A Cursed Blessing.

Это была ошибка. Честно говоря, вся его жизнь была ошибкой. По крайней мере, так считает весь клан Зенин, и Мегуми начинает думать, что они правы. Мегуми старался не зацикливаться на том, что случилось с его «простой миссией», а сосредоточился на полуразрушенном здании, перед которым стоял. Нобара и Юджи исчезли внутри несколько минут назад — это испытание Годзё для них. - Ты недавно был у Цумуки? Мегуми напрягается, не осмеливаясь взглянуть на Годзё, который печатает сообщение в телефоне. Он упомянул, что ему нужно связаться с Нанами-сэнсэем, чтобы «выбрать» что-нибудь перекусить. Мегуми очень надеется, что это не очередные сладости. - А что такое? - Отвечает он. Годзё пожимает плечами. - Я хочу приехать в следующий раз с тобой. Поменяем ей цветы, заодно посмотрим, изменилось ли что-нибудь с её состоянием. Ногти Мегуми впиваются в ладони. - Обычно ты не приходишь. - Это потому, что я обычно занят поручениями от начальства. - Годзё отрывается от телефона, и Мегуми чувствует, как старший альфа наблюдает за ним. - Я забочусь о вас обоих, Мегуми. - Ты делаешь это, потому что мы замены тех детей, которых у тебя никогда не было? - Мегуми не понимает, почему так защищается. Он чувствовал себя нервно с тех пор, как Сукуна возродился в теле Итадори. Любой мог бы нервничать из-за древнего зла, монстра из легенд, но Мегуми не должен входить в число «любых». И всё же, когда эти красные глаза заглянули ему в душу, что-то глубоко внутри него вырвалось на свободу. Мегуми списал своё состояние на то, что он был слишком близок к такому могущественному альфе, как Сукуна, но, тем не менее, Годзё никогда не вызывал такой реакции. - Наверное, потому что он твой отец. - Подсказывает сознание, но он данную мысль не продолжает. - Может быть, ты и не мой сын по крови, а Цумуки — не моя дочь, но всё же вы — мои дети. - Тон Годзё не оставляет места для возражений. Мегуми не вздрагивает, когда проклятие прорывается через стену здания, и не замечает всего, что творится вокруг. Он слишком занят, снова и снова прокручивая в голове только что прошедший разговор, пытаясь найти какой- то скрытный смысл. Годзё явно что-то не договаривает. Одна из особенностей жизни с сильнейшим магом в мире заключалась в том, что со временем ты понимаешь его молчаливые намёки. Единственное, Годзё становился сентиментальным, когда чувствовал, что Цумуки или Мегуми находятся в опасности. Похоже, нынешняя опасность — это Принц Проклятий. Мегуми изо всех сил старается не смотреть в его сторону и не показывать никаких признаков страха. Шуку — это мини-Сукуна, хотя теперь, когда Король Проклятий заперт в теле Юджи, они даже практически одного роста. Однако по какой-то причине Шуку пугает гораздо меньше. Возможно это из-за его контракта с Годзё, но также Шуку больше похож на ребёнка, чем на угрозу, и эта мысль заставляет Мегуми впасть в ступор. Шуку жил веками, что само по себе делало его очень мощным проклятием. Он ни в коем случае не должен создавать у Мегуми впечатление, что нуждается в защите. Но то, как он сказал «Мама…». О партнёре Сукуны было известно немногое: только то, что он умер при загадочных обстоятельствах, после чего Сукуна одичал. Не было ни изображений, ни описаний — омега была сноской в ​​истории, единственное, что есть интересное в ней — это упоминание их связи с Сукуной и то, как её смерть повлияла на Короля Проклятий. Это было грустно, правда. У этого человека была целая жизнь вне страниц учебников истории, и никто даже не хотел о ней вспоминать, узнать больше. Жена Сукуны была опущена до стереотипной омеги, которая только и может, что стоять за своим альфой. Мегуми моргает, чувствуя на себе чей-то прожигающий взгляд, и поворачивается, обнаруживая, что Шуку смотрит прямо на него, игнорируя Годзё, который подробно рассказывает ему о расписании занятий. Колледж дзю-дзюцу работал не так, как другие учебные заведения. Конечно, все они были первокурсниками, но технически, они были и взрослыми. Однако это был их первый год в данной этой области, по крайней мере, для Юджи и Нобары. Мегуми же занимается проклятиями столько, сколько себя помнит. Шуку медленно моргает, оценивающе глядя на него. Да что такое с этим ребёнком? Назвать Нобару мамой… это было странно, и всё же Мегуми в некоторой степени его понимает. Возможно, Шуку думал, что любая омега была его мамой, раз он не смог запомнить её перед смертью. Возможно, он думал, что Мегуми тоже был его мамой, даже, несмотря на то, что тот - мужчина. Это идея была смехотворной не потому, что Мегуми не мог иметь детей в физическом плане, а потому, что он не смог бы с ними справиться. Он был бы ужасной матерью, если судить исходя из поведения его родных родителей. Мегуми отворачивается от проклятия, не замечая, как тот надул и вытянул губу вперёд, в ответ на этот жест.