Фрагменты

      — Ничего у меня не клеится, Рит. Мура водит пальцем по светлой узорчатой скатерти, не поднимая глаз. Крепкий кофе в чашках давно остыл; и от каждого глотка на языке — только едкая горечь. Совсем как от осознания невозможного. Жене через час на самолет, Багире через два часа — в КТЦ, какой уж тут сон. Коротают время за разговорами — вот только недосказанность висит в воздухе грозовой тишиной.       — А Кот… — наконец-то решается. Рита на миг опускает глаза.       — У него все в порядке. Губы сводит кривоватой усмешкой.       — Ну хоть у кого-то… С отъездом Кота жизнь у нее не закончилась. Она закончилась чуть раньше — когда Батя обнимал на прощание оставшихся в Питере бойцов, тепло улыбался и обещал, что еще непременно увидятся. Прощание с Ионовым вышло совершенно другим — горьким, скандальным, холодным и неприязненным; разошлись — как отмучились. А через полгода у нее появился Вадим — жесткий бизнесмен с вкрадчивыми манерами опасного хищника. Не смог продавить, подмять, заставить бросить «эту дурацкую опасную службу» — и бросил сам, напоследок наговорив кучу обидных, резких, несправедливых слов. Через три месяца закрутилось с Фомой — новеньким бойцом из отряда Астанина. Мура не продержалась и пары месяцев — сбежала сама; устала от бесконечной ревности, ссор и бурных страстей в духе дешевой мелодрамы. Потом был Гриша — во всех отношениях отличный парень, с которым даже собирались сыграть свадьбу. В день свадьбы он ее и бросил — прислал эсэмэску, что не хочет совершить большую ошибку, поэтому возвращается к своей бывшей; удачней момента найти не сумел. А дальше… А дальше была пустота. И понимание: любить у нее не получается. Наверное, сил не осталось. Да и желания тоже. У нее ничего не осталось. Только воспоминания. Да еще нескончаемая война — война внутри и снаружи. И почему-то воевать с бандитами, вести перестрелки и идти в рукопашную оказалось гораздо проще, чем бороться с неизбывной тоской об утраченном; если точнее — о том, чего даже не было. Нет и не будет. Терять то, чего не было — еще страшнее, чем рушить существовавшее. Больнее и безнадежнее. Север стал для нее приговором. Неспособность любить — наказанием. А может быть — и наградой.