Ветер над волнами

Не видно звезд и маяков, лишь туман Сводящий на нет итог всех стараний* Раньше шаги разносились по этому коридору гулким эхом, но буря за окном была столь беспощадна, что песок пробрался даже сквозь мелкие щели в ставнях, запорошив каменные плиты пола. Раньше ритмичный стук каблуков был боевым гимном каждого, стремящегося открыть тяжёлые деревянные двери, окованные бронзой. Но сегодня Этера ступала по мрамору тихо, словно крадущаяся кошка, и единственным звуком, сопровождавшим ее движение, был стук бешено бьющегося сердца. “Мы не обязаны это делать, слышишь? Давай уйдем, умоляю тебя, давай просто сбежим, пока есть время!” – голос Катары никак не удавалось выбросить из памяти. Это плохо. Ей нужно быть собранной, ей нужно быть сильной, ей нужно быть готовой к сражению с реальным противником, а не с призраками в своей голове. Очередной порыв злого ветра швырнул в лицо горсть песка, и девушка подтянула шемах до самых глаз. Ее любимая, но такая наивная сестра так и не поняла, что отсюда невозможно уйти. Изумрудная Лига выпускала своих детей торжественно, через главные ворота – победителями или побежденными – но никак не испуганными крысами, дрожащими от собственной тени. Для таких имелся особый выход, только его порог ещё никому не удалось пересечь по собственной воле и на своих двоих. Этера остановилась напротив дверей и приложила ладонь к дереву, не решаясь потянуть за медное кольцо. Там внутри ждала ее сестра. А может, она точно так же стояла сейчас в сомнениях у второго входа в зал Слияний и готовилась встретиться со своей судьбой. Вдох. Выдох…Протяжный стон… Стон? Чародейку вырвал из сна странный звук и необъяснимое чувство тревоги. На соседней лежанке кто-то метался и стонал, словно в лихорадке – в темноте чердака было сложно различить силуэты спутников. Девушка на ощупь зажгла масляную лампу и подняла повыше, вглядываясь в лица спящих. Уилл лежал на боку, судорожно цепляясь пальцами за край сброшенного на пол одеяла. Его лицо покрыла испарина, глаза подрагивали под сомкнутыми веками. С Гейлом тоже творилось неладное – волшебник был мертвенно бледен и трясся в ознобе. “Кажется, началось. Как не вовремя” – Этера осторожно присела рядом с волшебником, чтобы повторить попытку проконтактировать с его паразитом, и коснулась влажного виска. Ее обдало потоком бесконтрольной злобы – существо металось в разуме мужчины, движимое желанием поглотить его без остатка, но что-то мешало, не позволяло запустить щупальца ещё глубже в такую мягкую податливую плоть и переделать ее по своему образу и подобию. Что-то древнее, враждебное на уровне первобытных инстинктов, и его сила продолжала нарастать. Этера разорвала связь – проще было уничтожить личинку, чем утихомирить, но это значило убить и Гейла. – Катара, проснись! Скорее! – чародейка растрясла сестру и присела теперь уже рядом с Уиллом. – Боже, что… неужели это оно? – роковое слово “цереморфоз” так и не прозвучало из уст знахарки, словно это могло отсрочить неизбежное. – Возьми это, – Этера передала сестре перевязь с кинжалом, которую охотник всегда оставлял рядом с постелью. – Когда начнутся мышечные изменения, процесс будет уже необратим. – А как же ты? – Я справлюсь сама. Ката без возражений взяла оружие и села рядом с мужчиной, положив свободную руку ему на лоб. В глазах застыли слезы, но девушка была полна мрачного спокойствия – жизнь среди друидов закалила ее достаточно, чтобы не колебаться в принятии судьбоносных решений. Чародейка снова перебралась к волшебнику. Ей не требовались иные инструменты, кроме собственной магии, чтобы справиться с личинкой, но она все еще медлила. Что-то продолжало ее тревожить. Что-то гораздо большее, чем мысль о скором убийстве своих спутников – девушка почувствовала на себе чужое, давящее внимание, а затем на ее голову обрушился поток раскаленной, сметающей всё на своем пути магической энергии. Этера вскрикнула и выставила вперед руки, чтобы не упасть. – Что с тобой? – обеспокоенный вопрос сестры прозвучал словно из тумана, но боль в висках постепенно начала отпускать. – Я… не знаю, – Этера, пошатываясь, встала. Она не могла объяснить, почему, но ей казалось очень важным заглянуть в походную сумку Гейла. Настолько важно, что она проигнорировала даже обезвреживание охранных заклинаний, вплетенных в ткань. Впрочем, ни одно из них не сработало, когда девушка расстегнула замок и запустила руку внутрь. В ее ладонь ткнулся горячий остроконечный предмет, и она извлекла его наружу. Давление на виски затихло и чародейка смогла немного перевести дух, разглядывая неизвестный артефакт. Это был сложный многогранник из серебристого металла, на каждой плоскости которого светились неопознаваемые руны, и он пульсировал густой псионической энергией. Странно, что она не чувствовала его присутствия раньше, ведь Гейл носил с собой не так много магических предметов. – Тера, смотри! – сестра указывала рукой на мужчин, начавших приходить в себя. Они всё ещё выглядели нездорово, но их тела уже не содрогались в агонии. Уилл первым открыл глаза и даже попытался сесть, а Катара помогла ему облокотиться спиной на подушку и умчалась за кувшином с водой. Волшебник поднялся сам и, обведя комнату тяжёлым взглядом, сфокусировался на призме в руке чародейки. – Я всё могу объяснить! – поспешила оправдаться она, представляя, как недвусмысленно выглядит сейчас, сидя над его раскрытой сумкой. Артефакт ещё пару мгновений грел ее ладонь, а затем медленно спланировал к волшебнику, удивлённо принявшему его в свои руки. – Кажется, он очень хотел, чтобы его нашли, – чуть виновато пожала плечами чародейка. – Что с вами произошло? – знахарка набросилась на Уилла с расспросами. – Мы тут чуть с ума не посходили от страха, думали, придется драться с двумя иллитидами! – Вообще-то, с тремя… – Этера вздрогнула, как от холодного прикосновения и переглянулась с сестрой. Во всем этом хаосе они совершенно забыли про Леона! – Если мы в порядке, значит и эльф тоже. Наверное, – Уилл отпил воды прямо из кувшина. – Хотел бы я похвастаться такой же стойкостью, но чувствую себя так, будто меня топтало стадо минотавров, – Гейл продолжал с любопытством вертеть призму. – Думаю, стоит сходить посмотреть, как там наш остроухий товарищ. Кто знает, как минувшие события сказались на нем? – Я позову его, – покорно вызвалась Катара, ближе всех сидящая к выходу. – Нет! – в один голос воскликнули охотник и чародейка. – Только не ты! – добавила Этера. – Если личинка смогла на него повлиять, он может быть опасен, а у тебя из оружия только кинжал Уилла. – Этера права, я схожу сам, – охотник довольно бодро встал, зашнуровал сапоги и застегнул на бедрах пояс с рапирой. – Что это за артефакт? – спросила Этера, как только за Уиллом закрылась дверь. Впрочем, волшебник выглядел так, словно и сам мучился этим вопросом. – Сам не знаю. Подобрал его на пляже, рядом с разбитой капсулой. В ней была девушка: молодая, черноволосая. Осколки стекла практически разрубили ее тело пополам, но она всё равно до последнего тянулась к этой призме. Так и застыла с вытянутой рукой… боги, то ещё было зрелище. – И ты не замечал за ним… ничего странного? До этой ночи. – Признаться честно, я и не вспоминал о нём до этого момента. Он не казался чем-то значимым, вероятно, что-то очень хорошо экранирует его магию, раз даже я ничего не заподозрил. Как он оказался у тебя? – Он сам меня позвал. Что бы это ни было, оно живое и очень, очень своевольное. Дьявол! Да меня как будто молотом по голове огрело, когда артефакт проснулся. Поток такой силы… я не могу даже представить, какое существо способно на подобное. Это было как извержение вулкана, только вместо огня – чистая ментальная мощь. И самое главное – ваши паразиты до смерти его боятся. Вас тут наизнанку выворачивало, мы с Катарой и правда решили, что уже всё… но активировалась призма, и вот вы снова с нами. – Так вот почему она сказала, что может нас защитить… – задумчиво произнес маг. – Кто “она”, Гейл? Ответить волшебнику помешали звуки шагов на лестнице – Уилл всё-таки вернулся в сопровождении эльфа. Леон выглядел ещё более бледным, чем обычно, и злым, как тысяча бесов, но, определенно, был в здравом уме. – Кто-нибудь потрудится объяснить, какого дьявола тут происходит? – мужчина поправил сползающее с плеч одеяло, с которым так и не смог расстаться, покинув свою комнату. – Если вкратце, – охотно начал Гейл. – Мы пережили несостоявшуюся попытку цереморфоза и активировали артефакт, который не позволил этому случиться. Милые дамы нас едва не прикончили, и лично мне в бреду явилась крайне подозрительная персона, пообещав свою протекцию в обмен на помощь в борьбе с сектой Абсолют. А у тебя как прошла ночь? – Так это был не сон? – брови эльфа взлетели вверх.       – Подожди, я тоже это видел! – добавил Уилл.              – У вас было одно видение на троих? Кто это был, как он выглядел? – Этера практически не сомневалась, что к этому приложило руку существо из призмы.              – Мужчина.              – Эм… Женщина. Тифлинг.              – Эльф!              – Это определенно была человеческая женщина.              – Потрясающе, просто потрясающе, – скептически выдохнула Катара.              – Да, яснее не стало. Что сказала твоя гостья, Гейл? – поинтересовалась чародейка.              – Назвалась моим Хранителем и убеждала меня в том, что наши личинки – это особый дар, хотя созданы быть проклятьем. Что нам нужно не тратить время на попытки от них избавиться, а научиться пользоваться их силой. И всё это очень подозрительно – будь я паразитом и умей насылать видения, сказал бы себе то же самое.              – Но это были не паразиты! Я была в твоей голове, забыл? Личинке очень хотелось тебя сожрать, уж поверь. Единственное, что ей помешало – энергия артефакта. Если это и была хитроумная ловушка, то я не понимаю ее логики.              – В последнее время в моей голове и так слишком много гостей, тебе не кажется?              – Что же получается, вот эта крохотная штучка не даёт нам превратиться в мозгоедов? – Леон с интересом разглядывал призму. – И мы сможем управлять магией иллитидов, не боясь обрасти щупальцами? Если это действительно так, то я даже готов простить Хранителю то, что его появление испортило мне единственную приятную ночь с момента похищения из Балдура. – Не могу разделить твоего энтузиазма, Леон, – Уилл, сам того не ожидая, впервые обратился к эльфу по имени. – Я кое-что знаю о том, что скрывается за соблазнительными обещаниями могущественных волшебных существ, и мне не хотелось бы попасть в эти сети дважды. Что бы они ни говорили – мы лишь пешки в их игре. Лично я планирую и дальше искать способ избавиться от паразита. – Пешки или нет, какая разница, если это поможет выиграть партию? Но поступай, как знаешь – это твой паразит, а не мой. Леон разглядывал свои ногти с таким безразличным видом, будто произошедшее его не касалось. – Я бы тоже предпочёл не рисковать. Так что, пока план остаётся прежним – ищем архивариуса, выясняем, куда направился верховный друид и просим последнего извлечь личинок, – добавил Гейл. – Ну и прекрасно! Раз уж вы всё решили, значит, никто не будет против, если я вернусь к себе в номер. Ах, да! – эльф уже коснулся дверной ручки, но в последний момент ехидно обернулся к чародейке. – В твоей сестрице я не сомневаюсь ни секунды. Но ты, принцесса? Неужели у тебя и вправду поднялась бы рука нас всех убить? – Я не убиваю руками, Леон. Думала, ты в курсе. Эльф со смешком погрозил девушке пальцем и наконец скрылся за дверью. До утра оставалось не так много времени, и Этера понимала, что ей вряд ли снова удастся уснуть. Да и всем остальным – тоже. Она попросила Гейла ещё раз осмотреть призму и сейчас задумчиво вглядывалась в таинственные руны, но не нашла среди них ни одной знакомой. Девушка даже попробовала установить контакт с сущностью, что скрывалась в артефакте, однако ее попытки были эффективны не более, чем удары ладонью по каменной стене. Возможно, обязательным условием для активации была магия личинки, а может, ее хозяин просто не был расположен к общению. Но Этера все равно продолжала всматриваться в призму до рези в глазах – скорее, чтобы просто занять свой ум видимостью деятельности, чем надеясь получить реальный результат. Всё-таки не каждый день приходится готовиться к смерти людей, которые тебе небезразличны. Возможно, они ещё не стали друзьями, но уже и не чужие друг другу. – Эй, с тобой все нормально? Из глубины своих размышлений, Этера даже не заметила, как рядом с ней сел Уилл. – Да, извини. Просто задумалась, – она отложила призму и повернулась к охотнику. Он старался держаться бодрее всех, но вблизи было заметно, насколько осунулось его лицо и какие глубокие тени залегли под глазами. – Я даже догадываюсь, о чём можно думать после сегодняшней ночки, – его смешок получился очень горьким. – Я должен извиниться перед тобой за это. Перед всеми вами. Мне стоило предусмотреть, что такое развитие событий возможно, но я обманулся иллюзией покоя и был слишком беспечен. По моей вине вы могли стать убийцами или, того хуже, мы могли причинить вред вам. Подобное недопустимо и больше не повторится. – Ты знаешь, Леон сколько угодно может называть меня принцессой, но не стоит считать меня ею. Я не святая, не беспомощная, и мне доводилось убивать. Катаре, кстати, тоже, какую бы песенку про природное равновесие она тебе ни пела, – Этера оглядела чердак в поисках сестры, но та перебирала свои травы и, кажется, ее не слышала. – Так что прекращай винить себя во всех грехах, иначе совесть заест тебя настолько, что Гейлу экстренно придётся изучать некромантию. – Знал бы, что ты умеешь так подбодрить, пришел бы раньше, – он улыбнулся девушке, мягко и открыто. – Всегда к твоим услугам, – чародейка вернула ему улыбку. Они просидели рядом до самого рассвета, болтая о всякой ерунде, пока не пришло время снова отправляться в путь. *** Здание администрации располагалось на центральной городской площади, хотя на первый взгляд в его вычурном фасаде было сложно заподозрить оплот бюрократии. Подобные сооружения редко создавались с эстетическими излишествами, больше напоминая маленькие крепости, чем произведения искусства. Но, кажется, кто-то из предшествующих градоправителей Адрии был настолько увлечён эльфийской архитектурой, что предпочел эффектность рациональности. Здесь не нашлось места серому камню, гротескным колоннам и узким окнам-бойницам, что были бы уместны в защите стратегического объекта – вместо этого здание сияло в утреннем солнце обилием стекла и светлого мрамора, распускаясь цветком у основания и выстреливая в небо остриями башен. Трактирщик любезно поделился с гостями информацией о том, что раньше здание было городской библиотекой, но нынешние чиновники предпочли более прагматичное использование памятника архитектуры – самые ценные и дорогие труды были перемещены в личное хранилище бургомистра, а освободившееся место заняли канцелярия и архив. Несмотря на ранний час от ворот уже тянулась очередь из просителей. Судя по виду, основная их масса была купцами мелкого и среднего пошиба, прибывшими оплатить пошлины или обновить дорожные документы. В архив вела отдельная дверь, не такая широкая и приметная, зато без толпы желающих в нее попасть. Уилл зашёл внутрь первым, и над его головой звякнул колокольчик. У стойки администратора был только один посетитель, а по коридору лениво прохаживались пара стражников, не обращая внимания на новоприбывших. Зато эльф с наслаждением втянул носом воздух, стоило ему только переступить порог. – Ммм… запах пыли, бумаги и беспросветной скуки. Навевает воспоминания. – Что общего может быть у тебя с клерками? – полушепотом спросил охотник. – Ты слишком предвзят ко мне! А ведь раньше я, между прочим, работал во Вратах судьёй. Тоска смертная, вся эта бюрократия, но сейчас я скучаю даже по ней. – Не хочу даже думать, как не повезло тем беднягам, чьи дела попали к тебе на стол. – Ты про воров, насильников, разбойников и прочих славных граждан? Не переживай за них, я отмерил каждому по возможностям. Тем временем, посетитель закончил свои дела, и Уилл с Катарой заняли его место у стойки. – Беженцы? – проскрипела высокая сухопарая женщина вместо приветствия. Даже голос ее, сухой и надтреснутый, больше подходил аутоматону, чем живому человеку. – Вам в соседнюю дверь. – Мы не беженцы! Нам нужно увидеться с хранителем архива, мистером Антаресом, – ответила девушка. – Вам назначено? – мазнул посетителей безразличный взгляд поверх очков. – Нет. Мы здесь… по личному вопросу. – Личные вопросы должны решаться в нерабочие часы, молодые люди. Если желаете запросить документы из Архива, оставьте заявку по форме один, два, шесть и ожидайте письменного приглашения. Если у вас всё, то вы свободны. – Но послушайте! Это очень важно… – попытался прийти на помощь Уилл. Лицо эльфа, снисходительно наблюдавшего эту сцену, с каждой фразой становилось всё более кислым. – А почему нам нужен именно архивариус? – шепотом поинтересовался Леон у Этеры. – Они с друидом были друзьями, и Хальсин отправился сюда просить совета насчёт иллитидов в окрестностях Изумрудной Рощи. Если кто-то и знает, где искать его дальше, то только архивариус, – так же тихо ответила чародейка. – Такими темпами мы простоим здесь до вечера, – обречённо выдохнул мужчина и сам подошёл к стойке, отстранив охотника и знахарку. Леон доверительно наклонился к администратору и обратился к ней полушепотом. Какое-то время она слушала, не изменяя строгости взгляда, но затем скептически выгнула бровь и уголки ее губ дрогнули. – Заполните форму четыре, – она протянула собеседнику рукописный бланк. Эльф послушно принял пергамент и обмакнул перо в чернила. Когда с заполнением было покончено, он вернул бумагу женщине, и Этера готова была поклясться, что в ее руке что-то звякнуло. – Прямо по коридору, третий поворот направо. Подниметесь на второй этаж и пройдете через арку до самого конца, в приёмную. Секретарь вас пригласит. Леон благодарно кивнул ей и оглянулся на спутников, мол “Чего вы ждёте? Идёмте уже”. Они миновали коридор со стражей и свернули к винтовой лестнице. – Мне никогда не надоест играть в эту игру, – выдохнул эльф, когда рядом не стало посторонних. – Ты дал ей взятку? Умно. Иногда деньги творят чудеса ничуть не хуже, чем магия, – неожиданно оценил его поступок Гейл. – Спасибо. Приятно, что хоть кто-то оценил мою услугу… А наш друг-охотник обещал не спрашивать, откуда у меня деньги! – успел напомнить Леон до того, как Уилл разразится гневной проповедью. – Обычно пудрить людям мозги – это моя работа. Мне начинать опасаться конкуренции? – с притворной озабоченностью спросила чародейка. – Ну что ты, принцесса! – эльф даже остановился и развернулся на месте, чтобы ответить девушке, перегородив подъём остальным. – К чему такая категоричность? Никакой конкуренции, только взаимовыгодное сотрудничество к нашему общему удовольствию. – Вы не могли бы пофлиртовать в другом месте? – бесхитростно воскликнул волшебник, оказавшийся на узкой лестнице как раз между Леоном и Этерой, и едва не налетевший на внезапно развернувшегося мужчину. Этот простой вопрос Гейла больно царапнул слух охотника, но он понадеялся, что сумел удержать лицо. К счастью, чародейка стояла к нему спиной, а эльф был слишком сосредоточен на ней. Они миновали резную мраморную арку, за которой тянулся единственный коридор, залитый солнечным светом – его стены и потолок практически полностью состояли из цветного стекла. Очевидно, это был проход к одной из башен, которой и заведовал архивариус. Догадка подтвердилась, когда люди приоткрыли дверь, ведущую в полукруглую комнату, заполненную полками и стеллажами. Симпатичный юноша-секретарь с явной примесью эльфийской крови удивлённо поднял брови. – Господин Антарес не ожидает посетителей на это время. Вам назначено? – Передайте господину Антаресу, что нам нужно поговорить с глазу на глаз. Дело касается его давнего друга, друида Хальсина, – велел Уилл до того, как остроухий выскочка успеет вставить хоть слово. Его начинало нервировать, как легко Леон перетягивал на себя внимание и влезал с непрошенными инициативами. Даже… нет – особенно – если они оказывались эффективны. Парень присмотрелся к просителям, и его щеки чуть порозовели, когда он наткнулся на недвусмысленный оценивающий взгляд бледного эльфа. – Я доложу о вашем визите, – голос его, тем не менее, прозвучал спокойно и твердо. Он скрылся за дверью в соседнюю комнату, но гостям не пришлось ждать долго – через пару минут секретарь вернулся и с лёгким поклоном пригласил их войти. “С чего бы такая любезность?” – успела подумать чародейка, но ничего не сказала вслух. Кабинет был просторным. Рабочее место архивариуса располагалось на небольшом возвышении у окна, а в центре комнаты находился круглый стол светлого дерева с шестью плетеными стульями. Остальное пространство занимали книги: фолианты и свитки, рукописи и печатные издания, учётные записи и магические тома – все было упорядоченно и занимало четко отведенное место. Сам господин Антарес оказался высохшим стариком с выцветшими глазами и узловатыми, плохо гнущимися пальцами. Годы не пощадили его, но взгляд мужчины по-прежнему оставался цепким. Этера уловила в воздухе мимолетную дрожь ментальной магии и почувствовала, как приветственно откликнулись паразиты в разумах ее спутников. Значит, старик тоже был заражён. Как долго? Этера присмотрелась к его лицу, но не обнаружила даже начальных признаков цереморфоза. Он либо получил личинку совсем недавно, либо она по какой-то причине не изменила его. Судя по встревоженным взглядам друзей, они пришли к тем же выводам. – Слава Абсолют, Верные. Чем могу быть полезен гостям из Башен? Архивариус сделал приглашающий жест в сторону круглого стола, внимательно разглядывая лица посетителей. Этера ожидала, что Уилл поведет этот разговор, но тот замешкался с ответом, всем своим видом выражая растерянность. Великий защитник Побережья Мечей привык решать проблемы прямолинейно: клинком, а не словом, и совершенно не умел играть со скрытыми смыслами и полутонами. Он искал здесь встречи с другом и не был готов обнаружить врага. Никто из них даже не допустил мысль, что такое возможно – до сегодняшнего дня секта Абсолют казалась каким-то концентрированным злом из Врат Балдура, и было очень неожиданно так буднично столкнуться с ее представителем в этой глуши. Чародейка была более привычна к внезапным отклонениям от плана и могла бы взять инициативу в свои руки, но это непременно вызовет подозрение со стороны господина Антареса. Если основа власти строится на паразитах, почему голосом их группы выступает та, у кого нет личинки? Эти мысли вихрем пронеслись в голове девушки, но пауза всё равно становилась слишком подозрительной. Гейл выглядел таким же растерянным, и всё, что ей оставалось – искать поддержки у эльфа. “Сделай что-нибудь!” – взмолилась она про себя, в надежде, что он правильно интерпретирует ее взгляд. Ресницы Леона чуть заметно дрогнули, и он первым шагнул к столу, выбрав себе место напротив архивариуса. – Как вам уже передали, мы ищем информацию о лидере друидов, Хальсине. – И почему вы решили прийти с этим вопросом ко мне? – старик скрестил руки перед собой, не сводя с гостей подозрительного взгляда. Заминка “Верных” явно не осталась незамеченной. – Не нужно прикидываться идиотом, Верный. Нам известно о вашей давней связи, а также о том, что он планировал нанести вам визит в ближайшее время, – эльф задумчиво, почти безразлично водил кончиками пальцев по столешнице, словно узор древесины занимал его больше, чем беседа. – Я уже зафиксировал всё, что мне известно, в отчёте для Минтары. – Вероятно, мы с ним разминулись. – Тогда я вновь возвращаюсь к вопросу – зачем вы пришли сюда? О нашей связи с друидом было известно немногим. Воздух между собеседниками можно было резать ножом. Казалось, что старик едва сдерживается, чтобы не атаковать их, хотя сложно было даже представить, как он собирается это сделать в его немощном состоянии. – К счастью, у нас оказался осведомитель в рядах друидов. – Так эта девочка – и есть тот самый шпион из Рощи? – господин Антарес перевёл свой белёсый взгляд на Катару, заставив ее почувствовать себя ещё более неловко. Девушка была одета настолько типично для друидов, что не оставляла сомнений в своей принадлежности к их общине. – Она не верующая. – Пока не верующая, – поправил его Леон. Катара до боли сцепила пальцы под столом, боясь даже поднять глаза на сектанта. Она, как и Уилл, тоже ненавидела подобные игры в полуправду и чувствовала себя абсолютно никчёмным притворщиком. Если архивариус начнет обращаться к ней лично, нет никаких гарантий, что ей удастся поддержать образ, который на ходу придумывал для нее Леон. От развития этой темы ее спасло появление секретаря, водрузившего на стол поднос с чайным сервизом и заварником. Он разлил дымящийся напиток по чашкам и поставил перед каждым из гостей. – Да славится Абсолют, – господин Антарес неловко обхватил свою чашку двумя руками и сделал глоток. – Что именно вы хотите знать о друиде? – Что вас связывало? Когда вы видели его в последний раз, и куда он направился потом? Словом, всё, что вы можете мне о нём рассказать. Этера тоже взяла напиток и поднесла к лицу, вдыхая аромат: запах чайного листа причудливо смешался с запахом неизвестных трав. Чародейка разбиралась в самых распространенных ядах и не уловила их присутствия в чае, но предостерегающий взгляд эльфа подсказал, что лучше воздержаться от дегустации. – Много лет назад мои родители и Хальсин искали способы снять проклятье с Тёмных Земель, но не преуспели и оставили эту затею. Пускай их более не связывала общая цель, дружба осталась, и друид был частым гостем сперва в доме моего отца, а затем и в моём. Мы оба увлекались историей и наукой врачевания, потому любили проводить время в совместных изысканиях. Тогда, до встречи с Абсолют, я был ещё слеп. Но Она даровала мне свет нового смысла, показав, насколько ничтожна жизнь смертного без служения великой миссии. По мере повествования в глазах старика разгорался огонь, свойственный фанатикам. – Когда Хальсин обратился ко мне снова, обеспокоенный появлением свежевателей разума на своих землях, я сразу увидел в нем угрозу для Ее Божественности. Ему удалось докопаться до некоторых опасных секретов, поэтому я сделал то, что сделал бы на моём месте любой из нас – направил его по ложному следу и позаботился о том, чтобы в конце пути его ждал тёплый прием. – И где он сейчас? – Там, где и должен быть. На пути к заброшенному аванпосту Селунэ, где его уже ждут ласковые объятья Абсолют. Всё-таки я считал его другом, и он заслужил шанс избавиться от своих иллюзий так же, как в своё время избавился я. Влияние и сила верховного друида окажутся полезны в нашем деле, но вы и сами это знаете, раз ведёте его поиски. – Зачем было изобретать такой ненадёжный план, когда можно было задержать его на месте? Вместо ответа старик разразился лающим смехом и развел руки в стороны. – Посмотри на меня, Верный! Пусть преданность моя велика, этот дряхлый сосуд более ни на что не годен. Что я могу противопоставить медвежьей мощи, сокрытой в Хальсине, кроме уловок своего разума? К тому же он был не один, а с толпой безмозглых приключенцев, вбивших себе в головы идею прогуляться по руинам. Так пусть наслаждаются прогулкой – уверен, госпожа Минтара и ее гоблины будут гостеприимны. Я помогу Абсолют получить ценного союзника, а Она дарует мне новое, совершенное тело, чтобы я мог дальше служить Ей без оглядки на старческую немощь! – Я думаю, ты недооцениваешь себя, Верный, – Леон приподнял свою чашку, любуясь орнаментом на фарфоре. – Паралитика, что ты добавил нам в чай, хватило бы, чтобы свалить даже медведя. – Ты наблюдателен, а твой отряд хорошо обучен, Верный. Не пойми меня неправильно, но я должен был подстраховаться – враги Абсолют повсюду и способны принимать личины друзей. Что до медведя – какой мне прок с его обездвиженного тела? Не держать же его в кладовке до прихода подмоги. – Пожалуй, это так, – согласился эльф. – Хотя это сильно упростило бы нам задачу. Как давно они отбыли? – Они опережают вас на сутки. Уже должны быть на полпути к аванпосту. – Тогда и мы не будем терять времени. Спасибо за чай, Верный. Леон поднялся из-за стола, и остальные молчаливыми тенями последовали за ним. – Позволь дать напутствие для твоих очаровательных неверующих спутниц. Просто каприз старика, не более, – господин Антарес стал окончательно похож на фанатичного безумца. – Ищите Ее милости всем сердцем, служите Ей преданно и отчаянно! Нет блага более желанного, чем быть проводником Ее воли. А я буду молиться за вашу скорейшую встречу с Ней. – Слава Абсолют, – с мягкой улыбкой чуть склонила голову чародейка. Умение делать “правильное” лицо было первым, чему она обучилась, когда впервые осознала природу своего ремесла, но вот ее сестре подобное всегда давалось с трудом. – Слава… Абсолют… Катара выглядела так, словно сейчас совершит какое-то безумство, поэтому Уилл взял ее за руку и первым вышел из кабинета. Они покидали башню настолько быстро, насколько это позволяли приличия, но у подножья лестницы знахарка не выдержала и, присев на последнюю ступеньку, спрятала лицо в ладонях. Она не плакала, но дышала так часто, будто бежала сюда от самого трактира. Этере и самой было не по себе. Они как будто прошли по тонкой ниточке над пропастью, но всё ещё не чувствовали твердой почвы под ногами. Даже если этот сектант поверил им, они привлекли слишком много внимания и нет никаких гарантий, что подобный фокус удастся повторить в дальнейшем. Можно ли доверять его словам про верховного друида? Или это всё была многоуровневая ложь, чтобы заманить их самих в ловушку? Личинка в его голове не давала шансов проверить подозрения, не привлекая внимания. Эта маленькая дрянь ставила человека – даже такого ничтожного, как хранитель архива – практически на один ментальный уровень с чародейкой. Конечно, в бою у него не было против них шансов, но убить одного настоящего Верного значило бы обратить против себя мощь всей секты Абсолют и потерять надежду пройти свой путь тайно. Этера и без того сомневалась, что им удалось быть достаточно убедительными – слишком живо изумились ее спутники встречей с сектантом. Единственный, кто безупречно отыграл свою роль, был Леон. Леон… откуда у городского судьи такие навыки в обмане и импровизации? Эльф стоял поодаль, прислонившись спиной к стене и поглядывая то на патрулирующих коридор стражников, то на Уилла с Гейлом, утешающих знахарку. Маска самоуверенного сектанта слетела с него сразу после выхода из башни, и теперь по его лицу читалось, как не терпелось ему поскорее покинуть здание канцелярии. Наконец Гейл отыскал в сумке Катары успокоительные капли, и через пару минут она смогла выйти на улицу вместе со всеми. В “Дикую ягоду” решили не возвращаться – вероятность, что их станут преследовать, была мала, но они предпочли исключить даже такие риски. Наскоро обновив припасы на последние гроши, что у них остались, Уилл вывел отряд через противоположные городские ворота и снова углубился в лесные тропы, но почти сразу скомандовал привал. После того, как они покинули архив, о произошедшем не было произнесено ни слова – все слова тяжелым грузом остались лежать у каждого на душе и ждать своего часа. Когда им удалось развести огонь, разлить по кружкам кипяток и немного прийти в себя, чародейка села на траву рядом с Леоном. Она обратила внимание, что эльф всегда старается держаться отдельно от всех, выбирая место подальше от костра. – Это было красиво. Очень. – Я рад, что ты одобрила мою маленькую импровизацию. Эти дуболомы, – кивок в сторону мужчин у огня, – могут считать, что любую проблему решает стрела и молния, но ты! Ты – искушённый ценитель. Словно услышав, что заговорили о нём, за спиной девушки возник волшебник. Он, хоть и не стал садиться рядом, уважительно отсалютовал Леону кружкой. – Даже я под впечатлением, Леон. Я ещё не решил, как относиться к тому, что в нашем отряде имеется настолько виртуозный лжец, но должен признать – это было эффектно. И эффективно. Где ты этому научился? Лицо эльфа, до этого расслабленное, вдруг стало злым. – О, с моей семьёй это было несложно. У меня дома такой рассадник добродетели, что никогда не знаешь, когда в твою спину воткнётся нож. Хочешь выжить – умей хорошо притворяться и мгновенно принимать решения. – Если бы не твоя типичная для высшего эльфа внешность, я бы решил, что ты дроу. Семейные свары – это их профиль. Хотя ваш род вроде бы не славится красным цветом глаз? – Гейл даже наклонился, чтобы придирчиво изучить лицо Леона. – Я бы попросил тебя держать более уважительную дистанцию, – эльф отстранился, недовольный таким пристальным вниманием. Гейл выпрямился, жестом демонстрируя, что не имел дурных намерений. – Прости, не хотел задеть! – волшебник вернулся к огню, решив лишний раз не провоцировать склонного к резким перепадам настроения собеседника. – Мне тоже отсесть подальше? – иронично поинтересовалась чародейка. Она шутила, но кое-что в словах Гейла очень ей не понравилось. Мысль была назойливой, но девушке никак не удавалось ухватить ее за хвост. Леон посмотрел на неё оценивающе. – Думаю, что ты достойна милости сидеть рядом со мной, – вернулся он к своему излюбленному насмешливому тону. – О-о. И чем же я заслужила такую честь, мой лорд? – охотно приняла его игру Этера, стараясь не засмеяться. Девушка представила, как забавно они сейчас выглядят со стороны, изображая аристократов в своих обносках. – Считай это моей мимолётной прихотью, – эльф поднялся с сырой земли и протянул чародейке руку. – А теперь я дозволяю тебе сопроводить меня к костру. Этера коснулась его прохладной ладони и подозрения атаковали девушку с новой силой, мгновенно отогнав игривость. Мысль, пришедшая ей в голову, отдавала бредом, но чем больше странностей в поведении Леона видела чародейка, тем логичней ей всё казалось. Эльф потянул ее на себя, помогая встать. “Нет, это просто какая-то глупость”. Девушка переместила пальцы на его запястье. Если она не права, Леон здорово над ней посмеётся, но если права… Она не успела даже нащупать вену – эльф выдернул руку и шарахнулся от нее, как от чумной. Этера до последнего надеялась, ждала, что он отшутится, но Леон замер перед ней напряжённым изваянием, и это молчаливое признание было красноречивей любых слов. Чародейка и сама не знала, что делать дальше. Она растерялась настолько, что, кажется, забыла, как нужно дышать. Что он сделает теперь? Нападёт? Убежит? Что она может ему противопоставить? Леон быстрее, сильнее, умеет убивать, а проклятый паразит не хуже сторожевого пса защищает его разум… – Эй, у вас всё в порядке? – как сквозь туман донёсся до нее голос Гейла. – Возвращайтесь к огню. Этера вздрогнула, и на ее лицо машинально вернулась дежурная любезная улыбка. – Да, в полном. Сердце колотилось, как бешеное. Сейчас ей придется повернуться спиной к эльфу… нет… к вампиру, и дойти до костра. Девушка остро пожалела, что в отличие от своей сестры не умеет обращаться с дикими животными. Возможно, ей бы это помогло. С трудом оторвав взгляд от настороженных глаз Леона, она повернулась в сторону своих спутников. Шаг. Ещё один. Мышцы спины свело от напряжения – настолько материальным казалось ожидание удара. Десяток шагов показался чародейке вечностью, а шелест травы позади подсказал, что мужчина двинулся следом. – Как ты думаешь, почему хранитель архива до сих пор не стал иллитидом? Судя по всему, он уже давно сроднился со своей личинкой, но вместо щупалец отрастил только безумие, – как ни в чем не бывало обратился к Этере охотник, явно не замечая ее состояния. Девушка только инертно пожала плечами. – Все труды по иллитидам, что мне попадались, сходятся во мнении, что свежеватели разума обладают роевым сознанием, – ответил Гейл вместо нее. – Как некоторые насекомые. И если личинки и заражённые ею существа – рядовые работники “роя”, то где-то должен быть его церебральный центр, который отдаёт приказы. Возможно, та самая Абсолют. А вот почему она вдруг решила, что ей выгодно оставлять своим слугам прежнюю форму – это уже интересно. Сдается мне, что в этой истории имеется даже не двойное, а тройное дно. – И мы это выясним, – Уилл ободряюще сжал руку Катары. – Если паразит даёт нам возможность прикидываться этими самыми Верными – тем лучше, попробуем подобраться как можно ближе. Но сначала нужно найти Хальсина. Чародейка отстраненно наблюдала за подавленной сестрой и понимала причину такого расстройства – верховный друид значил для нее гораздо больше, чем для них всех. Он был ее опорой и учителем, семьёй и защитой. Если он угодит в расставленную ловушку, вся Роща окажется под угрозой уничтожения. Теперь поиск Хальсина стал для нее таким же вопросом выживания, как и для заражённых мужчин. Но Этера не могла сейчас всерьез размышлять о спасении какого-то друида, сжигаемая собственными противоречиями. Тайна, которую она так стремилась разгадать, оказалась непомерно тяжёлой для ее плеч. Девушка чувствовала, как горит изнутри от желания и невозможности поделиться чужим секретом. И если самые первые слова она не могла произнести от страха, то сейчас ее разрывали на части сомнения. Леон не причинил ей вреда. Ни сегодня, ни вчера… Боги! Она провела вечер тет-а-тет с вампиром. Она шутила и заигрывала с ним, и ей это… нравилось. Девушка лихорадочно начала вспоминать всё, что он говорил ей, чтобы найти в его словах новые смыслы. “Я гораздо, гораздо хуже. Но, кажется, тебя это не пугает?”. “Ты всё опасное называешь интересным?”. Какая же она дура! Леон плевать хотел на их с сестрой сентиментальную историю. Вопросы, которые действительно были для него важны, он задал играючи, мимоходом. Он присматривался к ней… для чего? На случай, если его обман раскроется? Может ли она стать его союзником? Сомнения мучили чародейку так сильно, что она безропотно позволила Гейлу вовлечь ее в приготовление обеда, хотя раньше всегда избегала этого дела. Но даже это не помогло собраться с мыслями – девушка просто обнаружила себя сидящей над миской картофеля с ножом в руке. – Эй, да что с тобой такое? – Гейл щёлкнул у нее перед носом пальцами, отчего с них слетело облачко разноцветных искр. Ответный взгляд Этеры получился абсолютно беспомощным, и она опять не смогла произнести ни слова. Имеет ли она право распоряжаться чужой тайной? Она боялась даже поднять глаза на Леона, хотя чувствовала, что он следит за ней. – Тебе нехорошо? Ты заболела? – продолжал допытываться волшебник, присев перед ней на корточки. – Всё в порядке, просто… думаю кое над чем, – чародейка наконец совладала с лицом и голосом, краем глаза отметив, как зашевелился на своем месте вампир. – Над чем? – Это неважно, всякие глупости лезут в голову, – заверила его Этера и взяла картофелину. – Ну, лучше уж глупости, чем иллитидская личинка, правда? – Гейл выпрямился и подобрал с земли полупустой котелок. – Леон, ты не мог бы принести ещё воды? – Я что, похож на прислугу? – огрызнулся мужчина. – Нет, ты похож на эльфа, который останется без обеда, если не поубавит гонора, – пригрозил ему Уилл. Его раздражала манера спесивого остроухого постоянно ставить себя выше других. – Невелика потеря, я всё равно не голоден. – Не голоден? – с сомнением протянул Гейл. – Леон, когда ты вообще ел в последний раз? У тебя точно… всё нормально? Вместо ответа эльф бросил долгий пристальный взгляд на Этеру, но она проигнорировала его. Чародейка не могла ни выдать вампира, ни пообещать ему своё молчание. Леон вздохнул и встал. – Нет, у меня абсолютно точно не всё нормально. – Расскажи нам? – волшебник сделал приглашающий жест. – Не думаю, что вам будет радостно это услышать, но, если вы настаиваете, – Леон напрягся, словно перед прыжком в ледяную воду. – Видите ли… вся эта история про вампирское отродье… она вроде как не совсем вымысел. Наступившая тишина давила на уши не хуже громового раската. Но если лица Уилла и Катары выражали недоумение вперемешку с отвращением, то в глазах волшебника вспыхнула искорка любопытства. И только молчаливая чародейка переводила оценивающий взгляд с вампира на других спутников. – Насколько не совсем? – первой пришла в себя Катара. – Я бы сказал, что… полностью? – последнее слово прозвучало практически обречённо. – Проклятье! – знахарка вскочила на ноги, и Уилл поднялся следом за ней. – Я знала! Я чувствовала, что с тобой что-то не так! Какая же я идиотка – до последнего уговаривала себя быть беспристрастной, и относиться к тебе нормально… хотя тебя даже существовать не должно. Леон ничего ей не ответил, но отшатнулся как от пощёчины. Слова Катары были жестоки даже по меркам чародейки. – Боги милостивые. Как я не понял этого сразу? – Уиллу нелегко давалось самообладание, но народный герой не стал бы таковым, если бы не умел контролировать свои порывы. А самым сильным в этот миг было желание распороть собеседника от горла до паха. За то, что обманул. За то, что вынудил поступиться принципами и протянуть руку помощи хитрой нежити. Охотник сразу вспомнил нестыковки, которые бросились ему в глаза: бледный эльф не ел и не пил, улыбался, не размыкая губ, его грудная клетка делала вдох только когда отродье начинало говорить. Но кое-что в откровении Леона не давало ему покоя. – А как же солнце? – Тут я удивлён не меньше твоего, – с нервным смешком признался вампир. – Кажется, наши червячки способны наделять своих носителей неожиданными возможностями. Это не единственный подарок, который я получил. Просто послушай, охотник! Признаю, характер у меня не сахар, но пусть моё сердце всё ещё не бьётся – я уже не тот, что раньше. Я не просто могу ходить под солнцем, я чувствую себя… живым. – О, вот только не надо прикидываться невинным ягнёнком, – Уилл положил ладонь на эфес рапиры. – Хочешь сказать, что больше не жаждешь крови? Что больше никого не убьешь, как того дворфа? Я не верю ни единому твоему слову, отродье. – Кровь нужна мне, чтобы выжить, это правда. Но я не мясник, – Леон клятвенно положил руку на сердце. – До похищения я не то чтобы был волен в своих желаниях – у меня есть… был хозяин, и всё, что я делал, я делал по его приказу. Ты же не станешь винить меч за грехи руки, которая его держит? – он сделал жест в сторону рапиры Уилла. – Но я больше не чувствую над собой воли Касадора. Я свободен и намерен распорядиться этим даром сполна. И я не опасен для вас, клянусь. – Ты отлично заговариваешь зубы, отродье. Но где гарантии, что уже завтра мы не проснёмся с клыками у своей шеи? – Катара была раздосадована не меньше охотника. Чувствовать себя обманутой было неприятно, но ещё неприятней оказалось узнать, что голос интуиции был прав, а она не прислушалась к нему, пытаясь быть снисходительной. – Но ведь до сих пор не просыпались? Мой хозяин… бывший хозяин, – Леон покатал это слово на языке, словно наслаждаясь вкусом. – Не позволял своим отродьям пить кровь разумных существ, поэтому я отлично научился контролировать жажду. Так что моих клыков вы можете не опасаться. – Пока что я вижу гораздо больше выгоды в том, чтобы просто тебя прикончить. Или у тебя есть ещё аргументы, почему мне стоит передумать? – Уилл выглядел расслабленным, но внутренне был готов к схватке. – Что ж, я ожидал, что ты так скажешь. Поэтому предлагаю заключить с тобой сделку, как с Клинком Фронтира. Моя смерть едва ли способна на что-то повлиять, но что ты скажешь о смерти лорда вампиров, столетиями паразитирующем на невинных гражданах Балдура? Ласковыми речами завлекающего жертв в свой дворец, чтобы вдоволь поглумиться над их беспомощностью. Ты знаешь, сколько людей исчезают бесследно на улицах Нижнего Города, чтобы потом оказаться в сточной канаве с разорванным горлом? А я знаю. И я предлагаю тебе остановить его. Вместе. Я знаю его силу и слабости, тайные ходы его дворца, подноготную всех его слуг. Раньше вся эта информация была бесполезна, ведь он управлял мной, словно марионеткой, но тепе-е-ерь, – вампир прикоснулся пальцем к виску. – Теперь мне есть, что ему противопоставить. И ты можешь пойти со мной. Защитить свой город, увенчать себя ещё большей славой, пополнить коллекцию трофеев или чего ещё ты там желаешь. Я же возьму себе только свободу. – В твоих словах всё звучит очень гладко, но откуда мне знать, что ты просто не заманиваешь нас в ловушку к своему хозяину? – Ох, да брось! – Леон эмоционально взмахнул рукой. – Где мы и где Врата Балдура? Мы не знаем даже, переживём ли завтрашний день, а ты уже упрекаешь меня в такой долгосрочной подлости. – А если я откажусь? – Это будет твоё право. Только мы всё равно нужны друг другу. Вы хотите разобраться с сектантами, а мне необходима защита вашего артефакта. Я не собираюсь снова становиться тем, чем был прежде, но и щупальца не будут мне к лицу. – Не думал, что когда-нибудь скажу это применительно к вампирскому отродью, но тут Леон прав, – неожиданно вступился за эльфа волшебник. – Без него сегодняшняя встреча с архивариусом имела бы гораздо больше негативных последствий. Но правильно ли я понял, что ты не собираешься избавляться от личинки? – Не раньше, чем расправлюсь с Касадором. Я не могу рисковать тем, чтобы снова попасть под его контроль. Но наши поиски всё равно идут в одном направлении: вы ищите способ извлечь паразита, а я буду думать, как заставить его и дальше защищать меня. – Ты правда рассчитываешь, что одной личинки будет достаточно против лорда вампиров? – волшебник скептически потёр подбородок. – Предлагаю решать вопросы по мере их поступления. Если, конечно, кол в сердце пока откладывается. – Этого я не говорил, – напомнил о себе Уилл. – О чём ещё ты солгал нам? – Я вам не лгал! Просто… уточнил не все детали. Я действительно родом из знатной семьи и занимался судейством до того, как меня обратили. Только это было лет двести назад. – То есть ты охотился во Вратах целых двести лет? – О, боги, откуда в тебе столько упрямства? – проворчал вампир, – Я покажу тебе кое-что, охотник. Совсем немногое из того, чему я был свидетелем. А ты посмотришь и скажешь мне, какое чудовище больше заслуживает твоего преследования. Леон прикоснулся к вискам, пытаясь наладить связь с паразитом, но нахмурился и обратился к чародейке. – Мне нужна твоя помощь, ведьма. Пожалуйста. Проигнорировать прямую просьбу Этера не смогла и заставила себя встретиться с пристальным рубиновым взглядом. Паразит надёжно защищал секреты своего хозяина, но девушка и не собиралась на них покушаться. Она помогла Леону протянуть первые ниточки связи к разуму Уилла, но сама практически сразу вышла из контакта. На сегодня с нее достаточно тайн этого бледного эльфа. Завершить ее работу у вампира получилось не сразу, но в итоге он слегка приоткрыл сознание, позволяя охотнику ненадолго взглянуть на мир его глазами. Фрагменты воспоминаний мелькали, быстро сменяя друг друга, но Уилл успевал выхватывать из этого вихря чудовищные сцены многолетней тирании лорда вампиров. От обилия крови и пыток в видениях охотника замутило, и он сам разорвал связь. – Дьявол! Я даже не подозревал, что в Балдуре такое возможно. Но почему за все эти годы никто ничего не заметил? Леон зло усмехнулся этим словам. – Поражаюсь твоей наивности, охотник. Разумеется, его склонность к кровавым пиршествам не осталась незамеченной. Но пока в казну тех, кто может на что-то повлиять, льется золото, город закроет глаза на любое преступление. Некоторые семьи поколениями служат Касадору, и их всё устраивает. – Не все власти в этом городе продажны! Герцог Рейвенгард никогда не допустил бы подобного, если бы знал. – Верь во что хочешь, а я буду верить собственным глазам. На вечеринках Касадора собираются самые сливки общества: чиновники, банкиры, клирики. Показать тебе ещё раз, чем они там занимаются? – Довольно, я тебя понял, – Уилл прикрыл рукой свой единственный здоровый глаз, словно это помогло бы ему отгородиться от уже увиденного. – Мы можем заключить договор, если… – Уилл, ты с ума сошел? – опешила от такого заявления Катара. – Как ты мог ему поверить?! – Прости, Ката, – охотник положил руку на плечо девушке. – Я просто обязан теперь разобраться с тем, что происходит во Вратах Балдура, ведь это мой дом. Но у меня есть свои условия, отродье. – Я весь внимание. – Во-первых, ты не будешь охотиться на людей. Если я услышу хоть про один обескровленный труп мирного жителя – договору конец. Во-вторых, как только лорд вампиров будет упокоен, я снова становлюсь для тебя охотником на монстров, так что постарайся не давать мне повода сделать тебя своей целью. Если ты согласен – считай, что мы заключили перемирие. – Твои условия разумны, я принимаю их, – без привычной насмешки кивнул Леон. – Но я сказал только за себя, – наставительно поднял палец Уилл, показывая, что ещё не закончил. – Если остальные мои спутники решат, что риски слишком велики – я не стану тебя защищать. Едва расслабившийся вампир снова скривился. Этера прекрасно видела, насколько унизительно было для Леона пресмыкаться перед Клинком, чтобы заслужить право на жизнь и на место в отряде. Но ещё она заметила, что подобное поведение давно стало для него привычным – слишком уж легко он переходил от высокомерия к заискиванию. Он мог сколько угодно убеждать охотника в том, что перестал быть чудовищем, но его взгляд на Уилла был теперь гораздо злее, чем при первой встрече. И девушка имела все основания полагать, что вампир никогда не простит ему сегодняшнего унижения и того, что их лидер стал свидетелем его слабости. – Что касается меня, то я не против и дальше путешествовать с Леоном, – высказался Гейл, пока чародейка раздумывала. – За эти пару дней я изрядно подрастерял категоричности и повидал достаточно чудес: наутилоид, заколдованные личинки, роща друидов. И, если среди всего этого есть место вампирскому отродью, не сгорающему на солнце, почему бы не быть месту для вампирского отродья, ставшего союзником? А если он всё-таки решится примериться к моей шее, я просто превращу всю его кровь в кислоту. – Этера? Тебе есть, что сказать? – поторопил непривычно молчаливую девушку Уилл. Чародейка перевела взгляд на вампира. Ей стало намного легче оттого, что груз тайны больше не давил на нее, но его история оставила в девушке противоречивые чувства. Маска самовлюблённого аристократа так сильно контрастировала с реальностью, что это вызывало восхищение вперемешку с отвращением и сочувствием. Его мир оказался перевернут на сто восемьдесят градусов. Но меняет ли признание отродья хоть что-то лично для нее, Этеры? Разве стал этот мужчина менее интересен, оказавшись вампиром, а не эльфом? Первый яркий испуг прошёл, и чародейка поняла, что ей… не хотелось бы отпускать Леона. – Хм, – она усмехнулась собственным мыслям, догадываясь, как спутники отреагируют на ее следующие слова. – Если уж я была достойна милости путешествовать рядом с высокородным эльфом, то, может, и вампир немного меня потерпит? На лице Леона мелькнуло недоумение, но уже через секунду сменилось понимающей улыбкой. Широкой, впервые обнажающей удлинённые клыки мужчины. А маг и охотник уставились на девушку так, будто она тоже сейчас призналась в вампиризме. – Ну вот, полюбуйтесь! – Катара обличающе ткнула в чародейку пальцем. – Моя сестра окончательно слетела с катушек. Больше никогда не давайте ей в руки нож. Знахарка требовательно протянула ладонь и Этера с радостью вложила в нее кухонный ножик вместе с так и не очищенной картофельной. – Побереги силы для спасения своего друида, овчарка, – осмелев, усмехнулся вампир и обернулся к чародейке. – Ах да, есть ещё кое-что, о чём я забыл упомянуть. Астарион. Мое настоящее имя – Астарион. *** Принять то, что в одном с ними отряде путешествует вампирское отродье, оказалось легче на словах, чем на деле. Уилл поймал себя на мысли, что ему некомфортно идти впереди, выпуская вампира из поля зрения. Что он тревожно вздрагивает каждый раз, когда Астарион совершает резкое движение или когда улыбается, больше не скрывая клыков. Катара открыто выражала неприязнь, чародейка выглядела более настороженной, чем обычно, и только Гейл, к удивлению охотника, с искренним научным интересом наблюдал за их бледным спутником, чем только нервировал последнего. – С сегодняшнего дня предлагаю дежурить по двое, – заявил охотник, тщательно выбирая место для спальника у их вечернего костра. – Ты шутишь, охотник? – скривился на его заявление Астарион, прекрасно понимая подтекст такого пожелания. – Мы уже столько раз ночевали вместе, поздновато начинать меня бояться. – Это правда перебор, Уилл, – поддержал вампира волшебник. – У Астариона была уже масса возможностей нам навредить. К тому же, я не горю желанием дежурить четыре часа вместо двух. Уилл поднял ладони, уступая. Вопреки опасениям, уснуть удалось легко и сразу. Чародейке досталась самая неприятная предпоследняя стража – когда сначала ты ещё не выспался, а потом на это уже не остается времени. Она с тяжёлым вздохом вылезла из под одеяла, чтобы сменить Гейла, и с удивлением обнаружила, что у кого-то ночь прошла ещё хуже. Астарион сидел в отдалении от всех, прислонившись спиной к дереву. Девушка даже не заметила бы его в ночном полумраке, если бы не обратила внимание на пустующий спальник. – Если честно, я думала, что застану Уилла на твоём месте, – Этера отошла от огня и присела рядом с мужчиной. – Почему? У охотника только один повод переживать за свою жизнь, в то время как у меня – целых четыре. – Тогда зачем ты признался? – Ты серьезно, ведьма? – в темноте было сложно разглядеть лицо Астариона, но его голос прозвучал недоверчиво. – Я был уверен, что ты выдашь меня в любой момент. Или хочешь сказать, ты бы этого не сделала? – Я… не знаю, – она поёжилась. Вдалеке от костра было холодно и чародейка пожалела, что не взяла с собой куртку. – Вампиризм – это не та тайна, о которой легко промолчать. – Уж я об этом в курсе. Поэтому и решил провести этот разговор на своих условиях, пока не стало слишком поздно. – Это было смело. – Смелость – удел героев, принцесса. Тех, что вроде Клинка Фронтира. А я всего лишь вампирское отродье. Сколько бы ещё мне удалось скрывать свою природу? День, два? Рано или поздно даже слепой заметит, что я не ем, не пью, не отражаюсь в зеркалах и сверкаю клыками, когда улыбаюсь. Случись это озарение с твоим прекрасным рыцарем – и тогда он совсем иначе задавал бы свои вопросы. Но капля откровенности иногда способна сотворить чудо, тебе ли этого не знать? – Пожалуй, ты прав, вот только… Принцесса? Рыцарь? Ты всем нам придумал роли? – А как иначе? Ты только посмотри на ваш отряд – вы как будто сбежали из сказки. У вас тут и мудрый волшебник, и… признаться, мне до сих пор сложно классифицировать твою сестру. – А кем будешь ты? – Чудовищем, разумеется, – в голос Астариона закрались хищные нотки. – Какая же сказка без чудовища? Этера подумала, что из нее получилась весьма сомнительная принцесса, если общество чудовища нравится ей намного больше, чем светлого рыцаря. – Хочешь пойти отдохнуть, пока я дежурю? Обещаю разбудить тебя, если кто-то начнет строгать осиновые колья. Вампир негромко рассмеялся. – Очень любезно с твоей стороны. Я не думаю, что сегодняшней ночью у меня получится уснуть, но за предложение спасибо. – Как пожелаешь, – девушка поднялась с холодной земли, чтобы вернуться к огню. – В любом случае… приятно было наконец познакомиться с тобой, Астарион. *Abyssphere – “Один во тьме”