Добрые волшебники остались в сказках

POV Катя Пушкарёва

- Роман, садитесь быстрее, я не кусаюсь. Ну чего он мнётся? Как же всё это не вовремя и не похоже на Малиновского. Смотрю на часы, мы должны были выехать десять минут назад, но он нашёл сто причин не садиться в мою машину сразу. - Катя, я бы предпочёл, чтобы мы поехали на моей. - Откройте секрет, зачем Вам я на этой встрече? Я буду также полезен, как зимняя резина в разгар лета. - Катерина, а что у Вас с Полянским? Жданов мне всё рассказал. - Ром, садись, пожалуйста, надо ехать. По дороге всё расскажу. Когда он садится, блокирую двери, но открываться перед ним не собираюсь. Цель была - тронуться с парковки. - Ну что ж, Катерина, я весь во внимании и готов слушать. - Вам музыку включить? - Нет, я предпочитаю пятничные зарисовки У Севы. Вы, говорят, там были и отлично провели время. - Так чего же Вы не выяснили все подробности у рассказчиков? - Ха, всё-то у Вас просто, Катенька, как дважды два. Смотрю на дорогу, но боковое зрение подсказывает, что Малиновский бросает на меня далеко не дружеские взгляды. Если бы я знала его первый день, всерьёз бы решила, что ревнует. Что же ему от меня надо? Прицепился как банный лист. - Испугался Жданова? Андрей точно заподозрит, что ты ревнуешь меня. На этот раз к Герману. - Кать, ну ты-то понимаешь, что я на ревность не способен? Это Андрюха у нас сам неуравновешен и от других ждёт того же. Нет, не понимаю. И не вижу разницы между твоими и его попытками выяснить правду. - А кто сейчас уравновешен? Можешь показать пальцем. В моём окружении в последнее время все какие-то странные. - То есть и тебя я не убедил? - Прости, нет. - Прощаю. Но что дальше? - А дальше, чтобы мне не отвлекаться от вождения рассказами, не имеющими к тебе никакого отношения, лучше проясни, что задумал ты сам? - Ты опять за своё? - Малиновского сложно застать врасплох. Внешне он всё также невозмутим, как и всегда, но в его голосе я слышу раздражение. - Расскажи, и закроем эту тему раз и навсегда. - Даже, если выяснится, что на этот раз очередной план исполняю я? - Так третья часть инструкции всё-таки вышла в свет? - Кать, если кто и вышел в свет, так это ты и Полянский в пятницу. Во всём остальном полный мрак. - Мы - просто друзья. - Передо мной можешь не оправдываться. Падать замертво, узнав, что ты с ним спишь, не буду. Я резко жму на тормоза, понимая, что ещё мгновение и нам не миновать проезда на красный. - Не надо всех судить по себе. Упрекаешь Андрея, что он этим грешит, а сам не лучше. - Я хуже, Катя. Намного хуже. И тебя, и Жданова. Это истина, которую и обсуждать нечего. - Я бы так не сказала, - не понимаю, зачем он начал. Рома - отличный друг. Мне он тоже уже несколько раз помог и сдержал своё слово, когда я вернулась в Зималетто. Он мог бы занять сторону Андрея и других акционеров, но предпочитает, рискуя дружбой с ним, поддерживать меня. Я не понимаю, что за этим стоит, но иногда готова поверить, что его намерения искренние. Проверить я всё равно никак не могу. Он тоже о чём-то задумался и остаток пути мы проехали молча. Я не планировала брать на встречу ни Малиновского, ни Жданова. Мне просто хотелось поговорить. И теперь предстояло выкручиваться ещё и с этим. - Ром, посидишь в машине? Контракт я вычитала на выходных. Подпишем быстро. - А зачем ты спрашиваешь? Считай меня частью салона. Обивкой кресла, например, - он демонстративно приложил край пиджака к своему сидению. - Никогда бы не подумала, что ты такой обидчивый. - Думаешь ты не больше любой другой женщины. - Хорошо, можешь считать меня такой же, как все. Но с Полянским у меня ничего нет. - Катя, ещё раз, тебе не нужно оправдываться передо мной. Действительно. И чего я так завелась? Выхожу из машины, громко хлопая дверью. Так даже лучше. Пусть Малиновский окончательно убедится, что я - обыкновенная истеричка, и отстанет от меня. Договор на поставку нового оборудования подписываем быстро. Герман рад меня видеть, и это взаимно. Отличная идея была выбраться куда-то за пределы рабочих стен в пятницу. Нам удалось и обсудить детали сотрудничества в неформальной обстановке, и расслабиться после тяжёлой недели. Думаю, он надеялся на свидание, когда пригласил меня, но я сразу обозначила границы, и больше мы этот вопрос не поднимали. А уж когда в клуб пожаловали столь важные персоны, как Жданов и Воропаева, стало совсем не до романтики. Что Кире ещё от меня надо? Андрей с ней, он вернулся, всё будет у них как раньше, но она продолжает пытаться уничтожить меня взглядом. Чтобы исчезла или испарилась. Только я не исчезну и не испарюсь, в отличие от чувств между вами, которых и так было как кот наплакал, а после примирения вы, господа хорошие, вышли в ноль. На вашем фоне даже я и Полянский смотрелись как влюблённая пара, а не как деловые партнёры. А Жданов не ревновал, он злился. И на меня, и на Германа. На меня за то, что могу быть с кем-то другим. Но я - не чья-то собственность, Андрей. Ромка вот тоже почему-то в этом уверен, только чьи интересы по-настоящему волнуют его, не ясно. Когда я возвращаюсь к машине, Малиновского на месте не оказывается. А я в прятки играть ни с кем не собираюсь. Дел к понедельнику скопилась целая куча, надо скорее возвращаться в компанию. Уже по дороге получаю от него смс. Не теряй. Скоро буду. Доберусь сам. Конечно. Зачем что-то мне объяснять? Детский сад, ясли на выезде, Роман. А ведь я раньше считала, что из всех нас именно ты в любой ситуации точно знаешь, чего хочешь, и голову от внешних факторов не теряешь.

POV Роман Малиновский

Наблюдаю из-за угла, как Пушкарёва выходит из кабинета Полянского, а он целует её в щёку. Только ли в вежливости дело? Я обязательно должен был взглянуть на них своими трезвыми глазами. Слова Андрея меня не убедили. Но что вижу, разобрать сразу не могу. Я готов поверить Кате, что с Германом у неё ничего нет. На Жданова она в своё время смотрела иначе. Да она даже на меня смотрит иначе. В машине мне удалось её зацепить, и пусть Катерина никогда в этом не признается ни мне, ни самой себе. Полянскому она симпатична, но он слишком спокоен. Не клюнет Пушкарёва на такого после тех ураганов, в которых ещё закручивало, когда она любила. Да и продолжает любить. Андрея. Хоть кнутом вышибай, хоть пряником, хоть выдуманной её воспалённым воображением третьей частью инструкции по совращению Пушкарёвой. Это всё осталось в далёком прошлом. По ощущениям - сильно дальше её прежней внешности, которую также легко запихнуть куда подальше не удаётся. Стои́т перед глазами Катюшка в дверях своей каморки и ничего ты с этим не поделаешь. А ведь она сейчас невероятно хороша. Особенно, когда рассержена и злится. Такая крышу сорвать может одним порывом. Понимаю, что я замечтался, а Катя давно покинула этаж. Быстро вызываю лифт и мчу вниз, но королева наша уже уехала, раба своего ждать не стала. Правильно, она же меня ни во что не ставит. Зачем меня ждать? Быстро набираю ей сообщение. Так просто, Катя, от меня ещё никто не сбегал. И тебе это не грозит, можешь записать в свой ежедневник: сегодня Роман Малиновский везёт тебя домой. Добровольно. История, которую дурнушки будут передавать из поколения в поколение.

POV Андрей Жданов

- Катя, Вы-то мне и нужны. А где же Роман Дмитрич? - я ждал её на ресепшене, ловя на себе заинтересованные взгляды секретарей, но сейчас все они ушли обедать, и нам никто не мешал. - Отошёл за мороженым. День сегодня слишком тёплый. Скоро вернётся. - И что, Катя, Вы так спокойно на это реагируете? - знаю я его мороженое. Белый шоколад и сплошной сахар внутри вместо мозгов. - А что я по-вашему должна делать? У него законный обеденный перерыв. Роман Дмитрич может проводить его где угодно. - Кать, пройдём в твой кабинет? Рука сама тянется к её талии, но Пушкарёва быстро отдаляется от меня и держит дистанцию. Ей это даётся также не просто, как и мне. Чем отчаяннее я пытаюсь помириться с Кирой, тем дальше друг от друга мы становимся с Воропаевой. Раньше у нас хотя бы были общие темы для разговоров, сейчас даже тёплое приветствие и поцелуй на прощание даются с трудом. Страшно представить, что будет дальше. - Так о чём Вы хотели поговорить, Андрей Палыч? - Кать, прости меня. Я не должен был так вести себя с тобой. И за тот вечер в квартире Малиновского. Я ведь знал, что ты пожалеешь. - Я не жалею ни о чём. Я просто хочу забыть и идти дальше. - И как, получается? - приземляюсь в кресло слишком громко, будто падаю, а не присаживаюсь, но сил никаких. - С какой целью ты спрашиваешь? - Хочу понять, насколько это реально. Я хочу того же самого, но у меня ничего не выходит. Я продолжаю думать о тебе, Кать. Она занимает место в своём кресле. Передо мной госпожа президент. И насколько она меня сейчас понимает, не известно. - А что изменится, если я тебе отвечу? Ни-че-го. Мы всё равно никогда не будем вместе. Ты уже всё для этого сделал. - Я знаю, что я постарался. - А сейчас ты хочешь разрушить жизнь ещё и Кире, вместо того, чтобы отпустить её, пока не поздно. - Я не собираюсь рушить больше ни чью жизнь. Она сама всегда хотела за меня замуж. Ты это прекрасно знаешь. - Но ты ведь не любишь её, Андрей. - Катя, не все браки в этом мире заключаются по любви. - Когда ты только таким стал? - она смотрит в окно, а не на меня, о чём-то вспоминая, может, о нас ещё пару месяцев назад? - Или ты всегда был таким. Просто я не замечала. - Мне нечего тебе на это ответить, - а выдумывать хочется меньше всего. - Тогда уходи. Я пытаюсь встать с кресла, но чувствую, что прирос к нему, а тело не слушается и не слышит меня. Жданов, уходим! Быстрее! Иначе я за себя не ручаюсь. Медленно поднимаюсь и направляюсь к двери. Со всей силы пинаю её зонт, который Катя оставила на входе. - Андрей, можно тише. Захлопываю уже открытую дверь обратно и оборачиваюсь. - Тишины захотелось, Кать? А что же ты тогда писала мне в тот день сообщения? Зачем кричала вслед на весь двор, когда я уезжал? Да, я слышал тебя, но не стал останавливаться. Катя вспомнила свой страх, когда она стояла одна посреди двора дома Миши. И теперь мысль о том, что Андрей мог её спасти, но не сделал этого, ударила больнее, чем все его действия и бездействия до этого вместе взятые. - Уходи. Я видеть тебя не могу. - Ты врёшь. И мне. И самой себе. - Не всем же быть такими честными, как ты, Жданов! Да, я, может быть, говорю на эмоциях, но лучше выплёскивать их сразу, чем держать в себе. Сколько ты протянешь в браке с Кирой? Неделю, месяц? А что потом? Пустишься во все тяжкие, начнёшь изменять направо и налево, а свою жену ни во что не ставить? Да я ни одной женщине не пожелаю такого! Как бы она ни мечтала выйти за тебя замуж! Она замолчала и стеклянными глазами уставилась куда-то за моё плечо. Я хотел обернуться, но голос за спиной оповестил меня, что необходимости в этом нет, и ударил похлеще, чем слова Пушкарёвой минутой ранее. - Катя, Вы уже утвердили договор для наших партнёров в Праге? - Д-да. Пушкарёва, не прекращая смотреть на Киру, достает из верхнего ящика папку и протягивает Воропаевой. Я же пытаюсь понять, какую часть нашего разговора она могла слышать. Последнюю фразу Катерина мне почти прокричала. Нужно быть глухим, чтобы проигнорировать её. - Спасибо. И поймите уже, Катя, Вас позвали сюда выводить компанию из кризиса, а не сотрудников - из себя. Самоуправство на Вашей должности ни к чему. Она проходит мимо меня, будто я - пустое место, но ничего другого от неё не ожидал. Могло быть и хуже, устрой Кира публичный скандал. Она же их так любит. Или не любит, и это я на неё дурно влияю? Молчание внезапно перестаёт казаться само собой разумеющимся. Я понимаю, что моя невеста не закрыла глаза на произошедшее. Она взяла паузу, после которой стараниями Катеньки ничего хорошего ждать не приходится. Пусть она хоть тысячу раз права, зачем лезть не в своё дело? Как же они похожи в этом с Малиновским. Глаза бы обоих не видели.