Мам, прости

— Значит, это просто ожог? — Шиничиро устало потирает переносицу и переводит воспаленный от бессонной ночи взгляд на врача. — Не просто. Эм, как бы вам сказать… — Врач нервно прокашливается. Поправляет тонкую оправу очков на носу и вновь вглядывается в руку Камэ: — Это определенно ожог от электричества… Шиничиро нетерпеливо вскакивает со своего места и подходит вплотную к доктору, закрывая ему свет из окна гаража: — Но что? — Господин Сано, отодвиньтесь, пожалуйста. Ага, вот так, отлично. Но, понимаете, этому ожогу уже несколько лет как. — Несколько лет? — До этого молчавший Вакаса присвистывает и тоже встает со сломанного стула, подходя к месту осмотра Камэ. Он нахально вырывает женскую руку из хватки доктора и прищуривается, дотошно рассматривая неровные границы рубцов. — Вы точно не ошибаетесь? Этому увечью не может быть несколько лет. Максимум несколько дней, иначе мы бы точно заметили его. — Шиничиро недовольно хлопает Вакасу по тыльной стороне его ладони, чтобы тот опустил чужую кисть. Затем смотрит на молчащую Камэ: — А ты вообще сказала, что это появилось только вчера. — Абсолютно исключено! — Горячо возражает доктор. Хмуро косится на мешающегося Вакасу и вновь берет руку Камэ в свои ладони. Имауши закатывает глаза, но всё же чуть отходит. Скрещивает руки на груди и впивается взглядом в своего растерянного лидера. Тот садится на край своего стола и не спускает внимательного взгляда с раненой руки Камэ. С каждой секундой хмурится всё больше, в попытке впихнуть тот факт, что ожогу уже несколько лет в картину их воспоминаний. — Вы говорите, что швея? И продолжаете работать по профессии? — В сотый раз повторяет свой вопрос доктор, на что Камэ лишь терпеливо кивает: — Да. — Ещё скажите, что этого тоже не может быть. — Мрачно бросает Шиничиро. — Не может быть. — Эхом повторяет врач и, наконец, опускает руку Камэ. Снимает перчатки и смотрит прямо в глаза Ханагаки-сан: — Такой ожог влечет за собой повреждение пальцевых нервов. Вы и сами видите это почернение на подушечках пальцев. Вы ведь понимаете, какой из этого вывод? — Нет. — Отвечает за Камэ Шиничиро и хмурится ещё сильнее. — Мелкая моторика ни к черту. Она же и пальцем даже толком двинуть не может, какое уж тут шитье. — Подает голос Вакаса и раздраженно цыкает, когда Шиничиро награждает его испепеляющим взглядом. — Но мы же оба видели, как она работает. И это было не несколько лет назад. — Ага. Прикол. — Вакаса пожимает плечами и косится на Камэ: — Тебе всё ещё нечего нам рассказать? Та закатывает глаза и передразнивает его вальяжный тон: — Мне всё ещё нечего вам рассказать. — А вы не можете ошибаться? — Интересуется Шиничиро у врача, пока тот методично собирает свой чемоданчик с инструментами. Защелки со звоном закрываются. Доктор вновь поправляет очки и с достоинством выпрямляется: — Можете думать о моей профпригодности что захотите, господин Шиничиро. Но факт остается фактом: этой травме никак не может быть несколько дней. И с этой травмой никак невозможно заниматься чем-то наподобие шитья. Я свободен? Шиничиро кивает. Доктор вежливо прощается со всеми, но не забывает напоследок бросить неодобряющий взгляд на Вакасу. — Кажется, я ему не нравлюсь. — Насмешливо тянет Имауши, когда за доктором захлопывается дверь гаража. — Интересно почему это. — Язвит Шиничиро и садится на освободившееся место рядом с Камэ. — Ты никому не нравишься. — Бурчит под нос Камэ и смотрит на шутливо надувшегося Вакасу, чтобы избежать взгляда на Шиничиро. — Ты жестокая женщина, Ханагаки Камэ. А я ведь всегда был на твоей стороне. — Всё. Не время балаган разводить, вам так не кажется? — Строго произносит Шиничиро и тяжело вздыхает, когда наконец воцаряется тишина. — А теперь, поправьте меня, если я не прав, хорошо? В банде предатель, который сливает важную инфу якудза и подставляет мою семью под удар. Швея банды, которая была главной подозреваемой, внезапно оказывается на моем пороге с какой-то мистической травмой. В этот же вечер якудза объявляет нам войну. Я ничего не упустил? — Не-а, умница, ты хорошо улавливаешь общую нить событий. — Услужливо хвалит его Вакаса, на что тут же получает очередной злобный зырк. Камэ только хочет что-то сказать, как её прерывает внезапный звонок. Она сначала недовольно смотрит на Вакасу, но затем осознает, что рингтон принадлежит её телефону. Медленно достает его из кармана брюк и озадаченно смотрит на неизвестный номер. — Наверное, спам… — Неуверенно произносит она, полностью осознавая насколько сильно это мгновение сейчас дискредитирует её. — На громкую связь. — Командует Шиничиро. — Если продают пылесосы, скинь их номер мне, пожалуйста. — Вакаса ловит на себе двойной раздраженный взгляд и как ни в чем не бывало пожимает плечами: — Ну, что? Вы бы знали, как я заманался с этим веником. Камэ вновь закатывает глаза. Затем кладет телефон на стол и принимает звонок. Под пристальным взглядом главы банды сразу же переводит на громкую связь. — Ханагаки-сан? — Женский голос мгновенной раздается из динамиков по всему помещению. — А кто это беспокоит? — Осторожно интересуется Камэ, не рискуя поднять взгляд на Шина. — Здравствуйте, это Яно-сан. Помните, из школы? Наши дети вчера подрались. Я вас подвезла из-за самочувствия, а после попросила ваш номер на всякий случай. — А, да-да, конечно. Добрый день. Спасибо вам большое за вчерашнюю помощь! — Пустяки, это меньшее, что я могла сделать после того как несправедливо обвинила вас и вашего ребенка. — Яно-сан нервно прочищает горло и обеспокоенно интересуется: — Как вы себя чувствуете? — Гораздо лучше, чем вчера. Спасибо за беспокойство! Вы как? Как ваш сын? Сквозь динамик доносится облегченный смех: — Пришел в себя. Врач говорит: дня три прокапается в больнице и можно отправлять засранца домой. Уж я ему задам, будьте уверены. — Да ладно вам, дети же. Просто не то время, не то место. Главное, что все живы-здоровы. Камэ неловко потирает шею и украдкой поднимает взгляд на Шиничиро. Тот продолжает буравить её темным взглядом. Кажется, даже не моргает — настолько погружен в разговор дам. Их взгляды на миг пересекаются. В его глазах проскальзывает нечто похожее на сочувствие, но затем уступает место привычной насупленности. — Это точно-точно. К вам тоже это применимо. Надеюсь, вы уже обратились к врачу. Конечно, простите за излишнюю прямоту и за то, что так по-хамски лезу в вашу жизнь, но всё-таки послушайте. Вы не в том положении, чтобы так беззаботно относиться к своему здоровью. У вас ведь ребёнок: забота о себе это забота и о нём тоже. Если вас вдруг — не дай боже! — не станет, он ведь останется совсем один. — Я в курсе, спасибо. — Быстро произносит Камэ, понимая, что последние слова Яно-сан при желании можно истолковать уж слишком двусмысленно. — Ещё раз простите за мои слова. Не злитесь, хорошо? От взгляда Шиничиро становится неуютно. Будто в тебя одновременно втыкают несколько тысяч иголок. — Я и не злюсь. Просто отоспалась сегодня до обеда, потом врач пришел — абсолютно ничего не успеваю сделать. — Опять себя загоняете. Что ж мы бабы все такие деятельные. Не сидится нам на месте. Только и ищем повода как бы свести саму себя в могилу побыстрее. — Насмешливо произносит Яно-сан и тяжело вздыхает: — Ладно, уж что-то разболталась я с вами. Сама тоже ничего не успеваю толком. Надо бежать за продуктами, готовить обед для семьи. — Понимаю-понимаю. Спасибо большое за звонок, я правда очень ценю ваше участие. — Выздоравливайте! — И вы берегите себя. До свидания! — Камэ отключает телефон и с каким-то вызовом смотрит на двух парней рядом. — Ужас, ты такая старая. — Вакаса наигранно охает и смеется, когда вновь получает от неё недовольный взгляд. — Заткнись, а. — В унисон произносит Камэ вместе с Шиничиро. Затем Сано вновь поворачивается к Камэ и с очередным вздохом произносит: — Ты про эту драку Такемичи говорила? Камэ лишь кивает на это и тут же переводит разговор: — Что собираетесь делать? — Пока ты продолжаешь молчать — ничего. — Шиничиро откидывается на спинку стула и устало треплет волосы: — Не делай из нас людей хуже, чем мы есть. Мы не собираемся вредить тебе или же твоему сыну. — Аналогично. Но я ничего не знаю, клянусь. Воцаряется молчание. Жизнь за окном гаража, кажется, перестает существовать. Остаются только они втроем, испепеляющие друг друга недоверчивыми взглядами. — Ты не оставляешь мне выбора. — Шиничиро первым прерывает тишину. С громким стуком отодвигает стул и поднимается с него. Вакаса тоже отрывается от стены и подходит к ним. На ходу подхватывает с полки широкий монтажный скотч и кидает его Шину. Тот легко его ловит. Пересекается взглядом с Камэ и начинает скрести ногтями в поисках кончика скотча: — В твоих же интересах не сопротивляться. Я не хочу применять против тебя силу. — Издеваешься что-ли? — Камэ неотрывно следит за тем, как Шиничиро наконец находит начало ленты и с противным звуком начинает раскатывать его на нужную длину. — Имауши, твой план был да? Вакаса пожимает плечами и внимательно оглядывает улицу за окном, словно ждет, что их кто-то подслушивает: — Звиняй, но тяжелые времена требуют тяжелых выборов. Шиничиро зубами откусывает конец скотча и наклоняется к Камэ. Почти аккуратно заклеивает им её рот и бережно разглаживает углы на щеках. — Не переживай. Такемичи будет считать, что ты всё ещё у врача. — Спокойно произносит Шиничиро и достаёт из кармана наручники. Легко защелкивает один браслет на здоровой руке. Второй протягивает к ближайшей трубе: — Это только на день. Даже меньше. Мы вернемся часам к восьми вечера. Камэ возмущенно мычит через плотный монтажный скотч, но затихает едва не давясь собственными слюнями. Шиничиро успокаивающе гладит её по голове, но ничего не говорит.