На языке зверей

      Подступало лето, но ночи в окрестностях школы по-прежнему бывали прохладными. Совсем как в ту ночь, когда Астра отправилась на свидание с Луто Пиритсом. Небо заволакивали тучи, темнота стояла непроглядная, поэтому приходилось освещать дорогу Люмосом, а еще — беспрестанно оглядываться через плечо, проверяя, нет ли хвоста. Близнецы молодцы, великодушно отдарили карту Гарри, но что, если за нею решит подсмотреть он? Да и Филч в это время года даже злее, чем акромантулы...       Астра шла быстро, шла нервно. Трава щекотала голые ступни, окропляла росой. Пахло зеленью и ветром. На пригорке перед лесом одна давняя знакомая, мышь-полевка, сообщила ей, что скоро выглянет луна.       — Я бы не была так уверена, — тихо ответила Астра.       Но тучи рассеивались, и на небе вскоре действительно проклюнулся белый ободок, дав возможность продвигаться вперед без зажженной палочки. Не обманула полевка! Астра порой удивлялась, насколько проницательными бывают звери... настолько же, насколько люди бывают непроницательными.       Она помедлила, когда впереди засверкала неподвижная гладь озера, ни дать ни взять гигантское зеркало, уложенное посреди лесной поляны. Пиритса впереди видно не было, сколько она не выискивала его взглядом.       «Нужно выходить, — мысленно сказала себе Астра. — Раз решилась прийти сюда, решишься и выйти…»       Кронос был загодя отослан ею в Эйршир под предлогом отправки письма, мистеру Тафту тоже невдомек было, куда она ушла и зачем. Словом, поддержки не было. Зато был план отхода на случай, если все худо обернется — спасибо Лукасу Холту и его магглской смекалке!       Собравшись с духом, Астра покинула заросли и неспешно вышла к озеру. Кругом стояла такая тишина, что можно было расслышать каждый свой вдох — тщетно она пыталась дышать потише.       — Ты пришла.       Астра, наконец, увидела его. Живого, осязаемого, непринужденно приваливающегося к дереву в каких-нибудь пяти метрах. Его лицо в свете луны казалось холодным, подмерзшим, улыбка синела над острым подбородком, черные глаза, припорошенные ресницами — два черных омута, приглашающих утонуть в себе, но не так, как в романтических книжках магглов, а по-настоящему. Утонуть, утопиться. Умереть. Луто Пиритс был невысоким и изящно сложенным человеком, но стоял твердо и очень уверенно, и Астра вдруг усомнилась, что ее запасной план сработает.       Он разглядывал ее, будто давно потерянную родственницу. Улыбался по-доброму. Астра вся сжалась, противясь желанию убежать. Прогресс был очевиден — еще недавно она чуть ли в обморок не хлопалась, когда боггарт перевоплощался этим человеком, а теперь стоит перед ним на своих двоих. Слова вымолвить не может, но все-таки стоит.       — Ты так выросла, — голос медленный, неторопливый и сладкий, как мед. — Я знал, что вновь увижу тебя. Этого нельзя было избежать. Как поживает твой дар? Ты уже заклинала кого-нибудь... значительного?       Астра молчала.       — Ах, прости мне мою неизящную манеру! — вдруг воскликнул он, разволновавшись. — Азкабан из кого угодно сделает деревенщину. Я приготовил тебе подарок.       Он достал из-за отворота плаща длинный коробок, перевязанный пышным черным бантом, и двинулся вперед. Астра похолодела, рефлекторно отступила. Заметив эту робость, Пиритс очаровательно улыбнулся, остановился в нескольких шагах и протянул подарок на вытянутой руке.       — Что это? — сухо спросила Астра.       — Кое-что, помогающее в нашем священном деле. Открой!       Она размотала бант, не сводя подозрительного взгляда с Пиритса, открыла крышку. Дно коробки было устелено бархатом, на котором лежали два широких серебряных браслета, покрытых затейливой вязью. Браслеты матово поблескивали на лунном свете, и Астру на несколько мгновений очаровала их красота.       — Это браслеты Эртруды Линч, — объяснил Пиритс возбужденным голосом. — Теперь их чаще называют «браслетами мужеубийцы», из-за некрасивой истории праправнучки Эртруды, Эйлы, которая отравила и обокрала родного брата твоего пра-пра-прадеда… Глупцы, даром лезут в частную жизнь талантливых волшебников. Семейная жизнь ведь не так проста. Впрочем, к чему я разглагольствую. Надевай их скорее!       — Не стану я их надевать, — Астра отшатнулась. — Вдруг они прокляты?       — Глупости! Если бы я хотел убить тебя, то уже сделал бы это. Видишь? — он выхватил из кармана свою волшебную палочку и угрожающе наставил, но тут же убрал. — Я могу в любой момент убить тебя. Зачем дарить проклятые артефакты? Полно! Ты не должна меня бояться! Знаешь, у нас ведь с тобой больше общего, чем ты думаешь.       — И что между нами общего? — спросила Астра, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально. От слов Пиритса ее передергивало. И как он только смеет утверждать, что они похожи!       Луто, кажется, раскусил ее лукавство, широченно улыбнулся и раскинул руки. Незримая энергия окружила его, такая, что Астра сразу поняла: только друид может почувствовать изменения.       — Так ты… — прошептала она.       Стайка небольших птиц, пролетающая над поляной, вдруг опустилась вниз и расселась у Астры на плечах. Она с удивлением рассматривала их маленькие трепещущие тельца, проникновенные черные глазки и лапки тонкие, будто проволочные; жизнерадостно почирикав, пичужки вновь взмыли, выписывая круги в воздухе, мелко-мелко перебирая крылышками. Глаза Пиритса сплошь почернели, перенимая вид тех, которых он заклинал.       — Да, — подтвердил Пиритс.       Он смотрел на нее, считая своей, и на какое-то мгновение Астра действительно ощутила их общность. Эмоции переполняли ее: она впервые встретила другого друида, а ведь считала, что рождена последней!       Птицы тем временем полетели в сторону озера — и вдруг, издав бедственный крик, с плеском сиганули в воду. Астра резко обернулась, похолодела: на поверхности воды колыхались слабые пузырьки, но прежде, чем она успела что-либо сообразить, они унялись, и над озером вновь воцарилась пронзительная тишина.       — Странное дело, — философски заметил Пиритс. — Эта способность, которая друидам дается от рождения, поразительно похожа на известное темномагическое заклятье. Империус, да, да. Потому-то волшебники боятся нас, Астра. Хотя именно они, желая подражать друидам, изобрели Темную Магию. Они знают, что мы… совершенны. Наша власть над разумом и телом не сравнима ни с чем. Впрочем, если спросишь меня, потуги волшебников быть похожими на заклинателей — не более чем фарс.       Астра насилу отвела повлажневший взгляд от озера, где мгновение назад погибли маленькие птицы. Ее сердце разрывалось на части, но она знала, что не должна показывать этого Пиритсу.       — Во мне кровь друидов, как и в тебе, — увлеченно продолжал он. — Мы одни из последних… и последние, оставшиеся на Британских островах.       — Есть и другие?       Взгляд Пиритса стал откровенно пренебрежительным.       — В Ирландии. Кое-кто из рода Клериг, Бор, О’Рейли… остатки былой общины. Старая школа. До сих пор соблюдают древние традиции, совершенно не желают модернизироваться. Такие упрямцы! Не знаю, как ты, Астра, а я считаю, что друиды должны найти себе место в современном мире. Жить открыто. Мы ведь волшебники! Нет, неверно — мы намного лучше волшебников. Мы были рождены от союза величайшей волшебницы и бога. Мы были частью высшего замысла… в отличие от волшебников и, да простит мне великая Фата, магглов.       — Это все сказки, — уверенно возразила Астра. — Богов не существует!       Пиритс снисходительно улыбнулся:       — Милая Астра, в древние времена существовали такие магические формы, какие ты и представить себе не можешь. Ты не думала о том, что магглы считают волшебников таким же невероятным явлением, каким ты считаешь богов?       — И где же боги сейчас?       — В нас, — сладко сказал он. — Все оставляет свой след. Меняются эпохи, но наследие древних властителей живет в их потомках.       Да этот Луто Пиритс просто ненормальный, с ужасом подумала Астра. Он что, действительно возомнил себя потомком богов?       — Я вижу, что ты все еще сомневаешься. Ничего страшного. Осознание придет к тебе много позже. Сейчас я прошу лишь об одном: примерь мой подарок. Окажи мне честь, маленькая друидесса.       — Я не люблю украшения, — попыталась отговориться Астра.       — Это не обычные украшения, милая. Друидские браслеты — такой же мощный магический проводник, как волшебные палочки, но выкованный специально под нужды псиоников и стихийных магов. Сейчас в мире почти не осталось волшебников, способных ими пользоваться… кроме, конечно, нас.       Луто Пиритс смотрел в ожидании, и Астра поняла, что следует ему подыграть. Она нерешительно коснулась пальцами холодного серебра, очертила изрезанную поверхность, и вдруг ощутила веяние мощной магической силы. Браслет отзывался на ее прикосновение дружелюбной вибрацией.       — Да! — просиял Пиритс. — Ты рождена, чтобы владеть ими.       — Так ты тут за этим?       — Не только, разумеется, но для меня будет чрезвычайным удовольствием наблюдать, как ты впервые почувствуешь в себе силу нашего племени.       Он подался вперед и наклонился, отбросив крышку коробки на землю; подцепив браслет, осторожно взял Астру за руку — его прикосновение отозвалось мертвецким холодом и мурашками на поверхности кожи. С тем же трепетом он надел браслеты, сначала один, затем второй.       — До чего же прекрасно, — выдохнул Пиритс. — Прелестные пальчики…       Поддавшись порыву, он прильнул губами к ее руке, и сердце Астры вдруг заколотилось, как бешеное. Она резко выдернула руку и отступила назад, не в силах даже вздохнуть: слова отдавались в голове болезненным эхом. Она уже слышала их когда-то, определенно слышала...       «Загоним иголки под эти прелестные пальчики!»       — Кто ты такой? — вскричала Астра, позабыв обо всем. — Откуда я тебя знаю?       — Так ты помнишь! — вскричал он. — О, Астра, моя дорогая, мы уже как-то встречались. Видишь ли… когда умер Корвус, твоя мать объявила, что ты родилась без особых способностей. Но я знал, что это не так. С тех пор, как ты родилась, я не мог найти себе места… Я чувствовал, что появился еще один сильный заклинатель, и это была ты. Ты стала всем для меня. Темный Лорд осознает нашу ценность, как никто другой, но немного… небрежен, — взгляд Пиритса потемнел. — Убить всех Максвеллов вот так, сразу! Неслыханное расточительство! Я знал, что рано или поздно он вернется, и не мог допустить, чтобы твоя матушка похорнила в тебе эти способности. А пробудить их в столь юном возрасте можно лишь одним способом — через боль...       Когда Луто Пиритс произнес это, то ненадолго потерял самообладание, его лицо исказилось, как будто... от удовольствия. Краешки губ подернулись вверх, обнажив ряд безупречных белых зубов. Он почти тут же расслабился, но в памяти Астры навсегда отпечаталось это страшное лицо — лицо человека, в экстазе воображающего человеческие страдания. Впоследствии оно приходило к ней в кошмарах.       — К моему сожалению, — продолжал Луто, и слышно было, что он действительно сожалеет, почти до слез. — Мракоборцы из сопротивления нашли мое убежище. Я был вынужден скрыться... Мне так этого не хотелось, ты не представляешь! Мы с тобой отлично поладили, хотя ты этого, наверное, не помнишь. Ты была просто очаровательна. Терпела боль куда лучше, чем другие дети, даже лучше, чем большинство взрослых. Я очень ценю это в людях.       Он снова подался вперед, и Астра рефлекторно схватилась за предмет, припрятанный в кармане — небольшой, но мощный электрошокер, вещицу для самообороны из мира магглов. Электрошокер оглушительно затрещал, белая вспышка ударила Пиритса, встряхнула. Он от неожиданности попятился назад, расширив глаза, затем вдруг расхохотался, как ненормальный. Астра стремглав бросилась прочь.       — Время придет, дорогая, — прокричал в спину голос, полный ликующего восторга. — Я буду ждать!       Преследовать ее он не стал. Астра еще долго не могла оправиться от животного страха, что Луто Пиритс поселил в ее душе...       Лишь добравшись до спален она осознала, что до сих пор носит на себе Браслеты Мужеубийцы, подаренные Пиритсом. Отвращение охватило Астру. Сорвав с запятий украшения, она завернула их в куртку, а куртку спешно затолкала под кровать, твердо уверенная, что не прикоснется к ним и пальцем.

* * * *

      Казнь Клювокрыла планировалась на закате следующего дня. Астра места себе не находила, да и на Гарри, Роне и Гермионе совсем не было лиц. Аппеляция Хагрида была отклонена, приговор оглашен. Судьбу зверя решили без его участия.       — Как они смеют, — бушевала Астра, расхаживая туда-сюда по гостиной. Несколько старшекурсниц, сидящих у окна, посматривали не нее с любопытством. — Он ведь живой! Он тоже чувствует боль, радость, печаль! Как они смеют, я спрашиваю? Жалкие людишки! Глупые, алчные, жестокие...       Гермиона деликатно потянула ее за рукав, и Астра, наконец, заметила, что все взгляды обращены на нее. Вероятно, слова про «жалких людишек» озаботили присутствующих больше, чем суть возмущений. Они не понимали ее недовольства. Еще бы, они ведь не знают, о чем говорят звери!       Астра раздраженно плюхнулась на диван рядом с Гарри.       — И мама, — возмущенно продолжала она. — Мама ничего не сделала, чтобы помочь! Я столько писем ей написала, а она ничегошеньки не предприняла!       — Ты этого не знаешь, — Гермиона, как могла, пыталась смягчить ее гнев. — Может, у нее просто не вышло! Там, в Министерстве, сидят серьезные люди, а Малфой...       — Ха, ты не знаешь мою маму!       — Даже Дамблдор не смог, — тихо сказал Гарри.       Все четверо замолчали, погруженные в свои мрачные мысли. Астра сидела, сжимая кулаки; собственное бессилие снедало ее, к горлу то и дело подступали слезы. Хагрид совершенно прав, Клювокрыл — хороший гиппогриф, негоже ему было умирать из-за непроходимой вредности Малфоя.       «Когда я в следующий раз увижу Драко, то заставлю его заплатить за это!»       Гостиную вдруг разорвало жужжание, скрип стульев, чьи-то любопытные возгласы. Парвати Патил, до сих пор мирно читавшая, ткнула пальцем в окно:       — Да что с ними такое?!       Стайка мух, невесть зачем собравшихся вместе, оголтело жужжала и билась о стеклянную преграду — снова, снова и снова, будто вознамерилась покончить жизнь самоубийством. Несколько бездвижных мушиных трупиков уже лежали на подоконнике. Но стоило Астре разжать кулаки, насекомые тотчас рассредоточились, ошалело покружили на месте и разлетелись в разные стороны.       Она потрясенно посмотрела на свои руки, подрагивающие мелкой дрожью — и вдруг поняла, что Гарри, Рон и Гермиона тоже смотрят на них, разинув рты.       — Прошу прощения, — сказала Астра бесцветным голосом — у нее не осталось сил на то, чтобы отваживать от себя подозрения. — Я, пожалуй, пойду. Если пойдете к Хагриду, то... то передайте, что мне очень жаль.       Она встала и вышла из гостиной, нервно обнимая себя за плечи. Впервые в жизни она ощутила... опасность, исходящую от нее самой. Сходство друидского дара с Империусом, о котором говорил Пиритс, внезапно перестало казаться надуманным. Растерянная и разбитая, Астра направилось в единственное место, помогавшее ей избавиться от подобных чувств.       — Госпожа, — напыщенно молвил мистер Тафт вместо приветствия. — Вы изволили навестить своего ворона без предупреждения! Я, разумеется, польщен, но как же правила приличия? Я бы предпочел, чтобы...       — Прошу, Тафт, — она прикрыла глаза. — Только не сегодня.       Он, как ни странно, умолк — то ли почувствовал ее настроение, то ли просто обиделся. В совятне было уединенно, как и всегда: совы вяло переговаривались между собой, клевали зерно, чистили перья. Суетность, окутывающая людей, была им совершенно чужда.       Астра пробыла в башне до самого вечера, бездумно таращась на горизонт.

* * * *

      Дейдра Максвелл грохнула кулаком по столу так, что задрожали чашки. Эльфийка Ми, как раз входящая на кухню, втянула голову в плечи и благоразумно трансгрессировала куда подальше.       — Поверить не могу! Три раза пересдавать трансфигурацию! И это предмет, который ведет твой собственный декан!       Астра стояла посреди кухни, стыдливо рассматривая свои ботинки, пока мама ругалась и метала глазами молнии, изучая ее аттестационные документы. Она давно не бывала в такой ярости.       — Я говорила тебе, что нужно практиковаться?       — Я практиковалась.       — Видимо, недостаточно, — процедила мама. — Во имя Мерлина! В следующем году ты просто обязана сдать все с первого раза. Профессор Дамблдор дал понять, что школа не намерена больше закрывать глаза на твою успеваемость. Отныне ты будешь заниматься по шесть часов в день! Все лето! Кроме Защиты От Темных Искусств, будем осваивать Трансфигурацию и...       — Нет! — в ужасе закричала Астра. — Нет, нет, ни за что! Ты что, собралась лишить меня каникул?!       При одной мысли о том, что она не сможет вволю набегаться по лесу, как раньше, сердце падало куда-то вниз. То была одна из немногих отрад в ее жизни, способ отвлечься, забыть о сложностях Хогвартса...       — Я вынуждена это сделать, — безжалостно сказала Дейдра, и плечи Астры поникли. — Иначе в следующем году тебя непременно исключат.       Она развернулась и выбежала в сад. Мама что-то кричала вслед, но где уж ей докричаться, когда у Астры в ушах свистит ветер, а из горла вырывается бессильный крик: она не могла всего этого выносить, не могла!       Жизнь в школе была сущим кошмаром. Каких только прозвищ она не получила за эти годы — девочка-сквиб, девочка-которая-не-умеет-колдовать, девочка-которая-не-умеет-трансфгурировать, лжеволшебница, маггла... Астра столько насмешек выносила каждый день, что и представить страшно. Слизеринцы, науськанные Малфоем, ходили за ней от двери до двери, крали вещи, подсыпали усыпляющее зелье в еду, расставляли огнеловушки на стульях. И никто не вставал на ее сторону, даже однокурсники. Лишь однажды Кормак Маклагген, студент курсом старше, обронил в гостиной что-то типа:       — Послушайте, но ведь Астра на Гриффиндоре! Значит, только нам позволено над ней издеваться. Надо проучить этих слизеринцев, чтобы неповадно было...       Вспоминая об этом, Астра всякий раз тряслась от гнева и унижения.       Но как туго бы дела не обстояли в Хогвартсе, она всегда полагала это пустяком: до тех пор, пока есть уютное Гнездо в Эйршире, этот чудесный лес, полный друзей и захватывающих приключений, Астра Максвелл могла вытерпеть любые подлости. Было бы место, куда можно сбежать от магии и ее пользователей...       Что же будет теперь?       Астра была совершенно уверена, что ей не за чем жить в мире, где нужно тренировать магию целыми днями и даже летом, когда все нормальные дети отдыхают. И Хогвартс терпеть больше нет никакого смысла! На какой-то миг она уверилась в этом настолько, что решила, что при первой возможности утопится в речке — мысль была спонтанная, но очень настойчивая.       Она уже двинулась сторону реки, когда увидела коренастую фигуру в длинном зеленоватом балахоне, шагающую в сторону дома, и остановилась.        Незнакомец шел, опираясь на деревянный посох с вделанным в наконечник полупрозрачным лиловым камнем. То был чуть ссутуленный старик, крепкий и жилистый, с седой бородкой и копной волос, нечесанных, наверное, со времен Годрика Гриффиндора. При ближайшем рассмотрении можно было заметить запутавшиеся в шевелюре древесные листья, кусочки коры и хвойные иголки. Своеобразная мантия, шитая из грубой ткани, не имела рукавов, зато на ее плечах покоилась шкура неизвестного зверя. Плечи старца целиком покрывали бледно-коричневые татуировки, что-то вроде геометрического орнамента, но с вплетением растительного узора —похожий был на браслетах, подаренных Пиритсом.       — Здравствуй, Астра Максвелл, — сказал старик, приблизившись. Голос был низкий и какой-то странный — не то гудящий, не то по-звериному порыкивающий.       «Здравствуй, Астра Максвелл!» — передразнила она про себя. Взрослые часто приветствовали ее именно такими словами, и это уже было нисколько не занимательно. Старый маг прищурился.       — Мое имя Сильванус Клериг. Я здесь по настоянию Ирландской Друидской Общины.       — Прощу прощения? — от изумления голос Астры прозвучал хрипло и нервно. Она не сразу поняла, кто перед ней, вернее даже, не сразу поверила. Сильванус Клериг наклонился вперед. Астру он рассматривал оценивающе, как сову в зоомагазине — словно гадал, стоит она своих двадцати галеонов или нет.       — Я здесь, чтобы положить начало твоему обучению, — сказал он таким тоном, будто его это отнюдь не прельщало. — Где твоя мать?       Вопрос был лишним: Дейдра Максвелл уже приближалась к ним быстрым, донельзя раздраженным шагом. Брови ее были нахмурены, губы плотно сжаты. Темные волосы, заплетенные в длинную тугую косу, ритмично отбивали по спине       — Вы, — рявкнула она издали. — Как вы нашли это место?       Астра удивленно моргнула: особые чары, окружавшие владения семейства Максвелл, не позволяли чужакам так просто его отыкать. Чтобы хотя бы увидеть дом, нужно было иметь специальную гостевую метку, которую мог выдать только его владелец. И если этого странного человека не приглашала мама, то как он вообще сюда добрался?       — Очевидно, — хмыкнул старик. — Поскольку людям сюда ход закрыт, я обратился за помощью к зверю.       Воздух огласился хлопаньем крыльев. Крупный, но изящный коршун — красивее птицы Астра в жизни не видела! — подлетел, уселся на плечо гостя и принялся рассматривать ее внимательными черными глазами. Тут уж она окончательно уверилась, что перед ней — не обычный волшебник.       — Вы ужасно невовремя, — продолжала мама, и голос ее не потеплел и на градус.       — В жизни друидов не существует понятия времени, миссис Максвелл, и не думайте, что мне хочется здесь быть. Меня обязала Община. Не изволите ли обсудить все в доме, без посторонних ушей?       — Мои уши не посторонние, — на всякий случай сказала Астра.       Они смерили ее одинаковыми суровыми взглядами.       — Что ж, — сказала Дейдра. — Полагаю, мы могли бы поговорить. Нужно же разрешить это... м-м... недоразумение. Я не ожидала, что вы приедете так скоро. Она еще не готова.       — А вот это, миссис Дейдра, не вам решать.       Дейдра натянуто улыбнулась, перевела взгляд на Астру и небрежно махнула в сторону леса — мол, иди поиграй. Сама она повела незваного гостя в сторону дома. Астра долго-долго глядела им вслед. Чутье подсказывало, что этот человек пришел сюда не просто так, что он принес с собой перемены...       Знать бы еще, какие именно.       «Spectat et audit, — коснулись ее сознания мысли Кроноса, полные восхищения. — Человек, который смотрит глазами зверей, человек, который слышит их. Он здесь!»