Брак во имя королевства

Эйгон вошёл в зал, ведомый теплом камина, который озарял полутьму покоев. Рейнира сидела в кресле, её фигура вырисовывалась на фоне огня. В руках у неё был свиток, но глаза не читали строки. Она, казалось, была погружена в свои мысли. — Странно видеть тебя за свитками, — произнёс Эйгон, остановившись в нескольких шагах от неё. — Обычно ты предпочитаешь мечи и интриги.   Рейнира подняла взгляд, но не спешила отвечать. Её лицо оставалось спокойным, но во взгляде промелькнуло что-то колкое. — Не каждый развлекается вином и охотой, как ты, — отозвалась она наконец.   — Это ты меня к этому толкнула. — Эйгон подошёл ближе и остановился напротив неё. — В отсутствие других… обязанностей.   Она на мгновение замерла, её пальцы чуть сильнее сжали край свитка. Но вместо ответа она отвела взгляд к огню. — Если ты пришёл, чтобы напомнить мне о моих обязанностях, можешь не утруждать себя, — холодно бросила она.   — А если я пришёл не напомнить, а поговорить о твоих намерениях? — его голос стал ниже, мягче, но в нём звучал намёк на угрозу.   Рейнира резко закрыла свиток, его хруст нарушил тишину зала. Она поднялась с кресла, небрежно отбросив свиток на стол. — Моих намерениях? Уж не собираешься ли ты обсуждать, что именно я должна делать?   — Я собираюсь напомнить, что от нас с тобой зависит будущее Железного трона, — он выдержал паузу, внимательно наблюдая за её реакцией. — От нас двоих.   Она отвернулась, подошла ближе к камину. Свет огня подчеркивал напряжённые линии её лица. — Думаешь, я не знаю? Думаешь, мне нужен твой совет? — её голос был низким, но каждое слово, как нож, было обёрнуто в ледяной металл.   — Нет, — тихо ответил он, — но ты ведёшь себя так, словно для тебя это ничего не значит. Как будто ты можешь отвернуться от долга… от меня.   Она развернулась к нему, её глаза пылали гневом. — Тебе не понять. Тебе никогда не было дела до долга или ответственности, пока это не касалось твоего удобства.   — И ты хочешь остаться в этом состоянии? Прятаться от истины? — Он сделал шаг к ней, между ними осталось всего несколько шагов. — Мы с тобой должны родить наследника. Это наш долг перед короной, перед династией. Или ты думаешь, что сможешь править без этой защиты?   Её лицо исказилось, но она быстро взяла себя в руки. Она замолчала, её пальцы дрогнули, словно она искала, за что ухватиться. Наконец она усмехнулась, но улыбка её была ядовитой. — Я должна? Должна родить, чтобы укрепить твои амбиции? Чтобы стать ещё одной пешкой в твоей игре?   — Это не игра, Рейнира. Это жизнь, это власть. Без этого нам обоим конец, и ты это знаешь.   — Если ты так в этом уверен, найди другую, — она подошла к нему, её слова звучали тихо, но за ними чувствовалась угроза. — Или тебе не хватает смелости, чтобы взять то, что тебе нужно?   Эйгон замер, услышав её слова. Его взгляд потемнел, а челюсть напряглась. В комнате стало невыносимо тихо, лишь потрескивание огня нарушало молчание. Затем он резко шагнул к Рейнире. Она не успела отступить или возразить — его руки внезапно обхватили её. Эйгон подхватил сестру, как будто её вес был незначителен, и стремительно направился к столу. Её глаза расширились, но она не вырвалась. Он посадил её на край стола, его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от её. — Смелости? — тихо, но жёстко проговорил он, его дыхание горячо касалось её кожи. — Думаешь, мне не хватает смелости взять то, что моё по праву?   Она хотела что-то сказать, но не успела. Его губы накрыли её, резко, жадно, словно он хотел доказать свою власть. Рейнира сначала попыталась отстраниться, но почувствовала, как жар охватывает её тело. Она отвечала ему, с такой же страстью, как будто желание разрушило все преграды между ними. Его руки крепче обхватили её талию, притягивая ближе, а её пальцы невольно сжались на его плечах. На миг их дыхания смешались, мир вокруг перестал существовать. Но внезапно Эйгон остановился. Он замер, словно борясь с чем-то внутри себя. Его губы медленно оторвались от её, но его взгляд остался прикован к её глазам. — Ты хочешь меня, — прошептал принц, его голос был тихим, но уверенным, словно он только что открыл давно скрытую истину.   Рейнира молчала, её дыхание было тяжёлым, а лицо пылало. Она смотрела на него, её глаза метались между гневом и страстью, но она не произнесла ни слова. Эйгон медленно убрал руки, отступив на шаг. На его лице появилась странная полуулыбка — одновременно самодовольная и горькая. — Доброй ночи, Рейнира, — тихо сказал он, и, не дожидаясь ответа, развернулся и направился к двери.   Она так и осталась сидеть на краю стола, её грудь тяжело вздымалась, а пальцы крепко сжимали его край, как будто она пыталась удержаться от чего-то необратимого. Когда дверь за ним закрылась, Рейнира прикрыла глаза, словно стараясь унять бурю, что поднялась внутри неё.