Ветер над волнами

Над водою стелется туман непроходимый Сбился капитан с пути, безумием водимый* Этот переход дался Уиллу очень тяжело. Несмотря на зелье Гейла и медленный темп каравана, каждый новый шаг гонгом отзывался в голове охотника. А ещё – Карлах. Он не помнил, о чём они с этой женщиной могли говорить всю ночь, но нынешним утром она переместилась из хвоста колонны в авангард и заняла место рядом с ним. Тифлинг старалась развлечь его шутками и байками, не понимая, что делает только хуже – ее громоподобным голосом можно было забивать гвозди в крышку его гроба. После встречи с Мизорой стальные тиски, сдавливающие его сердце каждый раз, как он смотрел на неё, потихоньку ослабли, и в любой другой ситуации он бы даже нашел общество Карлах приятным. Но не сегодня. Впрочем, Уилл заметил, что страдает не один. Он пытался убедить себя не искать взглядом вампира или чародейку, но проще было заставить реку течь в обратном направлении. Девушка морщилась каждый раз, когда ей приходилось делать резкие движения, и прижимала пальцы к вискам. К чести новоявленной парочки, их общение было начисто лишено демонстративности, чего охотник уж точно не ожидал от отродья. Не было ни публичного проявления страсти, ни собственнических выпадов, свойственных вампиру. Со стороны даже могло показаться, что между ними ничего не произошло. И только заинтересованный наблюдатель – такой, как Клинок, мог заметить, что из их взглядов исчезло напускное безразличие. Лишь вечером, когда отряд остановился на очередную ночёвку, эти двое расстелили лежанки рядом и прижались друг к другу, снова напомнив Уиллу клубок пригревшихся у костра змей. Так продолжалось изо дня в день, и, хотя колкостей отродья в его адрес меньше не стало, поводов для серьёзных конфликтов больше не возникало. Границы Тёмных Земель оказались настолько размытыми, что людям было сложно определить, где начинается область, поражённая проклятьем. Первые изменения отряд заметил, спустившись с перевала: то тут, то там на их пути стали попадаться искорёженные почерневшие деревья, задушенные лианами. Небо было постоянно затянуто. Сначала лёгкой сизой дымкой, но с каждым часом продвижения вперёд тучи становились всё гуще и темнее. Дичь практически ушла из этого места – впервые за долгое время Астарион вернулся в лагерь ни с чем и выглядел крайне озадаченным. – Дальше будет только хуже, – заверил спутников Хальсин на обеденном привале. – Мы дошли до перепутья, за которым начинается настоящая тьма. Нужно использовать этот последний день, чтобы отдохнуть, насколько это возможно. Этера невольно переглянулась с Астарионом. Они оба понимали, что это для них значит, хоть и не решались поднимать важный разговор до последнего. – Сколько времени нужно, чтобы пройти эти земли насквозь? – обратилась к друиду чародейка. – Сложно сказать. Раньше их можно было пересечь за несколько дней, но никто не знает, как изменилось это место за столько лет и какие опасности будут поджидать нас в дороге. Этера задумчиво прикусила ноготь. – Я догадываюсь, что тебя беспокоит, – прокомментировал Хальсин ее нервозность. – Не уверен, что смогу тебе помочь, но обещаю сделать всё, что в моих силах. Гейл и Уилл недоумённо окинули говорящих взглядом, явно не понимая причину такой таинственности, но ни чародейка, ни друид не стали развивать эту тему. Проклятье действовало не только на природу, но и на каждого, ступившего в эти земли, сделав людей людей и тифлингов ещё более подозрительными и тревожными. Дети всё чаще просыпались с кошмарами ночью и вели себя на удивление тихо днём, а взрослые рефлекторно понижали голос до шёпота, словно опасаясь быть услышанными тёмными духами этого места. Притихла даже Карлах, хотя сложно было представить, что после пустошей Аверно ее ещё может что-то напугать. Лагеря внутри каравана интуитивно разбили ближе друг к другу, чтобы все оставались на виду. Тифлинги запалили дополнительные факелы и жаровни в надежде отогнать как можно больше теней от стоянки. В месте их последней ночёвки небо над головами было практически чёрным, и Этера подозревала, что утром оно таким и останется – уж больно неестественной выглядела эта темнота. Астариону досталась стража после неё, но девушка всё ещё не могла уснуть, и теперь просто лежала, положив голову вампиру на колени и глядя в огонь. – Как долго ты сможешь прожить без крови? – она перевернулась на спину, чтобы видеть его лицо. – Зависит от того, что считать жизнью, милая, – он ласково провел пальцами по вене на шее чародейки. – Я не умру, перестав питаться, если ты об этом – Касадор регулярно держал нас на голодном пайке. Другой вопрос, как долго я смогу сохранять здравый рассудок, прежде чем начну бросаться на первых попавшихся смертных? – Мне бы не хотелось доводить до этой крайности. Потому что, скорее всего, ближайшей к тебе смертной окажусь именно я. – О, мне тоже будет весьма обидно убить тебя в приступе безумия. Особенно теперь, когда мы так хорошо поладили, – Астарион коснулся большим пальцем ее губ. – Сколько моей крови тебе нужно, чтобы насытиться? Вампир шумно выдохнул и покачал головой. – Не хочу огорчать тебя, милая, но в тебе столько нет. Если я буду пить досыта, ты погибнешь уже через пару дней. Наш славный друид, возможно, ещё выдержал бы такую кровопотерю, но сомневаюсь, что он когда-нибудь подставит мне свою шею. – Тогда какой у тебя план? – Если ты действительно так щедра, что готова делиться со мной кровью, я могу брать хоть что-то и надеяться, что этого хватит, чтобы просто держать себя в руках. – А если бы я не предложила? – Тогда, вероятно, в какой-то момент твоим друзьям пришлось бы связать меня и закинуть на телегу, – невесело усмехнулся вампир. – Тифлинги очень удивились бы такому повороту событий, – хихикнула в ответ девушка. Беженцы, не посвященные в их дела, до сих пор считали Астариона эксцентричным эльфом, и разубеждать их никто не стремился. – Тебе не стоит переживать об этом, – мужчина убрал колени из-под ее головы и лёг рядом, накрыв их обоих одеялом. – И не нужно меня бояться. Я буду очень, очень осторожен, радость моя. Этера думала, что он потянется к шее, но вместо этого вампир запустил руку ей под одежду. – Здесь? Сейчас? – прикосновения были очень дразнящими, но девушка сомневалась. Если кто-то из спутников неожиданно проснётся, они окажутся в очень неловком положении. – Да, – в его голос уже закрались повелительные нотки. – У тебя стража. – Плевать на неё, – горячий шепот обжег ей ухо, а ладонь Астариона под рубашкой заскользила ниже, миновав пояс брюк и проникнув под белье. Чародейка прикусила губу, чтобы не застонать, и в глазах вампира мелькнуло мрачное торжество. Ему нравилось, насколько беспомощной она становилась под влиянием его ласки. Особенно сейчас, когда девушка не могла даже случайным вздохом выразить захватывающее ее наслаждение. Она попыталась прикоснуться к нему в ответ, но любовник свободной рукой скрестил ее запястья за головой и прижал к земле. – Нет, милая. Сегодня мы играем по моим правилам. Этере не оставалось ничего, кроме как снова подчиниться его желаниям, закрыть глаза и раствориться в ощущениях, что дарили ей ловкие пальцы. Астарион ласкал ее медленно, прекрасно зная, как ей хочется, чтобы он ускорился, но в этой жестокой игре и состоял смысл его собственного наслаждения. В какой-то момент чародейка не вынесла этой изысканной пытки, и с ее губ сорвался короткий стон. – А-а-а, – рука на ее запястьях предупредительно сжалась сильнее. – Тише. Пришлось снова прикусить губу и зажмуриться. Девушка боялась, что если хоть на миг столкнется взглядом с вампиром, то уже не сможет себя контролировать. Ее тело уже практически ей не принадлежало, приближаясь к мучительной, но такой сладкой агонии под руками Астариона. Когда он проник в нее сильнее и глубже, Этера сдалась окончательно, отдаваясь во власть неконтролируемой дрожи, разрядом молнии прошедшей через ее тело. Во рту появился соленый металлический привкус – она всё-таки прокусила губу в попытке удержать стон. – Очень хорошо, девочка, – вампир отпустил чародейку и обеими ладонями прикоснулся к ее лицу, слизывая с губ выступившие капельки крови. – Очень хорошо. Этера обвила его спину руками, и на этот раз он не стал отстранять ее, вместо этого увлекая в долгий поцелуй. Затем спустился вниз, к ее шее, но девушка почувствовала на своей коже только прикосновение его мягких губ, а не клыков. – Не будешь пить? – Я могу потерпеть ещё какое-то время, – он сел рядом с ней и пропустил пальцы сквозь ее волосы. – Нет нужды ослаблять тебя уже сейчас. Отдыхай. Чародейка повернулась на бок и обняла мужчину за согнутое колено. На этот раз сон пришёл к ней быстро, привлечённый лёгкими прикосновениями Астариона и томной усталостью, разлившейся по телу. *** Когда Этера снова открыла глаза, вокруг было всё так же темно. Ей казалось, что она уснула всего на минуту, и совершенно не чувствовала себя отдохнувшей. Определить прошедшее время было возможно только по истаявшей стопке дров и тому, как сменили друг друга дежурные. Астарион спал рядом, прижавшись к ней сзади, а за костром следил уже Хальсин – значит, до подъема остались считанные минуты. Девушка не могла объяснить, что ее тревожит, хотя вряд ли здесь это имело значение – Тёмные Земли словно губка впитывали любые светлые чувства, вместо них поднимая на поверхность самые глубинные страхи. Она уже давно не видела море в своих кошмарах, но с тех пор, как караван попал под влияние проклятья, в ее снах поселились клыки и кровь. Когда друид разбудил всех и начались предпоходные сборы, маги снова получили сигнал от охранных заклинаний. Кто-то приближался к ним со стороны перевала – Этера различила энергию людей и животных, хоть пока и не видела их. Сначала ее зрения коснулся свет, но не живого огня, а магического сияния, окружающего две конные фигуры. Затем до слуха донёсся топот копыт и скрип сбруи, и лишь потом девушка смогла рассмотреть приближающихся к ним всадниц. Их кони – дорогие холеные звери, ничуть не похожие на низкорослых лохматых лошадок в караване – везли одновременно и седоков, и поклажу. Ими правили две женщины: одна уже со следами возраста на лице, а вторая – девочка-подросток, и, судя по схожим чертам, это были мать и дочь. Одеты обе тоже были не бедно, а камзол старшей ещё и украшен символами Селунэ. Свет испускал волшебный огонек, паривший в паре метров над их головами. – Хвала Лунной Деве, мы встретили живых людей! – жрица спешилась и, перекинув повод через лошадиную голову, пошла навстречу Хальсину. – Я уже думала, нас всю дорогу будут преследовать только тени и мороки. – Добро пожаловать к нашему костру, – ответил ей друид и сделал приглашающий жест. – Мы уже собираемся в путь, но вы можете остаться здесь и передохнуть, сколько пожелаете. Моё имя – Хальсин. – Надин. А это моя дочь – Иветта, – она обернулась к своей спутнице, и девочка приветственно подняла ладонь. – В отдыхе нет нужды, мы двинулись в путь совсем недавно. Просто не ожидали встретить здесь кого-то ещё. Откуда вы? Куда направляетесь? – Во Врата Балдура. Я сопровождаю беженцев-тифлингов из Элтуреля. – Нам тоже нужно туда. Вета, золотце, слезай с лошади, мы немного тут задержимся, – Надин поманила дочь и снова обратилась к друиду. – Возможно, мы тоже могли бы присоединиться к вашей группе? Мы вас не обременим. У нас есть припасы, а сама я – жрица Селунэ. Я надеюсь, что моя магия поможет нам преодолеть проклятье Тёмных Земель, но даже мне жутко находиться здесь в сопровождении одного только ребенка. Девочка подошла к матери, ведя в поводу свою лошадь, и Этера смогла хорошо ее разглядеть. Тонкая и высокая, как тростинка, такая же светловолосая, но, если из причёски жрицы не выбивалось ни единой пряди, то Иветта носила волосы распущенными, и они то и дело падали ей на лицо. Что-то в глазах ребёнка не давало чародейке покоя, но это ощущение было настолько зыбким, что она никак не могла уловить его. – Уверен, что никто из моих спутников не станет возражать, – Хальсин оглядел свой небольшой отряд. – Напротив, мы будем только рады такой компании, – галантно поклонился гостьям Уилл, чем вызвал тихий смешок отродья. После той памятной ссоры охотник несколько дней старался избегать своих сопартийцев, больше времени проводя среди тифлингов, чем вызвал абсолютный восторг у детей. Ему нравилось возиться с ними: катать на плечах, учить навыкам выживания в лесу и фехтованию – это помогало ему отвлечься от мыслей об отце и предательстве спутников, вставших на сторону вампира. Потом он, конечно, остыл и подрастерял категоричности, но его занятие не осталось проигнорированным Астарионом, высказавшим предположение, что Уиллу стоило пойти работать нянькой, а не охотником на чудовищ. Клинок же подумал, что ему стоит прямо сейчас подправить кулаком спесивое лицо отродья, но вовремя понял, что чего-то подобного тот и добивается. Тем временем, появление новых людей вызвало интерес у беженцев, начавших поглядывать на лагерь Хальсина. Особенно усердствовали дети, якобы случайно проходя мимо, чтобы как следует поглазеть на гостей. – Милая, хочешь пойти пообщаться? – Надин ласково заправила волосы дочери за ухо, и девочка скромно кивнула. – Только помни, о чём мы с тобой говорили, ладно? – Не снимать амулет и никому его не показывать. Всегда оставаться на свету. – Умница. Беги. Надин дождалась, когда караван будет готов двинуться в путь, привязала своих лошадей к одной из телег с провизией, а сама осталась пешей. Иветта, как и всякий ребёнок, быстро нашла общий язык со сверстниками, и теперь жрица только приглядывала за ней вполглаза. Этера поняла, что они миновали границу Тёмных Земель, когда из-под ног исчез широкий тракт, сменившийся бездорожьем мрачного разрушенного пригорода. Это место не было похоже на заброшенную деревню, в которой обосновались гоблины – темнота в руинах здешних домов была плотной, почти осязаемой, и однозначно враждебной к случайным путникам. Как и предсказывал Хальсин, природа этого места исказилась под действием проклятья, превратив некогда оживленные улицы в лабиринт из обломков, сгорбленных омертвевших деревьев и шипастых лиан. – Держитесь ближе друг к другу и не гасите факелы, – в очередной раз напомнил друид, хоть этого и не требовалось. Караван пестрил разнообразием источников света, начиная от фонарей по бокам повозок, заканчивая магическими сферами, парящими над головами магов. – Не думал, что когда-нибудь скажу это, но я уже начал скучать по солнцу, – Астарион нервно дёрнул плечами, оглядываясь по сторонам. – Правда? – заинтересовался Гейл. – Я думал, все вампиры мечтают о чём-то подобном. Мире без солнечного света. – Лично я предпочту мир, в котором буду охотником, а не дичью. Здесь же я физически ощущаю, как эта тьма хочет меня сожрать. – Так и есть, – не оборачиваясь прокомментировал шедший впереди всех Хальсин. – Тьма уничтожит любого, кто останется без защиты. Ей без разницы, кого поглощать: человека, животное… нежить. Когда-то в этих землях обитал могущественный дух, но проклятье одолело даже его. – В таком случае, как здесь выживают сектанты? – продолжал размышлять волшебник. – Задай этот вопрос Астариону, – язвительно вклинился в разговор охотник. – Он ведь у нас друг Абсолют. – Довольно, – друид оборвал их пикировку до того, как вампир озвучил достойный ответ. – Проклятье действует не только на тело, но и на разум. Не стоит давать ему лишнего повода разобщить нас. – Ты хорошо знаешь дорогу? – продолжал допытываться Гейл. – Да. Нам в ту сторону. Но Хальсин ошибся. Сначала дорога, на которую он указал, завела караван в тупик в виде непроходимых дебрей лианника, не поддавшегося ни огню, ни топорам. Была ли в том вина друида, или это проклятье сыграло с путешественниками злую шутку, но попытка обойти заблокированный участок с другой стороны привела лишь к тому, что они сделали крюк и вернулись в ту же точку, откуда начали. Лишенные возможности наблюдать смену дня и ночи, путники не могли даже сказать, сколько времени у них это отняло, но все чувствовали себя смертельно уставшими. Обеденный привал превратился в долгую стоянку, а их продвижение по Тёмным Землям так и осталось ничтожным. Несмотря на обилие спасительных огней, проклятый мрак дотянулся до сердец каждого участника похода, вселяя в них отчаяние и подозрительность. Этера вяло ковыряла ложкой свой обед – или ужин? – и не могла заставить себя проглотить даже немного. А вот в глазах вампира, напротив, загорелись алчные огоньки жажды. Он сменил Гейла на дежурстве, дождался, пока тот уснет, и снова нырнул к чародейке под одеяло. Только в этот раз вместо дразнящей нежности она ощутила его клыки на своей шее. Астарион взял немного, как и обещал, но девушка чувствовала, что силы покидают ее гораздо стремительней, чем она рассчитывала. На следующий день ситуация почти повторилась. Карты Хальсина и все его воспоминания об этом месте оказались бесполезны – за прошедшие годы город превратился в лабиринт из ловушек и тайных троп. – Придется менять тактику, – заключил друид, сворачивая очередной пергамент. – Встанем лагерем на перекрёстке и организуем отряды разведки, чтобы найти путь, по которому смогут двигаться повозки. Зевлор, собери добровольцев среди ваших. Надин, сможешь взять на себя защиту лагеря от теней? – Да, Хальсин, – кивнула жрица. – Свет Селунэ с трудом проникает сквозь проклятье, но кое-что я сделать могу. – Тогда решено. Пусть все, кто желает завтра пойти в разведку, подойдут ко мне. Оставшимся в лагере задание – искать топливо для костров. Пускай несут всё, что горит: разбирают дома на брус, рубят деревья – огни не должны погаснуть ни на минуту. И последнее… Этера, задержись ненадолго. Все, кроме чародейки, встали со своих мест, понимая, что совещание на этом окончено. В этот раз они собрались у костра Зевлора, и лично ему уходить было особо некуда, но умный тифлинг сам нашел себе повод: – Пойду обрадую Карлах, что завтра ее ждёт работа. Наконец-то появилась возможность к чему-то приспособить ее кипучую энергию. Хальсин дождался, пока он отдалится и сел напротив девушки. – Выглядишь неважно. – Покажи мне хоть кого-то, кто здесь доволен жизнью? – иронично приподняла бровь чародейка. – Таких нет. Но и вампира кроме тебя никто не кормит. Ты позволишь? Этера кивнула, и широкая горячая ладонь Хальсина скользнула ей под волосы и коснулась ранок на шее. По коже волнами разлилось тепло целительной магии. – Мне несложно делать это каждый день, но даже с моей помощью надолго тебя не хватит. Возможно, тебе стоит остаться в лагере? – Исключено, – девушка отрицательно замотала головой. – Я чокнусь, если буду сидеть на одном месте. – Я понимаю, но тогда тебе нужно быть вдвойне осторожной. Случись что с тобой – и я не возьмусь гарантировать безопасность для голодной нежити. Ты уверена, что всё контролируешь? – Ох, Хальсин, конечно, я ни черта не могу контролировать! – Этера не хотела ругаться с ним, но расшатанные влиянием проклятья нервы вынуждали ее вспыхивать по малейшему поводу. – Вот только не надо воспринимать Астариона так, будто он мой питомец, которого можно посадить на поводок! – И в мыслях не было, – друид успокаивающе выставил вперёд ладони. – Я уважаю Астариона. Его присутствие с нами – не результат моей сделки с совестью, но, помимо симпатий, у меня есть и ответственность. Я не стану рисковать несколькими десятками жизней ради одного, думаю, ты должна это понимать. – Извини, я сейчас не самый вменяемый собеседник, – друид был прав, конечно. Этера и сама не знала, что стала бы делать, настигни вампира кровавое безумие, но вполне готова была драться за свою жизнь. Вряд ли эффективно – слишком уж коротка дистанция между ними, но добровольно становиться жертвенным агнцем она точно не собиралась. – Всё в порядке, нам всем тут нелегко. Просто береги себя и постарайся убедить Астариона быть немного сдержанней. Этера с Хальсином вернулись к своему костру вместе, но, не успела девушка дойти до спальника, как ее перехватил уже Гейл, чем вызвал недоумённый взгляд вампира. – Нужно поговорить, – волшебник зажёг над их головами магический огонь и поманил чародейку за собой. – К чему такая таинственность? – девушка оценивающе оглядела телегу, за которой они спрятались. – Помнишь ночь, когда мы чуть не стали иллитидами? – Такое сложно забыть. – Я снова слышал голос той девушки, что приходила во сне, – Гейл нервно заозирался, опасаясь, что их могут подслушать. – Но теперь это был не сон, я слышал его наяву. – В прошлый раз она впечатлила тебя меньше. Что изменилось? – чародейка внимательно рассмотрела собеседника, словно надеясь найти ответ в его лице. – В прошлый раз видение было у всех нас, но сейчас ее слышу только я. Я поговорил с остальными, – ответил Гейл, опережая ее вопрос. – Но ни с Уиллом, ни с Астарионом не было ничего подобного. С тех пор, как мы попали под действие проклятья, меня преследует этот голос. Я не понимаю, реален ли он или это мороки, порожденные тенями. Мне кажется, что я схожу с ума, Тера. Волшебник выглядел нервным и напуганным, под его глазами залегли тёмные круги, а лицо осунулось, но он не был похож на безумца. – А что призма? – девушка вспомнила, что прошлое видение совпало по времени с активацией артефакта. – Молчит, – Гейл достал многогранник из широкого кармана мантии и протянул Этере, но она и отсюда видела, что он не активен. – Это всё звучит очень странно, – девушка по инерции взяла предложенный артефакт, хоть и понимала, что ничего не сможет с ним сделать. Просто захотелось занять чем-то руки. – Но что ей нужно? Гостье из твоих видений. – Я и сам не понял. С одной стороны, она торопит меня добраться до Лунных Башен, а с другой – боится попасть в руки сектантам. Если в первый раз ее речь звучала как инструкция для нас, то сейчас я будто наблюдаю ее мысли вслух. – Хм, – чародейка задумчиво потёрла подбородок. – Я могла бы попробовать заблокировать твоё сознание от постороннего ментального влияния. Не знаю только, как отреагируют на это ваши личинки. – Не скажу, что готов прямо сейчас рискнуть содержимым своей головы, – он коснулся пальцем виска. – Но если мне будет становиться хуже, и я начну вести себя странно… ну, то есть, ещё страннее, чем сейчас – сделай это. Не подумай, что я горжусь этим, но я со своей бомбой внутри – последний человек здесь, которому стоит попадать под вражеское ментальное влияние. – Я понимаю, Гейл. Надеюсь, что до этого не дойдет, но я всё сделаю. – Спасибо, – волшебник взял у Этеры из рук артефакт и на пару секунд дружески сжал ее ладонь. – Только не говори никому об этом. Пожалуйста. Чародейка успокаивающе кивнула ему, и они двинулись обратно в свой лагерь. Сказанное Гейлом не особенно напугало ее – на фоне всех прочих проблем этот эпизод не казался чем-то значимым, а может, она уже просто настолько устала, что потеряла способность искренне сопереживать. За время их отсутствия к огню подсела жрица Селунэ, и теперь они о чем-то тихонько перешёптывались с охотником. Судя по улыбке Уилла, этим двоим было уютно друг с другом. Астарион, напротив, расстелил их лежанки поодаль от всех и сидел теперь, завернувшись в одеяло и прислонившись спиной к мёртвому дереву, на ветку которого повесил масляный фонарь. В его тусклом свете вампир листал тоненькую потрепанную книжку, и Этера подумала, что ей лучше не знать, как она к нему попала. При виде девушки он отложил своё чтиво и распахнул одеяло, помогая чародейке устроиться у себя на коленях. – Сегодня ты особенно популярна у мужчин, – чуть насмешливо прокомментировал Астарион ее долгое отсутствие. – Ты ревнуешь? – проворковала Этера, пытливо заглядывая ему в глаза. – Ревновать не в моем характере, милая, – ответил он негромким шёпотом с теми самыми мурчащими нотками, от которых девушку всегда бросало в сладкую дрожь. – Но я изучил тебя достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что ты принадлежишь только мне. – Никогда не устану восхищаться твоим самомнением, – мелодично рассмеялась чародейка, взяла его лицо в ладони и нежно провела пальцами по скулам. – Ты великолепный зверь, знаешь об этом? – Иной бы тебя не привлёк, верно? – вампир перехватил ее руку и коснулся губами запястья, под тонкой кожей которого змеились ниточки вен. – Кстати, о зверях. Чего хотел Хальсин? – Велел мне быть осторожней и посоветовал посадить тебя на диету, – Этера положила голову на плечо мужчине и уткнулась носом ему в шею. – Полагаю, сменить тебя на этом посту он не предложил? – язвительно фыркнул Астарион. – Нет, разумеется. – В этом вся лживая суть моралистов. Они всегда знают, как правильно жить другим, но собой жертвовать не готовы. – А ты хотел бы попробовать друида? – Не буду лгать, что мне это не интересно. Я бы попробовал каждого, будь у меня такая возможность. А кое-кого даже выпил бы досуха, – рука, обнимающая чародейку, сжалась крепче, что обычно бывало, когда Астарион был возбуждён или злился. Но ядовитые нотки в его голосе не оставили девушке сомнений, о ком он подумал. – Астарион? – Да, милая? – То, что происходит между вами с Уиллом – это ведь не случайная неприязнь, верно? Мужчина шумно выдохнул ей в волосы и помолчал немного. – В моем прошлом много грязи, – произнёс он едва слышно, чтобы его слова точно не достигли чужих ушей. – Зачем тебе копаться во всём этом? – Иногда из грязи рождается золото. – Хм-м, – протянул вампир, явно озадаченный ее ответом. – Ну тогда слушай. Эта история началась давно, когда во Вратах Балдура жил прославленный охотник на монстров Брэм Калеб. Благородный, принципиальный и такой же несгибаемый, как наш Клинок. Он попортил Касадору много крови и был достаточно хитёр, чтобы не попадаться в его ловушки. Их противостояние длилось уже несколько лет, когда мой хозяин решил сменить тактику. Это был единственный случай на моей памяти, чтобы он лично снизошёл до визита к врагу, тем более – смертному. Обычно хватало усилий его пешек. После этого преследование вампиров и их слуг ненадолго прекратилось, хотя мы знали, что Брэм не погиб. Мы решили, что его удалось подкупить и были правы, но лишь отчасти. Примерно в это же время хозяин велел своим садовникам вырастить на территории дворца лабиринт из тёрна. Он всегда отличался эксцентричными капризами, поэтому никто из нас не связал два этих события… Этера интуитивно ощутила, что история движется к своей развязке, и ей стало по-настоящему жутко. Астарион часто вспоминал Касадора, но ещё ни разу не рассказывал о нем так хладнокровно и детально. Ни один эмоциональный выпад в сторону хозяина не передавал того ужаса, который сквозил в его повествовании сейчас. – В следующий раз мы увидели Брэма, когда он лично нанёс визит во дворец, и тогда же узнали, что пообещал ему Касадор в обмен на сотрудничество. Нас. Хозяин назвал эту игру “Королевской охотой”, а мы – его отродья – стали в ней дичью. Он выпустил нас в лабиринт, Приказом запретив сопротивляться или атаковать охотника на монстров. Нам оставалось только трусливыми крысами разбежаться в разные стороны, надеясь найти выход раньше, чем до нас доберётся Брэм – по условиям Касадора, только так можно было спастись… Он помолчал ещё немного, задумчиво поглаживая чародейку по спине, и она не стала торопить его. Этера уже давно догадывалась, чем всё закончилось, но знала, что теперь Астариону самому важно рассказать об этом. – В первый раз мне повезло, и я ему не попался. Зато мне довелось увидеть, что стало с Реджиной, когда ее тело вынесли из лабиринта. – Ты сказал “в первый раз”? Разве Касадору не проще было убить охотника у себя во дворце, чтобы избавиться от него навсегда? – О-о-о, нет, милая, всё далеко не так просто, – продолжал шептать вампир. – Как только Касадор понял, что охотника можно купить, он потерял интерес к его убийству. Вместо этого хозяин пожелал увидеть всю глубину падения, на которую только способен некогда добродетельный человек. Он отыскал в нем самые тёмные, самые потаённые и задушенные желания, чтобы сыграть на них. Брэм ненавидел чудовищ, но гораздо больше, чем очистить мир от зла, он желал насладиться их агонией. Охота понравилась ему, и это развлечение стало регулярным. Первый лабиринт сожгли и высадили новый на его месте, а нам было строго запрещено приближаться к саду, чтобы выведать спасительный путь. Так продолжалось раз за разом, и с каждым новым визитом охотник становился всё изобретательней. Ему было дозволено использовать против отродий любые средства, в то время как мы не имели права даже оскалить клыки. Особенно Брэму нравилось распинать нас на земле, проткнув ладони кольями, истязать до полусмерти, а потом трахать. Я до сих пор помню, как он шептал мне на ухо, что ненавидит всех нас. Что мы не достойны жизни, не достойны ходить под этим небом и дышать этим воздухом… хотя никто из нас и так уже давно не дышал. Выживали не все, конечно, но в те времена хозяину это было безразлично. Чародейка почувствовала, как заледенели ее руки, но продолжала слушать, словно в оцепенении. – Найти путь через лабиринт было непросто, но однажды мне это удалось, – Астарион невесело усмехнулся. – И тогда я пожалел, что не попался охотнику, потому что на выходе меня поджидал Касадор. Из этой игры не было никакого спасения, всё оказалось ложью. Везло только тем, кто прятался до самого конца, дожидаясь, пока хозяин и его гость не устанут и не уйдут… Потом старый ублюдок наскучил Касадору и был убит, но “Королевская охота” продолжилась. Игра пришлась по душе избалованной знати Врат – той, что предпочитает развлечения по обратную сторону закона. Хотя правила стали проще: хозяин больше не позволял убивать нас, а с тех пор, как на наших спинах появились те самые шрамы, и вовсе перестал выпускать в лабиринт, заменив отродий случайными жертвами из смертных. Вампир чуть отстранил девушку от себя, чтобы хорошо разглядеть ее лицо. – А теперь скажи мне, ведьма, есть ли золото в этой истории? Этера смотрела в его глаза и очень чётко осознавала, что любое необдуманное слово способно перечеркнуть всё, что между ними было. Тема, которую она по неосторожности решила поднять, требовала от них гораздо более глубокого уровня близости, чем симпатия, помноженная на сексуальное влечение. Мучительно захотелось проникнуть в его мысли, чтобы понять, что происходит сейчас в этой голове, но худший способ разрушить их хрупкие отношения сложно было и придумать. Она совершенно не знала, какой реакции ждёт от нее вампир и всё, что могла ему дать – это принятие. Его прошлого, его желаний и страхов… его тьмы. – Да, Астарион, – чародейка не узнала своего голоса, настолько пересохло в горле. – Оно есть… и это – ты. – Почему ты так думаешь? – Потому что ты – больше, чем то, что он сделал с тобой. Намного, намного больше… Этера не льстила ему. В этой истории у вампира не было иных заслуг, кроме того, что ему удалось выжить. Но его ценность в ее глазах определялась не достижениями прошлого или будущего. Мужчина взял ее лицо в ладони и легко коснулся губами лба. Невесомо, едва ощутимо, но этот жест получился гораздо интимней, чем все жадные поцелуи, которые он дарил ей ранее. Чародейка прижалась к нему, обвивая руками шею, и впервые почувствовала, что ей движет нечто большее, чем сжигающая всё на своём пути страсть. Они просидели так, замерев, довольно долгое время и со стороны, наверное, являли собой забавное зрелище. В целом, Этера услышала всё, что хотела, но Астарион сам решил вернуться к поднятой теме. – Надеюсь, я дал достаточно исчерпывающий ответ насчёт нашего Клинка? – он пошевелился, чтобы сменить позу и усадил девушку спиной к себе, сомкнув руки на ее животе. Из его голоса исчез надлом, с которым он исповедовался чародейке, но она всё равно очень осторожно подбирала слова. – Думаешь, что Уилл такой же, как тот психопат? – Не думаю, – он фыркнул. – Знаю. Он и ещё сотни таких, как он – все одинаковые. Любого можно купить, а если это не удаётся – значит, ты просто назвал неправильную цену. Но я ненавижу охотника не за то, что он хочет кого-то убивать – уж точно не мне осуждать за это стремление. Я ненавижу его за то лицемерие, с которым он раз за разом пытается избежать грязных пятен на своём белом плаще. Брэм Калеб был отменным ублюдком, но он стал честен с собой хотя бы в последние годы своей жизни, пока Касадор не сожрал его проклятое сердце. А Уилл… этот ничем не отличается от чудовищ, за которыми охотится, только почему-то воображает себя прекрасным принцем, а не мясником. – Ты собирался убить его после того, как он помог бы тебе расправиться с Касадором? – осенило Этеру внезапной догадкой. – А ты тоже успела неплохо меня изучить, – вампир как кот потерся щекой о ее волосы. – Это входило в мои планы, но сомневаюсь, что охотник теперь ещё куда-то со мной пойдет. Будешь осуждать? Чародейка прислушалась к себе, размышляя над ответом, и поняла, что не испытывает ровным счётом ничего, услышав откровение Астариона. Она уже давно не делила мир на правых и неправых – только на своих и чужих. И если вампир ворвался в первую категорию со стремительностью шторма, то Уилла она так и не смогла бы назвать близким. И дело даже не в том, что он обозвал ее шлюхой – она давно уже отпустила этот эпизод. Просто они жили в настолько разных мирах, что никогда не поняли бы друг друга по-настоящему. – Осуждать не буду. Но, надеюсь, меня не ждёт такая же участь? – Тебе не о чем переживать, милая, – Астарион засмеялся прямо ей в ухо и прижал к себе крепче. – В моей жизни не так много сокровищ, чтобы ими разбрасываться. *** На следующий день Хальсин выдал каждому отряду разведки по клочку пергамента с копией его собственной карты Тёмных Земель и чернила, чтобы делать пометки. Поскольку в команде Клинка был переизбыток магов, друид попросил Гейла присоединиться к группе тифлингов, а на его место ко всеобщему удивлению попросилась Карлах. Хотя ее ультимативное заявление сложно было назвать просьбой, возражать ей никто не стал. Сначала Уилла даже обрадовало такое положение дел. Нет, Гейл, конечно, был его другом, но иногда его подозрительность и упаднические настроения были настолько заразительны, что охотник и сам начинал ощущать, как проваливается в эмоциональную яму. Особенно это проявилось под влиянием проклятья, подействовавшего на волшебника с удвоенной силой. Но и обществу тифлинга он радовался недолго. – Боги, тут темно и холодно, как у ледяного элементаля в заднице! – Карлах пнула лежащий на дороге булыжник, с грохотом покатившийся по мостовой. – Боги! – Астарион не выдержал первым. – Тебе вообще знакомо понятие “разведка”? На всякий случай уточню, что оно не включает в себя нытьё и вопли на всю округу. Но, если ты хочешь привлечь внимание всей здешней нежити, то ты на верном пути! – До сих пор я привлекла только твоё внимание, клыкастый, – гаркнула женщина и развернулась к нему, продолжая идти спиной вперёд. – Но если ты чем-то недоволен, то я могу сломать тебе руку, и мы покричим вместе. – “Клыкастый”? – с обманчиво-любезной улыбкой переспросила чародейка, а Уилла кольнуло недоброе предчувствие. – Ох, да брось ты! Я прекрасно знаю, кто он такой – Уилл рассказал мне обо всех его “подвигах”. Охотник обречённо зажмурился на секунду. Ну вот он и узнал, чего успел наговорить Карлах в тот злополучный вечер, окончившийся похмельным беспамятством. Похоже, он основательно излил ей душу, если не забыл упомянуть даже про истинную природу отродья. – Если бы ты и правда узнала обо всех, то едва ли осмелилась бы идти со мной в одном отряде, – насмешливо прокомментировал эту новость вампир. – Извини, ты не мог бы повторить? – тифлинг издевательски прислонила ладонь к уху. – Я услышала какой-то мышиный писк и не поняла, что ты сказал. – Астарион сказал, что вам с Уиллом, кажется, комфортно вместе, – опередила его ответ Этера, не изменяя участливому тону. – Быть может, вам стоит пойти дальше вдвоём? Если, конечно, у него ещё остались секреты, которые можно разболтать. Судя по тону девушки и двум недобрым взглядам, в лагере охотника ждал неприятный разговор. Но поддержка Карлах неожиданно придала ему сил. Уилл слишком привык, что под обаяние Астариона попадают практически все, и ему было приятно узнать, что тифлинг разделяет его неприязнь к вампиру. – Не рассчитывай, что я стану извиняться, Этера, – имя чародейки больно кольнуло язык. Это был первый раз за долгое время, когда он обратился к ней напрямую. – Я доверяю Карлах. – Продолжай в том же духе, только уже без нас. Мы разведаем дорогу на восток, – вампир действительно остановился на перекрёстке, всем своим видом показывая, что дальше они двинутся только вместе с чародейкой. – Да катитесь, куда хотите, – напутствовала их Карлах и поманила Уилла за собой на север. Направление, наугад выбранное вампиром, оказалось не самым удачным. Широкая дорога практически сразу закончилась, и им пришлось петлять в руинах некогда крупного поместья и заросшего сада, задушенного лианником. Тени за деревьями клубились густым туманом, провоцируя у Этеры желание зажечь магический огонь на полную мощность, но это точно привлекло бы внимание всех голодных тварей, обитающих здесь. – Посмотри, что там, – Астарион неожиданно замер, вглядываясь в темноту. Сначала Этера ничего не увидела, но потом осознала, что именно смущает ее в направлении, указанном вампиром. Там, в глубине сада, мерцал источник света, отличающийся от ее собственного. – Нужно подойти поближе, – тихо ответила ему девушка. – Если там другие путники, они могут подсказать нам дорогу. – Или это ловушка для слишком доверчивых путешественников. – Не думаю, что местная нежить умеет разжигать огонь. Идём. Но они оба ошиблись – открывшаяся картина не была похожа ни на что из их подозрений. В какой-то момент деревья расступились, открывая взглядам яркую, залитую солнечным светом поляну с колосящимися травами и жужжащими над цветами насекомыми. Прямо у ног вампира и чародейки начиналась узкая тропинка, которая вела к крошечной деревянной избушке, заросшей плющом. Ее присутствие в Тёмных Землях было настолько неуместно, что Астарион рефлекторно положил стрелу на тетиву своего лука и нервно заозирался. Не сговариваясь, они с Этерой медленно отступили назад в тени, в любой момент ожидая подвоха. Этот неожиданный пасторальный пейзаж напугал их сильнее, чем смогли бы монстры, обитающие здесь. – Какого дьявола это было? – прошипел вампир, когда они удалились от зелёной поляны на достаточное расстояние. – Без понятия, – чародейка поёжилась, словно от холода. – Могу сказать только то, что это место – не иллюзия, оно настоящее. Ну, либо у нас коллективная галлюцинация. – Теперь мне ещё меньше хочется туда идти. – Надеюсь, что не придётся. Давай проверим улицы подальше от этого сада? Вампир и чародейка ещё немного поблуждали в лабиринтах пригорода, отмечая свой путь на карте, но поняли, что так и не приближаются к искомой точке выхода на Балдурский тракт. Практически дойдя до перекрёстка, на котором они расстались со своими спутниками, девушка заметила впереди знакомую фигуру. Это вне всякого сомнения была Карлах, но вела себя тифлинг очень странно: она сгорбившись сидела то ли над кучей тряпья, то ли над чьим-то телом, и ощупывала свою находку руками. Этера сделала было шаг навстречу, но Астарион перегородил ей путь. – Стой, – он всматривался в силуэт со всё нарастающим подозрением, и эта пара секунд позволила и чародейке понять, что ее смущает. У Карлах не было никакого источника света, да и сама она уже не пылала жаром преисподней. – Кровь, – тихим шепотом продолжил вампир. – В ней совсем нет крови… отходим, медленно. Второй раз за сегодня он положил стрелу на лук и принялся отступать вполоборота, прикрывая собой девушку. Они двигались почти бесшумно, но Карлах или существо, что выдавало себя за нее, целенаправленно повернуло к ним голову. Возможно, тварь и раньше заметила их присутствие, просто надеялась подманить поближе. Путники под защитой магического огня успели отойти достаточно далеко, но его света всё равно хватило, чтобы хорошо разглядеть лицо тифлинга. Женщина уставилась на них провалами глазниц, в которых клубился чёрный колдовской туман и скривила губы в оскале, растянувшемся практически от уха до уха и обнажившим ряды игольчатых зубов. Чудовище, не разгибаясь, рывком скакнуло вперёд, когда Астарион спустил тетиву. Стрела вошла ему точно в глазницу, вынудив голову запрокинуться, но тварь лишь утробно заворчала, смахивая древко, будто надоедливое насекомое. – Бежим! – мужчина схватил ладонь оцепеневшей от этого зрелища чародейки и дёрнул ее за собой, побуждая сорваться с места. При всей своей изнеженности, бегала Этера хорошо, но ей всё равно тяжело было поспевать за более тренированным и длинноногим вампиром. Больше всего чародейка боялась, что ее рука выскользнет из крепкой хватки Астариона, и она останется один на один с этой тьмой и монстром, преследующим их. Его урчание и топот мерещились ей совсем близко – она неловко обернулась, чтобы глянуть за спину и тут же пожалела об этом, едва не потеряв равновесие. Вампир тащил ее за собой, петляя среди развалин и проскальзывая в едва заметные лазы, а тварь широкими скачками прорывалась следом, врезаясь в каменные стены и ломая подгнившие доски заброшенных домов. Этере казалось, что они бегут уже целую вечность, хотя это впечатление было обманчивым. Астарион, не снижая скорости, шарил свободной рукой в своей поясной сумке, пока не нащупал небольшой пухлый флакончик. Ещё один манёвр – вампир прыгнул в сторону, увлекая чародейку под прикрытие каменной статуи, и ловко метнул зелье прямо в оскаленную морду монстра, окончательно растерявшего подобие гуманоидного облика. Девушка краем глаза успела заметить, как флакон ударяется о его скулу и разлетается осколками, окутывая голову существа огненным облаком. А в следующее мгновенье они снова бежали вперёд, подгоняемые уже остервенелыми воплями твари. На этот раз вампир не стал петлять и рванул по прямой, стремясь как можно быстрее набрать дистанцию, пока лже-Карлах пребывала в замешательстве. Впрочем, чудовище больше их не преследовало и вскоре его вопли затихли позади, но Астарион и Этера не могли остановиться практически до самого лагеря тифлингов. Они испуганными зверями влетели под защиту фонарей и факелов, и девушка ещё долго пыталась отдышаться, прижимаясь к груди вампира, успокаивающе поглаживающего ее спину. На нём самом эта гонка будто бы не сказалась, вот только рубиновый взгляд стал чуть более голодным и безумным. – Достаточно, милая, всё закончилось, – Астарион деликатно попытался отнять у девушки свою руку. – Я ценю твою страстную натуру, но ещё немного и ты сломаешь себе пальцы. – Конечно, извини, – Этера даже не заметила, что после прибытия на стоянку не отпустила его ладонь, а только вцепилась в неё сильнее, до боли в суставах. Ей казалось, что стоит только отстраниться, как вампир исчезнет, навсегда растворится в алчных до крови тенях за пределами круга огней. – Пойдем, найдем Хальсина, – словно уловив ее страхи, он приобнял чародейку за талию и повёл в сторону их костра. После долгого бега собственные ноги показались ей одеревеневшими и налитыми свинцом, но она послушно побрела за мужчиной. Друид уже был на месте, но девушка застыла, не дойдя до него пару шагов, и переглянулась с Астарионом. В их лагере, громко стеная и матерясь, полулежала на земле Карлах, а Хальсин на пару с Надин колдовали над ее разорванным боком. Уилл крутился рядом, явно не зная, как ее поддержать и чем помочь. – Ну надо же, ты живая. Какой неприятный сюрприз, – прокомментировал увиденное вампир. – Пошёл к дьяволу, – рыкнула в ответ, несомненно, настоящая Карлах. – Что ты имеешь в виду? – ощерился на него охотник и даже жрица, непривычная к выпадам Астариона, удивлённо подняла взгляд. – Мы встретили тварь в облике Карлах, – предупреждающе глянула на своего любовника Этера. Не хватало ещё, чтобы в ходе перепалки тифлинг начала болтать про его вампиризм. У нее и так язык без костей. – Она сидела над чьим-то трупом, я плохо его разглядела… подумала, это мог быть Уилл... – Я разглядел, это был гоблин, – вампир оценивающе осмотрел Клинка и с самым невинным видом обернулся к девушке. – Хотя признаю, милая, разница невелика. Если бы Уилл был светлокожим, его лицо непременно бы побагровело, но прочитать его эмоции было возможно только по дрогнувшим уголкам губ и прищуру единственного здорового глаза. – Астарион, – окликнул мужчину Хальсин. – Всего лишь невинная шутка, – заверил его вампир. – Продолжай, Этера, – кивнул ей друид, не прекращая творить исцеляющую магию над ворчащей Карлах. – Сначала я решила, что это проклятье настигло Карлах, но у этой твари не было ни плоти, ни крови. Только чужая оболочка, натянутая на материализованную тьму. – Ну, зубы у этого паскудства точно на месте, – тифлинг хрипло кивнула на свой бок. – Мы попались в такую же ловушку, – пояснил Уилл. – Только нас это существо встретило в незнакомом облике. Карлах подошла ближе и даже не успела увернуться… Астарион за спиной чародейки многозначительно хмыкнул, демонстрируя своё отношение к умственным способностям огненной женщины. – …Нас спасло только то, что ее кровь оказалась слишком горячей для твари. Я пробовал атаковать, пока монстр в замешательстве, но оружие его не берёт, а огонь лишь сдерживает. – Аналогично, – кивнула Этера. – Мы еле унесли оттуда ноги, и не нашли ничего полезного. – Или нет, – возразил ей Хальсин. – Появление гоблина на дороге могло быть и случайностью, но что, если ему был известен путь? Стоит получше изучить это направление. – А как же тварь? – недоверчиво нахмурился Уилл. – Не думаю, что она здесь одна. Запасёмся огненными стрелами и зельями, чтобы отпугнуть ее, раз не знаем пока, как убить. Дождёмся остальных разведчиков и согласуем пути на завтра… Дальнейший разговор чародейка слушала краем уха. Она чувствовала себя настолько вымотанной, что ее сил хватило лишь добраться до лежанки и безучастно смотреть, как друид колдует над раной Карлах. Лечение продвигалось плохо: ситуация усугублялась тем, что Хальсин не мог прикоснуться к тифлингу, держа ладони чуть поодаль. Этера не знала, откуда в воительнице из преисподней столько жара, и почему он не убивает ее саму. Возможно, это было как-то связано с упоминанием Мизоры о том, что у женщины нет сердца, но чародейка была слишком загружена своими проблемами, чтобы думать ещё и над этой загадкой. Астарион снял с себя починенный кузнецом доспех дроу и устроился у девушки на коленях, поднырнув ей под руку. В этот момент он напомнил ей одного из огромных пустынных котов, которых амнийская знать любила держать в качестве домашних питомцев. Обычно такое стремление к экзотике заканчивалось плохо, так как эти животные всё равно не приручались до конца и оставались непредсказуемыми хищниками – Этера знала не одну историю, когда звери нападали на своих хозяев, но это был тот огонь, с которым ей очень нравилось играть. – У тебя всё в порядке? – донёсся до неё голос мужчины. Чародейка перевела на него недоумённый взгляд. – Радость моя, ты уже несколько минут не мигая смотришь в сторону Карлах. Если ты задумала какую-то злую шутку – поделись со мной, и мы сделаем это вместе. – Я просто пытаюсь оценить риски, – девушка запустила пальцы в платиновые кудри. – Карлах – не Уилл, у нее нет мотива держать язык за зубами. До сих пор она не разболтала всем о твоём вампиризме только потому, что вы не пересекались, и она о тебе не вспоминала. Но, если она и дальше продолжит общаться с охотником, кто знает, что эта женщина может сказануть не подумав? – Возможно, стоит поразмыслить над тем, чтобы “случайно” потерять ее в тенях… – вампир довольно потянулся, усиливая сходство с котом. – Не думаю, что это хорошая идея, Астарион. – Почему нет? – Если убивать всех, кто тебе не нравится, то скоро ты останешься один в пустом мире. – Мне достаточно того, что я могу разделить этот мир с тобой, моя драгоценная ведьма, – его взгляд из дразнящего стал хитрым. – Но, возможно, я оставлю себе ещё и Гейла. – Себе? – девушка невольно усмехнулась и иронично приподняла брови. – Ты очень амбициозен. – Ну разумеется, ведь в этой жизни столько соблазнов. Почему бы нам не брать у нее всё, чего хочется? – Потому что, если не быть достаточно осторожными, жизнь нас отымеет? – склонила голову набок чародейка. – О, она пробует это сделать прямо сейчас, – Астарион взял ее лицо в ладони и притянул к себе. – Но мы будем действовать очень, очень деликатно, ведь правда? Последние слова вампир практически выдохнул ей в губы, и девушка выбросила из головы все мысли, так и не заметив, каким оценивающим взглядом смотрела на них жрица Селунэ. *Green Apelsin – “Проклятье русалки”