Бедные-несчастные

«Наверняка теперь мнит себя большим благодетелем», – подумалось Астариону. Касадор кивнул ему с другой стороны бального зала, взглядом выхватил его фигуру из толпы и поприветствовал в молчании. Это он и прислал приглашение своему другу. Другу? На лице молодого судьи сама собой расцвела горькая улыбка. Скорее подельнику. Касадор Зарр часто обращался к нему за помощью, и весьма щедро отвечал услугой за услугу. Эльф осторожно кивнул в ответ, чувствуя тяжесть десятка любопытных взглядов. Когда Астарион попросил у него о приглашении на прием, мужчина не смог отказать. Не увидел в этом ничего, кроме непреодолимой тяги к высшему свету, такая терзала каждого мелкого аристократа. Пожалуй, в его глазах Астарион был благороднее, чем в собственных. Благородство – это для богатых. Так любила говорить его мать, обольщая сладострастных толстосумов и безжалостно опустошая их кошельки. Она научила сына, что ради красивой успешной жизни не следует гнушаться не самых благородных дел. «Рамки дозволенного существуют лишь там, где есть свидетели», – говорила она. И Астарион хорошо усвоил эти наставления. Он долго шел к должности магистрата, и планировал использовать свое новое положение столько, сколько позволит отмеренное ему время. Городских судей переизбирали часто, раз в десятилетие или два. Для эльфа – срок не солидный. Мгновение. И Астарион хорошо знал, что ему следует успеть найти местечко потеплее. Наставления матери и тут сослужили ему неплохую службу. В первом своем браке она получила чуть более высокий статус, родила своего первого и последнего ребенка, и прожила в целом неплохие тридцать лет. Во второй же раз матушка вышла за члена палаты пэров, и положение ее изменилось окончательно. Астория блистала на светских приемах, заводила новые связи, очаровывала людей и нелюдей, проматывая богатства нового супруга… Если бы не трагическая случайность, не шальное заклятье, матушка и сейчас бы наслаждалась состоянием господина пэра. Увы. – Благодарю, – улыбнулся он, когда хорошенькая официантка подала гостю бокал шампанского на золотом подносе. Да. Именно брак и поможет ему в будущем. Укрепит положение, прикроет тылы, быть может, Астариону повезет, и он даже закроет в нем потребность в обмене телесными жидкостями. Эльф налаживал слабые связи, организовал весьма прочную паутину из шапочных знакомых из числа аристократов, и путем нехитрых вычислений обнаружил для себя цель. «Цель? Грубовато... Невесту», – подумал он, обводя ее имя на фамильном гербе благородных семей Врат Балдура. Эсмерай Тиллертон, из побочной ветви тех самых Тиллертонов, что входят в число патриархов. Астарион знал, что выше головы ему не прыгнуть, потому не пытался влезть в саму патриаршую семью. Может его потомству повезет чуть больше? Нужно дать себе время. Громкий ритмичный вальс сменил тихую музыку, и золотой пол бального зала скрылся за пышными юбками танцующих дам. Искусственный свет рассеивал мрак. Эсмерай пропустила танец, сегодня ее скромность раздражала особенно сильно. Конечно, Тристан Тиллертон, старший сын и наследник своего дома, подошёл бы гораздо больше. Сперва Астарион приметил именно его, но весьма быстро осознал, что стрела не попадет в цель. Тристана не интересовали мужчины. Эсмерай – другое дело. Очаровательная молодая эльфийка мечтательно смотрела в потолок. В газетах ее имя мелькало часто, со времён блистательного дебюта, первого выхода в свет. Удивительно хорошенькая, она представляла собой точное отражение матери, чародейки, что покинула этот мир раньше срока. «Мертвые матери – неплохое связующее звено», – подумал Астарион, делая глоток. Он чувствовал себя котом, притаившимся за углом. Наивная серая мышка вот-вот высунет свой носик из-за поворота, и цепкие лапы дотянутся до ее усов. Щелк! И мягкая мышиная плоть уступит клыкам. Игристое вино тихо шипело в бокале. Музыка лилась рекой, завлекала за собой в мутный омут бального зала. Касадор болтал с кем-то из знати, несколько знакомых аристократов поприветствовали старого знакомого, и вечер набирал обороты. В мрачном искусственном свете кружились немногочисленные уже парочки: молодые люди. Родители их плели интриги, налаживали связи и следили за окружением. Астарион поджал губы. Скоро он будет в их числе, будет приглашен в круг наиболее уважаемых горожан, станет частью городской элиты. В конце концов, тестем его станет Мастер Кошелька. Старик и его старший сын стояли совсем рядом к Касадору, что так щедро одаривал любимого судью золотом. Этот сюртук, темно-синий с вышитыми на нем золотыми павлинами, подарил ему он. Богатый покровитель. «Пора», – подумал Астарион, заметив, что его маленькая мышка двинулась в сторону от стайки безмозглых подружек. Пустой бокал он опустил на ближайший столик, рукой эльф поправил идеально уложенные локоны, бегло взглянув в ближайшее зеркало. Его белые волосы хорошо контрастируют с ее – иссиня черными, такими густыми, блестящими... Дети будут красивыми, если случится стать отцом. Не то, чтобы Астарион жаждал продолжение рода, но мысль о достойном наследнике тешила его самолюбие. В конце концов, Астарион собирался породниться с потомком первого герцога, стать частью благородной семьи. Нужно перенимать их желания и стремления. Нежно-розовое платье Эсмерай подчеркивало румянец, занявший ее щеки. В газетах девушку называли скромной, и обычно Астариона это вполне удовлетворяло. Ему не нужна была светская львица, все связи с обществом он возьмёт на себя. Эсмерай нужно будет лишь украшать собой дом, сопровождать его на приемах и обеспечивать приглашения на них. Ах, и да... Деньги. Эсмерай принесет ему деньги своего отца, доступ к казне города. Не то, чтобы эльф был для нее хорошей партией, Астарион – магистрат, верно, но этого мало для удачного брака. Нужно сыграть с ее сердцем и победить в этой битве, выиграть любовь. Тогда дурочка уговорит отца дать согласие на этот мезальянс. Она – единственная дочь, копия покойной матери, память первой любви. Астарион ухмыльнулся, не в силах сдержать удовольствие. Вкус победы чувствовался на губах. Она остановилась на одном из балконов, свесила свои прелестные бледные ручки с парапета и устремила взгляд вдаль. Зеленые лианы карабкались вверх по перилам, и в их окружении девушка походила на лесную нимфу, дриаду. Астарион заметил, что ресницы у нее длинные, густые, выгодно подчёркивают светлые глаза. Серые, почти бесцветные, как туман, что струится по улицам города. Она воплощала собой мрачную красоту Серой Гавани, и сравнение это часто использовали в прессе. Эльф знал дев и посимпатичнее, некоторые из них присутствовали и на этом приеме... Но любую девчонку можно заполучить на одну ночь. Астариону требовалась жена на века. – Чудесный вечер, верно? – он решил начать по-старинке, без экзотических поворотов диалога. В конце концов, нужно представиться будущей супруге. – Простите, если беспокою вас. Показалось, что суета толпы вас несколько утомила. – Пожалуй, утомила, – мягко улыбнулась эльфийка. – Но вам совершенно необязательно нянчиться со мной. Вас подослал мой папа? – девушка бросила взгляд в сторону отца – Тайвин Тиллертон в это время беседовал с Мастером над Камнем. – О, нет, мисс, я здесь по своей воле, – очаровательно улыбнулся мужчина. – Астарион Анкунин. Городской судья. – Эсмерай Тиллертон, – представилась девушка, и в ее устах собственное имя звучало более утонченно. – Папина дочка. Но вы, наверное, это уже поняли. «Потому я и здесь, милая», – подумалось Астариону. Он снова окинул ее взглядом, словно оценивая яблоко на рынке. Эсмерай обладала определенным шармом. Судья заметил, что девушка чаще слушала, чем говорила, она мало танцевала, редко начинала разговор... Девчушка жила в своем мире, точно бабочка в коконе. Не то, чтобы Астариона сильно заботило ее счастье, но, возможно, она будет рада, запри он ее на замок. Все будут рады, не так ли? Эльф улыбнулся, решив, что оказывает ей большое одолжение. Какой-нибудь плут ведь все равно мог бы украсть ее сердце... Астарион – лучший выбор. Он не собирается проматывать ее состояние, он увеличит его. – Я немного устала от бесконечных разговоров про туман, что напал на город в последние дни, – рассказала девушка, осторожно убрав за ухо черную прядь волос. – А что увело от общества вас? – Собственные мысли, – поделился эльф тихо. Таким дурочкам нравятся загадочные мужчины, загадочные и решительные. Астарион изучил их достаточно хорошо. Он смотрел на юных аристократок из тени мелкого дворянства, любовался ослепительно яркой красотой беззаботной жизни. Астарион распланировал каждый шаг. Он тяжело вздохнул, сделав вид, что пытается скрыть свое настроение, и девушка попалась на удочку. Эсмерай подалась вперёд, подвинулась к нему чуть ближе. «Добрая доверчивая дурочка. Едва получу ключ к твоим деньгам, нужно ограничить тебя в тратах, чтобы все золото не ушло на благие дела», – подумал он, едва удержавшись от улыбки. – В вашей жизни что-то случилось? – Смерть пришла в мой дом, – ответил эльф тихо. – Признаться честно, со смерти дорогого мне человека прошло уже четыре года, но именно такие мероприятия напоминают мне о ней. – Супруге? – спросила девушка осторожно. – О матери. Знак хороший. Если Эсмерай спросила у него о жене, выходит, ищет подход, подбирает слова. Разговор со вдовцом должен быть более сдержанным, чем с мужчиной, что потерял мать. Терять родителей – процесс трагичный, но весьма естественный, со смертью второй половины дела обстояли сложнее. Астарион словно нечаянно вытянул вперёд руки, сложил их поудобнее. «Кольца нет», – хотел сказать он, поведя пальцами. «Ты можешь утешить меня, милая». Астарион почувствовал лёгкую грусть от того, как легко все получилось. Словно он не соблазнял богатую наследницу, а играл в спектакле, где Эсмерай читала написанный им же текст. – Примите мои соболезнования, господин судья, – ее голос звенел в тишине, словно колокольчик на бархотке горничной. – У скорби нет срока давности, – ее серые глаза вновь обратились к потолку. «Вспоминает собственную матушку», – тут же понял эльф. Любовь, живущая в браке двух высокородных аристократов – редкость, небывалая удача. Очевидно, в семье милой маленькой Эсмерай она имела место быть. Когда отец и мать любят друг друга, дети во взрослой жизни склонны искать для себя подобного. Большое неудобство. Если бы Астарион ошибался в своих суждениях, прелестное дитя Тиллертонов давно выбыла бы из брачной гонки. Она молода, хороша собой, богата, ее фамилия идеально дополнит почти любое семейное древо. Астарион знал с десяток мужчин и юношей, что готовы были связать себя узами брака с этим прелестным цветком... Но она никого не любила. Любовь. На губах Астарина на мгновение расцвела хищная ухмылка. Любовь толкает людей на безрассудства. Он, городской судья, знает об этом лучше обычных смертных. Он изо дня в день слышит о том, какие глупости нелюди и люди совершают ради любви. И милая юная эльфийка обязательно влюбится в него, уговорит папочку благословить этот союз, и до самого «согласна» не поймет, какую совершила ошибку. Астарион соглашался на роль любовного интереса, но он не собирался любить в ответ. Никогда. – Простите, если нагнал на вас тоску, Эсмерай. Видят боги, я этого не хотел. Моя матушка любила приемы, и этот вальс, – Астарион выдержал паузу. – Он напоминает мне о ней. – Кажется, я припоминаю ее, – боковым зрением эльф заметил, что собеседница вглядывается в его лицо, ища сходные черты. – Супруга господина Дауда, верно? – судья осторожно кивнул. – Она дивно танцевала. Похоже, что у мышки прекрасная память. Эльф прикусил внутреннюю сторону щеки, вспоминая все нюансы заготовленной речи. Если дурочка помнит его матушку... Сколько ей было лет, когда несчастная умерла? Выходила ли Эсмерай в свет в это время? Мысли смешались в голове, и волнение смяло планы. Астарион тяжело вздохнул, отвёл взгляд в сторону и увидел, что по улице ведут коней. Шоры их оказались опушены, каждую из кобыл вели под уздцы, не давая возможности для бега. Цок-цок, цок-цок, цок-цок. Эльф невольно сморщил нос, вспомнив запах конюшни. – Какие красивые, – улыбнулась девушка, наклонившись вперёд, и ее черные локоны попадали ближе к хорошенькому лицу. – Белая – это Зимородок, моя кобылка. Папа привез ее из Невервинтера. – Она участвует в скачках? – спросил судья, подумав о том, что Невервинтер – грязная дыра. – Да. Они состоятся послезавтра, и лошадей забирают на карантин, – поделилась девушка, провожая колонну взглядом. – В прошлом году какую-то кобылу накормили золой из гиенового уха, и она пришла первой, – девушка сложила брови домиком. – Но умерла, едва на нее надели победный венок. – И теперь их забирают, чтобы ни у кого не возникло соблазна на жульничество? – Астарион повернулся лицом к своей собеседнице, и девушка мягко улыбнулась. – Верно, – тихий смешок сорвался с ее губ. – Но что наша жизнь без соблазнов? – Пустота, – отозвался эльф, пытаясь придать голосу как можно более зачарованное звучание. Скачки... Развлечение, что связывает воедино два диаметрально противоположных класса. Верха и низы. Богатеи взращивали коней забавы ради, ставили на них суммы, которые Астарион не мог и вообразить, но лишь развлекались, как дети играя в лошадки. Бедняки же пытались нажиться, спускали последнее в слепой надежде на выигрыш. Такие разные цели, такая разная жизнь. Среднему классу же развлечение это оставалось недоступным. Астарион никогда не присутствовал на бегах. Он попытался вспомнить имя хоть одной кобылки, чтобы назвать его для Эсмерай и получить чуть больше интереса к своей персоне, но ничего не шло в голову. Обмануть ее в этом вопросе вряд ли удастся. – Обязательно приходите. Увидите, как моя лошадка обойдет всех остальных, – девушка мягко улыбнулась, слегка наклонив голову. – Я сама ее тренировала, – рассказывала она, пока взгляд не метнулся в сторону зала. – Спасибо, что составили мне компанию, господин судья, но я вынуждена вернуться к отцу. Я обязана дать хоть один танец за вечер, и решила танцевать с ним. – Боюсь, что на скачках мы не увидимся, мисс, я не... – До свидания! – только и сказала она. Эльфийка ушла, и в воздухе повис сладковатый запах ее духов. Ирис и... И что-то гастрономическое. Приторное. Виноград? Может, клубника? Астарион обязательно разгадает эту нотку в более тесном контакте. Эсмерай хороша собой, и проблем не возникнет. Пусть пришлось слегка отойти от намеченного плана, результат манипуляций тот же. Астарион явно оставил в ее памяти след. Нужно лишь сделать так, чтобы он не изгладился с течением времени. Эльф заметил, что какой-то высокий господин подал руку его несостоявшейся невесте, и закатил глаза. Нет, этот ей точно не пара… Когда мимо вновь прошла хорошенькая горничная с подносом, Астарион позволил себе ещё один бокал. Теперь, когда беседа окончена, можно дать разуму отдохнуть, расслабиться после проделанной работы. Музыка замедлилась, и танец потерял прыть. Не прошло и десяти минут с тех пор, как девушка покинула балкон, а к эльфу уже явился лакей в ярко-красной ливрее. Человеческий мальчишка лет семнадцати, неуклюжий и длинный. Он излишне низко поклонился гостю, уточнив его имя, а после протянул ему запечатанный конверт. «Касадор? Снова ему нужно что-то», – спросил себя эльф, распечатав конверт тут же. Но нет. Плотная бумага тихо зашуршала под пальцами, и самодовольная улыбка украсила тонкие губы судьи. Приглашение на скачки. Именное... Палец скользнул по имени, выведенному золотыми чернилами. Астарион Акунин. Подумать только, как красиво оно смотрится на дорогом пергаменте. Помолвка случится совсем скоро.