Vestiges

Доктор Чаквас погасила свет в медотсеке и ушла, свернул свои починочные работы Кайден, и даже Шепард наконец изошел, по дороге завернув в лабораторию, чтобы пожелать спокойной ночи. Заступила на службу немногочисленная ночная смена, хотя космос за окнами не стал темнее — а это значит, что теперь-то никому не вздумается заглянуть с вопросами к Лиаре в ее закуток. Запирать дверь в импровизированный кабинет Т’Сони все еще стеснялась, памятуя, что она гостья на этом корабле, и некоторые люди ей не доверяют до конца. Она все равно спряталась в дальний угол, поборов желание подтянуть колени к подбородку, как маленькая девочка, чтобы оказаться хоть немного подальше от… всего. Ей не хотелось делить этот момент ни с кем, даже опосредованно. В силу образования Лиара была знакома с похоронными традициями азари. В университете на это был отведен целый предмет, а экзамен по нему до сих пор стоял перед внутренним взором: фотография древней погребальной камеры, рядом ее же схема, где требовалось подписать каждый из полусотни элементов, а потом опознать, чья же это могила. Тогда, наверное, было проще — сделать, как было принято, положить в подземную камеру или отнести в гробницу на горе, надеть роскошные одежды или только ритуальное украшение… В музее, где Т’Сони проходила первую практику, даже хранилась расписная керамическая маска с рогами, из тех, какие надевали усопшим на самом севере, а прямо напротив — оттиск скелета, поверх расписанный примитивным ветвлением нервной системы, со средних широт. Были, конечно, и куда более шокирующие практики, вплоть до укорачивания одного из крупных рогов гребня в случае смерти кого-то из семьи. Тогда у каждого региона была своя традиция. Свой маленький кусочек идентичности, за который можно было держаться, которым можно было гордиться и благодаря которому объединялись не только старые и новые поколения, но и азари из разных городов и семей. А девы и матроны, путешествующие с места на место, чтобы сохранить здоровый генофонд, разносили истории об этих традициях, чтобы другие азари могли узнавать их по этим традициям. Но с тех пор прошло много лет. Границы вроде и остались на месте, но пообтрепались и размазались, культуры смешались в одну общую, которую потом разбавили традиции инопланетян, и Лиара — новое поколение, да, но она помнила историю, в отличие от многих — была в растерянности. Слишком много вариантов, слишком многое по праву их наследие. Она не была уверена, что именно должна сделать. Как раньше делали в Армали? Но ведь Бенезия родилась не там, только жила последние века… Последовать модным тенденциям и организовать все в стиле одной из инопланетных культур? Если бы мама хотела такого, вряд ли родила бы дочь от другой азари. Азари с тяжелым вздохом помассировала виски. Это был долгий день, в начале которого у нее еще была мать. Четверо членов экипажа предложили ей черные элементы гардероба, двое — темно-фиолетовые, а один вообще белые. Это не считая просто вслух выраженных соболезнований. Что Лиара однозначно из этого вынесла — корабельный мир тесен и любые новости или слухи распространяются на Нормандии куда быстрее скорости света. Из администрации Армали ей уже пришло письмо. И от Паразини с Новерии. И от нескольких матриархов из Совета, знавших ее мать. И от похоронного бюро, и от юристов… Все примерно одинаковые — формальные и пустые. Извещали ее о смерти Бенезии, как будто ее там не было — а она стояла там, после тяжелого боя насмерть против родной матери, слушая ее последние слова — и неумолимо возвращались к делам. Свидетельство о смерти. Наследство. Документы. Просьбы об интервью. Лиара попыталась отрешиться от этого. Она вспоминала длинные платья Бенезии, шкатулку с украшениями, фотографию на рабочем столе их домашнего терминала, сделанную много лет назад в горах на Палавене, коробку, в которой всегда лежало пряное печенье, золотистые шторы в ее спальне с узором из листьев и ветвей… Праздники, которые они неизменно проводили вместе, пока она не поступила в университет и не уехала, то, как Бенезия забирала ее из школы и вела домой через парк, и как тренировала ее по выходным, чтобы Лиара смогла сдать углубленную программу по биотике… — Богиня… — почти беззвучно прошептала Лиара, но слова молитвы — общепринятой или личной — застревали в горле намертво и не шли. Ритуалы — вместе с республиками, датами, примерами — роились в голове, точно накануне экзамена, и казались пустыми и бессмысленными. Материалами в конспекте. Похоже, через эту потерю ей придется прорываться самой, как многие азари и делали сейчас. Сами заново сращивали свои сердца, как умели, и продолжали жить.