What We Once Were (Какими мы были когда-то)

Они добрались до квартиры Вай — если её вообще можно так назвать. Это была маленькая, тускло освещённая комната в самом сердце Зауна, едва больше кладовки. Единственное узкое окно пропускало ровно столько света, чтобы отбрасывать длинные тени на стены. Центральным элементом пространства был изношенный матрас, лежащий прямо на полу, с небольшой смежной ванной комнатой, видимой через приоткрытую дверь. Здесь не было ничего особенного, но всё это кричало о поздних ночах, шепчущихся обещаниях и мимолётной близости. Любовная хижина, просто и понятно.        Кейтлин огляделась, её острый аналитический ум автоматически каталогизировал пространство. Она заметила отсутствие беспорядка — лишь несколько предметов первой необходимости тут и там. Никаких личных штрихов. Никаких признаков прожитой жизни. Конечно, здесь было чисто, но было ощущение пустоты, словно Вай просто проживала своё собственное существование. В мыслях Кейтлин промелькнуло молчаливое осуждение, на задворках её сознания формировалась критика. Но прежде, чем она успела закончить, Вай дёрнула её ближе, втягивая в поцелуй, такой внезапный, что у неё перехватило дыхание.        Кейтлин инстинктивно растворилась в поцелуе, знакомый вкус Вай зажёг что-то в глубине её груди. Но почти сразу же она заметила, что что-то не так. Это была не та Вай, которую она помнила — нежные, осторожные поцелуи, которые затягивались, не торопились. Это было нечто совсем другое. Это было грубо, почти агрессивно, с оттенком необузданной, отчаянной энергии. Вай целовала её так, словно пыталась заполнить какую-то бездонную пустоту, словно гналась за чем-то, что никак не могла поймать.        И всё же Кейтлин не отстранилась. Она не могла. Вместо этого она погрузилась глубже в поцелуй, позволив потребности Вай пересилить её замешательство. Её руки запутались в волосах Вай, когда она поцеловала её в ответ, на этот раз сильнее, чтобы соответствовать настойчивости Вай. Напряжение между ними потрескивало, как электрический провод, и когда руки Вай начали блуждать — скользя вниз по бокам Кейтлин, обхватывая её грудь через тонкую ткань её рубашки — Кейтлин ахнула, с её губ сорвался низкий, невольный стон.        Тело откликнулось прежде, чем её разум успел догнать, пульс ускорился, по телу разлилось тепло. Всё вокруг было хаотичным и неправильным — незнакомое отчаяние Вай, неспособность Кейтлин остановиться — но ничто из этого не имело значения в тот момент. Она потерялась в прикосновениях Вай, в её губах, в грубых мозолистых руках, ласкающих её кожу. Впервые за несколько недель Кейтлин почувствовала себя живой.        Кейтлин не могла больше игнорировать правду — не тогда, когда её тело предало её полностью. Она никогда не чувствовала себя так с Мэдди. Ни разу. Мэдди никогда не заставляла её кожу трепетать, колени слабеть, а сердце биться так отчаянно и бешено. Только Вай могла сделать это. Только Вай могла сделать её такой горячей, такой влажной, такой раскрепощённой одним лишь поцелуем.        Руки Вай были повсюду — скользили по торсу Кейтлин, стягивали её рубашку через голову. Кейтлин не остановила её. Она даже не думала останавливать её. Всё происходило так быстро, как в тумане, с жаром и потребностью. Рубашка упала на пол, затем брюки, и не успела она опомниться, как её руки оказались на Вай. Не раздумывая, она потянула Вай за одежду, отчаянно желая почувствовать её снова, отчаянно желая сократить расстояние между ними.        На мгновение Вай замерла, её тело напряглось, когда руки Кейтлин подняли её рубашку. Кейтлин сразу же заметила это колебание, и оно почти остановило её. Почти. Но тут Кейтлин наклонилась, нашла губами мягкую кожу шеи Вай и нежно присосалась к ней так, как, она знала, любила Вай, так, как делала это раньше. Реакция Вай была мгновенной — она издала низкий, гортанный стон, её тело смягчилось под прикосновением Кейтлин, сдаваясь моменту.        — Это так приятно, — пробормотала Вай низким и хриплым голосом, и этот звук вызвал дрожь во всём теле Кейтлин.        С этими словами нерешительность исчезла. Вай позволила ей снять с себя рубашку, позволила рукам Кейтлин исследовать знакомые линии её тела. Это было чередой неистовых прикосновений, тихих вздохов и нарастающего жара. Впервые за, казалось, целую вечность Кейтлин не думала слишком много, не тонула в чувстве вины или сомнениях. Была только Вай и то, как она заставляла Кейтлин чувствовать себя — живой, раскалённой и полностью поглощённой.        Они рухнули на кровать, спутав конечности, Кейтлин приземлилась сверху на Вай, обхватывая бёдрами её бёдра. Изношенный матрас скрипнул под ними, но никто из них не обратил на это внимания. Руки Кейтлин упёрлись в голую грудь Вай, она замерла, её дыхание стало тяжёлым и прерывистым. Боги, как она скучала по этому. Как она скучала по ней. По теплу тела Вай под ней, по тому, как грубые руки Вай сжимали её талию, удерживая её, даже когда всё остальное выходило из-под контроля.        Кейтлин наклонилась, и её губы снова нашли губы Вай. Сначала поцелуй был медленным, почти робким, но это продолжалось недолго. Вай углубила его, дразня языком Кейтлин, руками скользя по её спине, притягивая ближе. Этого было недостаточно — ни для кого из них. Кейтлин тихо застонала в поцелуй, когда рука Вай скользнула к её груди, её мозолистые пальцы ласкали грудь через бюстгальтер. Ощущения заставили Кейтлин вздрогнуть, тихий вздох сорвался с её губ, но когда Вай отстранилась и прижалась губами к соску Кейтлин, её контроль полностью ослаб.        Губы Вай обхватили чувствительную горошину, её язык скользнул по ней медленными, преднамеренными движениями. Кейтлин невольно выгнула спину, откидывая голову назад, когда громкий, задыхающийся стон вырвался из её горла. Её пальцы вцепились в волосы Вай, удерживая её там, нуждаясь в большем количестве подавляющего удовольствия, проникающего в неё.        Каждый нерв в теле Кейтлин был живым, горящим, пока губы Вай продолжали ласкать её, одной рукой она сжимала бедро Кейтлин, как будто не могла отпустить. Разум Кейтлин был пуст — ни вины, ни сомнений, ни Мэдди. Была только Вай и огонь, который она разжигала под её кожей, огонь, который Кейтлин так долго пыталась потушить, но теперь приняла с радостью.        Вай не задержалась долго на груди Кейтлин — она жаждала большего, чего-то более глубокого, чего-то слишком откровенного, и Кейтлин могла видеть это в её потемневших, полных похоти глазах. Ей не нужно было спрашивать; Кейтлин уже знала, чего хочет Вай, и, боги, она тоже этого хотела.        Успокоив дыхание, Кейтлин толкнула Вай на матрас, упёршись руками в её грудь. Она переместила своё тело вверх, оседлав лицо Вай, её жар витал в нескольких дюймах от губ Вай. По внутренним сторонам бёдер тянулись влажные дорожки — свидетельство её возбуждения, которое невозможно было скрыть — а руки Вай сжимали бедра Кейтлин до синяков, как будто сдерживаясь, пока Кейтлин не даст ей разрешения взять.        Она не заставила себя долго ждать.        Высунув язык, Вай облизала блестящую дорожку вдоль бёдер Кейтлин, прежде чем двинуться прямо к центру. Кейтлин резко ахнула от первого прикосновения, её тело дрожало, когда Вай слизывала её влажность с голодом, граничащим с отчаянием. Язык Вай искусно работал над ней, дразня её дырочку медленными, целенаправленными движениями, прежде чем найти её клитор. Кейтлин едва успела подготовиться, как Вай крепко присосалась к нему, посылая волну удовольствия, обрушившуюся на неё.        Её голова откинулась назад, руки схватили волосы Вай для равновесия, пока её бёдра покачивались вперёд, преследуя неумолимое давление языка Вай. Каждое движение, каждое посасывание посылали искры, пробегающие по её венам, воспламеняя тело так, как она не чувствовала уже, казалось, целую вечность. Это было откровенно, это было грязно, и это было всё, чего жаждала Кейтлин. Всё напряжение, вся вина, вся сдержанность, которые она держала в себе, растаяли в тот момент, оставив только это — губы Вай на ней, дрожащее тело и абсолютный экстаз, грозящий поглотить её целиком.        Вай не останавливалась, её язык двигался с безжалостной точностью, посасывая и лаская клитор Кейтлин так, что она неудержимо дрожала. Стоны Кейтлин становились громче, пронзительнее, её пальцы сжимали волосы Вай, когда внутри неё нарастало давление, затягиваясь всё сильнее и сильнее, пока она не подумала, что может сломаться. Её бёдра двигались рывками, потираясь о губы Вай, стремясь к этому краю, её голос сорвался, когда она закричала.        — Блядь, Вай... Я кончаю!        Вай не сбавляла темп, не останавливалась. Она не выпускала Кейтлин изо рта, её язык работал с её клитором в идеальном ритме, пока тело Кейтлин не содрогнулось, волна удовольствия обрушилась на неё, как приливная сила. Крики Кейтлин заполнили маленькую комнату, её бедра дрожали, когда она кончила, выплеснув своё удовольствие на губы Вай.        Вай крепко держала её, прижимая к себе, её язык смягчался, но не покидал Кейтлин. Она вылизывала её сквозь каждую дрожь, каждый импульс, каждый толчок, вбирая в себя всю влагу Кейтлин, словно не могла насытиться. Тело Кейтлин задрожало, когда последние пульсации её оргазма утихли, дыхание стало прерывистым, а пальцы наконец-то отпустили волосы Вай.        Только когда тело Кейтлин замерло, Вай отстранилась, её губы блестели, глаза потемнели от похоти. Она не сказала ни слова, но ухмылка, дёрнувшаяся на её губах, сказала все, что Кейтлин нужно было знать.        Прежде чем Вай успела перевернуть её, Кейтлин взяла себя в руки, скользя вниз по телу Вай, её губы нежно, дразняще целовали её пылающую кожу. Она не останавливалась, пока не достигла груди Вай, где обхватила губами один сосок, посасывая его с нужным усилием. Рука сжала другую грудь, пальцы перекатывали и дёргали сосок Вай так, как, она знала, всегда сводило её с ума.        Реакция Вай была мгновенной, её тело выгнулось под прикосновением Кейтлин, низкий, гортанный стон сорвался с её губ. Кейтлин игриво прикусила зубами чувствительную кожу, вызвав у Вай резкий вздох. Её руки вцепились в простыни, когда она извивалась под прикосновением Кейтлин, её голос был грубым и нуждающимся.        — Кейт... — простонала Вай, её голова откинулась назад, а грудь вздымалась.        Кейтлин на мгновение замерла, глядя на Вай, сердце заполошно билось в горле. На секунду ей показалось, что Вай узнала её — действительно узнала — но, когда она присмотрелась, всё, что она увидела, была дымка пьяной похоти в стеклянных глазах Вай. Вай не знала, что это она, действительно не знала, и это знание вызвало странную боль в груди Кейтлин. Она колебалась, но только мгновение. Потом она снова опустила голову, позволяя жару и отчаянию момента втянуть её обратно.        Опустившись ниже, Кейтлин обхватила бедра Вай руками и положила их себе на плечи, раскрывая её. Не колеблясь, она наклонилась и стала медленно, намеренно вылизывать Вай. Вкус, жар, влажность — всё это вернулось к ней, как мышечная память, и она без труда вошла в ритм. Её язык обвёл клитор Вай, прежде чем опуститься ниже, дразня её вход, затем снова вернулся назад, посасывая и облизывая так, как, она знала, любила Вай. Она работала над Вай с точностью, наверняка зная, как её возбудить, как заставить её тело дрожать, а бёдра неконтролируемо дёргаться.        Стоны Вай становились всё громче и прерывистее, её руки запутались в волосах Кейтлин, и она, раскачивая бёдрами, прижималась к её губам. Кейтлин не останавливалась, не замедлялась. Она сосредоточилась на каждом вздохе, каждом вздрагивании тела Вай, используя это как свой ориентир. Она знала это. Она знала Вай. Она знала, как заставить её извиваться, как заставить пальцы её ног поджаться, как подвести её к краю и удерживать там, пока Вай не превратится в трясущуюся, стонущую массу под ней.        И когда стоны Вай превратились в отчаянные, умоляющие всхлипы, Кейтлин лишь сильнее надавила на неё, растворившись в привычном теле Вай и в необузданной, неослабевающей страсти момента.        Губы Кейтлин не отрывались от клитора Вай, когда она позволила своей руке скользнуть вниз, дразня её дырочку, прежде чем, наконец, проникнуть внутрь. Вай резко ахнула, её бедра дёрнулись, когда Кейтлин погрузила в неё два пальца. Она была такой тугой — намного уже, чем помнила Кейтлин, — и осознание этого накрыло её, как волна. Вай давно не была ни с кем другим. Никто не прикасался к ней так, никто не заставлял её распадаться на части со времён Кейтлин.        От этой мысли у Кейтлин заныло в груди, но в то же время она зажгла в ней что-то первобытное. Похоть нахлынула приливной волной, побуждая её двигаться, чтобы снова заявить права на Вай. Она начала двигать пальцами туда-сюда, сгибая их так, как надо, находя то идеальное место, которое, как она знала, заставит Вай увидеть звёзды.        — Блядь, Кейт… вот так, — простонала Вай, её голос был низким и надломленным, а бёдра отчаянно тёрлись о руку Кейтлин. Звук её имени, сорвавшийся с губ Вай, вызвал дрожь, подстёгивая её к действию. Её язык быстро двигался и кружил по клитору Вай, подстраиваясь под ритм пальцев, она двигалась в идеальной гармонии.        Дыхание Вай стало прерывистым, стоны — громче и беспорядочнее, когда Кейтлин подводила её всё ближе и ближе к краю. Кейтлин чувствовала это — как тело Вай сжимается вокруг её пальцев, как её бедра выгибаются сильнее, сбивчивее, как она начинает дрожать от напряжения, которое всё сильнее и сильнее накатывает на неё. Кейтлин не останавливалась, не переставала двигаться, её язык всё быстрее ласкал клитор Вай, пальцы погружались всё глубже, пока, наконец...        Вай разбилась вдребезги.        Всё её тело напряглось, спина выгнулась дугой на матрасе, когда она снова и снова кричала.        — Кейт... Кейт...—, её голос срывался, когда на неё обрушивались волны наслаждения. Стенки её влагалища крепко сжались вокруг пальцев Кейтлин, а бёдра дико затряслись, когда из неё хлынул поток наслаждения. Её бедра дрожали на плечах Кейтлин, а руки сжимали волосы Кейтлин так сильно, что это почти причиняло боль, притягивая её ближе, словно не желая её отпускать.        Кейтлин не останавливалась, пока не почувствовала, что оргазм Вай начал угасать, пока хватка Вай не ослабла, и её тело не рухнуло на матрас, полностью истощённое. Она оставалась там ещё некоторое время, позволяя своему языку нежно слизывать всё, что Вай давала ей, вызывая у неё тихие всхлипы, пока она, наконец, не отстранилась.        Когда Кейтлин откинулась назад, переводя дыхание, она думала, что всё кончено — что они достигли конца этого безрассудного, отчаянного момента. Но затем Вай ухмыльнулась ей, и в её полуприкрытых глазах промелькнуло что-то опасное и игривое.        — Я давно так не кончала, — пробормотала она хриплым и грубым голосом, — ты так хороша.        Сердце Кейтлин забилось быстрее, её тело всё ещё дрожало от пережитого, но затем Вай наклонилась ближе, её губы коснулись уха Кейтлин, и она добавила.        — Позволь мне тоже сделать тебе хорошо.        Не успела Кейтлин обдумать эти слова, как Вай перевернула её на спину с той непринуждённой силой, которую Кейтлин всегда втайне любила. Теперь Кейтлин лежала на матрасе, вжимаясь спиной в изношенные простыни, а Вай нависла над ней, руками обхватывая талию Кейтлин, излучая тепло.        У Кейтлин не было никаких мыслей, никакого чувства вины, никаких затаившихся теней сомнений в этот момент. Было только это — только Вай. То, как её кожа ощущалась на ней, каким тёплым было её дыхание на губах Кейтлин, как её руки двигались, словно они уже знали каждый сантиметр её тела.        Она хотела этого. Она хотела снова почувствовать Вай, полностью, без остатка, без каких-либо преград между ними. И когда губы Вай нашли её губы, медленно и сокрушительно, Кейтлин растворилась в поцелуе, отдавшись ощущениям, непреодолимому притяжению Вай, единственного человека, который когда-либо заставлял её чувствовать себя так.