По Долгу Крови

Она прячет сжатые в кулаки руки за складками плотной юбки. Быстро оглядывает рыцаря, что стоит неприступной скалой у дверей в опочивальню короля Визериса. Тот самый дорниец, переметнувшийся на сторону Зеленых. — Я хочу справиться о здоровье дедушки, — молвит девушка самым любезным тоном. — Приказ королевы. Никого не впускать, — чеканит Коль сквозь зубы. Показательно держится за рукоять меча. — Мне только убедиться, что все хорошо, — делает шаг вперед. — Я не потревожу его сон. — Приказ королевы, — Кристон наконец взирает на гостью, точно на противную надоедливую букашку. — Не ждите для себя особых привилегий, — выделает предпоследнее слово. Осматривает просторный холл, дабы убедиться в отсутствии лишних ушей. Со стороны лестницы к ним неторопливо приближается другой рыцарь из Королевской гвардии. Скорее всего с донесением от Алисенты или десницы Хайтауэра. — Привилегий? — спрашивает Эймма, сузив фиалковые глаза. — Я принцесса Семи Королевств и внучка государя, — вскидывает подбородок. Решительно приближается еще на один шаг. — Которого пришла проведать. Немедленно пропустите. — Спорные утверждения, — тихо произносит Коль, оглядывая девушку. Замечает на ее лице признаки замешательства, поэтому решает продолжить, идя на поводу своих давних обид. — Относительно вашей родословной. Она раскрывает губы, впервые сталкиваясь с открытым презрением, исходящим от этого гвардейца. Подобные оскорбления раньше звучали шепотом за спиной, прикрытые ладонями для осторожности. Доподлинно неизвестно, что послужило причиной размолвки Рейниры с ее первым защитником. Только всплывали нелепые слухи о пылкой влюбленности дорнийца и отвергнутых чувствах. «Мама не раз говорила, что совершила большую ошибку», — припоминает слова родственницы, в моменты разговоров о прошлом. Хмурит брови. Намеревается отстоять честь своей семьи. «Позволять такое нельзя!» — Не такие спорные, как ваши рыцарские клятвы, — проговаривает Эймма, чудом сохраняя остатки спокойствия. Пытается быть сдержанной, когда ее семью в очередной раз оскорбляют. Едва заметно усмехается и продолжает стоять в опасной близости от противника. Кристон поражается ее словам, сказанным так уверенно, по-зрелому, в духе ненавистного Порочного принца. Она явно не дрожащая девица, что будет слезно просить о помощи. И, по идее, должна оскорбиться, расплакаться, а затем убежать прочь. Как полагается слабой беспомощной леди. «Ублюдок Деймон хорошо ее натаскал», — плотно сжимает губы, разглядывая молодое, пышущее гневом лицо. Она действительно стала очень красивой и в упрямстве похожа на мать. — Приплод блудливой суки, — шепотом извергает мужчина, ощущая жар на щеках, за свои неуместные мысли. Эта девица враг его королевы.— Не тебе говорить о клятвах, — сжимает рукоять меча пальцами и готовится вытянуть из ножен. — Принцесса Эймма, — раздается голос позади девушки. Подошедший рыцарь, Эррик Каргилл, внимательно следит за рукой Коля. — Вам нужна помощь? — сводит брови, оценивая намерения преданного стражника королевы. — Да, благодарю вас, — отвечает Эймма с лучезарной улыбкой. Фиалковые глаза горят решимостью покарать обидчика. — Видимо сир Коль запамятовал, когда следует упражняться с клинком. — Его требуется заточить, — кое-как выдавливает из себя Кристон. Под кожей проступают желваки, а губы сжаты в узкую линию. Оставляет рукоять клинка в покое, но не отходит в сторону. — Бесчестие — обнажать оружие при благородной даме, — негодует Эррик, решая поддеть любимца Алисенты. Дает понять, что слышал последние, возмутительные оскорбления в сторону принцессы крови. — Ну что вы! — наигранно вступается принцесса, испепеляя взглядом дорнийца. — Сир Коль не способен на такое. Это же… — складывает впереди руки, повторяя жест королевы. Тяжело вздыхает, будто испытывает искреннее сожаление. — Равносильно предать клятву, — чуть прищуривается и продолжает улыбаться, точно довольная сытая змея. — Оберегать королевскую семью. Семеро все видят, — звучит, как угроза. Разворачивается, чтобы уйти, но останавливается, раздумывая над последней жалящей фразой. Еще пока не озвученной. — Никто не чтит изменников. Особенно боги, — уходит, придерживая юбку платья. Сир Каргилл провожает девушку взглядом. Равняется с Кристоном, у которого под кожей проступают желваки. Так сильно его задели неприкрытые обвинения, прозвучавшие при свидетеле. Желание догнать девчонку и размазать о стену ее хорошенькую головку растет с каждым новым ударом сердца. — Королева ожидает вас, — произносит Эррик, заступая на пост нового хранителя королевских покоев. — Она супруга принца Эймонда и внучка короля. — предупреждает, замершего на месте рыцаря. — Вы обязаны почитать ее. Кристон поворачивается к собеседнику. Смиряет того непримиримым взором, полным ненависти и жажды расправы. Ничего не отвечает, так как сказано слишком много. У него есть шанс получить звание Лорда командующего Королевской гвардии, сменив состарившегося Вестерлинга, который остался лоялен Черным. Собрать самых лучших воинов, преданных королеве Алисенте и законным наследникам престола.

***

Разозленная утренним противостоянием с дорнийцем, Эймма направляется в богорощу. Догоняет по пути мейстеров, осматривавших короля Визериса. Глупо ждать чуда и рассчитывать на исцеление. Главное, что дедушка жив. Пока жив. На залитой солнцем поляне посреди рощи цветущих кустов резвятся дети Хелейны. Самой принцессы не видно, и свои покои она редко покидает. Девушка притормаживает, дабы не казаться растрепанной. Осматривается, примечая укромное местечко, под ветвями большого чардрева, где любила отдыхать матушка. Сталкивается по пути с кружком придворных матрон, восседающих на скамье. Они распивают горячий травяной напиток. — Принцесса Эймма, — окликает ее одна из женщин в забавном желтом чепце, — а вы ранняя пташка, — разглядывает девушку с ленивой улыбкой. — Сегодня чудесная погода, — Эймма склоняет голову. Старается вспомнить имя собеседницы, но не выходит. — Прошу прощения, — замечает неподалеку Рейнис Веларион, которая тоже неторопливо попивает чай. Держится особняком от стайки щебечущих дам, однако прислушивается к их болтовне, вместе с парой служанок, занятых угощениями. — Бедняжка, — говорит другая женщина, чуть моложе. Смотрит ушедшей девушке вслед. — Совсем одна, в который раз. Сидящие рядом дамы переглядываются, намереваясь обсудить последние горячие сплетни. — От этого чая я распухаю, как болотная жаба, — кривится седовласая собеседница. Подзывает прислугу с кувшином. — Милок, — обращается к юноше, который подливает в кубки напиток, — тащи вина, пока мы тут не заквакали. — Наших молодоженов никто не видел вместе, со времени венчания, — сплетница продолжает смотреть в сторону чардрева, под которым сидит Эймма. — А ведь дочь принцессы Рейниры стала красавицей, — прячет лицо за кубком, — первой в столице, если не во всех Семи Королевствах. — Этот титул принадлежит нашей королеве, — фыркает третья матрона с большой родинкой на подбородке. — Хотя время и дети никого не щадят. — Вы не поняли, дорогая, — поправляет ее собеседница. — Наши супруги молоды, не обделены пылом, — дожидается, когда слуга подаст вино. — Тут только в радость вкушать прелести брачной жизни и задерживаться в спальне до обеда. Другие слушательницы вновь переглядываются и тихо хихикают, понимая намек. — Разве не она ранила нашего принца Эймонда? — Вам явно что-то известно, поэтому не томите, — настойчиво просит седовласая матрона, жадно отпивая вино. — Вы же знаете, еще пару кубков, и я перестану соображать. — Замок гудит новостями, леди, — поддразнивает женщина, выгибая бровь. — Оказывается, потеря глаза лишила второго принца мужских сил. Это и объясняет отсутствие интереса к молодой жене, — тоже прикладывается к кубку. — Каких-каких сил? — опять не понимает та, что с родинкой. — Тех самых, что позволяют исполнять супружеский долг, — поясняет сплетница. — Но боги смилостивились, одарив Эймонда драконом. Увы, твердым у него остался, лишь меч, — посмеивается в конце фразы. Леди Веларион продолжает стоять на месте, оценивая услышанное. Украдкой поглядывает на Эймму, которая успела задремать, облокотившись на широкий ствол дерева. — Зато у старшего брата проблемы иного рода, — фыркает старушка с покрасневшими от вина щеками. — Этот паскудник скоро поимеет всех наших служанок, а замок заполонят бастарды. — Тише, — шикает собеседница, озираясь по сторонам. — Вы слишком вольны в своих высказываниях. — К чему осторожность? Всем об этом известно. Даже за пределами столицы, — упирается седовласая леди. — Эйгона следует отправить в Старомест, но Десница так не считает. Все ждет момента посадить внучка на… — на этот раз умолкает, понимая последствия своих непростительных высказываний. Служанка, подающая угощения на подносе, незаметно приближается к скамье беседующих со стороны арки. — Королева Алисента, как может, решает эту напасть, — утешает дама с родинкой. — Подкупом и угрозами не решить то, что даст о себе знать в будущем, — ворчит старая сплетница, махнув рукой. — Как ни старайся закапывать свое дерьмо, оно все равно полезет наружу. Рейнис делает определенные выводы, исходя из услышанного. Направляется к чардреву. Тихо ступает по тропе, приближаясь к задремавшей в тени девушке. Неторопливо, бесшумно, как полагается зрелому дракону. — Тебе повезло, — обращается к «внучке», чего никогда не делала ранее. Озирается по сторонам. — Леди Вел-ларион? — Эмма вздрагивает, испугавшись внезапного пробуждения. Протирает глаза и поднимается. — Стать невинной жертвой, благодаря раздутым сплетням, — женщина поворачивает голову, смотрит на служанку с подносом. — Вряд ли они понравятся королеве, а тем более твоему мужу, — возвращает взгляд к собеседнице. — Простите, я не понимаю, — торопливо проговаривает девушка, сведя брови. — Будь осторожна, дитя, — точно кошка, Рейнис плавно равняется с внучкой. Взгляд устремлен к дальней арке, где стоит десница в компании лорда Бисбери. — У здешних интриг есть хозяева и терпеть соперников они не станут. Деймону следовало подумать, прежде чем бросать тебя в пекло. Эймма закусывает изнутри щеку. Обдумывает слова бабушки, решившей внезапно одарить своим вниманием. О том, что кому-то выгодно очернять грязными слухами ее семью, давно известно. Именно из-за них, они перебрались на Драконий Камень. Из-за них вынуждены отбиваться от ругательных плевков относительно своего происхождения. Настала пора обернуть оружие врагов, против них самих. — Меня не пускают к королю. — Тебя это удивляет? — спрашивает Рейнис с усмешкой. — Еще скажи, что не проверяешь еду на яд. — Они не посмеют… — возмущается Эймма, перейдя на шепот. Страх сковывает тело. — Всегда готовься к худшему. Мужчины скорее предадут королевство огню, чем допустят женщину на Железный трон, — сообщает наперед старшая Веларион. — Я говорила это твоей матери, но она не послушала, — тяжело вздыхает с какой-то непередаваемой грустью. — Думала, что отец будет ее вечным щитом, — прикрывает глаза, вспоминая вчерашний визит к королю. — Сейчас Визерис никого не помнит. Его запаивают маковым молоком, чтобы не вопил ночами от боли. — Это ужасно, — глаза Эйммы краснеют от подступающих слез. Она помнит, как дедушка радовался ее приходу, оживал на глазах, несмотря на увечья. — Времени не осталось. Одних сплетен мало, дитя, — говорит напоследок Рейнис, перед уходом. — Спасибо, — разносится неуверенно в ответ. — Спасибо, что приглядываете за мной, — девушка смотрит на женщину. Торопливо вытирает щеки. — Сложно жить в эпицентре ненависти. Леди Веларион едва заметно кивает головой. То ли в согласии, то ли из сожаления. Ветер поднимается, тревожа ветви большого дерева. Сегодняшняя ночь обещает быть прохладной.

***

С отъездом семейства Рейниры Красный замок обретает привычную молчаливость. Лишь эхо собственных шагов сопровождает принца до гостевых покоев. В нагнетающей тишине заметить изменения проще, они сами бросаются в глаз. Достаточно встретить пару служанок и придворных, бормочущих что-то под нос. Эймонда редко удостаивают косыми взглядами. По крайней мере не сейчас, когда он заработал славу наездника Вхагар и опытного мечника, способного срубить голову одним взмахом твердой руки. В детские годы после очередной гадкой издевки старшего брата ему сочувствовали. С победоносным прилетом из Дрифтмарка, верхом на взрослом драконе, одноглазый мальчишка удостоился внимания всей королевской свиты. Даже Отто признал его силу, а Эйгон начал тайно завидовать. — Ваше высочество, — Кристон нагоняет его у лестницы и склоняет голову в приветствии, — королева ожидает вас у себя. — Это так срочно? — молодой человек подавляет зевок, желая скорее завалиться спать. Последние дни были особенно насыщенными. — Мне не сообщили. Они поднимаются вместе и направляются к личным покоям Алисенты. Две служанки, идущие навстречу, перестают хихикать, убегая прочь. Просторный холл напоминает убранство зала молитв в септе. Увенчанный изобилием семиконечных звезд с приторным запахом благовоний. Видимо, у королевы в очередной раз разболелась голова, и она опять разожгла эту гадость. — Тебя не было в замке, — женщина зажигает последнюю пару свечей на столе, когда ее сын проходит в комнату. — Оставьте нас, — просит дорнийца выйти. — Я был занят, — кратко объясняется Эймонд, не понимая смысла в данной беседе. Садится в кресло и откидывает голову назад. Глаза сами закрываются. — Шлюхами на Шелковой улице, — дополняет она, поджав губы. Эймонд поднимает голову и смотрит на мать. Разговор переходит на негативный лад, сменяя приятную усталость настороженностью. — Я всегда был почтителен… — начинает он, выпрямив спину. — К тебе и сестре, в отличие от Эйгона. Но слежку не потерплю, — сжимает правую руку в кулак. — Прости, — бормочет Алисента. Гневить, без того вспыльчивого сына не следует. Подходит к нему, протягивает ладонь. — Я понимаю, ты стал мужчиной и… — сбивается из-за неловкости. Видно, как тяжело ей подбирать слова. — У тебя теперь есть жена. Без консумации, этот брак не имеет силы, — смотрит на сына с надеждой. — Ей не место здесь. Мы оба понимаем. — Что ты предлагаешь? — хмурится Эймонд, поднимаясь на ноги. Что-то внутри подсказывает, что затея матушки ему не понравится. — Отправить принцессу на Драконий Камень. Завтра утром, — живо поясняет королева, продолжая цепляться за руку сына. — Со временем разговоры утихнут, и все забудут позорную церемонию в богороще. Ты сможешь выбрать невесту под стать себе. Из благородного дома, который станет нашим союзником. Эймонд понимает намерения матушки избавиться от мерзавки, уже успевшей очаровать добрую половину придворного курятника. Идея действительно хороша и позволит ему освободиться от навязанных уз. Вот только… «Я потеряю возможность отомстить», — перед глазами вспыхивает образ девушки. В подвенечном платье с венком из цветов на голове. Ее прохладные пальцы в его руках. Она вся в его руках. «Дракон никогда не отпускает свою добычу». — Нет, — жалеет, что в покоях матери нельзя испить вина. Подходит к камину, рассматривает языки пламени. Ноздри щекочет от застоявшегося аромата благовоний. — Я давал клятвы и обещал отцу исполнить его волю. — Твой отец не помнит собственного имени, — с холодной уверенностью произносит Алисента. — Куда там до клятв. Молодой человек присматривается к женщине, обнаруживая странные перемены. Прежде осторожная, даже немного боязливая, она предстает сейчас пугающе расчетливой и нетерпеливой. Будто рядом маячит некая угроза, от которой необходимо скрыться. Да еще налет пренебрежения в сторону Визериса. Его действительно не назовешь хорошим отцом, а правителем тем более. — Ты призываешь меня стать клятвоотступником, хотя сама регулярно посещаешь Септу, — Эймонд подходит к ней. — Что на это скажут Семеро, которым ты так усердно молишься? Королева делает шаг назад, ощущая ком в горле. Не выдерживает колючего взора принца и отворачивается. Мысленно корит себя за то, что так и не научилась отвечать на отцовские словесные уловки. Эймонд каким-то образом перенял эту способность и теперь больно ворошит ее совесть. — Я только хочу уберечь тебя, — находит оправдание, — как сделала бы любая мать. — У меня самый большой дракон в королевстве, — напоминает молодой человек, теряя терпение. Эти причитания о заботе не поменялись спустя годы. — Если кто и нуждается в спасении, так это наши враги. — Раз ты решил оставить ее, то должен знать, — женщина больно мнет ладони пальцами. Начинает расхаживать по кругу. — Новые слухи уже распространились по замку. — Какие еще слухи? — О твоем недуге, — Алисенте неловко говорить, но она продолжает. — Ты не можешь исполнять супружеский долг… — румянец окрашивает ее бледные щеки, — из-за мужского бессилия. — Что за вздор? — искренне поражается Одноглазый. — Козни поганой девчонки, — гневно выпаливает королева. — Это все она. Я уверена. Эймонд пытается представить, как именно Эймма организовала подобное. Исковеркать его ненависть до нелепых сплетен, да еще каких. Такое может придумать только опытная девица, хорошо познавшая член. «И член этот явно принадлежит Порочному», — заключает с растущим жаром в теле. Гнев сметает усталость и хочется накинуться на первое, что попадет под руку. Разгромить, раскрошить в щепки, а затем бросить в костер. Принц молча покидает покои матери, несмотря на ее оклики. Стремительным шагом направляется к лестнице. Точно знает, где приютилась мерзавка и намерен разобраться с ней навсегда. Кинжал сам оказывается в руке. Время на путь стирается из памяти огненной яростью. Подумать только, его выставляют болваном в глазах придворных. Двери в опочивальню новобрачных раскрываются мощным ударом ноги. Эймма всхлипывает и замирает на месте, испугавшись резких звуков. Кусочек пергамента падает на пол, когда муж внезапно заявляется с очевидным стремлением убить ее.