Брак во имя королевства

Штормовой Предел тонул в густом сумраке. Мощный гул волн, разбивающихся о скалы, сливался с далёкими криками, доносящимися из покоев замка. Тела погибших ещё не успели остыть, а кровь всё ещё капала с холодных камней дворца. В главном зале Деймон Таргариен восседал на широком, грубо вырезанном из дерева троне Борроса Баратеона. Его ноги были закинуты на стол, а перед ним стояло блюдо с мясом и недопитый кубок вина. — Не такой уж и богатый стол у лорда Баратеона, — произнёс Деймон, отрывая кусок хлеба и разглядывая его, словно надеялся увидеть в нём нечто большее. — Хоть и он и был Верховным лордом, но от трапезы я умираю от скуки, — продолжил он говорить сам с собой, не замечая, как воины за его спиной перекидываются фразами. Крики женщин, доносящиеся из дальних коридоров, были лишь фоном — обычным следствием завоевания, не более. Деймон поднялся из-за стола. Его тень растянулась по полу, словно напоминая, что именно он был причиной всей этой бойни. — Где она? — тихо спросил он одного из своих людей. — В покоях, милорд. Мы нашли её, когда захватывали башню, — ответил воин, избегая смотреть ему в глаза. — Она… почти не сопротивлялась. — Хм, — коротко бросил Деймон и, накинув тёмный плащ, направился по коридору. Путь к покоям Хелейны был тягучим, как сама ночь. Деймон шёл уверенно, но каждый новый крик, доносящийся из-за закрытых дверей, лишь добавлял мрачного оттенка его мыслям. В одном из коридоров он заметил своих воинов, которые, толкаясь и роняя доспехи, вламывались в комнату. Там были дочери Борроса. Деймон замедлил шаг, его взгляд скользнул по происходящему, но на лице не дрогнуло ни одной мышцы. — Придурки, — пробормотал он себе под нос, а затем продолжил путь. Его кровь знала, куда идти, и где его ждёт самое главное.

***

Дверь распахнулась с глухим скрипом, и Деймон замер на пороге. В небольшой комнате царил полумрак. Воздух был пропитан запахом дешёвых благовоний и влажного камня. В дальнем углу, возле кровати, свернувшись клубком, сидела Хелейна Таргариен. При виде него она вскинулась, как вспугнутая птица, и прижала руки к груди. Глаза её были широко раскрыты, дыхание сбивчивое. Она казалась маленькой, потерянной, неестественно хрупкой в этом огромном, чужом замке. — Не подходи, — прошептала она, её голос дрогнул. Деймон сделал шаг вперёд, подняв руки ладонями вверх, словно пытаясь успокоить дикое животное: — Тише, тише. Я не причиню тебе вреда. Хелейна отшатнулась, ударившись спиной о стену: — Не приближайся! Она сжала голову руками, закрывая уши, будто его голос причинял ей боль. Её плечи дрожали, а синие отметины на тонкой коже запястий были видны даже в тусклом свете. Деймон заметил это сразу. Его взгляд задержался на них, затем на свежей ссадине около её шеи — следах грубого обращения Борроса. На краткий миг в груди Деймона что-то дрогнуло. Жалость? Нет. Это было нечто иное. — Он так с тобой поступал? — спросил он негромко, голос его был тихим, почти нежным. Хелейна не ответила, но слёзы, блеснувшие в её глазах, сказали больше, чем слова. — Сволочь, — выдохнул Деймон себе под нос. Он подался вперёд, но не приблизился слишком близко. — Боррос мёртв. И никто больше тебя не тронет. Хелейна смотрела на него с опаской, будто ожидала подвоха. Он протянул к ней руку, но она не шевельнулась. — Идём, — сказал он тихо. — Тебе нужно поесть. Хелейна замялась, но его голос, уверенный и ровный, имел странный успокаивающий эффект. Она позволила ему подхватить её под локоть и вывести из комнаты.

***

Деймон посадил её за стол, где раньше восседал Боррос Баратеон. Теперь этот стол принадлежал ему. Он налил вина в кубок и пододвинул к Хелейне миску с мясом и хлебом. — Ешь, — приказал он мягко. Хелейна долго смотрела на еду, словно сомневаясь, не яд ли это. Но голод взял своё. Она осторожно взяла кусок хлеба и начала жевать, избегая смотреть на него. Деймон налил себе вина и сел напротив. Он наблюдал за ней, изучая её движения, её лицо. Когда-то нежное и спокойное, оно сейчас было бледным, испуганным, но в нём всё ещё жила какая-то незримая сила. — Ты боишься меня? — спросил он вдруг, нарушив тишину. Хелейна подняла на него взгляд, в котором читался страх и растерянность: — Ты… чудовище. Деймон усмехнулся, откинувшись на спинку кресла: — Возможно. Но я не трону тебя, — его взгляд снова стал холодным, расчётливым. — Теперь ты под моей защитой. Она отвела взгляд, её плечи снова дрогнули. — Ты ведь не любила его, — добавил Деймон, наклонившись вперёд. — Я прав? Она не ответила, но её молчание было красноречивым.

***

Хелейна сидела на кровати, когда в комнату вошёл лекарь. Он начал осматривать её раны, осторожно обрабатывая их. За ширмой, скрытый от её глаз, стоял Деймон. Он наблюдал за каждым её движением, каждый раз вздрагивая, когда лекарь прикасался к очередному синяку. Его пальцы сжались в кулак. Он видел перед собой не королеву, а запуганную девочку, которую мир превратил в жертву. — Хорошо, что Боррос мёртв, — пробормотал он себе под нос, чувствуя, как злость поднимается в груди. Лекарь поклонился и вышел, оставив Хелейну одну. Она легла на бок, отвернувшись от двери. Деймон вышел из-за ширмы и молча наблюдал за её хрупкой фигурой. Он хотел сказать что-то — что она в безопасности, что теперь всё будет иначе. Но слова застряли в горле. Вместо этого он вышел, закрыв за собой дверь так тихо, будто боялся разбудить её. «Теперь ты моя», — подумал он, уходя по коридору.