Отражение сквозь время

      Сакура осторожно приоткрыла глаза, но тут же зажмурилась. Она почувствовала, что яркий утренний свет режет просто безбожно, добавляя и так ноющей с похмелья голове ещё больше раздражителей. Сакура тихонько попыталась создать маленькую щёлку для обзора, хотя бы одним глазом, и осмотрелась по сторонам. Бежевые обои, слева огромное окно, и прямо перед глазами широкие, раздвижные стеклянные двери во всю стену, служащие выходом на уютный балкон. На больничную палату не похоже, уже неплохо… Сакура даже примерно не могла предположить, где она сейчас находится, однако заторможенные вчерашними возлияниями мозги услужливо подкинули хоть какие-то выводы — она в незнакомой квартире, на дворе, судя по яркому солнцу, довольно позднее утро или даже день, а в её памяти зияет чернейшая дыра. Чья эта квартира? Как она здесь оказалась и зачем? Чем вообще закончился вчерашний отвратительный вечер? Память начала с трудом вклеивать листы с обрывками воспоминаний в воображаемый журнал «Фестиваль празднования победы», однако, пустых мест в нём было ещё предостаточно.       Сакура медленно выпрямилась и присела на кровати, подметив, что она одета так же, как и вчера, а кровать даже не расправлена. Лишь серое пушистое покрывало было скомкано в кучку на её гудевших от усталости ногах. Очень хотелось пить, что неудивительно, учитывая дозу влитого вчера в Сакуру алкоголя, а ещё очень хотелось засунуть голову в ведро со льдом, чтобы хоть как-то соединить мысли в кучу. Хорошо, что иръёнины обладают специальными техниками и на этот случай, хотя и разрабатывались они для выведения токсинов из организма и облегчения симптомов отравления. А разве похмелье — не одно из них? Приложив пальцы к вискам, Сакура постепенно начала приходить в себя, ощущая блаженное чувство облегчения, а вместе с ним освежая в памяти все подробности своих вчерашних приключений.              Она прекрасно помнила, как они с Наруто отправились на фестиваль, как участвовали в разных дурацких конкурсах и как лакомились вредной, но до умопомрачения вкусной едой. Про свою небольшую стычку с Саске она тоже отлично помнила. Затем появился Изуна, и Сакура потащила его подальше от своей компании, с целью выяснить подробности визита Учихи к своей шишоу. Потом они смотрели фейерверк, который его насторожил и восторга совсем не вызвал, а потом… А вот этот кусочек памяти Сакуры впился отравленным кунаем в только начавшие приходить в норму мозги, вызвав новый приступ головной боли и обжигающего все внутренности стыда. Она ведь пыталась поцеловать Изуну! Изуну!!! Человека лет на сто старше её самой, с которым Сакура знакома меньше недели! Мало того, что он, кажется, был не особо против, и неизвестно к чему бы привёл такой спонтанный прорыв нежных чувств с её стороны, так ещё, вдобавок ко всему, Сакура совершила одну из самых позорнейших ошибок в своей жизни!              Сакура тихо простонала, подкармливая надежду — возможно, ей это всё просто приснилось, и сейчас она проветрит голову и тогда разложит все события по полочкам? Да как бы не так! Нет смысла врать себе — это было наяву, и она это действительно сделала… Вот только почему? Сама себе Сакура пыталась ответить на этот вопрос честно, не пряча истинных чувств — она хотела поцеловать Изуну, и ляпнула чужое имя в приступе алкогольной и романтической эйфории? Или на подсознательном уровне всё же хотела, чтобы перед ней в тот момент был именно Саске? Точно, Саске! Кажется, вчера она очень сильно хотела разорвать его на клочки, выплеснуть на него всю свою злость, вызванную собственной промашкой! То, что Сакура его встретила и очень громко на него кричала, она помнила уже обрывками, а вот чем закончился этот поток откровений вспомнить не смогла, как бы не напрягала засохшие из-за утреннего сушняка мозги. По крайней мере, она жива-здорова, а значит, не перегибала палку и не нарвалась на ответную гневную реакцию бывшего напарника. Не то чтобы Сакура верила, что Саске мог бы как-то навредить ей, однако памятуя о его нестабильном состоянии, была готова поверить во что угодно.              Прекратив нудный процесс самобичевания и практически приведя организм в норму, Сакура решила всё-таки выяснить, где она, и желательно бы отыскать душ и выпить кофе, в крайнем случае, воды. Она глянула в зеркало, наспех расправила платье и пригладила растрепавшиеся волосы, с усмешкой оценив отражение и прикинув, что всё не так уж и плохо. Конечно, в голове сейчас больно пульсировала ужасная догадка, кто именно является хозяином этой квартиры, учитывая чью физиономию она видела вчера последней…              И эта догадка превратилась в заставляющий подрагивать веко факт, когда Сакура не спеша пробралась на кухню, ведомая притягательным ароматом свежезаваренного чая. Хозяин квартиры сидел за круглым столом на единственном стуле, попивая этот самый чай, и внимательно изучал содержимое какого-то свитка.              — Проснулась? — без тени эмоций уточнил Саске, как бы признавая этот факт, ведь было очевидно — Сакура проснулась.              — Да, — хриплым ото сна голосом ответила она, удивившись такому тембру, — где ванная?              В ответ Учиха лишь указал рукой в нужном направлении и вернулся к изучению свитка.              Сакуре хотелось испариться из этого места как можно скорее, она даже не стремилась выяснять ничего, когда увидела обвиняющий взгляд бывшего напарника. Возможно, она его обидела вчера и наговорила того, чего во вменяемом состоянии никогда бы не сказала? А возможно, он просто возвращается в своё привычное обличье — вечного недовольства и презрения к окружающим, как она и думала. Однако получается, что он привёл её к себе и позволил занять свою кровать, да даже выделил какое-то покрывало? А сам где спал интересно? Ведь другой подходящей мебели Сакура в этом жилище не наблюдала! Всё-таки нужно, наверное, поблагодарить… Быстро умывшись и снова пригладив волосы, она смело вернулась на кухню.              — Спасибо, Саске-кун, за гостеприимство, где мои вещи? — сказала Сакура, стараясь придать голосу как можно больше мягкости, а не хрипеть, будто простуженная.              — Бутылку ты выбросила ещё на улице, — изогнув бровь тихо процедил он, — все остальные вещи на тебе.              — Что? — тут же вспыхнула Сакура, подогретая брызнувшими на неё сейчас искрами сарказма. — Я имею в виду сумку… у меня там ключи от дома.              В ответ Саске лишь помотал лохматой головой, догадываясь что навряд ли напарница пытается обвинить его в краже, видимо, она просто ничего не помнит. Сакуре было невдомёк, что хоть внешне он и выглядел довольно спокойным, тогда как внутри у него всё клокотало от негодования. Ведь Сакура представляла себе вчерашнюю картину довольно праздно — она перебрала лишнего и очень устала, а заботливый товарищ сопроводил её до своего дома, уложил спать и прикрыл пледом. Но в реальности-то всё было совершенно не так!              Мало того, что Сакура лупцевала несчастного на чём свет стоит, так еще и пыталась обвинить во всех своих жизненных неурядицах, щедро сдабривая свою истерику слезами, криками и бессвязными речами. Она то проклинала его, то признавалась в любви, то снова обвиняла, при этом язык заплетался так, что половины было вообще не разобрать. В финале этого представления Сакура просто отрубилась, никак не реагируя на настойчивые попытки Саске привести её в чувства, да ещё и бубнила разную околесицу развалившись у него на руках, будто марионетка снятая с верёвок. Саске пытался не вслушиваться в тот бред, который выплёвывало периодами просыпающееся сознание Сакуры, только вот некоторые вещи были настолько откровенны, что не обратить внимание было нельзя.              За это утро, пока он ждал пробуждения буйной напарницы, Саске проклял себя последними словами, ведь то, что он от неё слышал, явно не предназначалось для его ушей, а только вгоняло Учиху в бешенство. Насколько нужно накачать себя алкоголем, чтобы не соображать, кто сейчас перед тобой? И ладно бы Сакура просто ошиблась с именем, это можно понять, но ведь нет! Она была уверена, что говорит сейчас именно с его престарелым сородичем и с жаром пыталась извиниться за какую-то свою «осечку»! Только вот за какую Саске так и не понял, а уточнять и расспрашивать, воспользовавшись полубессознательным состоянием Сакуры, посчитал выше своего достоинства. Как говорится — не хочешь услышать неприятный ответ, лучше не задавай вопрос… Но мысли в его голове поселились отнюдь не радужные, и теперь у него есть веская, в его глазах, причина недолюбливать нового родственника.              — Ладно, — вздохнула Сакура, поняв, что и так уже злоупотребляет добротой своего собеседника, но слегка огорчившись, что ей даже не предлагают чашку кофе, — пожалуй, пойду.              — Убегаешь? — донеслось в спину развернувшейся Сакуре таким тоном, что мурашки пробежались до самых корней волос. Она резко повернулась обратно, и, широко раскрыв глаза, уставилась на Саске в полном непонимании. Сейчас она смотрела на правильного Саске, на того, которого прекрасно понимала и узнавала. Как же ненадолго его хватило! А может, оно и к лучшему? Ведь такое поведение ей отлично знакомо и не выбивает из колеи своей непредсказуемостью.              — Я не убегаю, — негромко отозвалась Сакура, — спасибо тебе ещё раз за помощь, но мне пора. Что не так?              Действительно, а что же не так? Зачем Саске сейчас бросался едкими замечаниями, как сюрикенами? Чего ожидал? Что Сакура попросит остаться у него ещё или начнёт сама рассказывать, что же привело её вчера в такое состояние? Зачем он одёрнул её, и почему его язык сейчас бежал впереди мозгов? Ответ плавал на поверхности, только Учиха старательно пытался оттолкнуть его от себя и не дать укорениться — он хотел задержать Сакуру, но не знал как. Что бы вчера не произошло, но чувства, которые он испытывал, волоча на руках почти обездвиженную напарницу, были приятными. Ему хотелось сейчас поговорить с ней, побыть рядом хоть как-нибудь, и эти эгоистичные желания как раз и выхватили бразды правления у рассудительной части его сознания. Со стыдом, он ещё вчера признался сам себе, что ему понравилось проявлять заботу, и делать для Сакуры незначительные приятные мелочи. И теперь эта забота выкручивалась вот в такую извращённую форму.              — Ничего, — выплюнул Саске, — наверное, мне вчера нужно было вернуть тебя к нему!              У Сакуры от такого заявления поперёк горла встал неприятный комок, не позволяющий ответить хоть что-то. Она с недоумением уставилась на Саске, пытаясь разгадать причину такого агрессивного к себе отношения. Сакура досадой понимала, что выяснять подробности вчерашнего вечера у неё нет никакого желания, да и шансов тоже не много. К тому же, она считала, что раз Саске выручил её, значит, у него нет никаких объективных причин проявлять к ней такую неприязнь сейчас. И причём здесь вообще Изуна? От обиды и непонимания, ей хотелось бросить хоть что-то колкое в свою защиту.              — Мог бы просто бросить меня на какой-нибудь лавочке. Опыт-то у тебя есть… — собрав всю выдержку в кулак, тихо буркнула Сакура себе под нос и спешно направилась на выход, усиленно стараясь не разреветься.              Когда дверь захлопнулась, Саске устало откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Он мысленно корил себя за сказанные слова, смутно догадываясь, что перегнул палку и в который раз обидел Сакуру, пытаясь вывалить на неё свой гнев. А ведь он совсем недавно пришёл к выводу, что ему нужно наладить хоть какие-то отношения с бывшей напарницей, и постараться извиниться за прошлые ошибки. И как же быть теперь? Ведь он лишь добавил сейчас минусов к своему и без того неидеальному образу! Шумно втянув носом воздух, он обнаружил, что в отсутствии Сакуры, занимавшей все его мысли последние дни, думается намного проще, и даже появляется свободное место в очереди рассуждений о дальнейших планах.              Сегодняшний выходной день Учиха решил посвятить наведению порядка в своём жилище, чтобы отвлечься от назойливых ощущений своей вины, чему его самолюбие активно способствовало — подкидывало различные характеристики ретировавшейся Сакуры. Шумная, излишне эмоциональная, надоедливая, да ещё, оказывается, неблагодарная! Только вот привычного, набившего оскомину эпитета в этом списке уже не оказалось — раздражающая?.. Нет, не сама Сакура теперь раздражала Саске, а её изменившееся поведение по отношению к нему, её непонятно откуда взявшаяся возможность дать отпор! Да она даже предложила забыть о существовании друг друга — в пьяном бреду ли, но ведь такая мысль посетила её! Отставив в сторону собственноручно заваренную кашу из противоречивых и незнакомых чувств в своей голове, Саске направился в спальню, чтобы замести все следы пребывания вздорной сокомандницы в его логове.              ~~~              Свежий воздух и тёплое октябрьское солнце благотворно влияли на душевное состояние растрёпанной Сакуры, и она медленно бродила по площади, лелея надежду обнаружить свою пропажу. Затем Сакура отправилась к месту их с Изуной импровизированного пикника, ожидая, что раз этот уголок не был особо популярен, то есть какой-то шанс найти там злополучную сумку. Однако кроме остатков скромной трапезы, ничего отыскать не удалось, а значит, оставался последний вариант. Возможно, Изуна догадался о важности этой вещи и взял её? Сакуре проверять свою догадку вовсе не хотелось. В её памяти ещё слишком отчётливо хранились подробности вчерашнего провала. Да и не было в сумке ничего особо ценного, собственно!              Запасные ключи всегда были припрятаны в рабочем кабинете, и попасть в квартиру не составит труда, только вот сумочка была подарком её лучшей подруги на шестнадцатилетие, привезённым той откуда-то из далёкой миссии. Вот уж Ино обязательно заметит пропажу и обидится, а Сакуре не хотелось навлекать на себя неудовольствие ещё одного человека из-за своей неаккуратной попытки «расслабиться». Мысленно пообещав себе, что больше алкоголь она не возьмет даже в руки, Сакура направилась в сторону квартала Учиха. Нет никакого смысла пытаться не попасться на глаза его единственному жителю, ведь рано или поздно они всё равно столкнутся. И лучше бы Сакуре сейчас сделать вид, что всё в порядке — вот таким скорым визитом после своей оплошности. Или ей просто хотелось увидеть Изуну?              Погрузившись в собственные мысли, Сакура не заметила, как уже прошла высокие ворота, служившие входом в остатки некогда красивого и таинственного квартала, и она не спеша направилась в сторону нужного дома. Сакура собралась с силами, нацепив на лицо маску беззаботности, и уверенно постучала дверь. Постояв так некоторое время и не заметив никакой реакции хозяина дома, она снова постучала, уже сильнее и настойчивее и, наконец, услышала приглушённое ворчание, грохот и топот шагов по ту сторону двери. Когда на пороге появился Изуна, Сакура слегка опешила от его внешнего вида и даже забыла свой репетируемый по пути сюда монолог.              Лицо и руки Учихи были перемазаны чем-то непонятным — то ли это была сажа, то ли пыль. В его волосах запуталась паутина, глаза слезились, а нос был красным и распух. При этом выражение красивого лица было крайне недовольным, а брови сведены к переносице, когда он резко распахнул дверь, дабы выяснить личность своего, судя по всему отвлекающего от важных дел, гостя. Однако увидев перед собой Сакуру, Изуна тут же расплылся в улыбке и резко схватил её за руку, буквально втащив в прихожую.              — Здравствуй, — радостно начал он, — как хорошо, что ты пришла, пошли — поможешь.              И безо всякого спроса потащил изумлённую Сакуру вглубь дома.              — Подожди, — она было начала упираться и попыталась освободить руку от крепкой хватки подозрительно обнаглевшего Изуны, — куда ты меня тащишь? И что вообще с тобой случилось? Привет, кстати.              Сакура настолько опешила от его расхристанного внешнего вида и слишком активного поведения, что совершенно позабыла о цели своего визита. Она заинтересованно уставилась на Изуну, ожидая разъяснений. Тогда Изуна немного ослабил хватку и прекратил волочь Сакуру за собой.              — Я планирую привести в порядок здешний чердак, — в спешке начал он, — потому как оттуда постоянно доносятся странные звуки. Похоже, там поселились летучие мыши, но как только я поднимаюсь туда, то начинаю кашлять и чихать. Я хочу, чтобы ты мне помогла и поднялась проверить, что там. Распугай их как-нибудь, а я открою окно снаружи.              Сакуре казалось, что удивлять её и вгонять в ступор, видимо было теперь любимым хобби её нового знакомого. Даже Наруто своими выходками настолько не обескураживал её, как это с завидной регулярностью проделывал Учиха. Кроме того, в его поведении не наблюдалось ни единого признака обиды или недовольства, что очень обрадовало Сакуру. Но всё-таки она не особо горела желанием лезть на пыльный, судя по извозившемуся Изуне, чердак и заниматься распугиванием ни в чём не повинных животных.              — Так сделай клона, — неуверенно попыталась отвязаться Сакура.              — Да пробовал, — обречённо пробубнил Изуна, — с ними происходит то же самое, — он очертил рукой вокруг лица и шмыгнул носом.              — Не простудился ли ты, — настороженно отозвалась Сакура, резко включив режим медика и нахмурившись.              Она, согласно профессиональной привычке, потянула ладонь к лицу неудачливого живодёра, с целью проверить его на наличие температуры. И уже почти приложила руку к его лбу, как внезапно её будто пробил электрический разряд, живо всколыхнув вчерашние воспоминания. Вчера вечером она почти так же тянулась к Изуне, но с совсем другими целями. Да что такое! Ей теперь даже спокойно прикоснуться к нему не выйдет по собственной инициативе? Главное не вызвать ответный приступ воспоминаний и у него, ведь объясняться за своё поведение второй раз за утро Сакуре было бы невыносимо.              — Температуры нет, — задумчиво пробормотала она, всё-таки шлёпнув свою ладошку Учихе на лоб и прикусив губу, — не аллергия ли у тебя?              — Чего? — нахмурился Изуна, услышав незнакомое слово, звучавшее как-то угрожающе.              — Аллергия! Непереносимость определённых веществ, часто она проявляется именно так. Тебе нужно умыться и постараться не контактировать с источником раздражения, — поучительно заключила Сакура. — Хорошо бы, конечно, ещё принять лекарство… Проще говоря — не ходи туда, где живут летучие мыши. Сейчас тебе нужно удалить частички их шерсти или кожи, уж не знаю, что там вызвало реакцию, с рук и лица, желательно вымыть всё с мылом.              Изуна лишь недоверчиво приподнял бровь, но решил послушаться своего лечащего врача, ведь касаемо здоровья Сакура его пока не подводила. Он исполнил предложенное, привёл себя в порядок, и они вновь вернулись к реализации его затеи.              Когда крылатые захватчики были с успехом выселены с чердака, Сакура вспомнила, наконец, о цели своего визита.              — Вчера я, кажется, оставила свою сумку, — стушевавшись, начала она, — ты случайно…              — Забрал, конечно, — перебил её Изуна, ни капли не поменявшись в лице, тогда как Сакура вновь начала покрываться красными пятнами от накатывающей неловкости. — Я и фрукты твои доел, очень вкусно, — крикнул он уже из другой комнаты, отправившись за хозяйственно прихваченной им находкой.              Удивившись столь обыденной реакции, Сакура облегченно выдохнула, ведь самая трудная часть её миссии осталась позади. Сейчас она вернет свою вещь, попрощается и отправится, наконец, домой, смывать с себя всю усталость вчерашнего дня. Ей уже не терпелось вернуться в свою уютную квартиру и отгородиться от всех забот, доставленных сегодня общением сразу с двумя представителями клана Учиха. Хотя общение со вторым ей было намного приятнее и даже принесло долгожданное чувство облегчения. Однако один любопытный и очаровательный ниндзя, с искрящейся хитростью в глазах, слегка скорректировал её идеальный план.              — Куда ты так шустро убежала вчера? — с фирменным невинным выражением лица уточнил Изуна и протянул сумку хозяйке, но не выпустил из рук, дожидаясь ответа.              Сакура лишь опустила глаза, раздумывая, что же сказать, и одновременно вспоминая, что её собеседник довольно искусный переговорщик. Навряд ли он сейчас задавал праздный вопрос, несмотря на беззаботную мордашку.              — Я перебрала вчера, похоже, — начала обтекаемо оправдываться Сакура, — ты был прав, в алкоголе нет ничего хорошего…              — Вот поэтому я его и не люблю, — назидательно парировал Учиха, вцепившись в сумку Сакуры, которую она отчаянно пыталась вытянуть из его рук. Сакура поняла, что он ждёт совсем других объяснений, и, неожиданно для самой себя, выпалила:              — Извини меня, я первый раз столько выпила! Может, вино было какое-то крепкое, или я устала очень, не знаю! Прости, что назвала тебя… ну ты понял. И за поцелуй тоже прости…              Изуна лишь наигранно приподнял брови и задумался, возвращая Сакуре её законную добычу.              — Так это поцелуй что-ли был, — протянул он, — теперь понятно. Знаешь, да меня Мадара в детстве крепче в щёку целовал, так что извиняться не за что. И ты далеко не первая, кто назвал меня этим именем, я привык уже…              Сказать, что такое откровение выбило у Сакуры из головы все адекватные мысли — это ничего не сказать! Как бы она не старалась смириться с неординарным поведением Учихи, но у него похоже было припасено ещё немало способов лишить Сакуру возможности сказать хоть что-нибудь! Из-за чего она молча уставилась на Изуну, натужно переваривая услышанное. Она ведь верно его расслышала? Кроме того, она, конечно, ожидала различной реакции на свои вчерашние выкрутасы, но обвинений в её дилетантстве среди них точно не было!              Изуна несколько секунд с интересом разглядывал введённую в ступор собеседницу. Это уже стало своего рода развлечением — вот так ошарашивать её и наблюдать за сменой эмоций на её невинном и довольно милом личике. Постояв для приличия ещё немного с каменным выражением лица, Изуна всё-таки не выдержал и усмехнулся. А потом просто прыснул со смеху, подходя ближе и заглядывая ей в глаза.              — Да шучу же, что ты так реагируешь? — жалостливо пробормотал он. — Чего ты такая доверчивая?              — Шутишь? — медленно и злобно проскрипела Сакура, тщательно стирая в уме ярко нарисованные «добрым» воображением картинки. — Про всё? — выдавила она, просто не в состоянии нормально сформулировать вопрос, отчего язык выдал вот такое глупое уточнение. Она, конечно, была рада, где-то в глубине души, что Изуна уже способен шутить по поводу Мадары, а значит, начал отпускать свою боль из-за случившегося. Но, в то же время, ей было слегка жаль саму себя, потому как становиться объектом постоянных издёвок она не планировала.              — Только про брата, остальное правда, — вздохнул Изуна, слегка улыбнувшись, — меня многие путают с твоим Саске, я прекрасно понимаю почему, и считаю, что скоро это прекратится. Когда я восстановлю великое имя своего клана и верну почтительное отношение к своей фамилии, то уже его будут путать со мною, — гордо заключил он. — А целоваться ты и правда не умеешь, тут я тоже не шутил, — уже тише добавил он.              Что-то внутри Сакуры треснуло от его заносчивого заявления, и ей стало не по себе. Что за надменность вспыхивает в глазах членов проклятого клана при одном лишь его упоминании? Откуда такая неимоверная гордость и стремление к признанию? Сакура, конечно, прекрасно знала историю, и могла понять все нюансы воспитания детей в прошлом, когда принадлежность к клану была практически основой существования, но ведь сейчас Изуна был осведомлён, что произошло потом! Конечно, он не в ответе за все проступки своих соплеменников и может гордиться собой после того, как усмирил старшего брата, но всё-таки! Разве это было его заслугой — родиться в таком великом и жестоком клане, получив в награду, лишь по праву рождения, их уникальные и смертоносные глаза? Нет. Это лишь везение, хотя ещё неизвестно, везение ли? Ведь принадлежность к такому древнему, знатному роду накладывает глубокий отпечаток и совершенно не оставляет выбора, как шиноби должен прожить свою жизнь. В чём-то, ей было даже жаль вот таких клановых детей, жизнь которых, ещё с утробы матери, была расписана наперёд. Хотя, в прошлом это явно было огромным подспорьем и элементарно увеличивало шансы на выживание.              Она с горечью почувствовала давящее на сердце ощущение сочувствия из-за нелёгкой судьбы Изуны. Вспоминались все их предыдущие встречи и длинные разговоры, когда она краешком глаза замечала глубокую тоску в его чёрных, бездонных глазах, даже когда он улыбался. Казалось, ей удавалось осторожно заглянуть за этот блестящий, отполированный фасад уверенности в себе и беззаботности, и увидеть за ним маленького, беспомощного ребёнка, который потерял сначала почти всю свою семью, а потом лишился даже привычного для него места, в котором он умел жить.              Изуна сейчас сильно напоминал ей Саске, но уже не внешним видом, а тем, как жестоко судьба поиграла с ними обоими, оставив в качестве развлечения лишь злость и одиночество! Только вот Изуна, похоже, не стал объедаться таким противоречивым угощением, в отличие от её бывшего напарника, а активно старался выбраться из разъедающего душу болота ненависти ко всему и жалости к себе. Возможно, то, что Мадара остался с ним рядом и спасло Изуну от падения в эту бездну бездушия и мести? Но ведь у Саске тоже были близкие, пусть и не родные по крови люди. Наруто, Какаши-сенсей, на худой конец, сама Сакура… Они были готовы протянуть ему руку в тот ужасный момент, когда его жизнь разорвалась пополам, только он жестоко оттолкнул эти руки… Тут Сакура тормознула поток этих грустных размышлений, осознав, что уже сравнивает себя с Мадарой, и развернула его в сторону своего нового друга.              То, как Изуна тянулся к ней, словно обделённый заботой нелюбимый ребенок тянется к любому, кто окажет хоть какое-то внимание, безусловно очень льстило Сакуре. Её восприятие этого удивительного шиноби просто раскалывалось на две совершенно неодинаковые части. Безжалостный, хладнокровный воин, один из сильнейших представителей одного из величайших кланов в истории, обладающий силой одним лишь взглядом вывести из строя целый отряд противников… Но, в то же время, весёлый и даже озорной молодой мужчина, не стесняющийся показать свою неосведомлённость в чём-то, и спокойно, не ущемляя своей гордости, принимающий помощь. Да он даже способен посмеяться над самим собой! Изуна был одним большим сгустком противоречий, которые удивительным образом дополняли друг друга!              Плавая в океане мыслей о судьбах древних ниндзя Сакура и не заметила, как один из них оказался слишком близко к ней и снова, в который уже раз, схватил её за руки.              — Помнится мне, мы договаривались, что ты научишь меня своим техникам, — прищурившись, начал Изуна. — Раз все дела закончены, можем начать.              — Ну нет, — помотала головой выползающая из недавнего ступора Сакура, — сейчас у меня сил на это нет. Да и сперва я должна проверить каков твой контроль над чакрой. Ещё неизвестно, получится ли…              — Я готов, проверяй, — доверчиво уставившись на неё, пробормотал Изуна. Он совершенно не представлял, что Сакура будет с ним делать, но был готов ко всему. Пока его общение с этой забавной и в чём-то нелепой куноичи заканчивалось только по-хорошему. Было даже интересно.              — Это не так просто, нам нужно что-то… что-нибудь… — прикусила губу Сакура, оглядываясь по сторонам и задумываясь сразу о двух вещах: какую бы проверку ему устроить в будущем, чтобы это было безопасно, и как бы отвертеться в данный момент от настойчивого Учихи? — Давай лучше я хорошо всё обдумаю, и тогда начнём пробовать, согласен? Только не сегодня, я действительно вымоталась…              — Согласен, тогда сегодня я буду тебя учить, мы ведь договорились помогать друг другу? — предложил Изуна.              — Вести переговоры? — смущённо промямлила вспыхнувшая как праздничный фонарик Сакура. Она отчётливо вспомнила, при каких именно обстоятельствах они заключили такое соглашение.              На что Изуна медленно помотал головой в отрицании и осторожно приобнял Сакуру за плечи, прижимаясь губами к уголку её приоткрытого от изумления рта. Затем он оставил довольно невинный поцелуй уже на её губах, и, не давая опомниться, прижал Сакуру к себе ближе, уже более властно захватывая своими губами её. Он требовательно провёл языком между и так приоткрытых в удивлении губ Сакуры, открывая себе ещё больший доступ, и чуть наклонил голову набок, шумно втянув носом воздух, после чего начал смелее изучать её рот изнутри.              Оцепенение вернулось к Сакуре в троекратном размере и не позволяло ей никак отреагировать на происходящее. Она просто застыла на месте, продолжая прижимать к груди несчастную сумочку, материал которой был готов растрескаться от того, насколько сильно Сакура впивалась в неё ногтями, пытаясь совладать с эмоциями. Вся ситуация была до невозможности странной, Сакура замерла, словно заколдованная, пытаясь усмирить тот ураган противоречивых чувств, который сейчас заполнял её без остатка.              ~~~              Несмотря на то, что у основной части деревни сегодня был выходной, Какаши медленно плёлся в сторону кабинета Хокаге, мучительно обдумывая в голове предстоящий разговор. В течение месяца ему предстояло сесть в это кресло и взвалить на свои плечи заботу обо всех жителях родной деревни. Он прекрасно понимал, насколько устала и морально вымоталась на этом посту Цунаде, особенно после этой страшной войны. Однако и он устал не меньше, но отказаться просто не мог — не имел права. Хоть Какаши и думал, что совершенно не достоин этого звания, ведь считал себя не особо прозорливым и удачливым руководителем, памятуя о своём полном провале в роли наставника, но, всё-таки решил принять эту почётную роль и дать людям спокойно вздохнуть, не переживая, что они осиротели без Хокаге. Он отлично помнил состояние нервозности и общего замешательства после гибели Третьего, когда пост был свободен довольно продолжительное время. То, что Цунаде так или иначе уйдёт, лишь вопрос времени, и раз он, во второй уже раз, оказался подходящим кандидатом, то так тому и быть.               Какаши кивком поприветствовал выходящего из кабинета Сая, и вошел в не до конца прикрытую дверь.              — Добрый день, — с порога начал он, — что говорит Сай? Всё прошло гладко?              — Да, всё отлично, без происшествий. Похоже, людям и вправду было необходимо расслабиться, конфликтов не наблюдалось, народ даже ещё больше сплотился, — усмехнулась Пятая, сложив руки крестом на груди. — Я хотела поговорить с тобой… даже не так, я хотела посоветоваться, по поводу Учихи…              — Которого из? — улыбнулся Какаши.              — Свеженького, — буркнула Цунаде, — ещё тогда, в полевом лагере я попросила Орочимару попытаться ограничить его способности, что он с радостью исполнил. Однако ключ, который оставил мне этот старый… короче, он не сработал до конца, и теперь у парнишки заблокирован Мангекьё. Когда он обо всём узнал, то надавил на меня! Нет, он, конечно, в чём-то прав, — пыталась самооправдаться она, — только вот не хочу я терять его доверие к Конохе, понимаешь меня?              — Согласен, — уверенно кивнул Хатаке, — так проблема в чём?              — А проблема в том, что я понятия не имею куда подевался этот чешуйчатый прощелыга! — рявкнула Пятая, будто перед ней стоял не её преемник, а как раз таки провинившийся бывший товарищ.              — Зря мы отпустили его так просто, — размышлял Какаши. — Но ведь Тензо отправили наблюдать за ним сразу же? Он не выходил на связь?              — В том-то и дело, что он как-то умудрился упустить его, — Цунаде устало прикрыла глаза и откинулась в кресле, — этот хитрец и не таких шиноби вокруг пальца обводил… Ты не подумай, что я его опасаюсь. Я просто уверена, что Орочимару не замышляет ничего дурного, а если и соберётся, я своими руками его придушу на этот раз! По последним данным от Ямато, он направлялся вместе с попутчиками, ну, своими подручными, в сторону бывшей деревни Звука, а дальше след теряется… Какаши, давай, начинай принимать бразды правления, даю тебе полную свободу, будешь заменять меня в первой половине дня, все полномочия передаю! — громким уверенным тоном воскликнула Цунаде, выходя из-за стола и указывая раскрытой ладонью на своё кресло. — Мне ещё нужно посетить сегодня госпиталь, — почти шёпотом добавила она.              — Как он кстати? — осторожно уточнил Какаши.              — Без изменений. Без сознания, но жив, и я до сих пор не могу понять, почему, — пробормотала Цунаде, сморщившись от неприязни.              — Ясно, — тихо ответил Какаши. — По поводу Орочимару. Я предлагаю совместить его поиски с нашей задачей по новому формированию отрядов шиноби, ведь многим командам теперь не хватает людей, их следует пересобрать, — грустно заключил он, не вдаваясь в и без того понятные всем причины резкого поредения отрядов. — И начать бы мне хотелось с моих любимых учеников…              — Сакуру не отдам, даже не думай! — вспылила Пятая. — Если за этот месяц, пока я ещё у власти, мне не удастся решить эту проблему в госпитале, мне придётся передать всё ей, как лучшему иръёнину страны! Ты хочешь отправить её команду искать Орочимару?              — А почему нет? Всё-таки это не совсем обычная миссия, учитывая все обстоятельства. Нужен кто-то, кому мы можем рассказать все подробности…              — И кто-то, кто имеет хоть какое-то представление, где его искать, — усмехнулась Цунаде.              — А какова вообще цель его поисков, кроме возобновления слежки? Нужно с ним просто поговорить, забрать у него нужный ключ или привести его в Коноху?              — Эх, если бы я знала, — в отчаянии выпалила Цунаде, — я, конечно, очень благодарна ему за помощь, но почему с ним вечно всё идет через задницу? Я даже не понимаю, намеренно ли он подсунул мне лишь половину ключа! Хотя о чём я, конечно, он сделал это специально! Даже почти сдохнув и вернувшись он продолжает меня выводить! — прорычала она, сжав руки в кулаки и скрипя зубами от злости. — Значит так, когда найдёте, нужно ему более доходчиво объяснить, что он должен оставаться под наблюдением, а не бегать от наших агентов, испаряясь неизвестно куда! Пусть твой Тензо хоть живёт с ним вместе, но глаз не спускает!              — Понял, — усмехнувшись такой бурной реакции, ответил Какаши. — Значит, отправим на его поиски Саске, Наруто, поскольку он увяжется так или иначе, и… Изуну? Но Саске запрещено появляться в других странах, а Изуна только-только начал вникать во все нюансы нашего времени, не уверен, что это хорошая идея. Если, конечно, Орочимару не нужен будет непосредственно он сам для снятия блокировки… — вслух рассуждал Какаши. — Хотя Саске единственный, кто примерно знает расположение всех убежищ, с ним поиски будут намного быстрее…              — Развлекайся, — обречённо вздохнула Цунаде. — Мне пора в госпиталь, — она поспешно удалилась из кабинета, оставив Какаши в одиночестве и позволив ему начать примерять возлагаемую на него в будущем ответственность.              Как бы Цунаде не радела за свою деревню, она отлично понимала, что её сил уже не хватает на взвешенное принятие решений, отчего стала довольно вспыльчивой. Примером этому как раз и служила её промашка, когда она отчего-то доверилась бывшему напарнику и создала этим лишние проблемы многим людям. Кроме того, Цунаде прекрасно понимала, что засиделась в этом кресле, ведь почувствовав однажды пьянящий аромат свободы, от него очень сложно впоследствии отказаться. Он будет постоянно манить тебя, зазывая в свои уютные объятия безмятежности и беспечности.              Ещё во время войны Цунаде приняла решение передать свой пост, ведь не было смысла вцепляться в это кресло до побелевших пальцев, да и зачем? Потешить своё самолюбие титулом Хокаге? Ей это было чуждо, к тому же, других титулов у неё предостаточно, никогда она за ними не гналась. Хоть и со стороны её уход мог показаться трусливым бегством от послевоенных проблем, но на деле это и было высшим проявлением заботы и любви к деревне. Управлять Конохой должен человек наиболее эффективный и способный её защитить. Тем более, Цунаде осознавала, что Хатаке Какаши на этом посту лишь промежуточный вариант, пока одно голубоглазое недоразумение не повзрослеет и не отрастит себе хоть килограммчик мозгов. В то, что этот титул может достаться его угрюмому напарнику Цунаде не особо верила, но жизнь не переставала её удивлять, несмотря на преклонный возраст, а значит, случиться может всякое. И она обязательно вернется в деревню, пусть через несколько лет. Годы, проведённые в роли Хокаге, выстроили в её сердце отдельную комнатку, куда она заботливо поместила все воспоминания и ценные для неё эпизоды из этого неоднозначного периода своей жизни…              ~~~              Выполнять приказы, похоже, намного проще, чем их отдавать. Конечно, как опытный джонин, Какаши прекрасно умел составлять планы и выстраивать стратегии, но всё это почти всегда касалось миссий или сражений, а в дела по управлению деревней примешивалась ещё и политика. Нужно взвесить все за и против, ведь как бы не была Цунаде уверена в бывшем напарнике, оставлять безо всякого присмотра бывшего опасного преступника, особенно когда Коноха уже и так поручилась за одного такого же, было бы безрассудно. Да, Орочимару помог им на войне, и даже больше чем помог. Без его Эдо Тенсей неизвестно, как бы всё обернулось, и выжили ли бы они вообще, также он спас и саму Принцессу Слизней, и даже сражался на стороне Альянса…              Как бы то ни было, Какаши не мог поверить во вмиг подобревшее сердце опального саннина и не понимал причин его внезапного альтруизма. Выгода… Должна быть выгода! Орочимару не стал бы делать ничего просто так, и, вероятно, имел какую-то, цель соответствующую его разнонаправленным действиям. При этом, Орочимару сначала легко согласился на такое ненавязчивое наблюдение за своей персоной, а следом внезапно исчез без предупреждения. Подозрительно и странно? Да не то слово! Какаши с сожалением признавал, что разгребать все послевоенные проблемы придётся не один год. Предательство, трусость, корысть, жадность — какие еще уродливые стороны человеческой души подсветила и вывернула наружу эта страшная война?              Отложив философские рассуждения на потом, будущий Рокудайме принялся за разработку плана предстоящей миссии по приведению в чувство одного невыносимого саннина. В том, что частью отряда должен стать Саске Учиха сомнений не было, ведь запрет на появление в других странах касался лишь Пяти Великих наций, кроме его родной Конохи. О прочих деревнях и нейтральных территориях речи не было, как следствие, Какаши имел полное право отправить Саске туда. Хатаке очень сомневался, что Орочимару осядет в одной из больших стран, подвергая себя риску быть обнаруженным, а значит, явно будет рыть себе нору в каком-нибудь захолустье. И, для начала, они обязаны были проверить его прежние убежища, хоть Какаши и довольно смутно представлял, сколько таких существовало в мире.              Параллельно с этим он решал, как же поступить с шаринганом новоиспечённого Учихи, учитывая новую для себя информацию. Послать его туда же? А что если поиски не увенчаются успехом? К тому же, он прекрасно видел довольно натянутые отношения соклановцев и размышлял — пойдёт ли совместная миссия на пользу или во вред? Ещё не хватало им кровавых семейных разборок шаринганистых родственников, к тому же за пределами деревни! Поручиться он не мог ни за одного из них, ведь толком и не общался с ними обоими.              Единственный, чья кандидатура не вызывала сомнений — это, конечно, надежда и опора всей Конохи, неугомонное блондинистое чудо — Узумаки Наруто. Этот явно вызовется добровольцем, как только пронюхает о такой захватывающей миссии своего лучшего друга. И, дабы сохранить драгоценное время и подходящие к концу нервные клетки, Какаши решил, что отослать Наруто развеяться будет идеальным вариантом. К тому же, это должно положительно отразиться на Саске. Ведь как бы Учиха не старался морщить нос и хмурить брови, он рад воссоединению со старой командой — это было очевидно.              Времени привлечь Сакуру к такой далёкой и, в перспективе, довольно долгосрочной миссии, у него оставалось немного. После отбытия Цунаде на долгожданную пенсию, она навряд ли задержится в Конохе хоть на день, и, следовательно, Сакура заменит её в их щекотливом деле, о котором знали лишь Хокаге и её преемник. Да и не особо пригодятся навыки Сакуры в таком задании, как выслеживание и переговоры. Единственной причиной, по которой Хатаке стремился подключить бывшую ученицу к поискам было то, что Сакура чудесным образом нашла общий язык с Изуной, и, похоже, стала одним из немногих людей, если вообще не единственным, кому он доверился в новом для себя месте. Как бы противно это не звучало, но Какаши планировал использовать Сакуру как своего рода смягчающий фактор, надеясь на её умения плавно гасить возникающие в команде конфликты и сглаживать острые углы. К тому же, она будет тем человеком, который сможет объективно оценить душевное состояние новоприбывшего жителя Конохи. Ведь маленький колокольчик тревоги по поводу Изуны нет-нет да позванивал в седоволосой голове Какаши.              Он с удовлетворением вдохнул полную грудь воздуха и принялся расписывать на новеньком свитке все подробности готовящейся операции. Нужно было продумать все нюансы и роль каждого из участников, а также учесть двойственный характер задания: «Найти, выследить, поговорить, прибить…» То есть нет, конечно же, не так! Хатаке усмехнулся сквозь маску, выбрасывая из головы кровожадные мысли. «Найти, выследить, поговорить, объяснить необходимость наблюдения и последствия отказа, заставить отменить свои извращённые техники!» Теперь всё верно! Ещё было бы неплохо этой странной команде пересечься с бывшим подчинённым Какаши, которого планировалось перевести на постоянную службу в качестве соглядатая за змеиным учёным. Осталось только ознакомить всех членов новой команды с их целями, выслушать причитания, критику и недовольство, показать свой авторитет, заставив согласиться с его приказами, и отпустить на все четыре стороны в ожидании положительного результата. Сегодня Какаши решил не будоражить молодёжь, наверняка с размахом отдохнувшую на вчерашнем празднике, а тщательнее всё обдумать и подготовить убедительные аргументы в пользу своего плана. А отбиваться от бывших учеников, хоть и словесно, ему придётся, в этом Какаши был уверен.