Что ты чувствуешь прямо сейчас?

      Паркинсон сидела перед кабинетом психотерапевта.       «Боже мой, какая чушь! Вздор! Неужели я действительно думаю, что это маггловская хрень способна мне помочь? Уму не постижимо!» — проносится в голове девушки, пока та поправляет волосы.       На часах 17.55, скоро должен начаться сеанс. Черт, жаль, что в зданиях нельзя курить, так было бы проще снять стресс. Пэнси все это казалось просто глупостью, она убеждала себя, что делает это для того, чтобы увидеться с бывшей сокурсницей, к которой испытывала когда — то теплые чувства. Да что скрывать, влюбленность, которая осталась и до сих пор. Не сказать, что во время учёбы в Хогвартсе слизеринка не пользовалась вниманием, скорее наоборот. Она могла заняться сексом практически с кем угодно. Очень часто она практиковала это со своей соседкой — Дафной Гринграсс. Обеих устраивал секс без обязательств, плюс был в том, что блондинка не получала нежелательную беременность, а Паркинсон занималась сексом с девушкой, потому что парни практически совсем не привлекали её. Но Грейнджер была для девушки запретным плодом, чем — то недостижимым, это казалось тем же, что и дойти до линии горизонта.       Брюнетка выдыхает и окидывает взором болотных глаз стены, они выглядят приятно. Можно сказать успокаивающе и отдельно для себя Пэнси отмечает, что ей очень нравится цвет, такой нежно — голубой. Сразу просятся ассоциации, связанные с умиротворением. Но из — за внутреннего беспокойства, девушка все же нервничает. Она достает фляжку, где содержался излюбленный ей огневиски и делает несколько глотков. Алкоголь обжигает горло, приятно, чувствуется даже расслабление. Не могла же Паркинсон прийти на сеанс трезвой? Она же вообще не бывает в таком состоянии, кажется, брюнетка совсем забыла какого это.       Часы пробивают 18.00, что ж, пора заходить. Пэнси делает привычный вдох — выдох и кладет ладонь на ручку двери, пальцем левой руки стучит. Сердце бешено колотится, в голове проносятся разнообразные тревожные, отвлекающие мысли. Услышав «да», она открывает дверь и заходит.       В кабинете такой же цвет как и в холле, что ж, это уже приятный бонус. Брюнетка бегает глазами, пытаясь не останавливаться на Гермионе. Отмечает стол, где лежит куча непонятный бумаг, возле него удобное кресло, с другой стороны ещё пара кресел, справа кушетка, разнообразная растительность, несколько книжных шкафов, [куда же без них], комната слишком светлая, что режет глаза для Паркинсон привыкшей к темноте подземелий в Хогвартсе и к такому же освещению в доме. Наконец, взор ее останавливается на Грейнджер.       Девушке показалось, что она совсем не изменилась со школьных времён, такая же серьезная, сосредоточенная и внимательная, единственное, что добавилось — несколько морщинок, что ничуть не портили ее лицо. По правде говоря, брюнетка боялась, что однокурсница будет как — то предвзято к ней относится ввиду того, что было в прошлом.       Увидев вошедшую, Грейнджер удивилась тому, как сильно изменилась ее сокурсница — ломкие, тусклые волосы; болезненная худоба; на лице отечность, что могло свидетельствовать об алкоголизме; синяки под глазами внушали ужас; одежда тоже выглядела как — то странно, обычная маггловская — широкие джинсы, теплый свитер, мартинсы и черное пальто. Да, война прошлась по всем семьям, без исключений, а ее последствия особенно по Пожирателям Смерти и их детям. Ничего не осталось от той леди, которая уверенной походкой рассекала коридоры Хогвартса, эффектно поправляла волосы, стучала высокими каблуками, носила короткие юбки, что подчеркивали ее ноги. Пытаясь скрыть свое удивление, шатенка тряхнула головой.       — Привет, Пэнси, можешь присесть туда, куда считаешь нужным или можешь стоять, как тебе удобно, смотри сама. Располагайся, чувствуй себя комфортно, — с улыбкой на лице произносит девушка, отойдя от книжного шкафа. Она садится за стол и с интересом смотрит на клиентку. — Что привело тебя сюда?       От этого голоса по телу разносятся мириады мурашек, пульс становится чаще, голова идёт кругом. Пэнси старается привести свое физиологическое состояние в норму, что у нее не получается. Ведь вегетативную нервную систему никак нельзя контролировать. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.       — Здравствуй, — выпуская воздух и лёгких, произнесла девушка, еле слышным голосом. Она сглотнула и снова огляделась. Взор пал на кушетку, что находилась в паре метров от стола, брюнетка присела и провела ладонью по волосам. — Кажется, у меня проблемы с алкоголем.       Слизеринке всегда было тяжело говорить о своих каких — либо проблемах и переживаниях, было проще заткнуть это все либо алкоголем, либо сигаретами и просто не думать. Не переживать эту мысленную жвачку каждый раз, стараться запить свои воспоминания. При этом всем Паркинсон прекрасно понимала, что она не живёт, а просто существует. Такую жизнь тяжело назвать как — то иначе, когда на протяжении нескольких лет, твое так называемое «хобби» — упиваться до беспамятства.       — И что ты чувствуешь, когда выпиваешь? — шатенка делает какие — то пометки у себя в блокноте. Интересно, что она вообще там записывает?       Пэнси задумалась, ранее она не задавалась таким вопросом. Прикрыв глаза, заняла горизонтальное положение на кушетке, представляя, как выпивает стакан за стаканом, все больше и больше.       — Я думаю, что когда выпиваю, чувствую спокойствие, — с закрытыми глазами, спокойно проговорила брюнетка и приняла положение, в котором была до этого, — У вас можно курить?       — Да, можешь, пепельница на столике возле кушетки, — кивнула Гермиона, заправив прядь непослушных волос за ухо.       «Черт, какая же она потрясающая, как хочется прикоснутся к ее волосам, провести ладонью по щеке…», — задумалась Паркинсон, но ту же оборвала себя. Она достала из сумки сигареты, зажала ее меж зубами и прикурила с помощью палочки. Сделала затяжку, выдохнула с облегчением, прикрыла глаза и провела по волосам.       — Кстати, кроме этого, наверное, это странно, но меня ещё беспокоят кошмары, связанные с Реддлом, — сглотнув слюну, Пэнси посмотрела в окно и стряхнула пепел в ёмкость. Вновь затянулась желанной сигаретой, зажала ее зубами, достала фляжку, открыла, взяла сигарету в левую руку и сделала несколько глотков. Затем затянулась последний раз и потушила окурок. — Что Вы можете сказать мне по этому поводу? — наконец брюнетка смогла посмотреть на своего психотерапевта.       — Пэнси, мы слишком давно друг друга знаем, чтобы обращаться на «Вы» и называть друг друга «мисс Паркинсон» или «Мисс Грейнджер», надеюсь, тебе так будет удобно, как и мне. Надо было сразу это обозначить, — нахмурились девушка, поднимая свой взор и столкнулась с болотно — зелёными глазами напротив. Пэнси сразу же отвела взгляд и провела ладонью по волосам, кивнув на слова собеседницы, — И возвращаясь к нашей теме, тебе это снится, потому что твоя травма ещё не проработана. Это проявляется не только во снах, но и в твоём алкоголизме, вероятно, также в курении. Может, ещё в чем — то. Вот, чем ты занималась, после того как закончила Хогвартс?       — То есть Вы, вернее ты хочешь сказать, что я — алкоголичка?! — брюнетка вскочила, а ее брови поднялись наверх. Для девушки это была больная тема, она до сих пор не могла себе в этом признаться, даже когда сидела на кушетке у психотерапевта. Слизеринка начала мерить комнату шагами, оглядываясь.              Она понимала, что это правда, но злилась. Признавать проблему, наверное, тяжелее всего, особенно когда она касается тебя напрямую. Эмоции взяли верх над ней хотелось накричать на эту сука-идиотку-чертову-Грейнджер, которая посмела так оскорбить её. Кто она вообще такая, чтобы разбрасываться такими словами? Чертова грязнокровка! Щеки пылали, в груди будто подлили бензин в огонь и разгорелся пожар.       — Нет, что ты, Пэнси, я не хотела тебя оскорбить, — шатенка держалась совершенно спокойно и снова делала пометки в своем дурацком блокноте.       «Интересно, что же она там пишет?», — вновь задалась вопросом девушка, обратив внимание на собеседницу.       — Понимаешь, я просто хотела тебе сказать, что чрезмерное употребление алкогольных напитков в будущем скажется на твоём здоровье. Ты же не хочешь потом лечиться от какого — нибудь цирроза печени? — Гермиона вздохнула, сложив ладони в кулак, подняла взгляд на клиентку.       Кто знал, что Пэнси Паркинсон такая чувствительная. Ведь в школе они особо не общались, слизеринка пыталась постоянно задевать Гермиону и компанию какими — то злобными шутками, а так она держалась безэмоционально и холодно. Что ж, Грейнджер явно не ожидала настолько бурной реакции на свой вопрос.       — Это маггловская болячка, волшебники могут легко ее устранить, — фыркнула Паркинсон, которая до этого сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться.       «Черт, а Малфой был прав, когда посоветовал этот метод», — проскочило в голове слизеринки.       — Зачем создавать себе проблемы и решать их?       — А для чего решать? Может, я вообще не хочу жить, — девушка вскинула руки, срываясь на крик. Только после слов, что вылетели изо рта, она поняла, что сказала.       «Блять, главное, чтобы меня после этого не запекли в больничку. Не хватало ещё несколько недель или месяцев валяться с блаженными», — пронеслось в голове слизеринки и она осмелилась взглянуть на Гермиону. Чертова невозмутимость, вот о чем она сейчас вообще думает?       — То есть ты хочешь сказать, что лучше бы погибла в битве за Хогвартс? — сглотнув, потерла переносицу.       Лицо психотерапевтки сменилось на ужас, она прикусила внутреннюю часть щеки и нахмурилась. Девушка нервно застучала пером о блокнот. Если приглядеться, то можно заметить, что она начала дышать чаще, о чем свидетельствовали движения её грудной клетки.       «О, Мерлин, неужели на её лице я увидела эмоцию! Это что, был страх? Видимо, не только у меня остались психологические травмы после этого ужаса», — пронеслось в голове Пэнси, но услышав вопрос она задумалась и поняла, что ответ был бы положительным.       Если бы она погибла, ничего бы из этого не было. Не было бы алкоголя, съедающей пустоты внутри, которая заливается спиртным. Не было бы кошмаров, панических атак. Не было бы кучи смертей, что довелось ей увидеть. Клейма дочери Пожирателя смерти. Матери, которой нет дела. Все было бы намного легче. Проще.       — Я не буду отвечать на этот вопрос, — жевалки на лице Паркинсон сжались, она присела на кушетку и скрестила руки на груди.       — Как пожелаешь, Пэнси, — Грейнджер снова надела маску спокойствия, — Ты бы хотела ещё что — то обсудить сегодня?       Паркинсон задумалась. С одной стороны хотелось потянуть время, чтобы подольше побыть с девушкой, а с другой — сбежать и больше никогда здесь не появляться. Крайности. Чертовы крайности. Будучи растерянной, она не знала, как правильно поступить в этой ситуации.       — Я… Наверное, нам стоит закончить на сегодня, я устала, — брюнетка встала, проведя ладонью по волосам.       Девушка подошла к столу, достала из сумки кошелек и положила нужную сумму на стол.       — Спасибо, — тихо проговорила, посмотрев на специалиста.       — Не за что, Пэнси, ты будешь в порядке, — их взгляды встретились, но Гермиона быстро уткнулась в свой блокнот. В ее глазах брюнетка увидела какую — то надежду. — Тебя записать на какое — то число на этой неделе, может, на следующей?       — Я хочу прийти завтра, — на секунду Паркинсон замялась, — думаю, я буду готова продолжить работу.       — Что ж, хорошо. Записала на это же время, всего доброго и до встречи, — она подняла взгляд ореховых глаз на клиентку и улыбнулась.       От этого простого действия по телу Пэнси волной разлилось тепло, резко стало приятно и спокойно. Она ощутила умиротворение.       — Увидимся завтра, — разнёсся бесстрастный голос перед тем, как брюнетка покинула комнату.       Когда клиентка уходит, Гермиона откидывается на спинку кресла и прикрывает глаза. С эмоциональной точки зрения она чувствовала себя ужасно и понимала, что надо осознать, в чем причина такой реакции на сеанс с Паркинсон. Ведь шатенка совсем не злилась на прошлое: оскорбления, постоянные подначивания, конфликты, скандалы, недопонимания, Паркинсон-дочь-Пожирателя-Смерти, — для Грейнджер все это было в далёком прошлом. Так, почему сейчас она чувствует себя так плохо?       «Ты переносишь её травмы на себя, тебе нужно держать себя в руках и перестать так эмоционально реагировать на нее. Все нормально, ты справишься. Вы просто пережили почти одно и то же, только с разных сторон. В крайнем случае, ты можешь попробовать направить ее к другому специалисту. Гермиона, все хорошо. Ты в порядке», — как мантру повторяла себе шатенка, обнимая себя руками.       Гермионе самой понадобится психотерапевт после этого сеанса.

***

      Девушка вернулась в поместье и устало пошла в свою комнату. Сеанс выдался довольно тяжелым. Перешагнув только первую ступеньку, она услышала:       — Пэнси, дорогая! — послышался голос матери из гостиной, — К тебе пришли.       — Но я никого не жду, — Паркинсон направилась в зал.       — Даже меня? — раздался голос друга.       — Малфой, черт возьми! — зайдя в гостиную, девушка обняла своего друга, — тебя я всегда рада видеть. Что ты здесь делаешь?       — Я хотел узнать, как прошел твой день, если ты понимаешь, о чем я, — подмигнул блондин.       — Что ж, а я тогда пойду, развлекаетесь, — отмахнулась хозяйка поместья, удаляясь в неизвестном направлении.       — Моя мать не сильно тебя достала?       — Да что ты, Пэнс, как по мне она прекрасная женщина, — засмеялся юноша, — рассказывай.       Друзья просидели два — три часа, выпивая и рассказывая друг другу истории. Пэнси делилась своими впечатлениями о Грейнджер, а Драко отвлекал ее разными весёлыми историями. От этого в душе брюнетки стало теплее и спокойнее, парень сумел скрасить вечер своим присутствием. Хотя, вряд ли вечер был настолько прекрасным, если бы ребята не выпили.       — Что ж, дорогая, я был рад тебя увидеть, но мне пора.       — Хорошо, Малфой, увидимся, — девушка проводила парня до двери и закрыла её.       И вновь Паркинсон погрузилась в гордое одиночество. Она почувствовала тоску и безумно сильную скуку. Девушка поднялась в комнату, где приняла душ и налила себе стакан огневиски. Пэнси села за стол и открыла ящик с бумагами, в самом низу лежали два пергамента на одном — стих, посвященный Грейнджер, на другом — ее колдофото, которое брюнетка сделала ещё во время учёбы. Она провела тонкими пальцами по лицу гриффиндорки и горько улыбнулась. Черт, и почему она не смогла признаться в чувствах шатенке ещё во время школы? Может быть, у них что — то бы и получилось, хотя, вряд ли ведь они чертовски разные и сложно представить их, как пару. Покурив горькую сигарету, Пэнси сложила вещи обратно и закрыла ящик. Девушка ложится в кровать и попадает в царство Морфея.       — Я убью тебя, чёртова девчонка! — кричит Темный Лорд, направляя палочку на брюнетку, — как ты посмела не выполнить мое важное задание! Ты должна была просто узнать, что замышляет шайка Поттера и ты даже этого не выполнила!       — Простите меня, Повелитель, я… — начала оправдываться Паркинсон.       — Закрой свой рот! Круцио!       Девушка просыпается в холодном поту, черт, когда же это все закончится. Ей просто хотелось умереть и больше никогда не испытывать чувство ужаса, которое преследовало ее несколько лет. Видимо, Пэнси мало выпила, надо ещё. И она повторяет это, все происходит, как в гребанном дне сурка, одно и то же, каждый день. Паркинсон следовало бы разорвать этот порочный круг, но она не может, она устала бороться. Бороться с самой собой.

***

      — Я хочу умереть, я очень устала. Мне кажется, что я больше так не могу, — твердила брюнетка, держась за голову. — Я не справляюсь.       Пэнси подняла усталый взгляд на Гермиону, которая все ещё делала заметки.       — Так, Пэнси, послушай меня, тебе нужно обрести смысл жизни, повод просыпаться каждый день. Но для начала мы должны разобраться в том, почему ты настолько устала от своей жизни, что готова отказаться от нее? Ты же понимаешь, что здоровому человеку не свойственны суицидальные мысли, — шатенка сложила ладони в кулак.       — Мой отец сделал из меня Пожирательницу Смерти, мне приходилось выполнять грязную работу и идиотские поручения безумного полукровки, который посчитал, что может вершить судьбы всех волшебников и магглов! Я хотела быть обычным, нормальным подростком, у которого была первая влюблённость и в итоге ему разбили сердце. И все в таком духе, — активно жестикулируя, брюнетка выдохнула и откинулась на спинку кресла. — Я хотела быть обычным человеком, пусть даже со Слизерина, но, блять, я не хотела делать это! Я боялась, что меня убьют, если я не буду выполнять приказы. На моем теле до сих пор остались рубцы от бесконечного количества круциатуса, что мне довелось пережить. Я не хочу вызывать у тебя жалость, просто накипело.       Грейнджер часто задумывалась о том, о чем только что поведала ей брюнетка. Она понимала, что у детей Пожирателей не было выбора, вернее не все стали плохими из — за того, что сами хотели этого. Девушке было искренне жаль Пэнси, она хотела помочь девушке, к которой в школе не испытывала теплых чувств. Особенно после того, как в Большом зале слизеринка громче всех кричала «Хватайте Поттера!» — этот возглас шатенка запомнила на всю жизнь. И даже сейчас, когда Гермиона вспомнила об этом по ее спине пробежалась волна мурашек.       — Я понимаю, что у тебя не было выбора, это совершенно нормально, тебе нужно постараться отпустить эту ситуацию. Попробуй написать письмо своему отцу, тебе станет легче, можешь прочесть вслух и сжечь. Как я понимаю, твоя мать не поддерживала отца и у тебя хорошие отношения с ней?       — Ну как сказать, — девушка горько усмехнулась, — Мы с ней практически всегда игнорируем присутствие друг друга, обмениваемся бытовыми фразами и все. Она не поддерживала отца, а просто подгибалась под отца, терпела побои и издевательства от него, никак не могла уйти, затем ушла в алкоголь и проводит время со своими подругами и пытается отвлечься.       — Ты же понимаешь, ты ведёшь себя также, как и миссис Паркинсон? Ты переняла её модель поведения, потому что больше не знаешь, как тебе справиться с этой травмой, — пояснила Грейнджер, записав некие пометки в блокноте, — И это нормально, так как сталкиваясь с определенными трудностями, дети, как правило заимствуют поведение у родителей, а иногда совершенно противоположную.       — Да, я думаю, что в этом есть смысл, — брюнетка совершенно спокойно отреагировала на эти слова, не став отрицать очевидного факта.       — Так как сегодня мы говорили о суициде, — неловкая пауза, — Я хотела уточнить, ты пыталась убить себя?       Вопрос в лоб, безо всякой прелюдии, Пэнси провела ладонью по волосам и вздохнула, опустив взгляд в пол. После чего она достала сигарету и прикурила. Девушка, как будто оказалась в этом дне, о котором спросила Грейнджер. Она прочувствовала эти эмоции заново и окунулась в воспоминания, глядя в окно.       — Да, был такой момент в моей жизни, — горько усмехнулась Паркинсон, в это время на глазах выступили едва заметные слезы, — Я расскажу тебе, что произошло.       Осенний ветер окутывал лицо девушки, пока она курила на Астрономической башне. Она окидывает грустным взором пейзаж и выдыхает ядовитый дым из своих лёгких.       Сейчас или никогда? Тяжкая жизнь или лёгкая — глупая смерть? Быть или не быть?       Паркинсон обнимает себя за плечи, дрожа от холода. Хотя, трудно сказать, что девушка была легко одета. Как сказала ее давняя знакомая «Когда холод пробирается до костей — холодно не снаружи, холодно внутри» и сейчас с этой фразой слизеринка была абсолютно согласна.       Сегодня девушка приняла метку и стала марионеткой Волдеморта, стала чертовой убийцей. Пэнси закатила рукав мантии и взглянула на черную метку. В этот момент ей захотелось срезать кожу или вообще отрубить себе эту руку нахрен. Но выбора у нее не было. Отцу не было никакого дела до истерик брюнетки, до ее слез и бесконечных скандалов. Мать на это просто отмалчивалась и говорила, что нужно делать так, как велит отец.       «Я убийца, я ничем не отличаюсь от своего отца и Тома. Я не заслуживаю жизни, я не хочу так жить. Я не хочу жить вообще!» — Паркинсон уже даже не плакала, просто не было сил на это.       Девушка перешагнула через перила, держа руки за спиной. Внизу страшно, высота казалось бесконечной. Ветер обдувал бледное лицо, тело Пэнси началось инстинктивно трястись, а сердце колотилось с бешеной скоростью. Вдох, выдох. Брюнетка чувствовала себя на грани безумия, ровно столько же, как и близкой к смерти. Ещё шаг и она сумасшедшая, ещё шаг и она мертва.       «Покончи уже с этим, Паркинсон, хватит. Неужели ты настолько слаба, что даже не можешь себя убить? Идиотка.» — девушка делает глубокий вдох и хочет ступить в пустоту.       — Какого хрена, Паркинсон?! — девушка почувствовала сильную руку на своем плече, — Быстро иди сюда.       Брюнетка оборачивается и видит лицо Блейза. Лицо мулата перепуганное, он часто дышал и держал ее за плечо. Девушка перешагивает обратно и крепко прижимается к другу, чувствуя, как трясется все тело.       - Вот так это и произошло, я до сих пор помню этот день, помню, что чувствовала, помню взгляд Блейза. Хотя, я думала, что свою память я уже давно пропила, - девушка тушит окурок в пепельнице и смотрит на Гермиону.       - Спасибо, что поделилась со мной, Пэнси, это очень личная история. Я рада, что ты мне доверяешь, - шатенка улыбнулась, - Теперь мы знаем причины, это уже большой шаг. Но ты же понимаешь, что больше не Пожиратель? Что ты стала такой не потому что сама этого хотела, а потому что так сложились обстоятельства?       Гермиона замечает, что что - то не так. Паркинсон начала трястись, а глядя на грудную клетку, можно сделать вывод, что - дыхание участилось. Черт, это же паничка!       Брюнетка в свою очередь ощутила животный страх, ей хотелось забиться в угол, закрыть глаза и не чувствовать это ужасное состояние. Грудь сдавливалась, конечности обдало холодным потом, от учащения дыхания, казалось, что кислорода явно не хватает. Она не может надышаться воздухом и это чертовски пугает. Девушка почувствовала, как рядом с ней оказалась Грейнджер, она взяла ее за руки и произнесла:       - Пэнси, пожалуйста, посмотри на меня, - брюнетка открывает глаза и смотрит в ореховые напротив, - Дыши. Вдох. Выдох, дорогая, - Гермиона гладит ее по рукам. А взгляд клиентки расфокусирован, она не может сосредоточиться.       - Пэнси, все хорошо, у тебя приступ панической атаки, он сейчас пройдет. Какого цвета стена?       «Блять, что она несет, какая к черту стена?!» - проносится в голове Паркинсон, пока та переводит взгляд.       - Голубая.       - Молодец, Пэнси, а какого цвета книжный шкаф? - спокойно спрашивает шатенка.       - Белый.       Так Гермиона спрашивает еще про несколько предметов, пока Паркинсон не успокаивается. Метод странный, как показалось девушке, но главное, что он сработал!       - Попей воды, будет легче, - Грейнджер подала стакан, на что Пэнси кивнула и залпом осушила его.       - Черт, мне надоели эти приступы страха, я чувствую себя такой беспомощной. Гребанной слабачкой, не способной ни на что, кроме того, как забиться в угол и дрожать, - в голосе слышна явная агрессия, брюнетка сжимает стакан и с громким звуком ставит его на журнальный столик.       - Послушай, ты прекрасный человек, я в этом уверена. И ты далеко не слабая, потому что можешь признать свою проблему и обратиться к специалисту. Ты сможешь справиться с этим, я помогу тебе. Вместе мы справимся, - успокаивающе произносит девушка, - Начни вести дневник снов и дневник эмоций, просто записывай каждый день, что ты чувствуешь и что происходит с тобой, так мне будет легче понимать тебя и твои эмоции.       - Хорошо, я поняла. Я хочу уйти, - твердо произнесла Пэнси, встав с места. - Спасибо за все, - девушка оставила на столе Грейнджер деньги, - Запишешь меня на ровно через неделю?       - Конечно, увидимся, не благодари меня, - улыбается Гермиона, провожая взглядом Пэнси.       «Ты бы еще в обморок перед ней упала, какая же ты жалкая, Пэнси», - твердит внутренний голос, пока брюнетка выходит из кабинета и понимает, что сейчас ей нужно как следует напиться.