Ветер над волнами

Так бесконечна морская гладь Как одиночество моё Здесь от себя мне не убежать И не забыться сладким сном* По дороге в Гильдию Гейл настоял на том, чтобы купить свежий номер Балдурского Вестника. Ближайший мальчишка-продавец распространял газету неподалёку от башни Рамазита, и волшебник бросил в ее сторону недобрый прищуренный взгляд, будто это башня нанесла ему личное оскорбление, а не сам он вломился внутрь, чтобы ее ограбить. Пока Гейл не мог оторваться от логова заносчивого мага, Астарион уже бросил парню монетку и развернул передовицу. – Как интересно, – вампир прямо на ходу пробежался по заголовкам, задержавшись на одной из статей. – Похоже, у нас появились новые неожиданные друзья. – Правда? Кто? – сразу же заинтересовался Вестар. – Понятия не имею, – вампир передал пергамент дроу, и они с волшебником замерли на месте, чтобы читать одновременно. Маг сразу понял, что привлекло внимание их спутника: самый крупный заголовок сообщал о теракте в литейной, фабрике по производству Стальных Стражей. Статья не разглашала подробностей ни о количестве пострадавших, ни о степени повреждений здания, ни имена злоумышленников – только скупые упоминания о том, что последствия удалось быстро ликвидировать, и литейная продолжает работу в штатном режиме. Больше выпуск не содержал ничего подозрительного и полезного. Гейл даже удивился, что до сих пор не увидел статьи об их дерзком ограблении Лорроакана. Похоже, владелец башни оказался настолько надменным, что даже не заявил о преступлении органам правопорядка, посчитав это ударом по репутации. Ну что ж, тем лучше для них с дроу. Гильдия снова встретила тишиной, только у главного входа их окликнул дежурный, сообщивший, что высшая Арфистка ждёт в кабинете Девятипалой. Обе женщины сидели за письменным столом – с разных его сторон – и перебирали бумаги и карты. В кресле у стены расположился Уилл, выглядящий ещё более задумчивым и утомлённым, чем обычно. – А, наши эксперты по нежити! – воодушевлённо приветствовала вошедших Кина. – Да, а с ними трагически-раненые, которым бы сейчас полагалось отлёживаться в постели, – скептически подняла бровь эльфийка. – Довольны прогулкой? – Прогулка получилась продуктивной, – кивнул дроу, демонстративно игнорируя строгость взгляда своей собеседницы. – И спасибо хотя бы одному осознанному человеку, который додумался сообщить мне о ней, – женщина сделала жест в сторону Этеры. – Докладывайте, с чем пришли, и марш обратно в лазарет. Позже я подойду тебя осмотреть, Вестар. Астарион безразлично пожал плечами на вопросительный взгляд эльфа, предоставляя ему возможность рассказать и о своих “подвигах” тоже. Не вдаваясь в детали, дроу поведал, как они выследили отродье и покончили с ним. – Он точно умер? – на всякий случай уточнил Уилл. – Хочешь поучить меня убивать вампиров? – с хищным интересом обернулся к нему Астарион, но Джахейра пресекла перепалку в зародыше, одарив многозначительным взглядом обоих мужчин. – Что было дальше, Вестар? – Дальше мы пошли по следу баалиста… Историю с Шагратом эльф рассказывал более подробно, опустив лишь упоминание о том, что сам допрос с помощью магии чародейки длился от силы пару минут. А о том, что последовало за ним, он и вовсе промолчал. – Ясно, что с орком теперь? – Мёртв, – не стал отрицать очевидное дроу. – Хорошо, – скупо похвалила его Арфистка. – Мы годами пытаемся выжечь эту заразу из города, но они постоянно возвращаются, снова и снова. Каждые пару десятков лет находится кто-то, берущий на себя смелость возродить культ, а за ним всегда приходят идиоты, готовые присягнуть Баалу – этой пародии на бога. – Кровь пьянит безумцев, Джахейра, – мягко напомнила распалившейся эльфийке Девятипалая. – Так всегда было, и так будет. Знала бы ты, сколько мясников просится в наши ряды, мечтая безнаказанно убивать, прикрываясь громким именем Гильдии. Получив отказ здесь, некоторые ищут Баала, а не найдя – создают его сами. – И добавляют мне чёртову гору работы на старости лет! – Арфистка взмахнула рукой, едва не уронив стопку пергаментов со стола. – Мало Вратам Балдура сектантов, теперь ещё и культисты вернулись. – Так может, пора передать дела молодым? – усмехнулась Кина, подпирая щёку ладонью. Джахейра посмотрела на главу Гильдии так, что Гейл на месте Девятипалой предпочёл бы вернуться в башню Рамазита, чем оставаться с эльфийкой в одном кабинете. – Сможешь отметить вход в храм на карте? – Арфистка протянула дроу пергамент со схемой коллектора. Вестар честно повертел бумагу в руках, но в итоге отрицательно покачал головой. – Проще будет вас туда проводить, – он вернул карту на место. – Здесь нет и половины ориентиров, о которых мы узнали. – То есть, спокойно лежать и выздоравливать ты не планируешь? Понятно, – смиренно вздохнула женщина, на что эльф с извиняющейся улыбкой пожал плечами. – Раз уж ты так решил, то этот вопрос нужно закрыть быстро – покажешь дорогу людям Кины, и сразу назад. Слежкой будут заниматься они, а для вас с Гейлом у меня есть новое задание. – Правда? Какое? – заинтересовался маг, усилием воли прогоняя сонливость. Эйфория от прочитанного ночью начала его отпускать, так что теперь мужчине не терпелось просто добраться до кровати и уснуть. Желательно в объятьях дроу. – Вы уже слышали про взрыв в литейной? – Да, мы прочли утреннюю газету. – Хорошо. В ней, конечно, не писали подробностей, но Арфисты занимаются слежкой за фабрикой почти круглосуточно – нам удалось выяснить, кто там побывал, и даже проследить за теми, кому удалось скрыться. Теракт устроила группа глубинных гномов, и про одного из них мы знаем точно, что он был узником Лунных Башен. Понимаете, к чему я? Гейл с Вестаром переглянулись. Если это были те самые пленники, кому удалось бежать из Башен на корабле, то была вероятность, что они вспомнят “стражника”, который их выпустил. Или дроу, который сидел в соседней камере. – К тому, что у нас с Гейлом больше всего шансов добиться их расположения? – пришёл к тем же выводам эльф. Джахейра одобрительно кивнула. – Да, поэтому регламент такой: сейчас в лазарет на диагностику, потом показываете дорогу к храму, а остаток дня тратите на вербовку гномов. Всё ясно? – Да, мэм, – не удержался от улыбки волшебник. – Для тебя, Этера, у меня тоже есть поручение, – Арфистка перевела взгляд на девушку. – Только для меня? – удивлённо наклонила голову чародейка, привыкшая, что на все задания их отправляют вместе с вампиром. – Боюсь, что в этом случае Астарион тебе не помощник, – призналась эльфийка. – Мы сейчас ведём переговоры с самыми влиятельными клириками Врат, и мне нужен кто-то надёжный для привлечения на нашу сторону жрецов и паладинов Латандера… – О-оу, нет, – впечатлённо вырвалось у вампира, не успела даже женщина договорить. Гейл догадывался о причинах такой реакции: латандриты идеологически ненавидели нежить, и, переступи Астарион порог храма, вряд ли бы ему удалось выйти обратно. Но, к удивлению волшебника, мужчина с явным беспокойством смотрел на Этеру, а не размышлял о себе. – Вот поэтому я тебя туда и не зову, – по-своему интерпретировала восклицание нежити эльфийка. – Я тоже туда не пойду, Джахейра. Чародейка ответила спокойно и тихо, но волшебник узнал ее достаточно хорошо, чтобы различить под маской вежливости тщательно замаскированную неприязнь. Последний раз он видел у девушки такой взгляд, когда Уилл в порыве эмоций обозвал ее шлюхой, но сейчас маг искренне не мог понять, что именно в словах Арфистки её настолько задело. – Вот как? Почему? – женщина тоже удивилась такой резкости. – Потому что я родом из Мунавара, если это о чём-то тебе говорит, – всё тем же механическим тоном пояснила Этера. Джахейра неподвижно смотрела на нее пару секунд, а затем со стоном спрятала лицо в ладонях. – Проклятье! Это совсем некстати. – Ну извини, такие вещи не выбирают, – девушка позволила себе намёк на улыбку. – Поэтому я пойду в храм Латандера, только если ты попросишь меня его сжечь. – Категорично, – хмыкнула Кина. – Но осуждать не могу. Латандер… интересная персона, если можно так сказать о боге. Вампир ободряюще обнял чародейку за плечи – вот уж кто точно был в курсе ее прошлого – а Гейл мучительно пытался восстановить в памяти всё, что ему было известно про Мунавар. Со студенческой скамьи он помнил, что этот небольшой город-государство находится северней Амна, в нескольких днях морского путешествия, но его влияние на внешнюю политику было столь мало, что маг пропустил мимо ушей практически все подробности. Вроде бы, местную власть представляли храмовники-радикалисты, что в целом вязалось с давним мимолётным упоминанием Этеры о том, что она выросла в семье инквизиторов. Если это действительно так, то ее бурная реакция вполне обоснована. – Думаю, что я могу пойти, – неожиданно откликнулся Уилл, переключив внимание эльфийки на себя. – Уверен, Рейвенгард? – с сомнением протянула Арфистка. – Тебе разве не надо сосредоточиться на другом храме? – Уверен. С нахрапа церковь Баала всё равно не штурмовать – мы и расположение ее выясним только сегодня, так зачем терять время? – Ладно, только не забудь набросить маскировку, – подумав пару минут, решила Джахейра. – Кстати, а чего хотел Горташ? – с любопытством оглядывая охотника, спросил Астарион. – Судя по тому, что Клинок Фронтира жив и всё ещё с нами, встреча была не ловушкой? Уилл перевёл вопросительный взгляд на эльфийку и дождался утвердительного кивка. – Это ловушка в долгосрочной перспективе, – ответил охотник. – Эрцгерцог решил сыграть на моём честолюбии и пообещал место в своём Великом Плане в обмен на устранение конкурента. Я сделал вид, что согласен – иначе бы просто не вышел из того дома живым – так что теперь у нас есть чуть больше свободы в городе, пока Горташ считает меня продавшимся. – Что же это за конкурент такой, если со всей властью градоправителя он не может с ним справиться? – удивился Гейл. – Носитель второго нетерийского камня. В интересах Горташа вернуть артефакт себе, в наших интересах его заполучить и не отдавать. Гамбит проигрышный, с какой стороны ни глянь, но пока все дороги ведут нас с эрцгерцогом в одном направлении – в храм Баала. – Второй Избранный секты – баалист? – Женщина-оборотень по имени Орин Красная, – уточнил Клинок. – И, как только мы начнём ворошить это гнездо культистов, придётся окончательно превратиться в параноиков – она способна принять облик кого угодно, чтобы подобраться к нам. – Отлично! Плюс один пункт к списку чудовищ для Мары, – фыркнул Астарион. – Какими ещё новостями порадуете? – Последняя на сегодня и скорее хорошая, чем плохая, – вернула инициативу Джахейра. – Разведчики пишут, что армия Абсолют остановилась в дневном перегоне от Врат Балдура: враги перекрыли тракт и торговое сообщение с востока, но штурмовать город они пока не планируют. Какой бы марионеточной ни была секта, Горташ наверняка не хочет ввязываться в сражение, пока не вернёт себе полный контроль над Старшим Мозгом. Для этого ему нужны камни, и чем дольше он пытается их отнять, тем больше у нас времени на организацию сопротивления. И, если у вас больше нет вопросов, то совещание окончено. Волшебник кивнул всем присутствующим и первым вышел за дверь, а за ним последовал и дроу. Оказавшись в пустом коридоре, маг позволил себе заговорщически улыбнуться эльфу и на секунду коснуться его ладони пальцами. Он снова чувствовал себя юным беспечным школяром, очарованным жизнью и ее возможностями. Влюблённым. И даже если его счастье не продлится долго, если он обречён умереть, сражаясь с Мозгом или не справившись со Сферой, то в свои последние мгновенья он будет думать о таких вот мелочах, наполнявших его жизнь яркими красками. Оказавшись в пустом лазарете, Вестар сразу же потянул его к кровати. – Скоро сюда придёт Джахейра, – попытался воззвать к его благоразумию маг, скидывая сумку с вещами на пол. – Тогда будем надеяться, что она не станет слишком торопиться, – дроу скользнул ладонью в широкий вырез мантии волшебника, лаская пальцами кожу на груди. Гейл обнял мужчину, прижимая к себе крепче. Ему мучительно хотелось рассказать, как Вестар для него дорог, вот только любовное красноречие никогда не было его сильной чертой. Он был хорош в занудстве, как любили отмечать многие его знакомые, но, когда дело касалось признаний, мысли и речь плохо ему повиновались. Тем более, когда его чувства оказались столь же сладостными, сколь и запретными. – Я бы хотел провести так вечность, – прошептал волшебник в волосы дроу. – В тёмной разбойничьей лечебнице? – усмехнулся эльф, гладя его по спине. – Уверен, мы найдём сотню более интересных способов провести время вместе. Но сейчас тебе и правда стоит отдохнуть. – Я полежу недолго, – маг уже отчаялся бороться со сном. – А потом вместе пойдём на поиски храма Баала. – Конечно, – Вестар нежно поцеловал его в лоб, и это было последним прикосновением, которое запомнил мужчина, погружаясь в забытье. *** Основной массой прихожан храмов Латандера всегда считались юные аристократы, поэтому святилища этого бога старались размещать в богатых кварталах, где не стыдно и не страшно появляться отпрыскам знатных семей. Внутрь, конечно, пускали всех, будь то крестьянин или чиновник, но вот добраться до самого храма оказалось непросто – в Верхний Город пускали только по предъявлению специальной грамоты, которой у Уилла, разумеется, не было. Но в Кулаке его недаром прозвали головной болью своего отца – даже будучи сыном герцога, охотник знал множество лазеек и тайных троп, которыми пользовались его менее родовитые друзья… в те времена, когда они у него ещё были. Идти к святилищу пришлось через коллектор – если сверху аристократы ещё могли отгородиться от черни стеной, то здесь, в канализации, Нижний город ничем не отличался от Верхнего, как бы этого ни хотелось последнему. Запашок от Уилла будет потом стоять тот ещё, но он надеялся, что слова клириков о всеобщем равенстве перед богом – не просто слова, и его пустят в храм. На поверхность он выбрался на окраине центрального парка, достаточно безлюдной, чтобы не привлекать лишнего внимания. Тут ему повезло вдвойне: пока их отряд сидел в подземелье, снаружи начал накрапывать дождь, что одновременно убрало с улиц случайных прохожих и дало Клинку повод накинуть капюшон. Маленький серебряный медальон под рубашкой, одолженный у Кины, накрывал его маскировочными чарами, заставляющими зевак видеть перед собой не опального преступника, а добропорядочного, прилично одетого джентльмена, хотя в такую погоду к нему всё равно никто не присматривался. Храм из мрамора – с обилием резьбы и витражей – был великолепен в лучах солнца, особенно тогда, когда рассвет окрашивал белоснежные стены розовым маревом. Сейчас, под струями дождя, грандиозное сооружение внушало тревогу, а не трепет. Уже перед самым порогом мужчину накрыл полноценный ливень, вынуждая пробежать оставшиеся метры до дверей. Внутри было немноголюдно – официальная служба жрецов проводилась на заре, как заповедал им Латандер, а прочих прихожан отпугнула плохая погода. С самого начала Уилл планировал обратиться к служащим и сразу начать деловой разговор, но ноги сами понесли его к статуе бога, за неимением солнца освещаемой сотнями ламп и свечей. Фигура величественного мужчины, держащего в руках небесное светило, тянула к себе, словно магнитом, хотя охотник давно уже разочаровался в богах. У постамента лежали собранные за день подношения: золотые монеты и украшения, дорогое оружие, книги и целое море цветов, ещё не начавших вянуть. Последний раз он заходил сюда… сколько? Лет десять назад, и так же по мимолётному делу, только вместе с отцом. А сейчас он словно увидел это место и самого Латандера впервые, увидел единственным источником света в окружающей тьме. Вода с одежды стекала под ноги, но мужчина не обращал на нее внимания, заворожённо глядя на статую, и неизвестно, сколько ещё простоял бы здесь, если бы на плечо охотнику не легла маленькая узкая ладонь. – Вот, выпейте это, – окликнул Уилла мягкий женский голос. – Вы совсем промокли и замёрзли. Клинок обернулся к неожиданной собеседнице и невольно вздрогнул – ему показалось, что он увидел перед собой Этеру, но это наваждение быстро пропало, стоило приглядеться получше. Перед ним стояла юная девушка: невысокая, но выше чародейки, с волнистыми каштановыми волосами до лопаток и пронзительными серыми глазами, сияющими серебром в свете храмовых огней. Она была одета в золотую мантию послушницы и протягивала гостю чашку с дымящимся напитком, пахнущим чабрецом и мятой. Будущая жрица улыбалась Уиллу так светло и открыто, как никогда не улыбалась ведьма, и это, пожалуй, стало главным различием между похожими девушками. – Спасибо, – он благодарно принял чашу и сделал глоток. – Да, дождь сегодня разыгрался не на шутку. – За бурей всегда приходит рассвет, – с какой-то непреклонной уверенностью произнесла послушница, продолжая улыбаться. И Уилл поймал себя на мысли, что готов поверить ей. – Я никогда не видела вас здесь раньше, – призналась девушка, поправляя волосы, и Клинок заметил, что кончики ее ушей слегка заострены. – Вы прибыли издалека? – Да, и, признаться, по срочному делу, – охотник заставил себя отступить от статуи. – Я пришёл сюда переговорить с главой вашей церкви, но… не смог просто взять и пройти мимо, – он сделал жест в сторону Латандера. Девушка мелодично и беззлобно рассмеялась. – Знаете, а ведь так и приходят к богу – нельзя заранее угадать, когда Господин Рассвета позовёт человека к себе, – она поманила мужчину за собой. – Идёмте, я провожу вас к Утренней Леди, хоть и не обещаю, что она сразу сможет принять. – Не думаю, что такой, как я, способен привлечь внимание бога, – усмехнулся Уилл и шагнул за ней, делая ещё несколько глотков чая. – О, а вот тут вы очень ошибаетесь! – послушница даже обернулась к нему с лукавым прищуром. – Латандеру не нужны праведники – ему нужны раскаявшиеся грешники. Как ваше имя? – девушка открыла ключом служебный вход и указала охотнику в сторону лестницы. – Уильям, – решил не лгать ей Клинок. Имя было заурядным и распространённым, так что вряд ли в мужчине заподозрят знаменитого врага народа. – Вивиан, – представилась она в ответ. Она повела его через жилые помещения наверх, кивая попутно встреченным жрецам и послушникам. Кабинет церковного лидера находился под самой крышей, которой храму служил прозрачный купол жёлтого стекла. Девушка робко постучала в дверь и потянула ручку на себя. – Леди Эланор? – заглянула она внутрь. – К вам гость, вы сможете его сейчас принять? – Да, Вивиан, зови. Послушница открыла дверь шире, пропуская охотника вперёд. У жрецов Латандера было множество добродетелей: щедрость и отзывчивость, храбрость и нетерпимость ко злу, но вот скромность в этот список точно не входила. Роскошь сопровождала не только главные залы храма, но и покои его жрецов, привыкших ни в чём себе не отказывать благодаря известности культа и пожертвованиям знатных прихожан. Верховная Леди сидела в бархатном кресле с книгой в руках и встала, чтобы взглянуть на гостя. Это оказалась высокая статная эльфийка, с зачёсанными назад длинными светлыми волосами и песочного цвета кожей. В отличие от Вивиан, мантия на женщине была ярко-алой, изобилующей золотым арнаментом. – Да пребудет с вами Утро, молодой человек, – вежливо поприветствовала она гостя. – О чём вы хотели со мной побеседовать? Уилл бросил многозначительный взгляд в сторону послушницы, но Эланор его проигнорировала, так что охотник решился пойти ва-банк: – Это дело касается секты Абсолют. Жрица посмотрела на него ещё немного и наконец обернулась в сторону послушницы. – Оставь нас, милая. – Да, Леди, – Вивиан почтительно поклонилась и скрылась за дверью. Но, вместо того, чтобы пригласить мужчину сесть или начать разговор, жрица по-звериному обошла Уилла кругом, вызвав у него ассоциацию с львицей, играющей с кроликом. – Ты пришёл сюда говорить о врагах Латандера, а сам скрываешься под фальшивой личиной, – она остановилась напротив. – Как я могу доверять тебе и твоим словам? Охотник мысленно чертыхнулся, но отступать было уже некуда. – Вы правы – это лицо мне не принадлежит, – признался он, разведя руками. – Но, поверьте, на то есть причины. Зато в словах моих нет ни капли лжи: нынешний враг Латандера – и мой враг тоже, поэтому я рассчитывал найти в вашем храме друзей, Леди Эланор. – И всё же я хотела бы взглянуть на твоё настоящее лицо, – непреклонно заявила жрица. – Ты красиво говоришь, но правда всегда скрывается на дне зрачков, а не на кончике языка. Глаза цвета молодой листвы смотрели на него так испытывающе, что Клинок понял: не пойди он на уступку сейчас – жрица сорвёт с него маскировку сама, только в этом случае у мужчины уже не будет шансов оправдаться. – Хорошо, – он достал из-под одежды амулет и сжал его в кулаке. – Но прежде, чем я открою свою личность, я вынужден попросить вас не делать поспешных выводов. Клянусь, что бы обо мне ни говорила молва, всё далеко не так просто, как кажется. – В жизни вообще не бывает ничего простого. Я знаю это, и даю тебе шанс. Вздохнув, отбрасывая последние сомнения, Уилл стянул артефакт с шеи, чувствуя, как чужая личина стекает с него так же быстро, как недавно стекала дождевая вода. Глаза женщины, наблюдавшей это, округлились, но она осталась стоять на месте, разглядывая собеседника, а не поспешила хвататься за оружие. Охотник счёл это добрым знаком. – Юный Рейвенгард, значит, – конечно же, она его узнала. – Что ж, тебе многое предстоит объяснить. – Клянусь, я не желаю зла ни, вам, ни городу, ни кому-либо ещё! – Уилл обезоруживающе поднял ладони. – Но в одном молва не солгала, – Эланор протянула к нему руку и коснулась скулы под искусственным глазом. – Ты отмечен дьяволом. – И сожалею об этом всем сердцем, – в доказательство Клинок коснулся своей груди. – Но это – моё бремя и моё наказание, а сюда я пришёл говорить о судьбе тысяч. Жрица прошептала несколько слов, накрыв ладонью магический передатчик, и впервые за долгие годы Уилл почувствовал, как в его голове воцарилась тишина. Присутствие Мизоры, всегда незримой тенью стоящей у него за плечом, наконец исчезло, оставив разум охотника наедине с дремлющей личинкой иллитида. – Как? Что вы сделали? – поражённо выдохнул мужчина. – Временно лишила тебя связи с потусторонним покровителем, – она сделала жест в сторону кресел, предлагая присесть. – И, раз уж теперь мы действительно остались наедине, рекомендую воспользоваться случаем и рассказать всё без утайки. Уилл опустился в кресло напротив жрицы и взглянул в окно, собираясь с мыслями. Капли дождя продолжали падать на цветной витраж, делая город внизу совершенно неразличимым. Он понимал, что от правдивости ответов зависит не только то, станет ли церковь Латандера его союзником в борьбе с Абсолют, но и то, сумеет ли он выйти из храма живым и свободным, или же его сдадут прямиком в руки стражи. – Надеюсь, вы никуда не торопитесь, Леди, история получится долгой. Жрица кивнула ему, призывая начинать, и Клинок углубился в рассказ с самого начала. О своей юности в Кулаке, встрече с Мизорой и обретении силы, которая принесла ему больше позора, чем славы. О своих скитаниях по Побережью Мечей в роли народного героя и первой стычке с иллитидами, повлекшей за собой длительное, не закончившееся до сих пор противостояние с сектантами. Леди слушала его внимательно, вопреки собственным же заверениям глядя в окно, а не в глаза охотника. – Мои паладины и жрецы тоже рвутся в бой, – повернулась к нему женщина, когда Уилл добрался в рассказе до штурма Лунных Башен. – Но как сражаться с врагом, которого ты не видишь и не понимаешь? Сектанты не выдают секретов ни под гипнозом, ни под пытками, а если твои слова о паразитах правдивы, то в их рядах может оказаться любой, даже тот, кто вчера называл себя другом. Есть ли у Абсолют собственное лицо, Клинок Фронтира? – К сожалению, есть, – печально вздохнул мужчина, как раз собирающийся поведать о Избранной Троице. – Но предупреждаю сразу: вам будет сложно в это поверить. Возможно, вы даже сочтёте меня лживым безумцем, если ещё этого не сделали, но я всё равно расскажу: того, кто в ответе за все преступления секты, весь город сейчас называет эрцгерцогом. В ответ Эланор лишь невесело усмехнулась, опустив глаза в пол. – Что ж, я не ожидал, что это будет так просто, – смиренно признался Уилл. – Отнюдь, Уильям, – она встала и подошла к окну, положив на стекло ладонь. – Я охотно тебе поверю. – Что? Почему? – Клинок, уже подготовивший аргументы для убеждения, вопросительно поднял на нее взгляд. – Мне известно, что лорд Горташ – не тот, за кого себя выдаёт, но даже я не представляла себе масштаба его замыслов. – Но кто вам рассказал? Даже мы выяснили это благодаря чудесной случайности. Жрица отвернулась от окна, вновь глядя на Уилла. – Латандер. Клинок попытался сохранить на лице выражение вежливого уважения. Он верил в богов, знал, что они действительно есть, но за долгие годы безответных молитв утвердился в мысли, что небожителям нет никакого дела до простых смертных, как бы рьяно они ни взывали. И слова жрицы о том, что с богом можно поболтать, как с добрым приятелем, не вызывали в нём ничего, кроме снисхождения к сумасшедшим. Но он не хотел оскорбить Утреннюю Леди даже случайно. – Если вы мне верите, могу ли я рассчитывать на помощь храма? – Думаю, что мы сможем помочь друг другу… Но, прежде, чем у охотника отлегло от сердца, она продолжила. – Но у меня есть одно условие, – женщина снова указала пальцем на его каменный глаз. – Тебе придётся сделать что-то с этим. В противном случае, дьявол в тебе даже победу над сектой сможет извратить в свою пользу. – Если бы я только мог! – эмоционально взмахнул руками охотник. – Я уже на всё готов пойти, чтобы избавиться от контракта, но мои руки им же и связаны. Мне нечего предложить Мизоре в обмен на свободу, и нечем ей угрожать – обычному смертному не выстоять против камбиона. Теперь настала очередь жрицы снисходительно улыбаться. – Ты прав, смертным не по силам тягаться с дьяволами. Так может, пора попросить помощи у бога? *** Гейл заворочался в постели, ощущая ее непривычно просторной для него одного. Тяжесть на плече и тепло, согревающее бок, тоже исчезли, и это невесомое чувство утраты вынудило волшебника окончательно проснуться. Лазарет всё так же едва освещался светом тусклой лампы, всё так же сильно пахло лекарствами, только вот дроу рядом уже не было. Вяло чертыхнувшись, мужчина сел. Он спал так крепко, что даже не мог понять, сколько прошло времени с того момента, как он последний раз держал Вестара в объятиях. Поднявшись с кровати, маг отправился на поиски Джахейры – единственной, способной пролить свет на отсутствие эльфа – но Арфистка тоже удалилась в город по личным делам. Зато Гейл встретил Этеру за столиком только-только заработавшей подземной таверны. – Если ты ищешь Вестара, то он уже ушёл, – правильно оценила девушка вопросительный взгляд волшебника. – Сказал, что тебе нужно отдохнуть, и не стал будить. – А вот это я мог бы решить и сам, – Гейл сел напротив нее и приветственно махнул рукой разносчику. – Давно? – Пару часов как, – чародейка ковырнула вилкой кусочек мяса из тарелки. – Но не переживай – двое головорезов Девятипалой и Астарион пошли с ним. Услышав, что дроу сопровождает вампир, маг немного успокоился, но недостаточно, чтобы просто сидеть, сложа руки. Он сделал заказ обеда – или это ужин? – и достал из сумки Анналы Карсуса. – Что удалось выяснить? – кивнула девушка на книгу. Гейл сделал неопределённый жест рукой, гадая, стоит ли пересказывать содержание тома снова. В последний раз, когда он пытался поделиться своими эмоциями от прочитанного, они с Вестаром едва не поругались. – Пока что только базовые принципы построения нетерийской магии, – максимально нейтрально постарался ответить мужчина. – Но… возможно, есть некоторый шанс, что я пойму, как разобраться со Сферой без унижения перед Мистрой. – Настолько маленький, что в твоём голосе совсем нет энтузиазма? – девушка посмотрела на него задумчиво. Что ж, она всегда достаточно хорошо его понимала. – Просто кое-кто другой его не разделяет. – Ясно. – Скажи, что бы ты сделала, если бы Астарион захотел чего-то… неприемлемого? Того, что ты не можешь одобрить. Чародейка странно на него посмотрела, вращая в пальцах вилку. – А разве я должна что-то делать? Если речь не про угрозу мне или другим моим близким, то всё прочее – это его путь и его ответственность, не мои. – Но вы же, вроде как… пара, – теперь маг выглядел обескураженным. – И я могу повлиять на то, как долго мы будем ею оставаться. Но я не стану пытаться диктовать ему, что делать или не делать со своей жизнью, если твой вопрос подразумевал это. – Конечно, ты права, – немного грустно усмехнулся волшебник. – Ему ещё попробуй подиктуй – останешься без рук по локоть. – А тебе не стоит так близко к сердцу воспринимать всё, что я говорю, – с сочувствием напомнила Этера. – Поверь, Гейл, мы с Астарионом – очень паршивый пример для подражания. – Я не ищу примеров, мне просто интересно, как это бывает у других, – преувеличенно бодро заверил ее маг и открыл книгу на закладке. Реальность снова померкла. Гейл даже не помнил, когда ему принесли еду, и как его тарелка опустела – просто случайно отвлёкся от текста и обнаружил себя с вилкой в руках. Схема в его голове – ещё утром нестройная, с множеством сомнительных условий – начала приобретать чёткость, и чем дольше волшебник анализировал магические формулы, тем линейней казался ему путь. Теперь он точно знал, чего хочет, более того – знал, что у него получится это сделать. И то, что вот уже год он считал своим проклятьем, начало видеться вдруг в совершенно ином свете – лестницей в небеса. И, чтобы подняться наверх, ему не не хватало самой малости… – Выспался и снова весь в делах? – выдернул его из грёз весёлый голос дроу. Гейл вздрогнул от неожиданности и оторвал глаза от книги, которую почти закончил читать. Посуду со стола уже давно убрали, а вместо чародейки напротив сидел Вестар, неизвестно сколько времени ожидающий, когда волшебник обратит на него внимание. Первое, что бросилось магу в глаза – это алые разводы на лице эльфа, как будто он размазал по нему капли своей или чужой крови. – Что случилось? Ты ранен? – Гейл поспешно захлопнул книгу, готовясь сорваться на помощь, если таковая требуется. – Нет, это не моя кровь, – дроу успокаивающе положил ладонь на кисть мужчины. – Ничего страшного не произошло – просто столкнулись по дороге с другими баалистами. В той части коллектора этих ребят хватает. Мысль о том, что он снова ничем не помог, когда Вестар, возможно, в этом нуждался, уколола сознание, укрепляя решимость Гейла. Как бы ему ни хотелось отложить этот разговор, им придётся объясниться. – Хочешь чего-нибудь? – маг приготовился позвать разносчика. – Устал? – Я в порядке, но думаю, что на встречу с гномами меня сегодня уже не хватит, да и час поздний, – признался эльф, с любопытством принюхиваясь к запахам из кухни. – А вот ужин будет кстати. – Тогда предлагаю тебе поесть, переодеться в городское, а потом я хочу показать тебе одно место, если ты не против. – Это свидание? – хитро улыбнулся Вестар. – Элемент ухаживания, распространённый на поверхности? Его слова больно резанули Гейлу по сердцу, но он заставил себя улыбнуться в ответ. Ему очень не хотелось разочаровывать возлюбленного, но то, что он запланировал, слабо вписывалось в формат романтической прогулки. – Если честно, я не думал об этом в таком ключе, – немного смущённо признался волшебник. – Просто хотел поделиться с тобой кое-чем очень личным. – Тогда дай мне совсем немного времени, и я буду готов. Вестар сделал заказ и за время его ожидания успел сходить ополоснуться и переодеться. А Гейл всё это время неподвижно сидел за столиком, гипнотизируя взглядом Анналы Карсуса, которые так и не убрал в сумку. Дроу, как и обещал, покончил с ужином быстро, не оставляя магу лишних минут на сомнения и раздумья. Они накинули маскировку и вышли в город, в котором уже сгущались вечерние сумерки. В трещинах на брусчатке скопилась вода, как будто днём прошёл хороший ливень, но сейчас небо было чистым, и последние солнечные лучи отражались в стёклах домов. Гейл повёл Вестара к Василисковым Воротам, но, не доходя до них пару кварталов, свернул в переулки и замер перед трехэтажным каменным зданием. Несколько выверенных жестов, приглушённый шёпот – и от земли до самой крыши выросли ступени, видимые только с помощью магического зрения. – Просто верь мне и иди, как по лестнице, – маг подмигнул озадаченному эльфу и взял его ладонь в свою. Он первым поставил ногу на Плетение, сделал шаг, давая ориентир для партнёра, и за руку направил его следом. Со стороны могло показаться, что двое мужчин идут по воздуху, а Вестар наверняка именно так всё и видел, но вместо страха в его глазах разгорался почти детский восторг. С крыши открывался воистину потрясающий вид, и в частности поэтому маг раньше любил предаваться здесь размышлениям. Он не был частым гостем Врат, но парочка памятных мест у него всё же имелась, а теперь волшебник чувствовал в себе потребность поделиться частичкой своего прошлого с дроу. – Здесь красиво, – улыбнулся Вестар, любуясь, как в городе один за одним загораются окна и уличные фонари. Но больше прочих из окрестных сооружений выделялся Киот Штормового берега, окружённый столпами магических огней, устремлённых в самое небо. – Да, – Гейл присел прямо на черепицу и сложил локти на согнутые колени. – Я частенько приходил сюда раньше, чтобы подумать, и часами мог смотреть на этот храм. Смешно говорить, но тогда мне казалось оскорбительным то, что для Мистры во Вратах Балдура не основали собственного святилища. Я наблюдал за людьми, заходящими внутрь и думал, кому же они будут молиться? Типичные глупости юнца, правда? – Ты был искренне влюблён, а это не глупо, – эльф присел рядом, и теперь они смотрели в одном направлении. – А знаешь, что я думаю теперь, Вестар? Что неважно, кому молились все эти прихожане, ведь боги не отвечают на обращения простых смертных, если это не присягнувший им жрец или, того хуже, избранный, – последнее слово волшебник практически выплюнул. – Богам нет дела до нас и наших проблем. Сколько жизней разрушила Абсолют? Сколько замученных жертв на счету у чокнутых баалистов? Сотни? Тысячи? И, уверяю тебя, перед лицом опасности каждый убитый или пострадавший хоть раз, да вспомнил какого-нибудь бога: Тира, Хельма, Селунэ… Мистру. Спасло ли это их от страшной судьбы? Нет. Сколько жителей Врат молятся своим богам прямо сейчас, прося защитить их семьи и город, превратившийся в смертельную ловушку? Вот только что-то я не вижу разверзнутых небес и карающего огня над головой Горташа. – Твои слова звучат логично, но я всё ещё не понимаю, к чему ты клонишь, – подозрительно нахмурился Вестар, пытаясь поймать взгляд мага. – К тому, что этому миру нужны новые боги, любовь моя, – Гейл отважился посмотреть ему прямо в глаза. – Те, кому будет не всё равно. – Так вот какое неоконченное дело Карсуса ты решил завершить? – на красивом лице эльфа отразилось понимание, но не одобрение. – Воплотить его мечту стать богом? – И у меня это получится, я уверен. Нужно только добыть камни и Корону, – волшебник развернулся к партнёру и эмоционально взял его за руки. – А дальше… мы изменим мнение людей о небожителях, я обещаю. – И тебя не смутила никакая часть биографии твоего кумира? – Вестар как будто разочарованно покачал головой. – Он умер, пытаясь стать богом! Он нарушил законы магии, убил Мистрил и уничтожил свою же империю! Это правда тот путь, который тебе хотелось бы повторить? – Я его не повторю, – очень мягко продолжил уговоры Гейл. – Карсус ошибся – даже гении ошибаются! – но я изучил исследования и понял, что нужно изменить, чтобы его идея сработала. И она гораздо более безопасна для меня, чем ходить со Сферой в груди и терпеливо ждать, когда рванёт. – Знаешь, мне почему-то кажется, что Карсус тоже считал, что у него всё под контролем, когда надевал на себя Корону, – печально произнёс Вестар. – Ты очень дорог мне, Гейл, и меньше всего на свете я хотел бы тебя потерять. Но ты уже дважды пострадал в стремлении к запретным знаниям, а теперь снова хочешь вверить этой магии свою жизнь? Я не могу понять такого упорного нежелания учиться на своих ошибках. – А я не прошу меня понимать, – волшебник почувствовал, как его начинает одолевать гнев, и что слова, срывающиеся с губ, всё хуже поддаются контролю. – Я мог бы поделиться с тобой расчётами и формулами, чтобы ты сам убедился в правдивости моих слов, но ты же не маг. Поэтому я прошу просто доверять мне! Пальцы дроу в ладонях мага стали холодными и подрагивали, словно эльф хотел выдернуть руки, но всё ещё не решался. – Я доверяю тебе, Гейл. Если для того, чтобы избавить тебя от Сферы, нужно выйти за пределы возможностей – я готов и пойду с тобой. Но то, о чем ты говоришь сейчас, требуется тебе ради достижения личного могущества. И в этом я тебе помогать не буду. – До твоего появления в моей жизни не было ничего, кроме магии и чёртовой богини магии! И я даже позволил себе подумать, что наконец-то стал ценен для кого-то, кто не намерен использовать мой дар в своих интересах. Я открылся тебе! Я переступил ради тебя через законы морали и этики, принятые в Надземье, а это вообще-то было непросто, – маг нахмурился и поднял вверх указательный палец. – Я не поклонник насилия, ты знаешь, но я всё равно остался рядом с тобой, даже когда ты выпотрошил орка на моих глазах. Потому что я тоже не понимал, но я верил, что у тебя есть веские причины и право так поступить, – маг сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и продолжил чуть более спокойно, чтобы его следующие слова не звучали детской обидой. – Но, кажется, принятие в наших отношениях работает только в одну сторону. Вестар рвано вздохнул и убрал руку из ладони мага. – До твоего появления в моей жизни не было ничего, кроме тьмы и пыток. И я позволил себе подумать, что впервые стал ценен… вообще для кого-то. Но я тот, кто я есть, Гейл. Дроу-беглец. Вор и убийца. Чудовище, когда дело касается личной мести. Влюбленный дурак, когда дело касается тебя. И твоё внезапное стремление променять свою суть на то, чтобы уподобиться тем, кто играл и мной, и тобой всю жизнь, я не могу принять, как бы ни хотел. – Я тоже тот, кто я есть, Вестар, – разочарованно покачал головой волшебник и положил ладонь на грудь. – Магия – моя суть, в этом я настоящий. Гейл, которого ты впервые встретил, был только тенью меня прежнего – не я сам. Но стоило мне начать возвращаться к своей природе – к своей внутренней силе – как теперь ты заявляешь, что я себе изменяю? Ты ничего обо мне не знаешь! Ты сказал, что готов помогать мне со Сферой? Так прими, что ни одному смертному не под силу совладать с ее влиянием. Только богу, которым я мог бы стать… ради тебя, нас, всего мира – вот, что значит выйти за пределы возможностей. Но ты предпочёл заранее записать меня в один ряд с тиранами вроде Ллос, а это… это разочаровывает. – Не говори о том, что стремишься к божественности ради меня. Боги – какими бы они ни казались добрыми и милосердными – всегда считали и будут считать смертных лишь игрушками в своих руках. Даже если это не тираны вроде Ллос. Даже если это прекрасные богини вроде Мистры, которую ты, кажется, не оставил мысли впечатлить своим мастерством, – из прозрачных глаз плеснуло такое жгучее разочарование, что волшебник, казалось, почувствовал его кожей. – Ты ценен для меня не потому, что ты гениальный волшебник – я никогда в этом не сомневался – а за то, какой ты человек. Но, если ты говоришь, что я ничего о тебе не знаю, все, что мне известно, было ложью, а для возвращения к своей истинной сути тебе не хватало только книги, украденной из башни Рамазита – что ж, я достал ее для тебя. Наслаждайся властью, которую она дарует, если это то, чего ты действительно хочешь сильнее всего. А я останусь ограниченным смертным, неспособным понять всю глубину твоих амбиций. И постараюсь не чувствовать себя слишком одиноко без тебя. Вестар подошёл к краю крыши, сел, свесив ноги, и внезапно соскользнул вниз. – Куда ты? Стой, я покажу тебе, где лестница! – только и успел воскликнуть маг, подбегая к карнизу. – Не стоит беспокойства, – донеслось снизу, и Гейл увидел, как Вестар касается ногами земли, спустившись по зарослям плюща, опутывавшим стену с этой стороны. – Дьявол! – выругался волшебник, глядя, как мужчина накидывает маскировку и скрывается среди домов. Он был так зол и огорчён, что, казалось, поднеси лучину – и маг вспыхнет, накрывая своим бешенством всех, кому не повезло находиться поблизости. Ярость требовала выхода: наворачивалась слезами на глазах, просачивалась через поры неконтролируемым потоком Плетения, живущего теперь своими собственными желаниями и законами. Магия кружила вокруг золотыми вихрями – единственная, кто его ещё не покинул – голодной кошкой ластилась у ног и лизала руки, готовая в любой момент обрести форму. Прекрасную и созидающую или разрушительную, сметающую всё на своём пути? Гейл и сам не знал, что у него получится воплотить. Он воздел руки к небу, направляя разбушевавшийся поток вверх, к тяжёлым предгрозовым облакам, и глядя, как нити чар расползаются по тучам, сплетаются окончательным узором. Мужчина не солгал эльфу ни единым словом – магия на самом деле была его сутью, наполняла жизнью каждую клеточку его организма. И, хоть сейчас он до дна пытался опустошить свой резерв, его тело ликовало… вот только почему Гейлу всё ещё так больно? Облака на небе закружились быстрее, превращая магический ветер в обычный, заползающий под мантию и до самых костей пронизывающий холодом. Губы мага замёрзли, а изо рта в такт тяжёлому дыханию повалил пар. Огни факелов и фонарей внизу затрепетали, тронутые внезапно сгустившейся бурей. Лица волшебника коснулась первая снежинка – мазнула по скуле острыми ледяными краями и тут же умчалась прочь, подхваченная ветром. Другие, пришедшие ей на смену, тоже не церемонились со своим создателем, впиваясь ему в глаза и волосы, превращая дорожки от слез в две ледяных змейки у человека на коже. Вот бы ещё можно было сделать так же с его, Гейла, сердцем… Ночной город, накрытый метелью в конце лета, наполнился криками застигнутых врасплох прохожих и громкими хлопками ставен, лужи на дорогах покрылись инеем. Черепица крыши, на которой стоял мужчина, тоже обледенела, а злые удары вихрей толкали его упасть, но маг продолжал оставаться на месте, заворожённый буйством стихии. – Вот он! Вот он! – донеслись снизу топот и крики стражей, заглушающие даже звуки шторма. Огненные Кулаки бежали в сторону Гейла, прикрывая лица рукавами и щитами от режущих кожу ледяных осколков. Магический транс, охвативший волшебника, начинал отпускать, и ему на смену пришло осознание, что он стоит на крыше без маскировки и наглейшим образом нарушает общественный правопорядок. – Окружайте его! Чертыхнувшись ещё раз, Гейл рванул по скользкой черепице в обратном от них направлении, на бегу сотворяя чары полёта из тех жалких крох магии, что у него ещё остались. Он опустился на землю в соседнем квартале, во всех смыслах чувствуя себя окончательно и безвозвратно опустошённым, и, зябко обнимая себя руками, быстрым шагом побрёл в сторону Гильдии сквозь густой снегопад. *** Этера обмакнула платок в миску с тёплой водой и провела по лицу вампира, смывая застывшие на нём капли крови. Астарион и Вестар, вернувшиеся из коллектора, заявили, что встретили там отряд баалистов, но выглядели при этом так, будто врагов они взрывали, а не резали. В купальне Гильдии было слишком многолюдно, чтобы охраняющий секреты своего тела мужчина мог уединиться, поэтому пришлось ограничиться беглым умыванием, а девушка согласилась выступить для него в роли зеркала. – Вот вы где! – на пороге спальни, где устроились вампир и чародейка, возникла юная незнакомка. – А я-то повсюду ищу. Девочка-тифлинг лет двенадцати, краснокожая и черноволосая, зашла внутрь помещения и бесцеремонно плюхнулась на чужую лежанку напротив. Глядя на ее горящие кошачьи глаза и наглый оскал, Этера вспомнила, что этот ребенок – одна из сирот, путешествовавших с караваном, но тогда она носила на лице повязку. Чародейка приметила ее, когда шайка подростков совершила покушение на спальник Уилла, и вовлекла в свою шалость ещё не осознающую себя Иветту. Вот только все соплеменники этой девочки остались в Лунных Башнях: как ей удалось добраться до города, пройти мимо армии Абсолют и проникнуть внутрь, не имея ни денег, ни связей? – Мол, верно? – подозрительно прищурился Астарион, глядя на неожиданную гостью, а Этера хмыкнула – она и не подозревала, что вампир станет приглядываться к детям и, тем более, запоминать имена. – Как ты проникла в Балдур и зачем нас искала? – Проникнуть куда угодно несложно, если умеешь дружить с правильными людьми, – самоуверенно заявила девчонка, подгибая под себя ногу прямо в грязном ботинке. – Кстати, один такой друг у нас с вами общий, и он просил передать вот это, – в ее пальцах появилась сложенная в несколько раз бумажка. – И чего ты ждёшь? – поинтересовался мужчина, видя, что Мол не спешит отдавать послание. – А ещё он сказал, что вы мне заплатите. Этера улыбнулась уголками губ. Она понятия не имела, от кого эта записка, но прекрасно видела, что тифлинг лжёт насчёт оплаты. И, судя по выражению лица Астариона, он тоже это видел, но без спора полез в карман и кинул ребёнку один золотой. Не бог весть какие деньги, учитывая местные цены, но глаза девочки удивлённо округлились, когда она поймала монету в ладони. Она передала пергамент вампиру и поспешила спрятать золото в тощий кошель на поясе. – А ты щедрый, – девочка быстро согнала с лица недоумение, вернувшись к насмешливой улыбке. – А ты либо смелая, либо наивная, если называешь Рафаила своим другом, – ответил ей Астарион, передавая чародейке записку. На развороте – в любимом стиле дьявола – красовалась всего одна строчка с адресом. Ни даты, ни времени, ни подписи, только узнаваемый витиеватый почерк да лёгкий запах пряного парфюма. – Наивные не выживают в Аверно, – тифлинг резким движением спрыгнула с настила и развела руки, будто призывая полюбоваться. – Так что остаётся один вариант, верно? Астарион на это заявление только пренебрежительно фыркнул, явно вспоминая одну такую “выжившую”, внешне выглядящую, как машина смерти, а внутри трепетную, словно крольчонок. – А ответ писать будете? – на всякий случай поинтересовалась Мол, обернувшись уже на выходе из спальни. – Передам за полцены. – Проваливай отсюда, – беззлобно огрызнулся вампир, пряча пергамент в карман. Тифлинг оскалилась в последний раз и ушла. Когда эхо ее шагов в коридоре стихло, Астарион обернулся к Этере. – Ну вот и всё, – с некоторой долей обречённости произнёс мужчина. – Пойдём сейчас? – девушка накрыла его ладонь своей. – Нет смысла тянуть, – твёрдо заявил вампир, второй рукой приглаживая всё ещё влажные после воды волосы. Адрес, указанный в записке, вёл их в Эльфийскую Песнь – одну из лучших городских таверн, в которой не стыдно было остановиться даже аристократу… или дьяволу с царскими замашками. Быстро накинув куртки с капюшонами, вампир и чародейка вышли на тёмные улицы вечернего города. Идти предстояло недалеко, но чем больше шагов вперёд они делали, тем страннее вела себя погода: сначала резко похолодало, потом по подворотням засквозил пронизывающий ледяной ветер, превратившийся в полноценную снежную бурю к тому моменту, как за спинами Этеры и Астариона захлопнулись двери Эльфийской Песни. Последние несколько сотен метров им пришлось бежать, руками удерживая капюшоны, но снежинки всё равно проникли под ткань и теперь, прощально поблёскивая, стекали с волос каплями воды. С одинаковым недоумением переглянувшись, гости сразу отправились наверх, в указанный дьяволом номер. Рафаил стоял у окна, с видимым удовольствием любуясь пляской стихии снаружи. – Вы только взгляните на это – поэзия в движении, – мужчина раскрыл ладонь, словно пытаясь коснуться вихрей прямо через стекло. – Мы эту поэзию только что оценили лично! – вампир стянул и встряхнул мокрую куртку, вешая ее на крючок у входа. – Снег посреди лета?! Этот мир окончательно спятил! – Буря имеет явную магическую природу, Астарион, – пояснила ему Этера, почувствовавшая в стихии отголоски Плетения. Чародейка тоже разделась, только не стала обдавать брызгами всю комнату. В помещении было тепло, а камин горел так ярко, будто хозяин номера заранее готовился к вынужденным капризам погоды. – Это не просто буря, мои дорогие друзья, – наконец обернулся к ним Рафаил, и его палец в последний раз качнулся в сторону окна. – Таким смертоносным и чарующим одновременно может быть только чьё-то отчаяние. – И, судя по твоему довольному виду, ты прекрасно знаешь, чьё, – не дожидаясь приглашения, вампир устроился на диване перед огнём и поманил к себе девушку. – Разумеется, – кивнул дьявол, занимая кресло напротив. – Я веду дела с разными личностями, но поверьте, самые грандиозные сделки получаются только с теми, кто уже потерял всё… и готов ухватиться за самую тонкую ниточку надежды. С таким как ты, Астарион, или с таким, как тот, кто на ближайшую ночь устроил нам зиму. Вампир ничего не ответил, с новым подозрением глядя на собеседника. Оправдываться не было смысла – даже чародейка видела, насколько ее мужчина разбит и подавлен встречей с Мартином, и, конечно, об этом не мог не прознать дьявол. – Ты ведь уже сполна прочувствовал этот вкус, верно? – теперь Рафаил придирчиво изучал Астариона глазами, словно ища в нём изъяны. – Наконец-то отбросил свою показную браваду и признал, что ты всё ещё слаб, чтобы тягаться со своим господином. И никогда не будешь достаточно силён, пока вот здесь, – дьявол коснулся пальцами своего лба. – У тебя живёт страх перед ним. И жить он будет столько же, сколько и сам Касадор, или даже дольше – до конца твоего собственного существования. Ноздри вампира широко раздулись от гнева, а верхняя губа подрагивала, рискуя в любой момент превратиться в оскал, но мужчина заставлял себя безропотно слушать выводы собеседника, граничащие с оскорблением. – Ты удивительно наблюдателен, дьявол. – Только не думай обо мне плохо! – Рафаил неожиданно сменил тон и достал из-под кофейного столика дорогую, окованную золотом шкатулку. – Я здесь не для того, чтобы пугать тебя ещё больше – я хочу сделать тебе подарок. Дьявол любовно провёл ладонями по резной крышке и подцепил защёлки. – То, что происходит сейчас с тобой, применимо и к твоему хозяину тоже. Ты уже познал на себе, как от одних только воспоминаний стынет кровь в жилах, как цепенеет тело, а разум отказывается повиноваться. И теперь ты готов к работе с этим инструментом, – он запустил обе руки внутрь и извлёк наружу гладко отполированный череп. Сначала Этере показалось, что человеческий, но, приглядевшись, девушка заметила у него четыре острых клыка, совсем как у Астариона. – Боги преисподней, что это? – воскликнул вампир, подавшись вперёд. – Твой путь к победе над Касадором, – Рафаил поднял череп на согнутой руке и развернул к себе лицом. – И его самый-самый большой страх. *Кипелов – “Я здесь”