так добры ко мне, Мира-сан?       Кано смолкла на несколько секунд, слегка надула губы, словно раздумывая над ответом. — Ты мне нравишься. Напоминаешь одного из моих артистов. Прозвучит странно, но у тебя с ним даже взгляд похожий.       Возвращался домой Чишия напрочь сбитый с толку. Пожалуй, это была самая странная встреча за его относительно долгую жизнь. И вместе с тем, в груди приятной волной разлилось предвкушение.       Пусть Мира не сомневается — он придёт на это шоу.       К удивлению Чишии зал был заполнен так, что яблоку негде упасть. Люди толкались, наступали друг другу на ноги, дети начинали хныкать от нетерпения и давки. На сиденье посередине разместилась Мира. Сначала она аккуратно поправила воротник белой рубашки, затем смахнула несуществующие пылинки с клетчатой юбки. Заприметив Чишию в толпе, женщина помахала, зазывая того к себе. — Большое спасибо за приглашение, Мира-сан. — Не стоит. Мне это только в радость. — очаровательно захихикала Мира, — Я вижу, ты решил себя побаловать? — она указала на вихрь розовой сладкой ваты в руке парня. Чишия не смог отказаться. Сладкий, приторный запах манил его с того самого дня, как он впервые побывал в этом странном месте. Но он терпеливо ждал начала шоу.       Ему нужна атмосфера. Нечто особенное. В одно мгновенье свет потухает, а Чишия больше не чувствует рядом присутствия Миры, запаха её духов. — Добро пожаловать, леди и джентельмены.       Белый свет прожектора освещает женскую фигуру в центре сцены.       Разве Мира не была только что одета иначе? Теперь она предстала перед Чишией и остальными зрителями в чёрном платье в пол, украшенное белыми узорами лепестков неведомых цветов. — Все вы прекрасно знаете моё имя — Мира Кано. Я и мои артисты рады приветствовать вас в Пограничье — место, где разрывается связь с реальностью. Снова темнота, но вот по сцене и стенам шатра начинают плясать красные и белые лучи софитов. В одночасье они замирают уже на другой фигуре — высоком мужчине, обнажённым по пояс. Он слегка разминает шею, кончики чёрных волос из-за наклона головы теперь достигают его плеч, пока остальная часть собрана в неряшливый пучок на затылке.       У Шунтаро покалывают кончики пальцев от предвкушения, он словно перестаёт дышать. Медленный выдох, но он кажется таким громким, потому что в эту же секунду артист открывает глаза, и Шунтаро готов поклясться — тот смотрит прямо на него. Губы Нираги дёргаются в усмешке. Пусть блондиночка не сомневается — его взгляд прикован именно к нему. Нираги не раз видел восхищение в глазах зрителей, но это — особенный случай. От чего-то желание как следует постараться и выложиться на полную вспыхивает с новой силой.              Когда начинает играть музыка, пальцы Нираги ловко крутят два факела в обеих руках, с каждой секундой всё быстрее. Незаметно выудив из кармана штанов зажигалку, он поджигает их, вмиг перестав крутить. Зрители испуганно ахают, когда Нираги абсолютно спокойно засовывает в рот горлышко факела. Не смея медлить, Нираги прогибается в спине, выдыхая короткое, но эффектное полукольцо огня. Публика восторгается, однако это не единственный туз в рукаве. Всё ещё изящно выгибаясь Сугуру крутиться на месте так быстро как только может, заключая себя теперь уже совершенное пламенное кольцо. Резко остановившись он подносит к губам второй факел, снова выдыхает, заставляя огонь разгореться сильнее, подняться как можно выше.       Следуя ритму музыки Нираги берёт свежий факел, поджигает от второго, ещё горящего и быстрыми, точными движениями крутит их. По отдельности, лихорадочно, затем вместе, перебрасывая из одной руки в другую. Он поддаётся порыву этого дикого танца, под конец песни выгибаясь в другую сторону, снова сталкиваясь с Чишией взглядом, а когда звучит последний аккорд мелодии, выдыхает новый порыв, пламя вокруг кажется куда больше. Зал ликует, буквально разрывая мимолётную тишину бурными аплодисментами. Сугуру кланяется, а вот Чишие так не хочется, чтобы тот уходил.       Обернись.       Хочу чтобы ты посмотрел на меня. Безусловно остальные номера оказались не менее захватывающими. Воздушные акробаты будто летали по воздуху, такими нежными, но в то же время сильными выглядели эти девушки. Особенно когда одна из них буквально зубами держала полотно, пока её партнёрша изящно выгибалась прямо в воздухе, привязанная лишь одной ногой. Или глотатель мечей — аура у парня была что надо. Выглядел он также необычно — лицо, шея, даже ключицы были забиты тату, витиеватыми линиями, складывающиеся в необычный узор, заканчивавшийся чуть выше локтей, а взгляд холодный, даже слегка пугающий. То как он без тени сомнения глотал холодное оружие, заставляло Чишию задерживать дыхание.       Но в голове уже плотно засел образ пожирателя огня.