На языке зверей

                          В ту ночь в Норе никто не спал. Да и некому было: Рон и Джинни вместе с Гарри попали в передрягу в Отделе Тайн, а мистер Уизли отправился им на помощь, как только узнал о случившемся. Получение сигнала от Ордена и его последующее отбытие близнецы не застали — у них было назначено с арендодателем на половину седьмого.       Место оказалось идеальным и сдавалось по смешной цене. Причина, конечно, была совсем не смешной: большинство заведений в Косом Переулке закрылись, предчувствуя беду, а новых не прибывало...       Это обстоятельство никак не отразилось на энтузиазме Фреда. Он считал, что лучшего момента для открытия лавки с приблудами для розыгрышей просто быть не может — в такие времена, мол, людям больше всего нужно веселье. Джордж, как водится, восхитился таким непрошибаемым оптимизмом и охотно его разделил. К тому моменту, как они осмотрели все залы, подписали контракт и внесли невозвратный залог в размере десяти галеонов, на город уже опустились сумерки. Они трансгрессировали и зашагали к Норе, шурша ботинками по гравию.       — Ну что, Джорджи, — весело воскликнул Фред. — Отметим это дело бутылочкой сливочного пива?       — Я уже боялся, что ты не предложишь!       Внутри, конечно, им стало не до празднования. Когда мать рассказала о случившемся, Фред и Джордж расположились в гостиной, поглядывая на входную дверь и отстукивая пальцами по всем возможным поверхностням. Периодически кто-нибудь из них вставал, чтобы покружить по комнате, или отпускал вялую шутку. Миссис Уизли в это время усиленно намывала кухню, и без того практически стерильную, а еще выговаривала нотацию на тему их исключения — уже в сотый, наверное, раз.       — Не могу поверить, что вы бросили школу, — причитала она. — Да в такое-то время! Амбридж не будет директором вечно, вы же это понимаете. Почему вы не могли дождаться, пока все уляжется?       — Вы хотели сказать, матушка: дождаться, покуда она нас усыпит, — невозмутимо поправил Фред.       — Как щенят, — добавил Джордж.       — Прекратите! Вы прекрасно знаете, как упорно ваш отец работал ради того, чтобы обеспечить вам достойное будущее. И вот как вы решили ему отплатить — схлопотать отчисление на последнем курсе! Что вы теперь будете делать, позвольте узнать?       — Много чего, — хором ответили близнецы, заговорщицки подмигивая друг другу.       Просторы свободного мира манили их, обилие возможностей кружило голову. Подготовка к открытию магазина шла полным ходом, а кроме того... они собирались очень скоро наведаться к Астре. Гарри не так давно приезжал к Сириусу в Гнездо, уж он-то не откажет и поделится гостевой меткой, ну а добраться до Шотладии — плевое дело, три с половиной часа на метле.       — Что-то долго они, — заметил Джордж, украдкой поглядев на часы. Близилась полночь, а из Министерства по-прежнему не приходило вестей.       — Это ничего, — отмахнулась миссис Уизли, хотя по глазам ее было видно, что она тоже немало встревожена. — Все будет в порядке! В Отдел Тайн направились все, включая Дамблдора. Гарри будет в поряке. И Джинни, и Рон. И папа тоже будет в порядке. Все будут в порядке...       Неясно было, кого она пытается в этом убедить, сыновей или саму себя. На мгновение в комнате стало слишком тихо: даже потрескивание поленьев в камине казалось излишне вызывающим. Фред и Джордж переглянулись с беспокойством.       И тут в окно, выходящее на сад, что-то оглушительно врезалось, не разбив стекло лишь каким-то чудом. Все трое одновременно вздрогнули. Фред вскочил, вцепившись пальцами в подлокотник, миссис Уизли замерла, вскинув голову, а Джордж машинально подался вперед.       — Ворон! — хором воскликнули близнецы — и бросились к окну, чтобы распахнуть его настежь. Старшего из питомцев Астры, Кроноса, они признали сразу. Его тень заслонила комнату почти целиком, прежде чем он тяжело ввалился внутрь и приземлился в ее центре, хлопая могучими крыльями.       Ворон разжал клюв и на пол, глухо отстукнув, упала костяная маска, украшенная одним оленьим рогом; некогда был и второй, о чем свидетельствовал неаккуратный слом бугорка справа. Фред взмахнул палочкой, поднимая маску в воздух с помощью телекинетического заклинания. При близком рассмотрении оказалось, что задняя поверхность кости покрыта кельтскими рунами.       Никто из них прежде не встречался с членами Друидской Песни лично, но многочисленные рассказы, гулявшие в рядах Ордена, помогли угадать хозяев атрибутки безо всяких справочников.       — Где сейчас миссис Максвелл? Профессор Дамблдор? — напряженно спросил Джордж у матери. Мысль о том, что Астра попала в беду, вызывала нестерпимое желание сорваться на поиски прямо сейчас, но он все-таки решил дать шанс позаботиться об этом взрослым.       — Все в Министерстве... — разбито проговорила миссис Уизли. — Дейдра, Сириус, Кингсли, Тонкс и остальные, и Дамблдор тоже направляется туда... Ах, как это все ужасно! Сначала Гарри, теперь Астра...       Она содрогнулась, словно вообразила себе что-то страшное, и закрыла лицо руками. Фред приобнял мать, чтобы хоть как-то успокоить. Братья многозначительно переглянулись: они оба знали, что должны делать, и понимали, это это непременно ее расстроит.       — Мама, — сказал Фред, слегка сжимая ее плечи. — Ты же бывала у Максвеллов? Сможешь поставить нам гостевые метки?       Миссис Уизли отняла руки от лица и испуганно посмотрела на него.       — Вы... вы же не собрались в самом деле идти туда?       — Мы должны идти, — уверенно сказал Джордж.       — Но мы не знаем, что там произошло! Вдруг это ловушка? Дамблдор, он...       — ...очень занят, — жестко перебил Фред. — И вряд ли скоро освободится. Несколько часов могут стоить кое-кому жизни. Джордж верно говорит, мы должны пойти.       — Почему вы? — негодующе воскликнула миссис Уизли. — Вы всего лишь дети!       — Потому что я люблю ее, — заголосил Фред, не выдержав. — Люблю, ее ясно? — он развернул мать к себе лицом и энергично встряхнул. — Как вы все не можете понять, ведь я люблю Астру Максвелл! Извините великодушно, но я спасу ее, чего бы это не стоило! И вы, матушка, не встанете на пути нашей любви!       С минуту миссис Уизли обалдело хлопала глазами, потом открыла рот, чтобы что-то сказать, но не подобрала слов. В отчаянии и беспомощности она посмотрела на Джорджа, словно надеялась воззвать к его здравомыслью, но тот сделал вид, что копается в карманах и не прислушивается к этому спектаклю.       — Непостижимо, — сказала она, наконец.       — Так ты нам поможешь?       Миссис Уизли вздохнула и смерила сыновей долгим строгим взглядом. Кронос пронзительно закаркал и закружился на одном месте — Джордж готов был поспорить, что велит им поторопиться на своем птичьем языке.       — Ну хорошо, — медленно произнесла миссис Уизли. — Вот как мы поступим: вы отправитесь по следу Астры и постараетесь выяснить, где она. Никаких драк! Никаких сумасбродств! Если найдете какие-нибудь зацепки, отправьте сюда ворона — думаю, он справится лучше нашей Стрелки... Я попробую связаться с Орденом.       — Лучшая мать на свете! — хором воскликнули Фред и Джордж — и одновременно закатали рукава, протягивая руки.       — Не так быстро, — она сверкнула глазами. — Сперва дадите непреложный обет.       — Не понял? — Джордж округлил глаза.       — Обет, я сказала.       — Матушка, — Фред был потрясен не менее, чем его брат. — Вы что же, собрались связать нас узами смерти, чтобы уберечь от смерти?!       — Такое чудесное баловство с клятвами могло прийти только в голову женщине, породившей нас на свет, — хмыкнул Джордж.       Миссис Уизли уперла руки в бока.       — Я ваша мать! И я хорошо знаю, что договариваться с вами бесполезно. Ничто на свете не удержит вас от глупых поступков, но вот страх смерти — может быть. Если вы не согласны, то вполне можете остаться дома.       — Что вы, матушка, — церемонно ответил Фред. — Раз вы настаиваете, мы готовы принести любые клятвы. Ведь мы совершенно точно не задумали ничего, что могло бы вас огорчить! Разве не так, Джорджи?       — Все именно так, брат мой, — пропел Джордж. — Мама, с какого сына вы желаете начать — с правого или с левого?       Менее чем через десять минут, завершив все необходимые манипуляции, Фред и Джордж поочередно бросали летучий порох в каминное жерло и произносили название пункта назначения — "Гнездо в Кроу Хайгландс"; свежие гостевые метки, оставленные палочкой миссис Уизли, подпекали им обоим кожу чуть ниже локтя.       Выйдя из камина в гостиной Максвеллов, Фред энергично встряхнулся и повел плечами. Помещение выглядело совершенно нормально — если поблизости и случилась бойня, то до сюда она точно не добралась.       — Фух, это было опасно...       — В следующий раз твоя очередь изменять матери память, — раздраженно заявил Джордж, выныривая из зеленой огненной вспышки, да не в одиночестве, а с Кроносом в наперевес. Туша ворона закрывала ему добрых полтела.       Пернатый скакнул на землю и посеменил к дверям — они были распахнуты настежь, порывистый ветер ретиво отбивал ими по косяку; в сумраке за порогом сверкали редкие капли дождя. Фред приблизился к дверям и провел пальцами по глубоким свежим отметинам, украшающим внешнюю панель. Следы когтей. Невообразимо большие. Что же здесь могло случиться?       Джордж увидел, как плечи его брата неестественно опустились, а пальцы замерли, провалившись в устрашающее углубление. Он знал, о чем тревожится Фред — в конце концов, эти тревоги у них были одни на двоих.       — Фредди?       — Надо было в первый же день ехать к ней, — глухо произнес он.       — Это ничего не изменило бы, ты знаешь.       Фред не ответил.       — Эй, — Джордж подошел и ободряюще сжал его плечо. — Мы найдем ее. Обязательно найдем. Она ведь дилетантка, вечно оставляет следы...       Фред вдруг выпрямился, словно его голову посетила неожиданная идея, и развернулся, глядя на брата с непоколебимой решимостью.       — Кажется, я знаю, откуда начинать поиски.       

* * * *

      Небытие сменилось зыбкой, вязкой, серой полуосознанностью; тело ломало, как наутро после изнурительной тренировки. Вымученный стон не принес облегчения, лишь раздразнил иссушенное горло.       Астра не сразу ощутила себя собой. Некоторое время она совершенно не понимала, кем является и где находится, не имела даже предположений. Время, пространство — все ей было одинаково чуждо.       В лицо бил тусклый, но настырный луч света, кое-как проклюнувшийся сквозь крохотное зарешеченное окно. Астра заморгала, прогоняя с глаз пелену, и наконец смогла рассмотреть чертоги, в которых очутилась. Неровные стены из черного камня дышали вековым холодом и сыростью, своды пестрели паутинами трещин. Из стены торчали две массивные цепи, оканчивающиеся кандалами на ее ногах.       "Что произошло?"       Память возвращалась отдельными фрагментами. Она вспомнила погоню за Ми, дорогу к холму, амбар, визит членов культа... Вспомнила, как распахнула ворота загона и вместе с волками промчалась на выход. Далеко убежать, впрочем, им не удалось: в какой-то момент Марбаса повело в сторону, он врезался в Сахарную, сбивая с ног, а затем сцепился с ней; стало понятно, что в беднягу вселился один из Поющих. Пришлось дать бой, тяжелый бой. Врагов было двое, их сопровождал здоровенный черный медведь, не заклинаемый, а прирученный — и оттого вдвойне опасный. Астре удалось обездвижить одного из друидов, второго окружила подоспевшая воронья стая во главе с Кроносом. Волки почти расправились с медведем, но потом он поддел Зела могучей лапой и подбросил в воздух...       На этом ряд воспоминаний обрывался. Астру разом охватили страх и решимость: следовало непременно выяснить, что случилось с ее подопечными!       Она сумела подняться на ноги попытки, наверное, с десятой, цепляясь за стену позади себя. Кандалы, обхватывающие лодыжки, при любом неосторожном движении больно впивались в кожу.       — Эй, — несмело позвала Астра. — Есть тут кто?       Возглас отдался в каменных стенах унылым рассыпчатым эхом, навевая мысли о местах древних и давно заброшенных. Тишина вновь сомкнулась, задавив в зародыше всякую надежду...       И вдруг — ей ответили. Знакомым женским голосом, чуть более хриплым, чем обычно.       — Кого принесла нелегкая?       — Фейбл! — Астра сперва не поверила. — Это ты, что ли?       — Астра, мать твою... — за одним нелицеприятным ругательством последовало другое, похуже, затем какая-то возня и звон цепей. — Значит, они все-таки тебя схватили!       Астра радовалась появлению Фейбл, словно подарку, и была в восторге просто оттого, что слышит ее голос. Происходящее ненадолго утратило вкус заточения и безысходности, превратившись в разговор двух старинных подруг, пусть и не столь оптимистичный, как хотелось бы.       — Что случилось, Фейбл? Что случилось с вами после того, как Сильванус закрыл Общину? Где он сейчас?       — Хотела бы я знать ответ на этот вопрос! — Фейбл раздраженно фыркнула. — После того, как старик разорвал связи с министерствами, он стал вести себя очень странно. Мы отправились в Пещеры Тарвоса, в Гленвех. Нам разрешали выходить наружу только затем, чтобы пополнять запасы... Потом Герха отправили за тобой, а когда он вернулся с пустыми руками, в пещере уже ждал Луто Пиритс и его дружки. Тогда уже всем стало ясно, что Сильванус с ним якшается. Он возродил Друидскую Песнь и заключил союз с Тем-Кого-Вы-Не-Называете...       — Но Сильванус ненавидит Луто Пиритса, да и волшебников тоже! Почему он вдруг...       — Сорока на хвосте принесла, что люди Фаджа возобновили производство противопсионных ошейников. А еще концентрационные лагеря друидов — ты про них слышала? — Астра закивала, совершенно позабыв, что Фейбл ее не видит. — В общем, думаю, это его сильно разозлило.       Вспомнив презрительное лицо министра и тон, с которым он отзывался о ее отце на заседании в Визенгамоте, Астра мучительно вздохнула. По вине этого человека хрупкий мир, который заинтересованные волшебники и друиды возводили по кирпичикам, теперь разрушен до основания. Кто знает, обратимо ли это. Возможно, "заинтересованных" скоро вовсе не останется в живых...       — Чтоб его, этого Фаджа!       — Вот-вот, — Фейбл шумно шмыгнула носом и, судя по шуршанию, уселась на землю. — На следующее утро после того, как Герх вернулся без тебя, Сильванус предоставил всем выбор: вступить в Песнь или сгнить в темнице.       — А вы что?       — Как видишь, — Фейбл красноречиво погремела цепями. — Лично я террористкой становиться не готова. Меня поймали ночью, когда я пыталась сдриснуть. Герх отказался сразу и отправился в карцер с гордо поднятой головой... Джо и Септимус тоже отказались, кстати. Джо удалось сбежать, а Септимуса, наверное, кокнули, потому что мы его не видели больше...       От рассказа Фейбл голова у Астры шла кругом. Она и вообразить себе не могла, что Сильванус учинит такую суровую диктатуру! Старейшина, конечно, всегда был строг, но казался ей разумным. И потом, если бросать своих же в темницу за то, что они с тобой не согласны, это ничем не будет отличаться от концентрационных лагерей...       — Ты знаешь, где держат Герха?       — Где-то здесь, точнее не скажу. Пиритс забрал его пару дней назад.       — Пиритс? — переспросила Астра, похолодев. — Но для чего?       — Черт его знает. Для пыток, наверное.       Свет за оконцем начал меркнуть, но то были не сумерки, а грозовые тучи, затянувшие бледное солнце. Чуткий слух Астры улавливал шум воды, бьющейся о скалы в отдалении, хотя звук этот то и дело перекрывался ветром, завывающим пронзительно и неустанно, как голодный волк.       — Знать бы, что это за место…       — Замок Данноттар, восточное шотландское побережье, — безрадостно поведала Фейбл. — Тебе это ничем не поможет. На этом месте столько разных чар, что магглы обходят его за милю. Да и волшебники тоже.       — Но ведь можем же мы что-то сделать! Мама говорит, что даже в самых искусных чарах бывают бреши...       — Завидую твоему энтузиазму, дорогуша.       Астра уже собиралась толкнуть воодушевляющую речь, но тут из недр подземелья послышались быстрые и гулкие шаги, смешанные с нестройными криками. Она инстинктивно напряглась, приготовилась к обороне: приближались, судя по звукам, несколько человек, и по крайней мере один из них был очень зол.       — Непроходимые глупцы! Варвары! Кому из вас пришло в голову бросить ее в темницу?!       — Это все Мердок, Заклинайше! Клянусь, если бы не Мердок...       — Не смей сваливать свои паршивые манеры на других. Будь в твоей голове хоть капля ума, ты бы не позволил моей девочке гнить в таком месте.       Из-за поворота показались трое, и дрожь прокатилась по плечам Астры — дрожь нервная, а не холодная. Она узнала Малыша Перта, сильно осунувшегося и обросшего, и еще одного друида, знакомого весьма смутно; между ними, щеголяя безупречным костюмом оливкого цвета — стрельчатыми брюками, жилеткой на серебрянных пуговицах и белой рубашкой с подернутыми рукавами — шел Луто Пиритс. Его белые волосы в этот раз были завиты на концах и аккуратно уложены.       — Астра, счастье мое!       Он подскочил и бережно взял в руки ее лицо, пристально в него всматриваясь. Астра отшатнулась, но убегать было особо некуда; от черноты глаз Пиритса ее замутило. Она успела позабыть, как пугающе они выглядят вблизи.       — Эй, крыса белая, — свирепо заголосила Фейбл из-за стены. — Только посмей ее тронуть, я тебя из-под земли достану!       — Твоей подруге следует поспать, — властно заявил Пиритс, и в отдалении послышался звук падающего тела.       Сердце Астры ушло в пятки.       — Что ты с ней сделал?       — Всего лишь усыпил, — он небрежно махнул рукой. — Ты не ранена, Астра? Эти несносные друиды воспитаны самым дурным образом! Прости, это мое допущение. Я должен был прийти за тобою сам, но увы, мое присутствие срочно потребовалось на...       Пиритс осекся, словно у него вдруг отняли язык, затем натянуто улыбнулся и покачал головой, как бы извиняясь. Мягко взял ее руку, растер посиневшие пальцы.       — Ты такая холодная, — судя по тону, он испытывал невыносимое сожаление. — Я немедленно сопровожу тебя наверх! Там уже приготовлена спальня и ванная комната...       — Спасибо, но я лучше останусь здесь, — неприязненно ответила Астра.       — Глупости какие! Перт, Мердок, а ну-ка освободите ее.       — Вы уверены, Заклинайше? — робко спросил Малыш Перт. — Может, сначала спросить у…       Улыбка не сошла с лица Пиритса, но рука молниесносно вцепилась Перту в горло и подняла в воздух, словно елочную игрушку. Друид затормошил ногами, захрипел, глаза его налились кровью и закатились. Астра вздрогнула, пораженная силой, скрытой в худощавом, изнеженном теле Луто, но вмешаться не успела: он разжал пальцы, и Перт рухнул на плиты, кашляя и судорожно хватаясь за горло. Мердок все это время вжимался в стену, словно надеялся с ней слиться.       — Никогда. Не смейте. Мне перечить. Освободить ее, живо!       Перт слабо кивнул, подполз к ногам Астры и дрожащими руками прикоснулся к оковам. Они на мгновение зажглись золотистым светом, словно раскалились, затем распахнулись с приглушенным щелчком. Когда Луто потянул ее за собой, Астра принялась вырываться, но тут же ощутила во всем теле странную слабость — и размякла. Псионическое воздействие?       Пиритс легко подхватил ее на руки и понес наверх. Ноздри щекотал исходящий от него сладковато-стерильный запах — похожим образом пахнет отдушка в кабинете зубного врача. Интерьер постепенно преображался: обнаженный камень сменялся шелковыми обоями в оккантовке из красного дерева, каменная насыпь под ногами — роскошным паркетом. Мердок и Малыш Перт вскоре куда-то запропастились, и дальнейший путь они преодолевали уже вдвоем.       Пиритс пронес Астру через огромный зал к другой лестнице, уходящей наверх резной дугой. Еще несколько этажей, библиотечный холл, узкий коридор за распахнутыми французскими дверями — и они вошли в спальню, размером превосходящую ее собственную в Гнезде в пять-шесть раз. Убранство было столь же изящным, сколь холодным и безжизненным: узкие зарешеченные окна, широкая кровать из серовато-белого дерева, дутый камин с восседающей на нем статуэткой горгульи, потрепанный платяной шкаф, мраморные вазы с высушенными цветами. Пол укрывал гладкий серебристо-белый ковер, сшитый из шкурок каких-то мелких зверей, возможно, горностаев.       Здесь Луто осторожно опустил Астру и принялся раздевать. Сперва снял ботинки, затем стянул джемпер. Она не сразу поняла, что он делает, а когда поняла, сумела закричать лишь мысленно — что-то сковывало голосовые связки, не позволяя издать ни звука. Когда пальцы Луто коснулись пуговки на штанах, она слабо вильнула тазом в сторону, но следующая волна слабости укутала ее, словно одеяло, лишив остатков воли.       — Я не причиню тебе вреда, — сладко проговорил Пиритс, слегка погладив ее по волосам. — Не бойся меня! Тебе нечего бояться, когда я рядом...       Освободив Астру от одежды, он пронес ее в ванную комнатку, примыкающую к спальне в виде круглой башенки, и опустил в чан, доверху наполненный горячей водой. На контрасте с царящей в замке прохладой кожа словно загорелась.       Астра умирала от унижения, пока Пиритс намывал ее, едва слышно напевая себе под нос; его руки, совершенно не стесняясь, пробегали по каждому сантиметру ее тела, ныряли в подмышки и между бедер, невесомо касались груди. Когда он коснулся ее там, Астру передернуло от отвращения, но Луто, видимо, принял это за другое — и счастливейше улыбнулся.       Покончив с банными процедурами, он вытащил ее из ванной, насухо вытер и укутал полотенцем. К этому времени способность двигаться уже понемногу возвращалась; когда Луто выпрямился, Астра замахнулась, готовясь отвесить ему сочную пощечину, но увы, ее рука была с легкостью перехвачена.       — Что за манеры, дорогая!       — Как ты посмел ко мне прикасаться?!       — Прости меня, — быстро извинился Пиритс — без единой нотки раскаяния, впрочем. — Не думал, что ты будешь против. Когда ты была помладше, мы делали это множество раз…       Горло Астры неожиданно стиснуло, к глазам подступили слезы. Чувства нахлынули роем — злость, уязвимость, отвращение и что-то, похожее на стыд, но другое. Она оттолкнула Пиритса и поплотнее закуталась в полотенце, слово оно могло ее защитить. Ложь, затрепетало в мыслях. Никто не защитит, кроме ее самой!       — Зачем ты привел меня сюда?       — Потому что пришло время, — ответил он просто, словно это само собой разумелось. — Ты выросла, Астра, ты так чудесно расцвела... — он потянулся к ее волосам, но Астра предостерегающе зыркнула — и рука опала на полпути. — Я совсем перестал навещать тебя. Этому нет прощения! Но увы, у нас почти не осталось времени. Дальше нем предстоит держаться вместе, как супргам. Вместе мы найдем и подчиним себе Мирового Зверя.       — Супругам?       Она надеялась, что ей послышалось, но просиявшее лицо Пиритса подтвердило страшную действительность. Астра попятилась назад, уперлась голой кожей о бортик ванной. Безумный псионик шагнул следом, не сводя с нее алчущего взгляда.       Вот, значит, что ему было нужно.       — Ты сошел с ума, — она негодующе дернула плечами. — Я не стану твоей супругой!       — Не глупи, Астра, родная. Мы с тобой — сильнейшие друиды в своем поколении. Наши дети будут повелевать этим миром. Так было суждено. Но прежде нам надо отыскать Мирового Зверя...       — Да что ты заладил! — закричала Астра. — Какого, нахрен, Мирового Зверя? Какие дети? Ты помешался на своих друидских сказках! Я никогда в жизни не стану твоей супругой, я скорее умру, чем...       Пиритс приблизил ее к себе грубым рывком — судя по тому, как ожесточилось его лицо, сказанное его изрядно задело. Астре очень кстати вспомнилось, кто перед ней. Не просто поклонник, сходящий по ней с ума, нет. Могущественный друид. Бывший заключенный. Убийца.       — Ты не должна так со мной разговаривать, — предостерег Пиритс, до боли стискивая ее предплечья. — Скоро у тебя не будет никого ближе меня. Я люблю тебя, Астра, но тебе придется услышать и понять то, что я пытаюсь донести.       — Ты пытаешься донести бред, бред сумасшедшего.       — Фреджиус Максвелл был убит из-за Мирового Зверя. Полагаешь это бредом? Сколопакс из-за него уехал из Ирландии — тоже бред? Твой отец пропал, пытаясь пробудить Мирового Зверя — это, по-твоему, ничего не значит? Твой скептицизм, Астра — твоя самая большая слабость.       — Мой отец погиб от рук Волан-Де-Морта!       — Это не так. Более того, я подозреваю, что твой отец не погиб... по крайней мере, душа его может быть здесь, среди нас.       Астра покачала головой. Она понимала, что Пиритс не слышит никого, кроме себя, а его собственные мысли — одна безумнее другой. От рассказов о богах он переходил к планированию замужества, затем принимался фантазировать о покойнике...       Ей вдруг стало по-настоящему страшно. Одно дело оказаться лицом к лицу с обыкновенным злодеем, другое — с психически нездоровым. Вдруг он решит убить или покалечить ее, если ему почудится, например, что друидские боги ей не улыбаются? Как пишут в магглских книжках, чужой разум — потемки. Особенно это касается больных разумов.       — Ты, наверное, устала, — понимающе сказал Пиритс, отступая. — Попробуй поспать. Хочу заранее предупредить: сбежать отсюда невозможно. Ты и сама это поймешь, просто решил сэкономить тебе время.       — Как мило с твоей стороны, — Астра хотела ответить с сарказмом, но вышло как-то болезненно и тухло. Она желала, чтобы он поскорее убрался. Даже препираться не стала. Не шевельнулась, когда Пиритс взял ее за подбородок и поцеловал в лоб — глубоко, больше интимно, чем по-отечески. Вытерпела, когда его рука скользнула вбок, пройдясь по ее щеке. Молча смотрела, как он разворачивается и уходит, как за ним закрывается тяжелая дубовая дверь...       И только тогда осела на колени, позволив себе ненадолго потерять самообладание, пропустить по телу накопившийся ужас и больно бьющее осознание: она в ловушке. В такой ловушке, из которой никто не сумеет ее вытащить.       Насчет невозможности сбежать Пиритс не обманывал. Комната, ставшая ее темницей, располагалась высоко над землей. Из окон открывался вид на мшистый обрыв и бескрайний океан, а решетки, их заковывавшие, были пропитаны живительной магией — время от времени они двигались и переползали, словно змеи. Двери не реагировали ни на какие заклинания, как, впрочем, и стены, или же Астра попросту не владела ничем достаточно полезным. Но самое худшее — вокруг замка был раскинут друидический барьер, не позволявший устанавливать мысленную связь ни с кем из внешнего мира. Астра рыскала по периметру добрых три часа, но в конце концов бессильно рухнула на кровать и провалилась в сон.       Ей снилась свадебная арка в саду перед Гнездом, уродливая, перекошенная, увитая плющом и увядшими цветами. Сам особняк превратился в руины, обугленные и дымящиеся; пламя трепетало в проемах уцелевших окон. Над всем этим распускался столб черного дыма, смешивающийся с алыми облаками на небосклоне.       Среди гостей были в основном Пожиратели, но мелькали и знакомые лица — друзья, родственники, однокурсники, только вот какие-то другие... мертвые. Потемневшие, полуразложившиеся, с разверзнутыми челюстями и глазами, вываливающимися из орбит, с лицами, застывшими в карикатурном выражении ужаса. Мама, Сириус, мистер и миссис Уизли, Фред, Джордж, Гарри с Гермионой и другие — все, кто когда-то был близок, обратились пугающими тенями кошмара. Пожиратели Смерти громко и насмешливо переговаривались, рассаживая мертвецов на стульях перед аркой, словно готовя к какому-то зловещему спектаклю.       И вот Пиритс, изящно склонившись, с каким-то холодным, почти светским спокойствием принялся насаживать кольцо на ее палец. Астра хотела вырваться, но не смогла, потому что тело отказывалось ей подчиняться. Попыталась закричать, но крик этот был беззвучен...       Астра проснулась в холодном поту. Судорожно вдохнула, но воздух какое-то время казался густым и вязким, как будто сон не отпустил ее до конца, и она готова была поклясться, что даже наяву чуяла запах гари и гниения.       За окнами успел воцариться вечер, волны на горизонте окрасились в синевато-черный цвет. На кушетке обнаружилось аккуратно сложенное платье из жатого шелка, по виду старинное; ее собственных вещей нигде не было. Астра едва успела одеться, как на пороге показался Малыш Перт с серебряным подносом, груженым роскошным ужином.       — Господин Пиритс желает вам приятного аппетита, — тихо сказал он, опустив поднос на стол. — Он ожидает вас у себя в кабинете, как вы закончите. Прямо по коридору и направо.       — Почему ты помогаешь ему, Перт?       Глаза друида забегали из стороны в сторону, на лбу выступила испарина.       — Мне запрещено досаждать вам, — выдавил он, наконец. — Пожалуйста, госпожа Максвелл, не разговаривайте со мной.       — Но ведь...       — Пожалуйста, — взмолился Малыш Перт. — Не заставляйте Его Заклинайшество ждать!       От дальнейших попыток установить контакт Астра благоразумно отказалась, да и есть ничего не стала. Едва друид скрылся за дверью, она отодвинула от себя поднос и вышла, бдительно оглядываясь по сторонам. Коридор пустовал.       Первым порывом было кинуться вниз по лестнице на первый этаж, прочь из этого ужасного места, однако Астра быстро отбросила эту мысль. Во-первых, слишком рискованно. Во-вторых, Фейбл и Герхарда все еще здесь — она ни на секунду об этом не забывала. Следовало разузнать, где держат последнего, и лучшей тактикой в этом случае было бы отыгрывание роли примерной невесты. Втереться в доверие к Пиритсу, а когда он потеряет бдительность — начать действовать. Лучший вариант из возможных.       Она призвала на помощь все свое мужество, прежде чем шагнула в кабинет своего похитителя, отделанный эбеновым деревом и красным шелком. Вдоль стен теснились высоченные шкафы, уставленные фолиантами, а центре возвышался длинный стол с какими-то колбами да банками.       Астра подошла ближе, присматриваясь к содержимому стеклянных сосудов, и холод пробежал по ее спине: то были мозги разных размеров и форм, реже другие органы или эмбрионы диковинных зверей. В большом круглом аквариуме плавал мозг, изрезанный на секции и соединенный сетью серебристых нитей. В более узком, прямоугольной формы — два мозга, сросшихся в причудливый узел, словно два существа пытались вырваться друг из друга, но застыли в моменте муки; густая суспензия обволакивала их, создавая иллюзию движения. Был тут и мозг с парой глаз, судя по всему, живых — они следили за каждым ее шагом. Астра тяжело сглотнула, прогоняя тошноту.       — Покушала? — осведомился Пиритс.       Он приближался со стороны дверей с записной книжкой в руках, в которой то и дело оставлял какие-то заметки. Сегодня на нем был пурпурный фрак и прямые брюки, но рукава были все так же закатаны.       Астра заставила себя улыбнуться:       — Я не голодна, спасибо.       — Тебе нужно хорошо питаться, — строго заметил Пиритс. — С нынешним весом тебе будет сложно выносить наших наследников. Дейдра тебя вообще кормит, скажи мне? Только честно!       — Д-да, я ем столько, сколько пожелаю.       — Что ж, ладно. Но мы над этим еще поработаем.       Пиритс неспешно прошелся вдоль стола, придирчиво рассматривая колбы. Лицо его не выражало никаких особеннных эмоций — только сосредоточенность, как у прозектора, для которого работа с внутренностями была занятием обыденным, если не сказать бытовым. Его силуэт искажался стеклянными поверхностями, подобно миражу, как будто он и сам был частью этого странного мира жидкостей и органов. Когда Луто проходил мимо сосуда с глазами, они беспокойно задергались.       — Что это такое? — рискнула спросить Астра.       — Опытные образцы, — коротко ответил Пиритс, не отрываясь от своих записей.       — И для чего же?       — Псионическое искусство — дело тонкое. Понимание устройства мозга и то, как он реагирует на раздражители, помогает овладеть им в совершенстве. Не желаешь попробовать?       — Но я же не умею...       — Я научу.       Он отставил книжку, неспешно обогнул стол и положил руки ей на плечи. Астру захватило ощущение неестественности происходящего. Пиритс касался щекой ее щеки, пока она продолжала смотреть на трепещущий орган перед собой — тот самый, что у которого были глаза. Они таращились с заметным страхом.       — Хочешь посмотреть этими глазами? — шепот Пиритса обжег ухо, но не жаром, а холодом.       Она не хотела, но деваться было некуда. Доверие Пиритса — штука, похоже, крайне извращенная, его не добиться обычными расшаркиваниями или флиртом...       Астра хотела покончить с этим как можно быстрее, поэтому излишне поторопилась: вылетела из своего сознания резко, закружилась посреди псионических пустот и чуть не потерялась в пространстве. Затем вокруг забурлила вода. Она увидела кабинет через стекло, а вместе с ним Пиритса и собственное тело, безвольно откинувшееся у него на груди. Неужели получилось?       Пытаться осознать себя мозгом в банке было по меньшей мере странно. Ни тебе носа, чтобы дышать, ни рта, чтобы говорить, хотя по привычке хочется и того, и другого; чувствительности в обычном понимании никакой нет, давление воды смутно, но ощущается, ровно как и собственная целостность, неделимость — мозг, глаза и плетение сосудов, их соединяющее. Мысли выстраивались очень последовательно и как будто быстрее, чем когда она была в себе. Это существо... подобие существа... действительно обладало сознанием человека.       Рот Пиритса зашевелился. Звуков Астра не слышала, но прочитала по губам: очень хорошо!       Решив, что с нее довольно, она вернулась в свое тело — и поспешно отлипла от Пиритса. Подопытный экземпляр, в котором она гостила несколькими мгновениями ранее, испуганно заметался по колбе, словно выискивая укрытие.       — Браво! Ты великолепно справилась. Разницу почувствовала?       — Пожалуй, да…       — Вселиться в такой мозг также легко, как в тело, а вот удержаться в нем сложнее. Полагаю, это связано с тем, что тело служит нам естественным амортизатором. Способности самого мозга буквально безграничны.       — Значит, вот как ты совершенствуешь свое мастерство — практикуясь на открытом мозге?       — Разумеется, практика на живых людях тоже важна. Сейчас, к примеру, я экспериментирую с одним из плененных друидов — пытаюсь внушить ему ценности нашего движения...       — Хотела бы я на это посмотреть! — воскликнула Астра, стараясь, чтобы голос сочился энтузиазмом: чутье подсказало ей, что речь, вероятно, идет о Герхарде. Во имя Цернунна, хоть бы с ним все было в порядке...       — Живые существа содержатся в северной башне, там созданы подходящие условия для работы с ними. Чуть позже я все тебе покажу.       — Ты усыпил ту друидессу в подземелье, — деликатно напомнила Астра. — Не знала, что возможности псионики так велики. Что еще ты умеешь?       Пиритс польщенно усмехнулся.       — Попробуй угадать! Что бы ты сама сделала, имей безграничный контроль над разумом живого существа?       Оставила бы в покое, тут же подумала Астра, но вслух сказала:       — Ну, наверное, вызывала бы у него чувство страха…       — Так…       — Еще галлюцинации…       — Так!       — Возможно, непреодолимое желание себя убить?       — Вот видишь, — Пиритс смотрел на нее с нескрываемым восхищением. — Ты мыслишь, как настоящий псионик! Чем больше я узнаю тебя, Астра, тем больше понимаю, что мы мыслим похожим образом. Знаешь, в детстве я был тем еще сорванцем…       Пока Астра старательно изображала улыбку, дверь приотворилась, впуская сгорбленного и худого человека, поразительно похожего на хозяина кабинета. Та же бледная кожа, те же черные глаза, те же марлево-белые волосы. Лицо его, правда, было лишено симметрии и смазливости, свойственных Пиритсу. Челюсть кривила на одну сторону, нос излишне крупнел на узком лице, а глаза, напротив, почти не давали о себе знать. Астра вспомнила, что Аластор Грюм рассказывал ей о паспортах, найденных в лондонском убежище Пиритса — они принадлежали его двенадцати братьям, а еще нескольким чистокровным волшебникам, пропавшим во времена Первой Войны. То были люди, которых он держал под постоянным контролем более десяти лет. При мысли об этих и потенциальных возможностей Пиритса Астру прошибало страхом: что, если он решится присвоить себе кого-то из нынешних членов Ордена? Хотя Кингсли вроде говорил, что самый высокий зафиксированный в истории предел псионика — со времен Цервуса Максвелла, виртуоза разумов — двадцать два человека…       Похожий на Пиритса субъект прошаркал вперед, не проявляя признаков жизни, если не считать, конечно, переставления ног — остальные части тела оставались неподвижными, словно камень. В руках у него была коробка, наполненная какими-то проводками да щипцами.       — Поставь туда, — скомандовал Пиритс, указав в дальний угол. На лице слуги не дрогнул ни один мускул, он даже не моргнул — молча развернулся и двинулся в указанном направлении, а выполнив поручение, тут же удалился прочь.       — Это ваш псионический сосуд? — Астра придала голосу взбудораженные нотки — словно и сама была не прочь таким обзавестись.       — Да-да, один из первых сосудов. В сознательной жизни он был моим старшим братом. Сейчас я называю его просто Зверем — это ему больше подходит. Признаюсь честно, он мне совершенно омерзителен…       Лицо Пиритса исказилось в гримасе, словно он упоминал о чем-то постыдном и глубоко неприятном для себя. Астра поспешила сменить тему:       — Слышала, у тебя было много братьев. Они все здесь, под твоим контролем?       — Разумеется, нет. Мой младший брат, к примеру, отличался слабым здоровьем. Когда мне было четырнадцать, я попытался вселиться в него… — Пиритс снова поморщился — очевидно, этот брат симпатизировал примерно в той же степени, что и старший. — Но его мозг этого не выдержал. Кровоизлияние, почти мгновенная смерть. Позорище.       — Но ты не виноват! — Астра изобразила негодование.       — Разумеется, не виноват, — легко согласился он. — Малыш Эдди не смог выдержать и минутного присутствия псионика в своем разуме. Я рад, что он умер — он должен был умереть. Но из-за него меня объявили в розыск.       Улыбка давалась Астре все тяжелее. Перевернутая с ног на голову мораль Пиритса вызывала желание оказаться от него как можно дальше. По всей видимости, этому человеку было совершенно чуждо сочувствие, да и ответственности за свои поступки он не ощущал. Можно было подумать, весь мир был ему должен лишь потому, что он родился с псионическими способностями.       — Знаешь, Луто, я бы все-таки очень хотела посмотреть, как ты упражняешься с живыми... опытными образцами. С людьми. С тем друидом, например.              Пиритс пристально посмотрел на нее.       — Ты любопытна, не так ли, душа моя?       — Я просто хочу учиться.       Он тепло улыбнулся и смахнул в сторону ее волосы, чтобы провести двумя пальцами по щеке вниз, едва касаясь кожи. Со стороны, наверное, могло показаться, что Пиритс просто любуется ею, но Астра ощущала его внимание чем-то хищническим и опасным. Успехи в общении, однако, так ее воодушевили, что она решила попытаться выведать что-нибудь еще, покуда он к ней расположен.       — Твой энтузиазм безмерно радует меня, но этим мы займемся позднее. Есть более насущеные дела...       — Но я хочу учиться уже сейчас, — настаивала она. — Ты же можешь меня обучить, правда?       Он молчал, но продолжал улыбаться, и Астра вдруг почувствовала, что... кое-что изменилось. Вышколенная аристократичность как будто схлынула. Теперь от Луто исходил плотоядный азарт, как от зверя перед охотой. Дурные предчувствия охватили Астру, но она сходу не догадалась, что у него на уме.       — Сколько в тебе страсти, — с умилением сказал Пиритс. — Ты заставляешь меня трепетать. Все во мне любит тебя, Астра. Все во мне тебя желает.       Он подался вперед, обхватывая рукой ее талию. Взгляд глаз-червоточин жадно впился в проглядывающую сквозь белый ситец грудь. Астра инстинктивно подалась назад, врезалась нижней частью спины в край стола; многочисленные колбы жалобно зазвенели.       Одна рука Пиритса по-прежнему лежала на ее поясе, когда вторая беспардонно схватила за подбородок, привлекая к своему лицу. Раболепная маска Астры треснула, явив страх и гадливость, которые она на самом деле испытывала.       — Думаешь, я не вижу? — спросил Пиритс со смешком. — Тебе не хватает хитрости, Астра. Это не страшно, ведь ты еще совсем юна. Но играть со мной — это очень, очень серьезная ошибка.       — Нет, пожалуйста...       Губы Пиритса нащупали ее собственные, остервенело впились. Холодный упругий язык проскользнул в рот, ткнулся в плотно стиснутые зубы. В такой близи Астра не видела выражения его лица, но кожей почувствовала, что он разозлился. Пиритс отодвинулся, прожег ее взглядом и больно сжал пальцами челюсти, вынуждая их разомкнуть. Астра протестующе застонала, когда чужой язык все-таки пробрался внутрь и сплелся с ее собственным…       Пиритс резко отстранился. Вязкая серебристая слюнка, блеснув в свете ламп, натянулась меж взмокших ртов и тут же растаяла.       — Не хочешь? — спросил он, склонив голову набок — в голосе не было и тени прежней искусственной ласки. — А если так?       Астре вдруг стало очень жарко. Горячая волна объяла затылок и постепенно спустилась вниз к животу, разбежавшись щекочущими мурашками по поверхности кожи. Лоно скрутило приятным спазмом, засвербило, словно изнутри его зацарапали кошки; ноги непроизвольно дернулись и сомкнулись.       — Что ты творишь, — потрясенно выдавила Астра.       — Первую брачную ночь.       Дрожь усиливалась, колени неконтролируемо тряслись, словно под ударами тока, сладкая пульсация в пояснице заставляла непроизвольно выгибаться. Свербение где-то внутри становилось невыносимым. Рука Пиритса, коснувшаяся ее промежности, физически ощущалась просто божественно, и лишь комок давящей тошноты, собравшийся в глубине горла, напоминал о том, что происходящее ей совсем не нравится.       Астра зажмурилась и попыталась сконцентрироваться на разуме Пиритса, но тщетно — по своей структуре он напоминал стальной щит.       — Вздумала использовать против меня псионику? — Луто оглушительно расхохотался. — Какая очаровательная глупость!       — Прекрати это! Убери от меня руки!       — Молчать.       Пиритс вжал ее в стол, крепко и грубо, и как она ни старалась, вырваться не выходило. Его напряженная ладонь старательно наяривала поверх тонкой ткани платья, глаза горели ядовитой похотью. Тело содрогалось от постыдного удовольствия и невыносимой чувствительности там, внизу. Приближение оргазма начало ощущаться практически сразу, и это вызывало у Астры настоящую панику.       — Нет! — она вонзила ногти в Пиритса так глубоко, как только смогла, но он продолжал напирать, будто стена. — Отпусти меня! Хватит! Помогите!       — Ты моя, Астра, — коснулся уха его сладострастный шепот. — Больше ничья.       Когда Астра заметила, что он расстегивает ширинку, то закричала во все горло. Пиритс грубо задрал подол ее платья вверх и завозился, устраиваясь между ее брыкающихся ног. Она не сразу сообразила, что он не пытается вселиться в нее именно потому, что сопротивление его возбуждает. Все эти располагающие речи и подарки были фарсом, осенило Астру. Он всегда знал, что будет брать ее силой.       Последний отчаянный крик вырвался из ее груди и рассыпался о стены безнадежным эхом. Вот и все, промелькнуло в спутанных мыслях. Еще мгновение — и Пиритс совокупится с ней, и сделает ее своей, и этого уже будет не исправить.       — Петрификус тоталус!       Взгляд Пиритса застыл и померк, словно экран, отключенный от сети; его тело содрогнулось и медленно осело набок, выпуская ее из тисков. Возбуждение тут же схлынуло, будто его и не было никогда, сменилось липким стыдом и отвращением. Астра торопливо одернула подол и вся сжалась, стараясь унять дрожь. Зубы мелко стучали.       — Астра, — смутно знакомый голос окликнул словно через толщу воды. Мягкие руки легли ей на плечи и несмело погладили, но она отшатнулась от них, словно от огня, сбив боком одну из банок с мозгами. Та опрокинулась и прокатилась по алому ковролину, замерев где-то рядом со стеной.       — Не прикасайся ко мне! — надрывно крикнула Астра, чуть не срываясь на плач.       Новые руки тут же пропали из поля зрения.       — Я не трогаю тебя. Все. Я тебя не трогаю.       Стало тихо, но в сознании Астры все еще отдавался жаждущий щепот Луто Пиритса, гремел его дурной смех. Она ощущала на себе его руки. Она нервно обняла себя и слегка растерла, желая отогнать это чувство. Пережитое — и едва не случившееся худшее — наваливалось на нее со всех сторон.       — Все хорошо. Тебя больше никто не тронет.       Чей это голос, Фреда Уизли, что ли? Не может быть.       — Нет, нет, — всхлипнула Астра. — Он не придет.       — Я здесь, Астра. Посмотри на меня.       Она медленно подняла глаза. Казалось, все вокруг застилает туман, не буквальный, а на уровне мыслей. Все зримое доходило до нее с большой задержкой. Она увидела Фреда, сидящего на корточках перед столом и внимательно за ней наблюдающего. За его спиной неподвижно стоял Джордж. Их лица были... это было бы сложно описать. Бледные, встревоженные до безумия. Астра никогда прежде не видела их такими.       Поняв, что Джордж и Фред самые настоящие, не плоды ее воображения, Астра громко и несдержанно заплакала, прислонив руки к лицу. Как же ей было страшно! Ни на мгновение она не надеялась на спасение, хотя и молила о нем...       Она робко протянула руки и Фред тут же обнял ее, мягко прижав к своей груди. Сердце его билось быстро, чуть наружу не выпрыгивало. Астра зарылась носом в его плечо, позволив проклятому кабинету потонуть в темноте.       — Ты не... — голос Фреда дрогнул. — Ты не ранена?              — Нет, нет...       Голос прозвучал слабо, почти неслышно. Фред мягко остранил ее от себя и всмотрелся в ее лицо, словно проверяя, говорит она правду или просто успокаивает его. Его пальцы скользнули по щекам, растирая ее слезы. Глядя в мучительно встревоженные карие глаза, запомнившиеся ей теплыми и безмятежными, она не сдержала болезненного вздоха.       — Все, все, — зашептал Фред, успокаивая, хотя лицо его исказилось, словно от удара. — Мы уведем тебя отсюда. Но уходить нужно прямо сейчас. Готова?       Астра кивнула и слезла со стола, ухватившись за его руку. Дрожь понемногу отступала, дыхание выравнивалось, ум прояснялся — словно все эмоции выплеснулись прочь грязной водой, освободив место какому-никакому рассудку.       Джордж, стоящий за спиной Фреда, вдруг выхватил палочку и выставил впереди себя, а взгляд его стал очень напряженным. Фред отхлынул назад, заводя Астру себе за спину. Плечи его напряглись до предела.       Пиритс неестественно зашевелился, словно змея, сбрасывающая кожу. Сперва задергались пальцы, затем двинулись руки — и уперелись ладонями в пол, подтягивая за собой все тело. Голова со сбившейся на одну сторону прической безвольно болталась в воздухе, а ноги переставлялись беспорядочно, словно забыли, кто из них правая, а кто левая. Не прошло, впрочем, и десяти секунд, как он уже стоял вполне твердо. Пиритс тряхнул шеей — и голова вернулась на место, крутанувшись, словно на шарнире.       Глаза чернее ночи, что так часто преследовали ее в кошмарах, медленно обратились на на них троих.