« 𝑝𝑜𝑜𝑟 𝑔𝑖𝑟𝑙. »

3:42. Сердце бьется в зверском ритме, намереваясь вот-вот выпрыгнуть из груди. Кошмары, вечные кошмары, что преследуют кудрявую служанку уже на протяжении полугода. Тяжело. Тяжело, но нет возможности и вымолвить хоть слово. Страшно. Страшно, но бежать некуда, лишь на верную погибель в морозе и метели. А в голове лишь одно: «когда, когда это все закончится?!» Но ответа не последует. Нету человека, который бы смог ответить на это. Есть лишь, тот, кто может осуществить. По желанию, конечно. Нужно попытаться выкинуть все из головы и просто заснуть. Легко ведь, да? Но почему-то не получается. Почему-то, страх и ощущение небезопасности все теснятся в груди, разрастаясь. Хочется накрыться одеялом с головой, прижать плюшевую игрушку к груди, как в детстве, и подождать часок до рассвета. Глядишь, в ожидании так и заснёшь. Но это не детство. И паника нагрядает не от вымышленных бабаек, а от настоящих монстров, обитающих в этом замке. Но самое ужасное — эти монстры тут хозяева, которым нельзя противостоять. Лишь молиться на пощаду. Просто молиться на пощаду… С потоком мыслей, изумрудные глаза начали закрываться, пока веки становились все тяжелее. Тяжелее и тяжелее. Тяжелее, и… Зевок, тяжелее.

***

6:30. Звон старого будильника, оставленного еще прошлыми слугами, бьет по ушам. Хотелось бы поругаться на него, хоть шёпотом, но не выходит. Из горла вырвался лишь жалкий хрип, подобие тихого шипения. Немота — вещь не лучшая. Но не время капризов. В этом месте их явно не потерпят. Лилия медленно скидывает босые стопы из-под белоснежных простыней, а потом раскрывает все худое тело. Берёт с тумбы свои круглые очки, подходит к шкафу, переодевается из ночнушки в рабочее платье, надевает гольфы и пару черных туфель без каблука, заплетает быстрый, короткий хвост… Все так же, как и в те тысячи раз по утрам. Самооценка своего вида в зеркале, дабы не получить нагоняй от госпожи за неряшливость. Все приемлимо. Осталось лишь поправить длинную, вьющуюся чёлку темно-каштанового цвета. Можно идти и уничтожать свои нежные ручёнки бесконечным потоком труда. Только, лишь бы не попасться на глаза к тройняшкам Димитреску. Лилия выходит в коридор, загребая в руки такую привычную, старую деревянную метлу. Путь, сопровождаемый рёвом ветра за окнами, приводит к тяжелым, устрашающим дверям кабинета главы замка. Сколько бы раз служанка не заходила туда с целью уборки, каждый из них посылает по телу неприятную дрожь. Как только дверь со скрипом впускает маленького гостя, на Лилю падает хмурый, острый как нож взгляд. Леди Альсина. Страх всего замка. Прислуга, молчаливо объясняя, показывает веник в руках, дабы донести весть о плановой уборке. Получив разрешающий кивок, девушка свободно проходит в комнату, начиная подметать холодный пол. Убираться под пристальным, непрерывным надзором трёхметровой леди — то еще испытание. Но Лилия привыкла. Все же, целый год опыта в рядах служанок. Кабинет был большой, пылесборников много. Уборка затянулась. Протерев последнюю полку огромного книжного шкафа, прислуга спустилась со скрипучей лестницы, с трудом убирая ее в угол комнаты. Лиля протёрла очки тканью фартука, собираясь уходить, но её остановил глубокий, ровный голос. Сердце замерло в груди. Страшно. Обычно госпожа никогда не задерживала Лилию. Что случилось? Пропустила какую-то полку? Недостаточно подмела пол? Недостаточно прилежный вид? Причин много. Но лучше выслушать, чем гадать. Девушка развернулась, смотря в грозные, с золотистым отливом холодные глаза. Сложила руки в «замочек», показывая готовность слушать. Но вместо отчитывания, как ожидала Лилия, последовал совершенно другой вопрос. — Я помню, что в первые полгода твоей работы здесь, ты… Могла говорить, если можно так выразиться. Но потом ты лишилась своего голоса. Но меня интересует немного другое. Как ты лишилась своего голоса, дева? — Голос Леди был холодным и рассчётливым, но в нем таилась маленькая горошинка любопытства, пока её огромная рука в перчатке протягивала блокнот и ручку. Черная шляпа на её голове оставляла такую-же черную тень на верхней половине лица, оставляя лишь золотой блеск призакрытых глаз. Вторая рука, так же облачённая в шёлковую перчатку, держала большой бокал с вином. Губы были острыми, тонкими, красными. Быть точнее, они были красными из-за помады на них. Но это уже не имело значение. В голове витал вихрь мыслей. Одежда начала резко теснить в груди, не удерживая темп пульса. Голова начинает болеть. Ноги дрожать. Что ответить? Правду? А если она не поверит, и сочтет это за клевету, отправив деву в страшную темницу, где пропадают служанки? А если солгать? Но как? Госпожа сразу распознает ложь! Придётся рассказать, точнее, написать правду, и надеяться на удачу. Тонкая рука взяла блокнот в руку, и принялась писать…

***

Теплый июль, солнце палит и греет даже сквозь толстые стекла больших окон. Лилия идет по тому коридору в первый раз. 3 недели назад прошел крупный набор служанок в замок. Удача. Темноволосая прошла его. Девушка была в трудной ситуации последние годы. В деревне не было высокооплачиваемой работы, в основном, все пахали за гроши. А у девы, юной, едва совершеннолетней, не было даже такой работы. Она бегала и выполняла всякие поручения по соседским домам за куски хлеба, так как родителей убила Матерь Миранда. Точную причину она не знала, ведь была совсем малюткой, 7-ми летней девочкой. Благо, что уже с той поры Лилия знала, что если хочешь получить еду — нужно работать. Поэтому, выросла она не в самых гнусных условиях, так как умела помогать по хозяйству, не боясь заморать девичьи руки. И когда ей стукнуло 17, Лилия поняла, что нужно искать что то более, чем помогать за хлеб. Поэтому она решилась на работу слугой. Обещали кров, еду, одежду, даже немного денег. Лучший вариант, не правда ли? Но вот проблема, девушка совсем не учла, что обитатели этого замка — далеко не обычные люди. Прошло полгода. Лили старалась избегать опасных дочерей Димитреску, которых боялись все служанки, но эта страшная участь все равно настигла даже самых осторожных. Горничная спокойно шла по замку, направляясь в общую комнату, пока не услышала звонкий, троящийся смех, и жужжание огромного роя мух. Тут же начали вспоминаться все слухи и рассказы других рабочих в замке о кровожадности трёх сестёр. «Бежать, бежать, куда ноги глядят!» первое, что пронеслось в голове. Но уже поздно. В коридоре раздался громкий крик, когда руки гувернантки проткнули острыми серпами, и потащили в темницу. Больно, страшно и брезгливо. Прошло 2 недели. Две ужасных недели в холодной темнице. И без того худое тело значительно потеряло вес, обнажая ребра, тазовые кости, локти, колени, и так далее. 14 дней, проведенных в муках и пытках. Бедняжка почти беспрерывно кричала и стонала от боли, пока окончательно не потеряла голос, порвав все голосовые связки. Слезы лились из глаз, как водопад. Практически каждый день сопровождался избиениями, новыми кровоточащими ранами, болью. Темница была пропитана железным,чуть сладковатым запахом, от которого ужасно тошнило. Рядом с подвешенной на кандалах служанки, стоял большой железный стол, на котором лежали пыточные орудия, ножи, пилы, топоры, палки, и многое другое, явно применяемое не ради блага. Все инструменты были покрыты засохшей и свежей кровью. В углу стояло ведро с замоченными розгами. Вся атмосфера давила на разум, причиняя еще и моральную боль от своего положения. Жизнь никогда не станет прежней после всего, что произойдет здесь. Очки, сломанные, лежали далеко на полу еще у входа. В очередной раз, когда все три кровопийцы пришли поиздеваться над немощной, чудным образом Лилия задела камень в стене, который открыл выход на улицу. Из щели тут же полился ледяной поток воздуха. Три сестры отпрянули от него, проклиная прислугу, и убежали. Дева же потеряла сознание на полу, когда все силы ушли из крохотного тела. Тройняшки Димитреску, конечно, не настолько глупы. Позвали другую гувернантку, что бы она залатала дыру. И именно эта неизвестная спасла кудрявую, притащив её в общую комнату, за что Лилия до сих пор благодарна. Бела, Кассандра и Даниэла, на удивление, отстали от бедной девушки. Кажется, она им надоела. В любом случае, это даже лучше... Лишь бы это снова не повторилось.

***

Описав эту трагичную историю в блокноте, Лиля протянула его в руки госпоже. Страшно было смотреть на сосредоточенное лицо Димитреску, пока она учитывалась в мелкий, извилистый почерк прислуги. Как и ожидалось, на её бледном лице пришлось легкое недоверие. Альсина уставилась на гувернантку, осматривая её такое же, бледное от страха, вытянутое лицо. Но после этого, госпожа, на удивление, схватила меньшую за руку, и резко подняла её в воздух, усаживая на большой темный стол. Невозможно было передать словами ужас служанки, когда её леди резко схватила её великой рукой за лицо, и надавила пальцами на щеки, заставляя открыть рот. Уж тем более, когда старшая женщина посветила небольшим фонариком прямо в горло горничной. После произошедшего осмотра, госпожа начала подталкивать спину гувернантки, принудительно заставляя её спрыгнуть со стола. Из алых как кровь губ вырвалось лишь усталое «свободна», после чего немая девушка тут же помчалась прочь, через те же самые тяжелые двери.

***

Прошло около двух дней. Домработница оттирала от крови ступени в коридоре, стоя на коленях, в ужасно неудобной позе с тряпкой в руках. Да, зрелище неприятное, да и место слишком обзорное. Слугу легко могли увидеть. Но, к счастью, дети аристократки не активничали утром. Причина была проста. Они спали. Закончив чистку лестницы, убедившись в её мраморном блеске, гувернантка встала и поплелась в соседнюю, такую же роскошную но забрызганную кровью комнату. Представлять, кто был на месте истекающего бедолаги, даже не хочется. Скорее всего, это была такая новенькая служанка. Она разлила вино на белоснежную скатерть во время обеда. После чего, ожидаемо, её никто не видел. Очищая очередную пыльную поверхность, Лилия томно вздохнула от усталости. Не каждый бы смог осилить такую работу, но выбора не оставалось. Так и пронеслись, совсем незаметно, 4 часа в работе. И все бы так и шло дальше, если бы не озорной блеск жёлтых огоньков, наблюдавших за девушкой из-за угла. Сначала кудрявая не признала их, скинула на блеск от солнца, но услышав настойчивое жужжание окружажщих её мух, Дева осознала всю серьезность ситуации. Она тут же рванула куда ноги глядят, оставляя ведро с водой и тряпку, не оглядываясь назад. Выбежав в главный зал, прислуга пыталась петлять и резко поворачивала, пытаясь обогнать хвост. Темноволосая уже готовилась к ощущению протыкающих её серпов, но из больших дверей резко вышла сама леди Димитреску, моментально оценивая разложившуюся ситуацию. — Бела, Кассандра, и Даниэла! Объяснитесь, сейчас же! Сколько раз я говорила вам, воздержаться от поедания слуг!? — Голос аристократки был громким, разлетелся по большому залу и отдавался эхом. Лилия, сама не осознавая того, попятилась за свою госпожу, ища спасение. Три сестры явно только делали гримасу сожаления за свои поступки, на самом деле не жалея и не стыдясь ни единого своего действия. Но это уже совсем не волновало горничную, что дрожа и трясясь как напуганный щенок, скрывалась за их же матерью. Альсина начала яро отчитывать своих непослушных детей, что происходило далеко не в первый раз. Весь персонал регулярно слышал гневные крики леди, пуская слухи, что сделали её дочери на этот раз. Через минут 15, госпожа перестала ругать неугомонных детей, и наконец-то обратила внимание на маленькую деву, что все еще приходила в себя после таких активных догонялок с тройняшками. Она молча окинула меньшую взглядом, в котором читалось совсем немногое. Уж трудно понять такую сложную леди. Но, напряг свою кудрявую головку, Лилия смогла прочитать пару штук эмоций. Среди них было удивление, раздражение, насмешка, и... Беспокойство? «Нет, нет, нет! О чем это я думаю? Какое еще беспокойство?! Я всего-лишь служанка, не имеющая никакого веса или ценности для Димитреску! Господи, святая Матерь Миранда, мне нужно отчистить свой скверный разум!» Робко извинившись молчаливым поклоном и грустным взглядом, зеленоглазая как можно быстрее удалилась, накручивая мысли после произошедшего. Почему именно она? Почему именно с ней происходят все эти устрашающие события? Хоть кто-то сможете ответить на вопросы? Конечно, нет. Поэтому, служанка умчалась в свою небольшуюи пыльную, но уже родную комнатушку. Деве нужен холодный душ, прямо сейчас. Срочно.