Отражение сквозь время

      — Какие будут идеи? — потребовала Цунаде. Она медленно сворачивала свиток, одаривая тяжёлым взглядом всех присутствующих. — Раз это предупреждение было написано вашим прародителем, — она недовольно взглянула на шокированную девушку Хьюга, — не доверять ему причин я не вижу. Я понимаю, что это личное дело вашего клана, но хранить столь ценную информацию о своих предках в секрете… хотя не об этом сейчас. Что будем делать? — грозно выпалила Пятая.              — Всё почти так, как я слышал в детстве. Тварь бессмертна и убить её не выйдет, — задумчиво отозвался Изуна. — Кроме того, раз она набрала силы по вашей милости, существует опасность, что сущность сумеет вырваться из тела. Раз уж она связана с прародительницей чакры Кагуей, значит, и силы у них схожи.       — А я смотрю, ты не удивлён совсем? — ехидно бросила Цунаде и презрительно сморщилась. — Что ещё тебе известно об этой Кагуе?              — Только то, что записано на каменной плите Учиха. Всё совпадает с этим, — Изуна подбородком указал на свиток с переводом, зажатый в ладони Цунаде.              — Что за каменная плита Учиха? — устало пробормотала она и приложила ладонь ко лбу. Затем принялась медленно тереть виски и прикрыла глаза.       — Древняя реликвия моего клана, на ней хранится информация о нашем прошлом, о Кагуе и некоторые секреты клана, — равнодушно отчитался Изуна и искоса взглянул на Саске. Тот стоял, нахмурившись и опустив глаза в пол.       — Эта плита находится в храме Накано, в квартале Учиха, — глухо процедил Саске и поднял взгляд на Цунаде. — Только прочитать её получается не у всех.       — Конечно, не у всех, для этого нужен Мангекьё шаринган, — горделиво заявил Изуна и повернулся к соклановцу.       — Да вашу ж мать! — громогласно крикнула Цунаде и врезала кулаком по столу так сильно, что послышался треск ломающегося дерева. Женщину колотило от ярости, обычно румяные щёки побелели, а взбешённые глаза метали молнии. Изуна на секунду даже решил, что Сенджу сейчас вцепится в него или Саске — настолько свирепо выглядела Пятая Хокаге. — Учиха! Хьюга! Вы вообще жители нашей деревни или гости? Какого хрена вы держите у себя столь важные сведения? — всё больше распалялась она. — Я понимаю, у вас древняя история, вы элитные кланы, но, может быть, стоит немного прикрутить свою гордость, подумать об остальных жителях и поделиться секретами?       — А Сенджу много чем поделились? — возмущённо рявкнул Изуна и шагнул к столу. Он сузил глаза и впился взглядом в пышущую возмущением Цунаде. — Зачем обчистили наш храм на кладбище? Зачем обложили там всё печатями? Это дело рук жены твоего деда или кого-то другого из Узумаки! Хватит строить из себя праведников, вы такие же, как и остальные, если не хуже, — с обидой в голосе воскликнул он и сжал руки в кулаки. — Что сделано, то сделано, и сейчас не время обвинять друг друга, нужно думать, что делать с гадиной внутри раненого Учихи, а не измерять, у кого секретов больше! — он не прекращал буравить взглядом Цунаде, которая ошарашенно приоткрыла рот и выпучила глаза.       Женщина явно силилась дать отпор и сочиняла достойный ответ, но лишь нервно сглатывала и тяжело дышала, покрываясь красными пятнами. В её взгляде застыла ярость вперемешку с принятием слов Изуны — очевидно, до неё доходит, что он мыслит здраво, тогда как она поддалась эмоциям в неподходящий момент. На самом деле, Изуна не считал Сенджу глупой или недостойной быть Хокаге, даже наоборот — она неплохо держалась всякий раз, когда он намеренно провоцировал её. Однако увидеть человека в его истинном обличии можно лишь вот в такие острые моменты: потеря контроля над собой, взрыв эмоций и недостаток времени на принятие решения — это идеальная смесь, чтобы заглянуть за безупречный невозмутимый фасад любого, даже его самого. Просто кого-то достаточно лишь слегка подковырнуть, а с кого-то сдирать оболочку терпения приходится довольно долго. В любом случае, сейчас Цунаде спешно обдумывала сказанное, и по разглаживающимся морщинам на её лбу было очевидно, что женщина приходит в норму.              — Слушай, мы ведь уже всё решили, — неторопливо начала Цунаде, отводя взгляд в сторону окна, — я понимаю твою обиду. Я признаю твоё право злиться при одном лишь упоминании моей фамилии, но конкретно я ничего плохого тебе не сделала, а даже наоборот, если помнишь, — она осуждающе взглянула на Изуну, отчего что-то похожее на совесть закопошилось в самой глубине его сознания. — Давай будем относиться друг другу без особой привязки к нашим кланам, так всем будет проще. Я лишь желаю блага вверенной мне деревне и её жителям и очень надеюсь, что ты со мной солидарен и поможешь, — серьёзным тоном подытожила она и замолчала в ожидании ответа.       — Странно, что ты во мне вообще сомневалась, — недовольно буркнул Изуна, отчего Цунаде лишь закатила глаза и вздохнула, но уже беззлобно, а словно бы снисходительно.       — Что там на вашей плите? Могу я услышать всё, а не только то, что вам двоим кажется полезным? — Цунаде разглядывала Изуну и Саске, словно перед ней стояли двое провинившихся несмышлёныша. К ней вновь вернулась прежняя уверенность, и теперь она выглядела не как вышедшая из себя женщина, а как мудрая глава деревни, пусть и бывшая.       — Я ведь сказал, ничего там нового нет, лишь информация о нашем родовом додзюцу и о том, что Кагуя была прародительницей чакры, — сурово отмахнулся Изуна. Он признавал, что в найденном свитке информации намного больше, и лёгкая досада от осознания этого заставляла его ощущать свой клан на вторых ролях. Ну не могло быть так, что эти заносчивые Хьюга знали намного больше, чем Учиха! Невозможно! Вероятно, на плите написано не всё, и до более богатых источников информации от Учиха просто никто пока не добрался.       — Так выходит все сказки, что ты мне рассказывал, вовсе и не сказки, а самая настоящая правда… — задумчиво бормотала Цунаде себе под нос и прикусывала губу. — Не просто страшилка для детишек о чёрном желтоглазом человечке…       — Зецу, — негромко выдохнул Саске.              — Да мы уж догадались, — нараспев проговорила Цунаде, не прекращая бегать взглядом по присутствующим, но смотрела словно сквозь всех. — А ты! Ты ведь был в Акацки и таскался вместе с этим чёрным куском дерьма, может, тебе есть что сказать? Почему ты вообще не узнал его, когда проникал в сознание Обито? — нетерпеливо выпалила она, повернувшись к Саске.              — Там была совсем другая чакра, — огрызнулся Саске. — Он хорош в разведке, может перемещаться под землёй, высокомерный и злой, но это и не новость, — Саске поджал губы и продолжил хмуриться.       — Дай-ка перевод мне, — потребовал Изуна и протянул руку в сторону Цунаде, на что она нехотя вложила свиток в его ладонь. — Нет силы противостоять этому злу, кроме воли, — Изуна медленно прочитал написанное и поднял глаза на Пятую. — В старых легендах тоже обращали внимание, что сильным духом людям эта тварь не страшна. Может, ваш Обито его и удерживает? — с интересом предположил он и взглянул на молчавшего до этого Какаши.       — Очень похоже, Обито даже проделывал это, я сам видел, — воодушевлённо ответил Хатаке.       — Так значит, это ему мы обязаны тем, что Зецу не может выбраться? А что случится, если Обито погибнет? — Цунаде нетерпеливо сыпала вопросами, не обращаясь ни к кому конкретно, а просто рассуждая вслух.       От взгляда Изуны не укрылась странная нервозность женщины — покрывшийся испариной лоб и слегка дрожащие губы. Неужели существовала вероятность гибели Обито? Или может, руководство деревни рассматривало вариант убить его, и сейчас до Сенджу дошло, чем всё могло обернуться? «Хотя ничего странного, учитывая, что она по глупости накормила Обито своей чакрой и не поняла, для чего тот её активно поглощает», — в сознании Изуны на миг пробудилось желание утереть Сенджу нос и ткнуть женщину в её промашки, но он одёрнул себя, ведь ситуация и впрямь очень опасная. Возможно, потом, когда всё удачно закончится, он припомнит ей эту ошибку при удобном случае…              — И что же мы можем придумать? — быстро проговорил Какаши, взглянув на Изуну и Цунаде. — Раз Зецу неуязвим, значит, нам следует запечатать его или что-то в этом роде… Но для начала нужно его каким-то образом вытащить из тела Обито.       — Исключено, — властно воскликнула Цунаде. — Мы не можем так рисковать! Нам неизвестно, насколько он сейчас силён и что предпримет, если вырвется. Запечатывать только вместе с Обито, — Цунаде сурово посмотрела на Какаши.       — Но в таком случае Обито…       — Я думаю, придётся пожертвовать твоим другом, если мы не найдём другого варианта, прости, — сухо проговорила она, но в глазах женщины отчётливо виднелось отчаяние и даже сочувствие. Хатаке в ответ лишь едва заметно кивнул и опустил взгляд в пол.       — С этим всё ясно, но кто способен наложить такую мощную печать? — Саске снова подал голос, переводя взгляд на своего бывшего сенсея. — Ты запечатывал мою проклятую метку, твоих сил хватит?       — Саске-кун, как ты можешь, ведь Обито его товарищ! — жалостливо воскликнула Сакура и подскочила к Хатаке. — Какаши-сенсей, Цунаде-сама, неужели нет другого способа? — обеспокоенно затараторила она, чем вывела из оцепенения притихшего Наруто, который явно был занят перевариванием информации от своего клона и половину обсуждения точно пропустил мимо ушей.       — Сакура-чан права! Как вы можете обрекать Обито на такое? Надо придумать что-то ещё, даттейбайо! Он хоть и бывший наш враг, но живой человек, мы должны спасти его! — обеспокоенно оживился Наруто и принялся ёрзать на месте.       — Наруто, Сакура, поймите, это может быть единственным верным решением, — глухо пробормотал Какаши и вцепился в бывших учеников стальным взглядом. — Хотя я слабо верю, что мои знания печатей нам помогут в этот раз.       — А вы? Он же из вашего клана, почти родственник! Тоже позволите вот так просто запечатать его? — Наруто раздул ноздри и сжал челюсти, глядя то на Изуну, то на Саске.       — У тебя есть варианты, усуратонкачи? — процедил Саске.       — Нужно ещё раз влезть ему в голову, — беспрекословно отрезал Изуна и строго взглянул на Цунаде. — Теперь очевидно, что эта сущность сбила моего брата с верного пути, а уж его воля была крепкой. Значит, мы все в большой опасности и медлить нельзя.       — Нет! — вспыхнула Сакура и повернулась к Изуне. — Нет! Нельзя! Ты ведь уже пытался, и Саске-кун тоже, он едва не погиб тогда! — жалобно всхлипнула она, едва сдерживая слёзы.       От того, с какой надеждой она смотрела сейчас на Изуну, его сердце ёкнуло, и ему захотелось плюнуть и послать всё к чёрту, чтобы не терзать Сакуру переживаниями лишний раз. Однако здравый смысл подталкивал совсем к другому — Изуне придётся рискнуть ради безопасности деревни и безопасности самого драгоценного для него человека. Он не позволит этой твари, которая сломала жизнь его брату, и дальше вершить зло, ведь последствия таких деяний смертельно опасны для всех — мир шиноби наглядно убедился в этом совсем недавно. ~~~       Изуна неспешно шагал по затменённому больничному коридору, не обращая внимания ни на кого вокруг. Он отчётливо помнил, что произошло в прошлый раз, когда он проник в сознание Обито, и почему он так быстро покинул его. Хоть Изуна тогда и напустил на себя невозмутимый вид, привычно усмехнулся и отмахнулся, сообщив, что всё в порядке, это было совершенно не так. То, какой ненавистью опалило его чёрное существо, и громкий гул замогильного голоса, раздающегося сразу со всех сторон, заставили Учиху замешкаться, отчего он едва не погиб в тот день. Жуткие вопли, эхом отражающиеся от невидимых стен, словно врезались в каждую часть тела, отдаваясь нестерпимой болью в ушах: «Почему ты жив? Тебе здесь не место! Ты должен быть мёртв!»       Изуна тогда чудом сумел освободиться от сковывающей тело мощи, собрав по капле последние остатки угасающих сил, и вынырнул обратно в реальность. После этого он долго размышлял, что же произошло и как можно справиться с этой напастью — ведь тварь явно знает его. Кроме того, очевидно, она преследует какую-то цель, выжидая подходящего момента, но информации до сих пор недостаточно. Обито сейчас похож на взрывную печать, приклеенную в незаметном месте, и любое неосторожное действие может быть фатальным. И Изуна обязан выяснить подробности и по возможности определить слабые места засевшей в Обито сущности. Раз уж убить её нереально, следовательно, должен быть способ как-то её запереть. Только вот за те жалкие мгновения, на которые хватало его сил, разве сумеет он сделать хоть что-то? Неужели придётся положиться на чакру Сакуры и использовать возлюбленную в качестве поддержки? Но в этом случае у него увеличится лишь резерв нахождения в сознании Обито, помочь ему там внутри, Сакура всё равно не сумеет… Остаётся единственный вариант, каким бы непривлекательным он не был.       — Это поганая идея, — злобно шипела Сакура, притеревшись к Изуне и периодически пихая его локтем в бок. — Саске-кун тогда был в ужасном состоянии, и это с учётом того, что воспользовался моей чакрой, а ты вообще сознание потерял почти сразу! Что изменилось?       — Ничего не изменилось, кроме того, что в этот раз я знаю, чего ожидать, — скосив глаза на Сакуру, ровным тоном ответил Изуна.       — Ты ведь обычно всё планируешь наперёд, а теперь готов броситься в омут с головой без плана и подготовки? — продолжала напирать Сакура, суетливо заглядывая Учихе в лицо. Было тяжело понять её эмоции сейчас — она была одновременно возмущена и обеспокоена, и неясно, что на её лице отпечаталось больше. По нахмуренным бровям и сжатым губам легко читалась злость, однако в широко распахнутых зелёных глазах плескался панический страх.       — Ты доверяешь мне? — почти шёпотом спросил Изуна, чуть замедлив шаг. — Я придумал, как мы поступим, мне нужна будет твоя чакра и… — он осёкся и сглотнул, — и пойду я туда не один.       — Что? — Сакура взвизгнула и замерла на месте.       — Саске! — звонко окрикнул его Изуна, отчего тот замер на месте и обернулся, опалив сородича полным негодования взглядом. — Мы должны проникнуть в его сознание одновременно, — он уверенно взглянул на соклановца и получил в ответ лишь утвердительный кивок. Изуна удовлетворённо моргнул, расслабляясь из-за того, что ему не пришлось долго объяснять свой план Саске или, того хуже, уговаривать его.       — Саске-кун, это ужасная идея, — выпалила Сакура и подскочила к младшему Учихе. — А что если что-то случится с вами обоими? Ты об этом подумал? Или вы считаете, раз рядом с вами сразу два медика, можно творить всё, что вздумается? — не прекращала распаляться она и грубо вцепилась в рукав рубашки Саске. Тот лишь озадаченно взглянул на напарницу, чуть наклонил голову и разомкнул плотно сжатые до этого губы.       — Не переживай, — непривычно мягко ответил он и потянулся было ладонью к голове Сакуры, но она ловко увильнула от прикосновения и отошла на пару шагов.       — Идиоты! — рявкнула клокочущая от злости Сакура. — Цунаде-сама, Какаши-сенсей, ну хоть вы тормозните их! — отчаянно проскулила она и подбежала к идущим впереди всех наставникам.       — Харуно Сакура! Перестань истерить и включи свою умную голову! — грозно осадила её Сенджу. — Это единственный достойный вариант, или ты забыла принципы работы шиноби? Нужно собрать информацию, так что Изуна прав, никто из нас не сумеет приблизиться к твари так, как на это способны Учиха. А раз уж в нашем распоряжении целых двое, то им и карты в руки!       — Я могу даже чакрой поделиться, даттебайо! — Наруто нетерпеливо подскочил к обсуждающим, сверкая белоснежной улыбкой. Неужели он правда настолько беззаботный или просто отлично делает вид? Изуна до сих пор не мог разгадать феномен перманентного оптимизма Узумаки.       — Было бы очень кстати, с ним и поделишься, — Изуна кивнул в сторону Саске.       — Три идиота, — сердито выдохнула Сакура и опустила руки, признавая поражение.       — Слушайте, как будем действовать… — начал Изуна и оглядел присутствующих. ~~~       Обито лежал в бессознательном состоянии. Его лицо теперь утратило мертвенную бледность, а дыхание было довольно глубоким — казалось, что он просто спит. Незнакомые Изуне приборы были сдвинуты в сторону от кровати и не мигали, как в прошлый его визит сюда, а значит, соклановцу стало намного лучше. Хотя это не удивительно, раз он вытянул достаточное количество чакры, чтобы восстановить разбитое тело, и постоянно получал лечение от Сакуры. Если их теория верна, и поддержание жизни в теле Обито — это единственный сдерживающий фактор для чёрной сущности, то милосердие современных шиноби сыграло всем только на руку. Во времена Изуны вряд ли бы стали пытаться вытащить с того света столь безнадёжного ниндзя, да и возможностей тогда для этого не было никаких.       Как по команде, все заняли свои места безо всяких споров — Изуна и Саске встали по разные стороны от кровати, позади них расположились Наруто и Сакура. Наруто снова сиял как факел, выпуская лисью чакру, а по телу Сакуры поползли светло-серые полосы, опутывая её нежную фарфоровую кожу, словно змеи. Изуна ощутил уверенную хватку девушки на своих плечах, и мгновенно лавина знакомой тёплой чакры начала заполнять его до краёв. Ему даже на миг показалось, что на языке появился сладкий мятный привкус — настолько приятна была эта волшебная сила Сакуры, струящаяся теперь по его венам… Интересно, это ощущают все, кого она лечит, или это лишь игры его влюблённого сознания? В любом случае сейчас не время отвлекаться на её хрупкие пальцы, до боли впившиеся в его плечи, к тому же, когда всё успешно закончится, он сможет прикоснуться к этим пальцам в совсем другой обстановке.       Изуна протянул руку к лицу Обито и приподнял одно веко — на них с Саске смотрел помутневший глаз, подёрнутый непонятной серой плёнкой, но в тот же миг картина поменялась. В правом глазу Обито вспыхнул Мангекьё шаринган, а на лице Учихи появился безумный оскал — теперь взгляд был осмысленным и источал такую злобу, что у Изуны в животе будто образовался кусок льда. Руки Обито обволокло непроницаемой чёрной плёнкой, масляно-блестящей, и эти руки, удлинившись, вцепились в горло Изуны и Саске, перекрывая доступ кислорода. Лишь вопль боли Сакуры, донёсшийся до ушей Изуны, а затем глухой стук её тела о стену давали понять, что произошло. Но обернуться не было никаких сил, даже взгляд отвести не получалось от этого злобно улыбающегося бледного лица. Всё тело налилось тяжестью, словно закованное в несколько доспехов сразу — хотелось рухнуть на колени, но не удавалось даже моргнуть. По громким потокам ругательств и возмущений Наруто было очевидно — его отшвырнуло от Саске также резко и грубо, как и Сакуру от Изуны, а это никак не входило в их, казалось бы, неплохо проработанный план.       — Я ведь уже говорил, ты должен сдохнуть, — хрипло прошипел Обито, не прекращая кровожадно скалиться. — Хотя твоя чакра мне и нужна, но она воняет мертвечиной, поэтому я просто убью тебя, — растягивая слова, добавил он и сжал руку на шее Изуны ещё сильнее. — А вы не смейте приближаться, не то я переломлю их шеи!       В глазах начало темнеть, а в голове не осталось ни единой мысли, кроме бьющих по мозгам угроз. Да что это за сила? Изуна напряг все тенкецу, пытаясь сконцентрировать хоть сколько-то чакры и высвободиться, пока есть время, но получалось плохо. Кроме мелкой дрожи во всех конечностях и подступающей к горлу тошноты от тела не поступало никаких сигналов, словно он вообще не управлял им сейчас, отчего Изуна принял единственное верное решение — направить все силы в свои глаза. Хоть он и приберёг использование своего Мангекьё шарингана на самый крайний случай, похоже, сейчас этот случай как раз настал, а иного варианта одолеть желтоглазую тварь Учиха не видел.              Эта идея осенила его в тот момент, когда Цунаде и Какаши обсуждали возможность запечатать Обито. Но раз никто из них не владел искусством фуиндзюцу в достаточной мере, вариант оставался довольно сомнительным. Тем более, и сам Хатаке посчитал, что его печати не сумеет удержать тварь. Изуна также не горел желанием оставлять для сущности телесную оболочку из его соклановца, он хотел бы разделить их и увидеть ещё одного Учиха здоровым и свободным. Однако Изуна отлично понимал низкую вероятность такой возможности и опасность разделения. Быть может, и существовал вариант, безопасный для всех, да только времени на его поиски не было. Так где же в таком случае можно запереть несчастного Обито так, чтобы даже в случае его смерти тварь не сумела выбраться наружу? Кроме загадочного места, происхождение и законы которого оставались загадкой для Изуны, вариантов он не видел.              Как только он обзавёлся улучшенными глазами и, как ребёнок, начал испытывать возможности своего Мангекьё, Изуна порядком испугался, оказавшись в непонятном месте. Это было огромное пространство: бесконечные светло-зелёные и нежно-голубые поля, переплетались, словно полупрозрачные ленты, и уходили за горизонт. В реальном мире ничего отдалённо похожего Изуна не видел и даже не мог понять суть этой иллюзии. Здесь не было неба или земли в привычном смысле — свет исходил сразу отовсюду, и при взгляде вверх, Изуна находил себя снова стоящим на этих загадочных полях, словно перемещался на потолок. Но главное, что сколько бы времени он не провёл в своём личном измерении, в реальности не проходило ни мгновения, словно бы здесь время вовсе не текло. Как пользоваться новообретённой способностью во время боя Изуна представлял слабо — сбежать, чтобы обдумать план битвы, оказавшись в критической ситуации? Или запереть врага на время? Вариантов было множество, да вот только скорая гибель Изуны не позволила ему изучить новые возможности глаз в полной мере.              Сейчас перенести Обито вместе с захватившей его тело тварью казалось идеальным вариантом — он не сможет умереть там, раз время стоит на месте, и выбраться без хозяина измерения никак не выйдет. Изуна набирал и набирал чакру, перенося её к глазам, изо всех цепляясь за остатки воздуха в лёгких, чтобы не отключиться. Когда ему показалось, что чакры теперь достаточно, в его глазах вспыхнул кроваво-чёрный узор, и их пронзила привычная резь — пора!              — Ну, не-е-ет, — ядовито проскрипел Обито и отпустил шею старшего Учихи. — Вздумал шалить? — он залился каркающим смехом и моментально проткнул Изуну насквозь своей почерневшей рукой.              Жгучая боль пронзила его грудь, а развороченные внутренности обдало холодом, прямо как в прошлый раз, когда он погиб от клинка Тобирамы. Сознание отчаянно цеплялось за ускользающую реальность, а взгляд пытался сфокусироваться на смазанной картинке. Теперь Изуна мог видеть, хоть и мутно, озлобленно улыбающегося Обито, скорчившегося от ярости и боли Саске, которого тот уже отпустил, собственную кровь, пропитавшую рубашку на груди и капающую на пол. Казалось, сквозь окружающий спутанный гул голосов он слышал стук этих капель по кафельному полу — красиво… Ярко-красные блестящие шарики медленно отрываются от края одежды и разбиваются на белоснежном полу в рваные кляксы… Он что же, опять умирает?               Знакомый голос вырвал Изуну из размышлений, и сознание взбодрилось, подстёгивая мозги соображать. Это ведь кричит Сакура? И не просто кричит, а орёт дурным голосом, надрываясь и пытаясь добраться до Изуны, только её не пускают! Но ведь это опасно, чем она думает? Обито не позволит ей лечить Изуну сейчас, это очевидно, возможно, ему стоит отойти или, лучше сказать, отползти подальше, ведь он, кажется, уже стоит на коленях и бездумно хватается за рану на груди. «Или, может быть, стоит…?» — шальная мысль прострелила голову насквозь, вызывая новый приступ боли в глазах. В прошлую свою смерть Изуна тоже думал об этом, но принял решение сохранить свои глаза для Мадары. Но сейчас ведь ему ничего не мешает пожертвовать зрением ради воплощения задуманного! Он обязан упрятать эту скользкую чёрную сволочь подальше и желательно навсегда.              — Изанаги… — еле слышно прошептал Изуна и ощутил, как тело его будто растворяется. Никакой больше боли, никаких мучений, лишь окрыляющее чувство полёта и полное освобождение разума от любых мыслей. Нужно всего лишь вообразить другой исход битвы, и всё должно сработать.              «И это всё? Настолько просто?» — неторопливо размышлял Изуна, прикрывая ладонью ослепший левый глаз, который слегка покалывало. Он осторожно похлопал себя по груди и убедился, что от ранения не осталось ни следа. Всё вокруг двигалось очень медленно, движения людей были тягучими, как при взгляде сквозь шаринган, только раз в десять плавнее. Казалось, он может подойти сейчас к каждому в этой комнате и хлопнуть по плечу, даже не успеют среагировать! После выполнения техники Изуна, как и задумал, очутился у самой двери в палату, из-за чего мог чётко наблюдать всю картину, развернувшуюся перед ним. К его радости и полусидящий на кровати Обито также был заторможен и не представлял сейчас никакой опасности. Его лицо искажено гримасой боли — совсем не то выражение, которое Изуна наблюдал несколько секунд назад. Никакого злорадства, а лишь полные ужаса глаза и едва шевелящиеся губы — кажется, он что-то говорит, повернувшись к Саске.              Движения окружающих становились всё быстрее, будто кто-то ускорил время, и теперь комната наполнилась звуками.              — Быстрее, мне не хватит сил держать его, — яростно шипел Обито, обращаясь к нахмурившемуся Саске, который медленно доставал из ножен катану. Он что же, забыл, что убивать Обито опасно, и это чревато освобождением чёрной твари? Хотя, судя по крепко стиснутым челюстям и выступившим каплям пота на лице Саске, он сейчас воюет сам с собой. Неужели гадина смогла подчинить его и принуждает прикончить собственный сосуд? Или же Саске и правда готов рискнуть и прирезать соклановца? Но ведь нельзя так грубо проверять! Гарантий, что тварь погибнет вместе с Обито нет абсолютно!              Изуна услышал жалобный всхлип и метнул взгляд на красное зарёванное лицо Сакуры, которая замерла в оцепенении и уставилась на него полными слёз глазами. Она лишь беззвучно что-то шептала, сцепив руки перед собой, и кусала губы. А ведь верно, он же практически умер прямо у неё на глазах, а ей даже не позволили помочь. Изуна хотел привычно улыбнуться, заверить Сакуру, что всё в порядке, но мысли моментально вернулись к Обито — нельзя позволить Саске убить его, иначе всё пойдёт прахом. Пора уже упрятать эту суку подальше и забыть как страшный сон…              — Саске, не прикасайся к нему, — хрипло приказал Изуна и подошёл ближе.              Когда Саске замер на полпути, так и не обнажив катану, единственный здоровый глаз Изуны вновь вспыхнул узором Мангекьё шарингана. Учиха сосредоточился на контурах тела Обито и в один миг затянул его в своё личное измерение вместе с кроватью. К счастью, вышло всё довольно аккуратно, только чакры на такой огромный объект потратилось неприлично много. Изуна издал рык раненого зверя и рухнул на живот, пытаясь прикрыть ладонью кровоточащий и адски горящий от боли глаз. Он едва успел подставить вторую руку, чтобы не разбить лоб о кафельный пол, и последнее, что он ощутил — это разрывающую череп на мелкие осколки боль и противное ощущение горячей, липкой крови, бегущей из глаза по правой стороне лица. Еле уловимый звук нежного женского голоса, зовущего его по имени, был последним сигналом из внешнего мира, пробравшимся в его затухающее сознание…        ~~~              Саске, казалось, слышал, как трещат хрящи на его горле — настолько крепко Обито вцепился ему в шею. Не было возможности ни вдохнуть, ни выдохнуть, да что там! Даже пошевелиться не получалось, только и оставалось, что беспомощно наблюдать и слушать злобные проклятия Обито в сторону Изуны. При этом чакра Саске вытекала наружу, словно вода из дырявого ведра, и он никак не мог остановить этот поток. Он даже посмотреть на своего соклановца не мог, приходилось лишь слушать ядовитое шипение Обито и отчаянно сопротивляться чужой власти. Насколько же эта тварь сильна? И как им её победить?              Внезапно хватка на шее ослабла, позволяя вдохнуть драгоценный воздух, и Саске закашлялся, ведь горло и лёгкие запекло от хлынувшего в них кислорода. Теперь он мог двигаться и метнул взгляд на Изуну, точнее, уставился немигающими глазами на огромную рану на его груди, из которой Обито по садистски медленно доставал окровавленную руку. Он что убил его? Нажрался чакры Саске и с помощью чужой силы проткнул второго Учиху, как кусок мяса? Разум Саске начал лихорадочно перебирать варианты действий и первым решением было пронзить Обито на месте! Он даже схватился за рукоять катаны, чтобы прикончить мерзавца одним ударом, пока есть возможность — ведь взгляд Обито стал более осмысленным, сопротивление спало, и он что-то беззвучно шептал, пытаясь схватить Саске за руку. Затем в его голове возник образ Сакуры — он ведь чётко слышал её крик и звук удара о стену! Саске перевёл взгляд на напарницу, которая истошно кричала и требовала у Цунаде и Какаши, державших её под руки, немедленно отпустить. Она что же, готова рискнуть своей безопасностью и даже жизнью, чтобы помочь Изуне?              Дальше всё происходило для Саске словно в замедленной съёмке — он видел, как Изуна рухнул на колени, как затянулся слепым бельмом его левый глаз, и как Учиха вырос у входа в палату целёхонек, без единого признака смертельного ранения. Изанаги… Саске уже встречался с этой секретной техникой Учиха во время боя с Данзо и отлично помнил о её последствиях — слепоте. Обито же не прекращал умолять убить себя, но Саске мешкал, ведь теперь в его мыслях поселилось подозрение, что это очередная ловушка. Быть может, Зецу просто делает вид, что Обито перехватил контроль над телом, а на самом деле только и добивается того, чтобы это тело умертвили? Разум Саске раздирало на две части, ведь от его действий сейчас зависело так много. Но его прошлые скоропалительные, эгоистичные решения и их губительные последствия тормозили буйную натуру, охлаждая воспалённый разум и заставляя взвесить все варианты действий.              Сделать выбор он так и не успел, ведь резкий окрик Изуны встряхнул Саске, заставляя отшатнуться от Обито, а следом полуживой Учиха исчез прямо на глазах, словно его затянуло в пространственную воронку. Выходит, Изуне доступно измерение Камуи, которое использовали Обито и Какаши? Но ведь Саске слышал, что доступ туда открыт лишь обладателям глаз Обито, а один из этих глаз был уничтожен Мадарой во время войны! Да и выбраться из Камуи обладателю второго глаза ничего не стоит, значит, это какая-то иная техника, просто очень схожая… Стоит признать, как бы сложно это не было — Изуна, очевидно, знал, что делает, и не стал бы рубить с плеча. Но вот то, как обессиленно он рухнул на пол, заливая всё кровью, родило в голове Саске гнетущие мысли. Неужели расплата за эту уникальную технику — собственная жизнь?              Странные ощущения вновь начали прорастать в глубине его души, обволакивая сердце чёрной грязью и заставляя испытывать мерзкое чувство злорадства. Да что же опять? Неужели ему никак не избавиться от этой дряни в голове? «Так нельзя, это недостойно и неправильно, я не такой!» — Саске мысленно успокаивал себя и усиленно отмахивался от чуждых постыдных мыслей, но перед глазами начала вырастать багровая пелена, когда он увидел происходящее.              Сакура жалобно рыдала, переворачивая бесчувственного Изуну, словно тряпичную куклу. При этом лицо его выглядело мёртвым — ни единый мускул не шевелился, глаза закрыты, а рот, наоборот, приоткрылся. Кожа Учихи была сероватой, а грудь не двигалась… Сакура припадала к его торсу, слушая сердцебиение, гладила дрожащими ладонями окровавленное лицо. Но вскоре она собралась и упёрла скрещенные ладони в грудь Изуны, ритмично надавливая в области сердца, видимо в попытке запустить остановившийся орган. Она отчаянно пыталась оживить его, а слёзы не прекращали бежать по щекам, промочив и её собственную одежду, и одежду мертвеца.              Саске потерял счёт времени и не знал, сколько его прошло с момента падения Изуны. Быть может, лишь минута, а возможно, и намного больше. Сакура безуспешно пыталась реанимировать Учиху, не прекращая бессвязно шептать.              — Как ты посмел! Даже не думай умирать, слышишь? — сквозь слёзы цедила она, сжав зубы. — Ты обещал мне, обещал! Мы ещё так много не успели, очнись, — продолжала причитать Сакура, периодически припадая к груди Изуны и слушая его сердце. — Ну почему вы все бросаете меня? — отчаянно выпалила она, и Саске ощутил острый укол совести от этих слов. — Я не позволю тебе умирать, ещё рано, мы в кино так и не сходили, быстро очнись, — еле слышно прошептала она, заливаясь слезами, и обессиленно упала на грудь Изуны.              — Сегодня уже не успеем, я устал немного, сходим завтра, — послышался сдавленный хрип откуда-то из-под головы Сакуры, а затем Изуна негромко закашлялся. Она подскочила на нём, словно ужаленная, и принялась стирать подсохшую кровь со щёк Учихи, так нежно глядя на него, что сердце Саске, казалось, треснуло от одного вида этих двоих.              — Подлец, — всхлипнула Сакура и, ухватившись обеими руками за рубашку Изуны, притянула его к своим губам. Тот же в ответ обхватил затылок Сакуры одной рукой, запуская пальцы в её блестящие розовые волосы, и ответил на поцелуй.              Кровавая пелена даже не собиралась растворяться, она лишь сгущалась перед глазами Саске. Теперь, когда его личный кошмар ожил, воображение подло дорисовывало остальное. Он чувствовал, что испытывает непреодолимое желание убить их обоих, и даже слышал стрекотание Чидори в своей руке, хотя и не помнил, как складывал печати. Он живо, как наяву, представлял, что сейчас пронзит соклановца, как это недавно сделал Обито, и никто не в состоянии будет этому помешать. Но словно ведро крутого кипятка, на его голову обрушилась картинка, как точно также он протыкает насквозь и грудь Сакуры… Видит, как искры жизни угасают в её печальных глазах, а изо рта стекает тонкая струйка алой крови…              — Не смей, Саске, — Какаши возник, будто из ниоткуда. Он схватил Учиху за локоть и пригвоздил суровым взглядом прямо на месте.              Саске ловко вывернулся из хватки, брезгливо стряхнув руку Какаши, и прекратил технику, как вдруг осознал, что подошёл к Сакуре и Изуне довольно близко. Первобытный страх буквально парализовал все нервы, ведь Учиха не мог вспомнить, ни как двигался вперёд, ни как собирал электричество в руке. Неужели он снова теряет контроль? В таком случае, что его остановило в этот раз — сила воли или грозный окрик сенсея? Не желая оставаться здесь и испытывать судьбу, Саске быстрым шагом покинул палату, а затем бегом выскочил из госпиталя.               Было тяжело дышать даже на свежем воздухе, а голову продолжало сдавливать в тиски от страшного напряжения. Хотелось рвать и метать, или, в крайнем случае, просто выплеснуть удушающую ярость хоть на что-нибудь. Он до боли в пальцах стиснул кулаки и, задрав голову, уставился в почерневшее небо — неужели он всё-таки проиграл? Неужели упустил Сакуру безвозвратно, ведь такого взгляда, полного любви и заботы, каким она смотрела сегодня на Изуну, он не помнил даже в отношении себя. Возможно, Сакура и дарила ему такой взгляд раньше, в детстве, да только тогда он был ему совсем не нужен.              Осознание приходило с трудом, тяжело продиралось сквозь самолюбие и раздутые самим же Саске надежды, которые теперь лопались как воздушные шары и оставляли после себя горький привкус разочарования. Учиха почувствовал, что губы непроизвольно растягиваются в улыбке, которая переходит в истерический оскал — стало даже больно, казалось, кожа на губах сейчас лопнет. Болезненный, пораженческий смех вырвался из его горла, распугивая прикорнувших на проводах птиц, и эхом отскакивал от зданий и асфальта. Хотелось кричать, но не выходило, отчего Саске так и продолжал стоять и хохотать.              Когда истерика сошла на нет, по его венам, словно кислота, заструился гнев и адреналин. Нужно было срочно выплеснуть это, пока Саске не навредил кому-нибудь — он с горечью признавал, что плохо сдерживается сейчас. Пару раз моргнув и зажмурившись, Саске со всех ног ломанулся туда, где он мог бы дать волю своей ярости и вдоволь проораться.              Треск Чидори звенел в ушах, кожу на руке знакомо пощипывало, а всполохи маленьких молний слепили глаза, прорезая ночную мглу, словно фейерверки. Саске со всей дури врезался рукой в подножие статуи Мадары, отчего в скале появилась рваная дыра, окружённая паутиной трещин. Где-то сбоку шумел водопад, и его ледяные брызги долетали до мечущегося в неистовстве Саске, обжигая кожу.              — Почему ты не мог просто сдохнуть?! — орал взбешённый Саске, не переставая колотить холодный серый камень кулаком. — Зачем ты оживил его, для кого? Ты ведь даже не увидел его новую жизнь! — каменная крошка разлеталась в разные стороны, сдирая кожу на руке и безжалостно впиваясь в перекошенное от ненависти лицо Саске. Но он не замечал ничего — ни содранных до мяса костяшек, ни мелких царапин на лбу и щеках. Глаза разъедало и жгло то ли от поднятой им пыли, то ли от наворачивающихся слёз — не важно! Лучше он выместит свой гнев на каменном изваянии своего проклятого предка, чем нарушит данное Сакуре обещание и обидит её.              Сколько времени он провёл вот так — в бессильной злобе круша ни в чём не повинный кусок скалы, Саске не знал. Временами он останавливался, чтобы отдышаться, и корил себя за то, что вновь не сумел пресечь приступ своенравия и гнева. В голову настырно просачивались воспоминания о прошлом, когда он точно также выплёскивал свою ярость на деревья и камни, когда убегал тренироваться в лес совсем один. Только тогда он представлял на их месте своего вечного соперника — неуклюжего белобрысого мальчишку, который своей упёртостью и невероятным ростом мастерства доводил до исступления гения клана Учиха. Неужели Саске ни капли не повзрослел с тех пор? Нет, определённо, он стал мудрее, иначе ни за что бы не удержался и всадил покрытую лезвием молний ладонь прямо в грудь своего соперника. Только вот от подобных мыслей и желаний нужно освободиться окончательно, ведь он не монстр — осталось доказать это себе и окружающим!              — Саске, хватит, пойдём обратно в деревню, — раздражающе-знакомый хрипловатый голос охладил пыл Учихи, и он вынужден был обернуться.              Наруто стоял вдалеке, приняв свой обычный облик — никакой чакры Кьюби, и начал приближаться уверенной походкой, даже слегка улыбаясь. Его невозмутимый вид заполнил сердце Саске чем-то родным и тёплым — в мире есть по крайней мере один человек, который не опасается его и не видит в нём чудовище.              — Харе психовать, даттебайо, — Наруто закинул руку Саске себе на плечо и улыбнулся ещё шире. — Пойдём.              — Как… — начал было Саске, но ощутил, что в горле запершило от каменной пыли, и он поспешил прокашляться в кулак. — Как там? — Саске не стал уточнять, ведь имена, которые он хотел выдавить из себя, застряли в глотке, как та самая пыль.              — Нормально там, — многозначительно отозвался Наруто и нахмурился. — Он затолкал Обито в какое-то своё измерение, типа того, что было у Какаши-сенсея. И вроде там фигня какая-то со временем, ничего ему там не сделается, я не особо понял, — Наруто привычно потёр затылок и поджал губы. — Он просто чакры много потратил на это, вот и отрубился, отлежится, и всё будет в норме, — от Саске не скрылась непривычная учтивость Наруто, ведь тот не спешил озвучивать ненавистное имя, а аккуратно его обходил. — Зато время есть, можно будет ещё чё-нибудь поискать, поузнавать, может, даже сможем освободить Обито.              — Как Сакура? — прохрипел Саске.              — Сакура-чан тоже хотела пойти сюда, бабуля Цунаде не пустила, — сдавленно пробормотал Наруто и сжал челюсти. — Ты остынь давай, Саске. Отоспаться тебе надо, отдохнуть, а потом уже всё решите, тебайо.              — Да нечего решать, усуратонкачи, ты ведь всё видел…              — Да видел, блин, — отчаянно воскликнул Узумаки и подпрыгнул на месте. — До сих пор не верится, ты сдался что ли, Саске?              — Я не знаю, что делать, Наруто, — Саске опустил голову и остановился. — Я люблю её, но понятия не имею, что делать. Кажется, я её потерял…              Наруто ничего не ответил, что было непривычно для обычно оптимистично настроенного парнишки. Казалось, он и сам не до конца осознал произошедшее, но и безнадёжно подбадривать лучшего друга не решался, за что Саске был ему очень благодарен. Теперь, когда безумие отпустило, Учиху начали догонять последствия его приступа, сперва физические — руки и лицо щипало от ссадин и порезов, а потом и душевные — хотелось сбежать отсюда как можно дальше и забыть обо всём.        ~~~              — С этой бумагой тебя пропустят патрули наших союзных стран, несмотря на запрет, — Какаши добродушно улыбнулся. — Постарайся не делать глупостей и сосредоточься на поиске информации. Орочимару согласился помочь с архивами клана Узумаки, ну ты в курсе…              — Я понял, спасибо, — равнодушно ответил Саске и спрятал небольшой свиток за пазухой чёрного дорожного плаща.              — Не забывай слать весточки, как ты там, теме, — обиженно пробурчал Наруто и дёрнулся в сторону товарища. Он крепко стиснул Саске в объятиях, практически оторвав того от земли, на что Учиха недовольно цыкнул и зашипел. — Поверить не могу, что ты опять уходишь! Разберись уж там побыстрее, я долго ждать не собираюсь! Я, может, женюсь скоро, только попробуй не вернуться к тому времени, — Наруто надулся как ребёнок, но его взгляд был полон счастья, когда он говорил о свадьбе.              — Бывай, усуратонкачи, — грустно усмехнулся Саске и хлопнул лучшего друга по призывно поднятой вверх ладони. — Оставляю деревню на тебя.              — Точняк, даттебайо! — воодушевился Узумаки и улыбнулся своей классической детской улыбкой.              Саске развернулся на пятках, как вдруг услышал зовущий его голос, который в тайне желал услышать с того момента, как подошёл к деревенским воротам. Конечно, специально он не говорил Сакуре, что принял решение отправиться на длительную миссию. Официально он уходил искать более точную информацию о Зецу и о Кагуе, выяснять, кто же запечатал старинный храм Учиха и для чего, но близкие отлично понимали, что причины его ухода несколько иные. Сам же Саске принял это сложное решение, когда осознал, что ему нужно прочистить голову и освободить мысли от пресловутого родового проклятия. А сделать это, находясь бок о бок с самым ненавистным человеком в мире, никак не выйдет. Он должен обезопасить Сакуру и остальных от самого себя — а время, как известно, лечит. Быть может, через пару лет или больше, его сердце перестанет так саднить, и боль притупится.              — Саске-кун… — рассеянно пролепетала Сакура и не спеша начала приближаться. — Ты уходишь?              Саске развернулся и коротко кивнул в ответ, приклеившись взглядом к растрёпанной Сакуре. Она была прекрасна как всегда, на щеках играл озорной румянец, а дыхание чуть сбито, словно она быстро бежала сюда. Саске задержал внимание чуть дольше, чем следовало, ведь никак не мог оторваться и старался запечатлеть в памяти дорогой сердцу образ любимой девушки — нежно-розовые шелковистые волосы, блестящие зелёные глаза, отчего-то грустные…              — Ты… ты ведь уходишь не на совсем? — жалобно прошептала Сакура, подойдя совсем близко. Только руку протяни, и можно будет коснуться её нежной кожи или прижать к себе как можно крепче, чтобы вдохнуть такой родной сладковатый запах её волос.              — Нет, я вернусь, когда закончу миссию, — сдержанно пробормотал Саске и неосознанно шагнул на встречу. Краем глаза он заметил, что Наруто и Какаши вежливо отошли подальше, чтобы не слышать их с Сакурой разговора.              — Саске-кун, прости… — Сакура ухватила его за ткань плаща своими тонкими, но сильными пальцами, и Саске прикрыл глаза, ведь понимал, что его выдержка тает с каждой секундой, пока он смотрит на любимое лицо. — Возвращайся скорее, мы все будем ждать тебя, — не выдержала Сакура и заключила Саске в цепкие объятия, прижавшись щекой к его груди, отчего глаза его распахнулись.              Саске не знал, имеет ли он право обнять её в ответ. Желание прижать её к себе заполняло каждую клеточку тела, и он аккуратно положил ладонь между девичьих лопаток, почти невесомо и совсем не надавливая, а лишь обозначая прикосновение.              — Почему… — Саске прочистил горло и продолжил, — почему ничего не получилось? Где я ошибся? — еле слышно пробормотал он ей прямо в макушку.              — Прости меня, никто не виноват, просто… как объяснить, просто… — Сакура всхлипывала и не могла связно оформить мысли в слова. Да и сам Саске понимал, насколько тяжело и запутанно всё было.              — Я понял, — ласково прошептал он и отстранился, чтобы заглянуть в её полные слёз глаза. — Не плачь, Сакура, — он осторожно стёр блестящую влагу с девичьей щеки. — Я должен уйти, это будет правильно. Просто знай, когда он наиграется… я буду рядом, — Саске медленно приподнял правую руку и осторожно ткнул Сакуру в лоб двумя пальцами.              — Удачи тебе, — жалобно прошептала она и опустила глаза. Саске же опустил руки по бокам, никак не удерживая её, и ждал. Вскоре и Сакура разомкнула свои объятия и развернулась, не оглядываясь.              Саске уверенно шагал прочь из деревни. Он с трудом давил в себе желание обернуться и ещё раз взглянуть на захватившую его сердце девушку, но был уверен — ничего хорошего из этого не выйдет. Сакура опять плакала из-за него, и лишний раз наблюдать её слёзы, понимая, что он никак не может помочь, было невыносимо. Он поднял голову и взглянул на безоблачное небо и осеннее солнце, неужели для того, чтобы определить направление? Нет, он знал эти места — это его родные леса, где он помнил каждое дерево и каждый булыжник. Глаза начали слезиться… От слишком яркого солнца, верно ведь? И Саске недовольно прищурился, стирая выступившие слёзы тыльной стороной ладони.