Мам, прости

— Мои пальцы меня будто бы совсем не слушаются. — Огорченно вздыхает Хината и понуро плетется вслед за Камэ в дорожке из света уличных фонарей. Урок уже давно был закончен. Эма любезно проводила своих гостей. Камэ передала Сенджу Такеоми, а сама отправилась вместе с Хинатой до её дома. Однако они весь путь продолжали обсуждать выкройку, которая упрямо не хотела получаться у Хинаты. — Не переживай. У тебя всё обязательно получится — просто не сразу. Помнишь, когда ты была маленькой — ты не сразу же вскочила на ноги и побежала. Сначала тебя носили на руках, потом ты ползала и только после этого постепенно и неуклюже вставала на ножки, которые точно также тебя не слушали. — Камэ оборачивается Хинате и протягивает ей ладонь, чтобы идти вровень с ней. — Разве тебя кто-то ругал в тот момент за то, что ты сразу же не умела ходить? Хината качает головой, чуть ускоряя шаг, чтобы больше не отставать от женщины. И Камэ продолжает: — Вот и ты себя не ругай сейчас. Потому что это нормально, когда что-то, чего ты никогда не делала, не получается с первого раза. — Да, вы правы. Просто на фоне Сенджу и Эмы… — Хината устало вздыхает и мечтательно тянет: — Я бы хотела быть с ними на одном уровне, а не отставать от них. Если успехи Сенджу можно было объяснить уроками от её бабушки, то способности Эмы к рукоделию — оставались загадкой. Та очень быстро схватывала материал и выполняла все задания четко и почти без погрешностей. На все любопытствующие вопросы, она лишь ограничивалась мягким пожатием хрупких плеч, мол сама не знает, откуда это в ней. Хотя Камэ терзали внутренние сомнения, что именно Эме приходилось обслуживать всех троих членов своей семьи и самой учиться штопать вещи и шить, в принципе, для того, чтобы якобы заслуживать своё место под чужой крышей. Но это естественно лишь её предположения. Камэ кидает на Хинату тёплый взгляд и в шутливой форме произносит: — Кто сказал, что ты отстаешь? Может это они, наоборот, куда-то спешат? Каждая из вас двигается в своём темпе. Нет никакого смысла в гонках за умениями. Вы всё равно придёте к этому вместе. Просто путь у каждой будет чуточку различаться, но оно ведь и к лучшему. Было бы скучно, если бы все были одинаковыми. Хината приободрено улыбается в ответ и чуть крепче сжимает её руку. — А вы будете сильно против, если я всё-таки попрошу вас о дополнительных уроках? — Несмотря на доверительную атмосферу произносит всё-равно с опаской. — Конечно нет. Если что можно переговорить с твоей мамой. Я могу приходить к вам или ты ко мне — решим. Не переживай. — Воу, вы такая надежная! А наши проблемы можете решить? Камэ напрягается, когда слышит за спиной простуженный и хриплый голос. Хватается за руку Хинаты ещё крепче. Оглядывается по сторонам — впереди улица пустая, значит вряд ли их достаточно много, чтобы оцепить их в кольцо. Камэ резко поворачивается. Так, чтобы не понимающая, что происходит девочка оказалась скрыта за её спиной. Встречается с сальным взглядом незнакомого мужчины. Тот ухмыляется, демонстрируя дырку от выбитого переднего зуба и делает шаг вперед к ней, резко доставая из кармана поношенной куртки нож: — Думаю, что всё-таки сможешь. Сбоку из углов выходят ещё двое мужчин. Тусклый свет последнего фонаря падает, как назло, неудачно — предательски скрывает их лица тенями, словно четвертый соучастник грядущего преступления. — Ханагаки-сан, это ваши знакомые? — Робко спрашивает Хината и пытается выглянуть из-за спину, но Камэ рывком заставляет её не ёрзать. Трое мужчин начинают гоготать — клишировано и противно, в лучших жанрах классики бандитского ограбления: — Конечно, деточка, мы с ней лучшие друзья. Камэ делает медленные шаги назад, пропорционально их приближению. Чёрт, кажется она слишком привыкла к покровительству «Черного Дракона». За всё это время она ни разу не думала о том, что её может поджидать такая тривиальная опасность на улице в виде ущербных грабителей. Опасность от якудза — да. Опасность от разоблачения главой бандитской группировки — да. Опасность от непонятного могущественного существа, что привело её в этот мир — да. Но опасность от уличных недогангстеров? Кажется, она стала слишком высокомерной. И сейчас поплатится за это. Хорошо, если только своим кошельком. Но, что если, эти отморозки решатся на изнасилование? Не стоит забывать и о Хинате. Подобные встречи стресс для любого взрослого, а к её спине прижимается ребёнок. Нужно как-то вывести её из этой ситуации и уже потом беспокоиться о себе. Так, ладно. Сейчас главное не провоцировать их. Мужчины становятся слишком самоуверенными, когда имеют дело с теми, кто слабее них. Особенно, с теми кто слабее них и в меньшинстве. Судя по тому, что напали они в сквере, когда до дома полицейского — отца Хинаты — оставалась пара домов, особым умом они не отличались. Но это было начало нового века, когда экономика средних сословий трещала по швам. Многие тогда лишились последней возможности заработка и обезумели в попытках не умереть от голода. — Мне очень жаль, но к сожалению, у меня нет с собой денег, чтобы одолжить их вам. — Камэ старается произнести эти слова спокойно, однако едва успокаивает свой метущийся от одного отвратительного лица к другому взгляд. Ещё чуть-чуть и они врежутся в стену. Дальше будет некуда пятится. Если они резко пробегут наискосок в сторону дворов, возможно найдут там помощь. Оставалось несколько «но»: 1) Хватит ли им скорости для рывка прежде, чем их главарь поднимет нож? 2) Выйдет ли кто-нибудь в принципе на их мольбы о помощи? Сейчас неспокойные времена для всех. И вряд ли кто предпочтет жизни незнакомцев своей безопасности. 3) Она всё ещё с Хинатой. — Мы тебе конечно же верим, подруга. — Фальшиво тянет один из них и делает ещё один шаг к ней. Затем в наигранном удивлении оглядывается на своих партнеров: — Но…тогда, что же нам делать, парни? Вместо ответа один из них в несколько шагов уничтожает всю дистанцию между ними. Вплотную приближается к Камэ, окончательно загоняя их в тупик. Заглядывает в лицо и немного неуверенно спрашивает: — Камэ? Камэ старательно скрывает удивление. Успокаивающе поглаживает костяшки дрожащей Хинаты и вглядывается в черты подошедшего до рези в глазах. — Киё, вы чё реально знакомы? — Твоя? Мозг лихорадочно — наперегонки с сердцебиением — подкидывает варианты: кем же он может быть? Кто-то из банды Шиничиро? Вряд ли у кого-то — даже из самых низов — хватило бы смелости заниматься беспорядками без его ведома. Да, и не было смысла — сейчас, когда якудза отступили, у «Чёрного Дракона» были самые вольготные условия для жизни. Получается, если этот кто-то не из её настоящего — значит из прошлого Камэ. Прошлого, которое всё ещё было для неё скрытым под вуалью забытья. — Это ведь ты? Ханагаки… Камэ. — Он неуверенно повторяет её имя, скорее, чтобы самому убедиться в его правильности: — Ты ведь помнишь меня, да? — Конечно. — Врёт Камэ, однако чувствует как внутри накатывает то самое странное чувство, когда ответ плавает прямо где-то на поверхности, но никак не даёт приблизиться к себе. Киё понимающе кивает головой и, наконец, выходит из тени, открывая своё лицо: — Не сразу тебя узнал. Хотя, конечно, столько лет прошло… — Камэ вздрагивает от чудовищного понимания того, что прямо сейчас на неё смотрят глаза Такемичи. Такие же голубые и распахнутые. Камэ внезапно понимает, почему прежняя хозяйка тела старалась удерживать расстояние между собой и сыном. Просто он был его копией — постоянным напоминанием о самом чудовищном предательстве в её жизни. Он был копией своего отца.