Однако, это решает все проблемы!

Габриэль вернулся спустя несколько часов. Ворвался в бункер, кипя от ярости, и, не остановившись ни на секунду, промчался мимо троих Винчестеров и Кастиэля, сидящих за столом и пытающихся составить план. Они переглянулись. Тишину нарушил Дин: — Кто-то должен поговорить с ним… — и замялся, глянув на Кастиэля. Однако к его удивлению, откликнулся Сэм. — Я пойду. Дин пристально посмотрел на брата. С той ночи, когда Габриэль разбудил его, он не спускал глаз с Сэма. Конечно, тот отгородился стеной, что едва ли было удивительно, но всё равно Дин заметил достаточно, чтобы начать беспокоиться. Особенно его тревожило, как Сэм едва заметно вздрагивал каждый раз, при шевелении Габриэля. А теперь он вызвался подступиться к рассерженному Архангелу? Что-то тут явно не сходилось. — Уверен? Я могу с этим справиться, — предложил он. Однако Сэм просто поднялся и вышел. Кастиэль с Дином переглянулись, на этот раз с совершенно иным выражением лиц. Сэм… испытывал смешанные чувства. После того как он окончательно осознал, что произошло той ночью, его охватил стыд. Он не хотел, чтобы кто-то видел его в таком состоянии. Поэтому отстранился от Дина. Винчестеры ведь не обсуждают свои чувства (за малым исключением, но тогда был явно не тот случай). Он не мог не заметить, что Габриэль теперь держится на расстоянии. Если раньше он, казалось, специально старался приблизиться, то теперь почти не задерживался с ним в одной комнате дольше необходимого. И вместо облегчения, Сэм ощущал себя… опустошённым. За считаные дни он успел привыкнуть к компании Архангела. Дин и Кас были поглощены собственными проблемами, а Габриэль оказался тем, с кем можно было непринуждённо провести время. А теперь всё кануло в лету, и Сэм осознал, как сильно это ценил. К тому же Сэм никогда не позволял своим страхам управлять им. Месяцами он охотился, терзаемый Галюцифером, потому что не привык сдаваться. Он знал, что Габриэль не желает ему зла. Если бы он этого желал, то давно стёр бы их с лица земли. А если бы ему действительно был нужен Сэм, он бы просто не стал освобождать его тело. Однако он сделал этого. У Габриэля был собственный сосуд, который тот с упорством регенерировал. Сэм понимал, что его страх иррационален. А как упрямый Винчестер, он был полон решимости не позволять этому страху властвовать над собой. Он вежливо постучал в дверь прежде, чем войти. Габриэль сидел, закрыв лицо руками. Услышав шаги, тот не поднял головы. — Уходи, — коротко бросил Архангел. Сэм неловко переступил с ноги на ногу, не ушёл. — Эй, я просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке. Габриэль стремглав вскинул голову и взглянул на него. — Всё чики-пуки, Сэм. Хоть это довольно мило, но совсем необязательно было меня проведывать. Сэм усмехнулся и нарочито сел рядышком. — Да-да, продолжай себя убеждать. Что случилось? Габриэль недоверчиво взглянул на него, но ничего не сказал. Не хотелось снова ворошить боль. Вместо этого он снова спрятал лицо в ладонях. — Я обнаружил ещё некоторых, — тихо произнёс он. Охотнику не нужно было уточнять, о ком речь. Кастиэль уже рассказал им о случившемся. Но что-то всё-таки нужно было добавить, даже если это причинит боль. — Разве ты не заявил, что не собираешься помогать? — Это не значит, что мне всё равно, — ответил Архангел. Он понимал, о чём спрашивал Сэм. И не мог его винить. Кастиэль сказал, что их братья и сёстры умирают, а Габриэль заявил, что не станет помогать. Логично было предположить, что ему наплевать. — Ты знаешь, почему Люцифер оказался в клетке? — внезапно спросил Габриэль. Сэм слегка опешил от резкой смены темы, но кивнул: — Ну да, потому что восстал. Габриэль покачал головой: — Я не о том, что он сделал, чтобы туда попасть. Он тебе когда-нибудь говорил, почему его заперли в клетке, а не уничтожили? Сэм призадумался: этот вопрос никогда не поднимался. Люцифер любил рассказывать, о несправедливом заключении, но о причинах создания клетки — ни слова. Конечно, было бы проще просто убить его. Сэм покачал головой, показывая, что не знает. Габриэль наблюдал за ним сквозь пальцы рук, прикрывающих лицо. — Убийство Ангела считается величайшей изменой на Небесах. Это табу при любых обстоятельствах. Или, по крайней мере, должно быть табу. Хотя во время Апокалипсиса эти правила явно стали более… гибкими, — с горечью добавил он. — Но Кас… — начал было Сэм. — Убил десятки. И это без учёта тех, кого он уничтожил на Небесах, под влиянием Левиафанов. Я знаю, — Габриэль опустил руки, но взгляд остался устремлённым вниз. — Я всегда держался в стороне от битв, потому что ненавидел их. Монстры и демоны — это одно. Но сражаться с братьями? Это стало причиной, по которой я ушёл. Убивать их? Это всё ещё кажется неправильным, даже если я единственный, кто так считает. Сэм смотрел на младшего Архангела и не знал, что сказать. Габриэль не был на небесах тысячелетиями до Апокалипсиса, а вскоре после него погиб. Не застал войны с Рафаэлем, Левиафанами или Наоми. Сэму стало нехорошо при мысли о том, как он отреагирует, узнав обо всём этом. Небеса, которые знал Габриэль, явно были лучше. Возможно, они больше походили на человеческое представление о рае, где Ангелы добрые и справедливые, а не пытаются пытать и убивать. И, возможно, в этом заключался ответ. — Вот почему ты должен бороться, — наконец выдал Сэм. — Чтобы восстановить Небеса в своей славе и показать братьям и сёстрам, какими они должны быть. Научить, снова быть Ангелами. — Я уже давно не Ангел, Сэм. Даже наполовину. — Они тоже, — возразил Сэм. — Это, наверное, было худшим в осознании правды о Люцифере и Апокалипсисе. Ангелы, должны быть «хорошими парнями». А оказались хуже Люцифера. По крайней мере, он не пытался убить нас с Дином. Когда мы впервые узнали, что Дин — сосуд Михаила, Ангелы наградили его раком и лишили меня лёгких. Они издевались, пока Кас их не остановил. Габриэль, наконец, поднял на Сэма, полный ужаса взгляд. — Они пытали тебя? Ради согласия? — в его голосе отразился тот же ужас, что и в глазах. Сэм кивнул: — Да. Думаю, именно поэтому Бог воскресил Каса. Потому что без него мы бы не выбрались. Руки Габриэля сжались в кулаки, и Сэм с удивлением заметил, что тот дрожит. Не задумываясь, он положил свою руку поверх одной из его. Габриэль слегка напрягся, но затем едва заметно подался вперёд, решительно не глядя на Сэма. Однако дрожь прекратилась. — Я считал, под контролем Михаилом всё иначе. Он хотя бы уважал правила, даже если не задумывался, зачем они нужны, — тихо произнёс Габриэль, осторожно разжимая кулак и переплетая свои пальцы с пальцами Сэма. Сэм старался сосредоточиться на разговоре, а не на соприкосновении их рук. Он не ожидал этого и до конца не понимал своих чувств. Но Архангел явно страдал, и Сэм хотел ему помочь. Если это способствовало облегчению боли, пусть так и будет. — Не думаю, что он вообще понимал, что происходит. Ну, или просто, не хотел марать руки. До самого конца мы встретились с ним всего раз. Он спас меня от Анны и воссоединил нашу семью. — Семью? — Анна отправилась в прошлое, чтобы убить наших родителей до того, как мы родились. Мы же отправились следом, чтобы остановить её, — Сэм криво улыбнулся. Несмотря на то, что временную гибель тогда, это была его единственная память о родителях вместе. И за это он был благодарен. Однако Габриэль не находил эту историю такой уж забавной. — Это не особо помогает, Сэмми. Она должна была знать лучше. Нельзя изменить прошлое. Всё бы закончилось парадоксом. — Значит, путешествия во времени скорее в стиле Льюиса, чем мультивселенной? — пошутил Сэм. — Что-то вроде того, — впервые с начала их разговора Габриэль улыбнулся. Затем воцарилась тишина. Ни один из них не спешил её нарушить или сдвинуться с места. В конце концов, Габриэль встал, отстраняясь от Винчестера. — Что ж, пора поведать вам всем о моём плане, — заявил он, направляясь к выходу из комнаты с Сэмом по пятам.