В игре.

Эндрю и Нил ушли от Кевина. Шли практически молча, лишь изредка перекидываясь словами. Они дошли до детской площадки, около которой встретились до этого. От которой выстроился их путь до Дэя. Фонарь освещал пустующую часть территории. Раньше на ней стояли тренажёры. Нил любил по утрам подтягиваться или бегать на них. Сейчас же они сломаны и разбиты. – Слушай, Эндрю... – протянул Джостен. Он опять не хотел никуда уходить. А что ему делать дома? Глазеть в стену и воротиться в кровати? – Ну? – Ты умеешь вальс танцевать? – необдуманно спросил Нил. Ему важен был процесс, который задержит путь домой. – В теории да. А что, хочешь отдать мне свой первый танец? – Эндрю ухмыльнулся. – Ты всё неправильно понял. – попытался оправдаться Джостен. Он позвал Миньярда за собой. Оба встали под фонарём. Нил поправил свою одежду, чтобы та не мешалась. Он положил свою руку на плечо Эндрю. Тот в свою очередь расположился на талии Нила. Странное чувство давило на живот. И вовсе не ладонь Миньярда. От чужих прикосновений было больше, чем спокойно. Не тревожно, как всегда. Это были касания не с целями навредить, а с целями помочь. Они начали чертить движениями квадрат. Плавно и нежно. Казалось, танец не был грязью. Он был более, чем интим. Взаимное доверие помогало им. Движения мягкие и аккуратные, чтобы не помешать друг-другу. И навсегда в этот вечер забудутся все старые обиды. – Раз-два-три... – шептал Джостен. – Раз-два-блять...! – так же тихо отвечал Эндрю, стараясь соблюдать правильный темп танца. И всё получалось. Они развивались в комбинации, двигаясь будто под мелодию. В обоих головах звучала та самая, играющая после рока. Только инструменты без строк. – Домой не пора? – Никогда. – Нил прокашлялся – Вернее... Да, пора. Эндрю остановился. Он нехотя отпустил Джостена и пробубнил что-то себе под нос. – Почему у Ваймака живёшь? – резко выдал Миньярд. Какая бестактность. – А я могу тебе не рассказать? – Можешь, но я буду обижен. Сильно. А стоило ли доверять блондину? Общественность считала его психом, команда – на голову отбитым, а близкий друг и брат – не высказывались. Но было что-то такое, что зацепило в Эндрю. Что-то, что хотелось схватить и не отпускать. К этому что-то хотелось прижаться и расслабиться, забыв о проблемах. Нил рассказал всё, что смог вспомнить и говорить без слёз. Как и когда умерли родители. При каких обстоятельствах появились шрамы на лопатках и плечах. Откуда взялось недоверие к людям. Куда на самом деле потерялся телефон. Как выросла и угасла ненависть. Откуда взялся экси в его жизни. Стало неожиданно легко. Будто он не скинул свой груз на другого, что было отчасти правдой. Эндрю сам захотел услышать об этом. Он был готов к рассказам о побоях и моральном насилии. Камень с души упал: дышать стало легче. – Как ты с ним живёшь? – полюбопытствовался Эндрю. Разговора, кажется, не было, раз так легко он задал вопрос. Именно о Ваймаке. Ни о прошлом, ни о шрамах. О том, что интересовало его с самого начала. – Уживаюсь. Признать честно – тренер жутко нудный и злой. Всегда серьёзный, напыщенный. Конечно, пока дело не доходит до Эбигейл! – Они всё-таки мутят? Нил и Эндрю шли, сплетничая. От каждой стороны шла новая информация, идя в ногу с предыдущей. – У него есть отдельный холодильник для виски! – начал Нил. – А Кевин алкоголик. – предложил Эндрю. – Было! Вторая попытка? – Тогда вот что. Мэтт и Дэн мутят. – Мало. Ещё? – Никки гей. – Так и знал! По ним, да и по нему видно. И вот, стоя у лестничной клетки, Нил прощался с Эндрю. Никогда не хотелось кого-то не отпускать. Обычно наоборот – "уходите все, да поскорее". – До завтра! – прикрикнул рыжий. – До сегодня. – напоследок сказал Эндрю и ушёл. В комнате Джостена ждала тёплая постель, одеяло и сон. На часах 4 утра. Он уснул как только соприкоснулся с подушкой.