На языке зверей

      Астра Максвелл начала подозревать, что с ней что-то не так, когда однажды, сильно перенервничав, вселилась в Томми Кромвели — мальчика, который ей нравился. Это произошло на обычном маггловском дне рождения. Взрослые собрались на веранде выпить бренди и покурить сигары, пока дети резвились в саду; Астра и Томми остались вдвоем. Он бесхитростно взял ее руку в свою, она поймала его взгляд — и весь мир вдруг завалился набок. Следующее, что она помнит — мир глазами Томми Кромвели, его руки, которые она видит перед собой, и собственное тело, приткнувшееся рядом с остекленевшими глазами.       Она до ужаса перепугалась и почему-то сразу пошла искать маму. Было ощущение, что мама знает, что делать. Можно представить себе удивление взрослых, когда Томми, весь нервный, покрасневший, вбежал на веранду и бросился в руки миссис Максвелл, истошно вопя: «Мама, мамочка, помоги!»       Случившееся списали на солнечный удар — дескать, не надо было оставлять ребенка на улице с непокрытой головой. Томми плохо помнил, что случилось, но Астру с тех пор избегал. Впрочем, Максвеллы — мама и дочь — все равно вскоре переехали. До восемьдесят седьмого года они вообще часто передвигались с места на место. Мама ничего толком не объясняла, но неизменно твердила: «Это очень, очень важно!»; и хотя Астра ничего не знала о мире волшебников, войне или Пожирателях Смерти, она интуитивно ощущала, что вокруг творится что-то странное. Ее детство было не таким, как у других детей. Как-то у Лизбет Палмер, грубиянки-одноклассницы, прямо на уроке рисования загорелись волосы — то-то было крику...       На пятый день рождения Астра пожаловалась на жару, и спустя несколько минут задний двор засыпало снегом. Мама потом утверждала, что ничего такого не было и ей, должно быть, просто приснилось.       Еще Астра прекрасно ладила с животными и, если уж говорить совсем честно, предпочитала их общество обществу людей. В парке к ней сбегались все окрестные белки, на пруду — утки и лебеди. Соседские собаки слушались ее беспрекословно, даже те, которых считали злыми и не подпускали к детям на расстоянии пушечного выстрела. Когда ей исполнилось пять, она начала отчетливо слышать голоса зверей в своей голове. Другие взрослые и дети, узнавая об этом, смотрели на нее как-то странно, а мама лишь отмахивалась — дескать, Астра имеет богатое воображение, о чем тут вообще переживать!       Из-за постоянных переездов у них возникали трудности с арендодателями. Они то и дело приходили, чтобы покричать на маму, ее милую любимую маму, упрекнуть в безденежье или, чего доброго, в мошенничестве; порой ее увольняли без объяснения причин, вынуждая брать ночные подработки в дешевых пабах или круглосуточных магазинах. Астра с ранних лет научилась обходиться малым. И хотя она ужасно злилась на арендодателей, маминых боссов и разъезды, но на собственное непонимание злилась еще больше. Вот почему они нигде не могут задержаться? Почему шныряют по стране, как мыши? Почему меняют номера телефонов и не оставляют знакомым новых адресов?       Им случалось уходить в спешке, не взяв с собой никаких вещей. Однажды ночью мама сгребла ее в охапку и выбежала из дома, в чем была; подскакивая на руках, Астра поглядывала через мамино плечо — и ей чудилось, что в темноте мелькают силуэты, больше походящие на монстров, чем на людей. В другой раз в их квартирку угодило что-то вроде шаровой молнии. Дома, по счастью, никого не было, но домовладельцы пригрозили подать на маму в суд, если она не выплатит полную смету за ремонт. Пришлось ей, скрепя сердцем и кошельком, снова влезть в долги....       Дейдра покидала насиженные места без объяснения причин, и Астра постепенно оставила попытки ее разговорить. В уме сформировалось представление о некоем бесформенном зле, которое преследует их маленькую семью — зле, которому не нужны вопросы и обоснования, потому что оно просто есть.       Минуло три года, прежде чем Астра узнала правду о том, что она волшебница, да не простая, а с редким даром заклинателя. Однажды утром (ту пору они жили в тихом пригороде Лондона) калитка перед их домом распахнулась, и на садовую дорожку ступил высокий пожилой человек с белой бородой до пупа. Увидев Астру, он тепло улыбнулся. — Здравствуй, Астра Максвелл. — Откуда вы знаете мое имя? — она подозрительно прищурилась и выпалила первое, что пришло на ум: — Вы волшебник? — Да, Астра. Я волшебник. — А как вас зовут? — Альбус Дамблдор, — торжественно сказал он, пожимая ее маленькую ручку. С кухни донесся оглушительный звон и треск разбитой посуды. — А, — старик выпрямился. — Кажется, твоя мама меня ждет! Ты позволишь?       Астра кивнула и почтительно пропустила его вперед. Мама появилась на крыльце прежде, чем Альбус Дамблдор успел войти, и одарила таким неприветливым взглядом, что Астра поняла — она вовсе его не ждала. — Вы! — Дейдра, — старик почтительно кивнул. — Прекрасно выглядишь. Могу я войти? — Могу я вас остановить? — иронически спросила она. — Астра, детка, сходи купи себе мороженое. Нам с господином нужно переговорить.       Астра послушно кивнула. Взяла предложенный пятицентовик, дождалась, пока мама и загадочный господин Дамблдор расположатся в гостиной, обогнула дом и уселась в зарослях орехового кустарника под окном — своем любимом месте для подслушиваний. — Ты не можешь вечно скрывать ее от мира, Дейдра. Это тебе не под силу. — До сих пор я как-то справлялась. — Ты ей навредишь, уж поверь. Такие истории не заканчиваются ничем хорошим. Много лет назад Ариана...       Мама тут же перебила: — При всем уважении, профессор, вам меня не переубедить. Во имя Мерлина, на прошлой неделе я видела Фенрира Сивого! Здесь, в Нортвуде! — Именно поэтому девочку надо обучать. Чтобы она могла защитить себя. — Не держите меня за дуру! Как только станет известно о ее способностях, ею заинтересуются Пожиратели Смерти. Она последняя, Альбус. — Волан-Де-Морта нет... — Мы оба знаем, что это не навсегда. — Может, и так. Но к тому времени, как он вернется, Астра будет во всеоружии. Дар заклинателей проснулся в ней раньше, чем ожидалось... — он сделал паузу, затем заговорил тихо и проникновенно: — Позволь ей обучиться ее, Дейдра, и никто не сможет ей навредить. Он бы этого хотел.       Он! У Астры мгновенно вспотели руки. Она почему-то сразу поняла, о ком идет речь, и ужасно разволновалась: про отца мама говорила до сих пор очень мало, если вообще говорила...       Мама и гость говорили долго, нередко переходя в споры, и большая часть сказанного со стороны казалась фантастической околесицей. Дамблдор упомянул некую школу, в которой, по его мнению, она непременно должна была учиться; мама какое-то время отнекивалась, но было слышно, что он поселил в ней сомнения. — Затаиться, надеясь, что вас с дочерью потеряют из виду, — сказал Дамблдор. — Или вернуться и вырастить Астру той, кем ей суждено стать. И в том, и в другом случае ты полагаешься на судьбу. Я бы на твоем месте задал себе вопрос: как поступили бы Корвус и Аулус? В ней течет их кровь. В ней — их наследие.       Голос мамы вдруг стал очень тихим: — Вы страшный человек, Альбус, вам это известно? — Зависит от того, что стоит на кону... — он со скрипом отодвинулся на стуле и поднялся, одергивая пиджак. — Пожалуй, на этом все. Попрощайся с девочкой за меня, Дейдра. И да, я доложу Корнелиусу о Фенрире Сивом. Мы все уладим.       Астра быстро выбралась из-под куста и побежала к калитке, чтобы догнать гостя и порасспрашивать, однако его уже и след простыл.       Менее чем через неделю они снова переехали, но мама еще долго ходила странно задумчивая, будто затуманенная. Однажды вечером Астра нашла ее в саду их нового дома со стаканом шотландского виски; мама лежала в гамаке, скрестив ноги, а услышав тихие шаги позади себя, повернула голову и заулыбалась: — Ах, это ты! Забирайся. Звезды сегодня восхитительны.       Астра скинула сандалии и забралась в гамак, прижавшись к маминому теплому боку. По небу и впрямь рассыпались сверкающие звезды, ни дать ни взять бриллианты на темно-синем полотне. — А миссис Уоттс говорила, что в Лондоне не бывает звезд, — вспомнила Астра. — Видимо, она ошибалась. — Я тоже никогда раньше не видела звезд, а сегодня увидела! — Все бывает в первый раз, — уклончиво ответила мама.       Астра пристально смотрела на нее, а мама делала вид, что не замечает этого взгляда. — Мама, скажи честно. Дамблдор — волшебник?       Она медленно повернула голову, посмотрела на Астру в рассеянной задумчивости, потом усмехнулась и снова уставилась на небо. Приобняла покрепче, прижала к своей груди. — Конечно, волшебник.

* * * *

      Через месяц случился новый переезд, на этот раз куда дальше лондонского пригорода — в Шотландию. Астра считала, что место с таким названием должно находиться очень далеко, по крайней мере на другом конце планеты. Но оказалось, что Шотландия лежит на севере Англии, и на поезде до нее добраться можно за семь с половиной часов.       В Глазго приехали, когда на город уже опустились сумерки. На вокзале их встретил крепко сложенный темнокожий человек в длинной фиолетовой тунике с наброшенной поверх синей накидкой и узорчатой шапочке с кисточкой. Он помог уложить чемоданы на тележку и сопроводил их к черному «Моргану», припаркованному на улице. Астра быстро уснула, устроившись на коленях у мамы. Несколько раз пробуждалась от странного ощущения, будто под колесами авто не было дороги.       «Глупости, — сонно сказала она себе. — Не может же машина лететь по воздуху, как птица?»       Утром она смогла по-достоинству оценить Гнездо — здоровенный особняк о четырех этажах с каменными стенами и высокими выбеленными окнами, окруженный дремучим шотландским лесом. С балкона виднелась голубоватая излучина реки. Здесь было множество пристроек, назначения которых Астра не ведала; позади и впереди дома раскидывались сады — страшно запущенные, но западающие в душу с первого взгляда. Потолки в доме были невообразимо высокие. Астра долго не могла привыкнуть к тому, что каждое слово, оброненное в этих стенах, превращается в гулкое эхо.       Завтракали на кухне, самой уютной кухне на свете — с цветочными узорами на деревянных тумбах, белым деревянным столом и стульями, с засушенными пучками трав, развешанными по стенам, с люстрой, смастеренной из разноцветных осколков стекла... Мама готовила оладьи, сосиски, яичницу, хлеб с абрикосовым джемом и вообще все, чего раньше они не могли себе позволить.       Астра завалила маму вопросами, не переставая: — Чей это дом? — Это дом твоего отца.       Впервые за все время Дейдра Максвелл говорила о муже, как будто он был живым человеком, а не призраком — без неловкости или грусти. — Значит, мы теперь будем жить с ним? Я хочу его увидеть! — Его давно нет, — грустно ответила мама. — Этот дом принадлежал его семье, он здесь вырос... Ты многое узнаешь о своем отце, когда придет время. — Мы ведь никуда отсюда не уедем? — с надеждой спросила Астра. — Никуда, — заверила мама, улыбнувшись. — Никуда-никуда!       В последующие дни Дейдра рассказала ей все — мягко, но исчерпывающе, и паззл, наконец, собрался. Чувство принадлежности к новому месту уложилось в ее душе легко, словно недостающий кусочек.       Некоторое время Астра, конечно, боялась, что все это не по-настоящему. Вроде сна. Боялась, что однажды проснется и вновь обнаружит себя в пригороде Лондона: на продавленной кровати дешевого мотеля, или в ветхом панельном доме, или в тесной квартирке под крышей, населенной тараканами да плесенью на флюгарках... Боялась, что кто-то отберет у них этот кусочек рая, выросший посреди заунывно-печальной реальной жизни с ее непроходимыми трудностями.       Но шло время, а Гнездо в Эйршире, в местечке Кроу Хайглэнд, так никуда и не делось. Астра прибавляла в росте, училась у матери разным магическим хитростям. Страхи уходили, а воспоминания о былых днях, процеживаясь, оставляли только хорошее — например, то, как они качались с мамой в гамаке.       В лесах Шотландии Астра обросла новыми знакомствами: муравьи и жучки, змеи и жабы, дятлы и скворцы, олени и дикие кабаны, лисицы и куньи. На опушке жила чрезвычайно надменная, но преисполненная достоинства лесная кошка, которая утверждала, что была лично знакома с волшебником по фамилии Грин-Де-Вальд. Встречались и волшебные создания: нюхлеры, ишаки, лукотрусы, нарлы, хахмыри и дикие крылатые кони. Заплутав в глубокой чаще, можно было наткнуться на одинокого тролля — он называл себя Хры-Хры и большей части был беззлобен, но Астра, будучи благоразумной, старалась не попадаться ему на глаза.       Понемногу из леса, окружающего Гнездо, вырос ее, Астры Максвелл, собственный лес, словно на другом уровне восприятия. Она изучила в нем каждый уголок, каждый кустик, каждый камень, каждую затаенную тропку, и чувствовала себя так же безопасно в его пределах, как если бы просто отдыхала дома.

* * * *

      Сова прилетела первого июля. Астра была заранее предупреждена, а потому места себе не находила — то и дело выбегала на улицу, чтобы проверить, не видно ли кого в небе. Услышав характерное хлопанье крыльев, она ненадолго потеряла себя от восторга. — Пришло! Правда пришло!       Дейдра как раз возвращалась из сада, на ходу стягивая перепачканные в земле перчатки. На ней была чудесная соломенная шляпка и платье в крупный цветок, красиво развевающееся на ветру. Увидев в руках Астры конверт с фирменной печатью «Х», она неожиданно погрустнела. — Ты чего, мам? — удивленно воскликнула Астра. — Грустно, когда дети взрослеют, — ответила мама, смаргивая с глаз подозрительный блеск. — Кажется, еще недавно ты была совсем маленькой, а теперь... — Я все еще маленькая, — возразила Астра, не видя смысла отрицать очевидное. — Да, но быстро взрослеешь. Давай-ка взглянем на твое письмо.       Дальнейшее Астра помнила так же, как помнят все юные волшебники: мама показала ей, как пользоваться каминной сетью, и они направились в Косой переулок, чтобы закупиться магическими принадлежностями. Визит к Олливандеру, торговцу палочками, особенно врезался в память — старый мастер узнал ее, хотя они никогда прежде не виделись. — Астра Максвелл, — благоговейно произнес он — тем же тоном, что некогда Дамблдор. — И миссис Максвелл собственной персоной! Кажется, только вчера ваша мама приходила ко мне, чтобы выбрать свою волшебную палочку. — Это правда? — Астре было сложно представить маму девочкой — она же все-таки мама! — А ты как думаешь, — Дейдра помахала у нее перед носом своей палочкой — гладко-темно-коричневой, у основания толстой, к концу резко зауженной, а в середине тронутой красивым геометрическим узором. — Акация, девять с половиной дюймов, шерсть единорога. Несгибаемая, — Олливандер торжествующе улыбнулся. — Я помню каждую палочку, маленькая мисс Максвелл. Уверен, мы подберем что-нибудь и для вас.       Первые три палочки, предложенные мастером, решительно отвергли Астру — одна сшибла стеллаж, вторая едва не устроила пожар, третья и вовсе не среагировала на взмах, уложившись в ладонь безмозглой деревяшкой.       — Ну и ну, — сказал Олливандер.       Изрыв бесчисленные залежи, он вскоре повернулся к ним, держа в руках потрепанный синий футляр. Когда он вытащил на свет тонкую и изящную черную палочку, Дейдра судорожно вздохнула. — Вы узнали ее, — отметил Олливандер. — Это дурной тон, — едва слышно прошептала Дейдра. — Где вы ее нашли? — Палочки всегда находят дорогу обратно, — Олливандер осторожно вложил древко в руку Астры, и та замерцала мягким свечением на кончике. — Тринадцать дюймов, эбеновое дерево, сердечная жила дракона, прочная, но гибкая. Думаю, это именно то, что нужно. Не будьте так уж суеверны, Дейдра!       Мама вежливо улыбнулась, но было видно, что она чем-то обеспокоена.       Заплатив за палочку, они двинулись дальше. Астра тащила мать за собой, как собаку на веревке, а та шла неспешно, даже как-то неохотно. Они минули блестящую витрину, окруженную пестрой толпой. Мальчишки и девчонки разных возрастов рассматривали последнюю модель летающей метлы, восхищенно переговаривались, толкались. — Хочешь метлу? — Нет хочу, — честно ответила Астра. Метлы, как и полеты на них, не вызывали у нее особого энтузиазма. Дейдра как-то странно усмехнулась. — Твоему отцу и дяде тоже не нравились метлы. — О, — только и сказала Астра, а про себя подумала: «Значит, был и дядя!»       У одной из лавок они замедлились, чтобы поглядеть на взъерошенного молодого ворона, почти вороненка — этот товар Астру заинтересовал куда больше. Пернатый сидел на перекладине, вжав голову в плечи, и мрачно косился на проходящих мимо людей. Перья его отливали благородной синевой. — Ему здесь не нравится, — шепнула Астра матери. — Дети вечно тыкают в него пальцами, а давать сдачи ему запрещено! — Спорим, ему больше понравится в нашей совятне? — мама заговорщицки подмигнула. — Сэр! Мы берем ворона, будьте добры!       Затем настал черед книжного. Когда Астра с мамой зашли, внутри было полно народу — множество детей со своими родителями и другими родственниками; у прилавка с подержанными книгами теснился ряд ярко-рыжих голов. Протискиваясь вперед, Астра случайно толкнула одну из них. Рыжеволосый мальчик примерно ее возраста тут же извинился, потирая ушибленное плечо. — Ты зачем извиняешься? — с неожиданной жесткостью вопросила Астра — даже как-то сама себе удивилась. — Это ведь я тебя сбила!       Он вытаращился, разинув рот. Повисла тишина — мальчишки с изумлением рассматривали ее, невесть откуда взявшуюся, да еще со этим неуместным возмущением, потом дружно рассмеялись. Астре сделалось ужасно неловко. — Дейдра? Это ты? — Молли?       Полненькая женщина с кудрявыми рыжими волосами — по всей видимости, мама мальчиков — смотрела так, будто увидела привидение. Астра уже встречала приведений и знала, что в них нет ничего удивительного, а вот в Дейдре Максвелл, очевидно, что-то да было, потому что незнакомка долго не могла подобрать слов. — Дейдра! — она выдохнула, подалась вперед и взяла маму за руки. Дейдра была головы на три выше, поэтому смотрела на женщину сверху вниз, чуть опустив ресницы — с такой спокойной величавостью смотрят греческие статуи. — Молли, — мама улыбнулась. — Давно не виделись. — Очень, очень давно. Как ты поживаешь? Ходили разные слухи... — Да? — Дейдра изогнула бровь. — Ну, знаешь, — смущенно сказала Молли. — Ты не появлялась много лет... некоторые начали думать, что с вами что-то случилось. Но я рада, что все в порядке! А это, наверное, Астра Максвелл? — на ее лице расцвела самая нежная улыбка. — Какая хорошенькая! Очень похожа на тебя. И на Корвуса. Как будто маленькая копия вас обоих. — Надеюсь, у тебя тоже все хорошо, — тепло сказала Дейдра. — Как Артур?       Женщины разговорились, Астра оказалась предоставлена сама себе. Какое-то время она копошилась в книгах, делая вид, что не замечает поодаль двух рыжеволосых мальчиков, похожих друг на друга, как две капли воды — они бесстыдно рассматривали ее и шептались. — Эй, Максвелл, — вдруг сказал один из близнецов. — Ты же Максвелл? — Можешь залезть мне в мозги? — выпалил второй, явно издеваясь.       То были первые слова, сказанные ей волшебниками того же возраста — и Астра приняла их чуть ближе к сердцу, чем следовало. Она выронила книгу, которую держала, и сиганула к выходу, словив спиной взрыв оглушительного смеха.       «Зачем они это делают? — в панике спрашивала себя Астра. — Зачем?!»       Она выбежала на улицу, не удосужившись как следует оглядеться, слету врезалась в кого-то и отлетела назад, рассыпая учебники. Покалывание в руках усилилось, дыхание перехватило. — Смотри, куда прешь!       Над ней возвышался худенький мальчик со светлыми волосами и молочно-белой кожей, с вытянутым лицом, на котором прочно отпечаталось выражение аристократической надменности. Разумеется, в то время Астра не ведала таких тонкостей, но мальчик с первого взгляда ей не понравился. — Ты оглохла? Смотри, испачкала мне мантию! — Астра? — воскликнула мама. Заметив, что дочь угодила в какие-то неприятности, она тут же вышла на крыльцо. — У тебя все хорошо? — Давай-ка расскажем твоей маме, что ты носишься тут и пачкаешь людям их новые мантии, — мальчик с удовольствием издевался.       Коснувшийся груди посеребренный набалдашник заставил его резко умолкнуть. Трость мягко, но властно отодвинула мальчика в сторону, и Астра увидела чью-то руку, обтянутую кожаной перчаткой, край лоснящегося черного костюма и плаща. Затем, подняв глаза — такие же светлые волосы и лицо франтоватого господина. — Тише, Драко, — важно произнес господин. — Надо быть вежливым. Астра Максвелл, я полагаю?       Он улыбался очень располагающе, но на Астру это почему-то произвело обратный эффект — дыхание выровнялось, а сама она стала очень холодной и отчужденной. Мужчина снова ткнул мальчика тростью, тот с кислым лицом опустился рядом, помогая ей собрать книги.       Когда они вновь поднялись на ноги, старший изящно протянул ей свою ладонь. — Люциус Малфой. А это мой сын, Драко... — Здравствуйте, Люциус Малфой, — сказала Астра, но руки не подала. — Меня зовут Астра Максвелл. — Надо же, — неопределенно сказал Люциус Малфой, и губы его изогнулись в сладкой-пресладкой улыбке. — На отца похожа. — Очень мило с твоей стороны упомянуть об этом, Люциус, — сказала Дейдра, появляясь словно из ниоткуда. Ее рука мягко опустилась на плечо Астры. — Я всегда надеялась, что умение разбираться в людях у моего ребенка будет от Максвеллов. — Разумеется, — ответил Люциус. — Было бы грустно, унаследуй он твой. Все знают, что ты плохо разбираешься в людях, Дейдра... и совсем не умеешь выбирать союзников.       Дейдра разом перестала улыбаться. — Нам пора. Спасибо за неприятную беседу. — Стой! — воскликнул Малфой, взмахнув тростью. Его глаза алчуще заблестели. Мама мрачно воззарилась, давая понять, что того и гляди даст сдачи. — У нее есть то, чего так хотел Тот-Кого-Нельзя-Называть? Она в самом деле... последняя из них? — Если бы это было так, думаешь, я бы привела ее сюда? — хмыкнула мама. — Ты даже глупее, чем я тебя помню.       С этими словами они обе покинули переулок — вышли в арку, тронутую маскирующими чарами, и очутились на обыкновенной маггловской улице. На их появление никто не обратил внимания. Мама часто говорила, что магглы бы ничего не замечали, даже если бы волшебники танцевали у них на головах, но все-таки некоторые меры предосторожности следовало соблюдать — Министерство обязывало...       Вообще-то говоря, Астра умела терпеть. Дейдра Максвелл хранила множество секретов, и она это чувствовала, но никогда не задавала лишних вопросов — ни про отца, ни про свое происхождение. В конце концов, даже узнай она из прошлого своей матери, настоящего это бы не изменило.       Но теперь все было иначе, поэтому Астра задала вопрос: — О чем говорил Люциус Малфой?       Дейдра, кажется, ожидала этого, но ответила не сразу. Они уже стояли на вокзале, среди других суетящихся волшебников и волшебниц, древних чемоданов и катающихся туда-сюда клеток с совами; шум занавешивал их непроницаемой пеленой от чужих ушей, и тогда-то мама решилась. — Помнишь Томми Кромвели? А своих друзей в лесу? — Она привлекла ее совсем близко, шепнула на ухо: — Другие так не умеют. Это ты унаследовала от своего отца, Корвуса Максвелла, а тот от своего прадеда, Сорокопута Максвелла, а тот от своих предков. Это очень редкий и древний дар. — Я не могу о нем никому рассказывать? — Солнце мое, — ответила растроганная Дейдра. — Не можешь. Многие люди пытались заполучить этот дар для себя, делать с его помощью ужасные вещи. Мы храним его в тайне, чтобы сберечь. — Я поняла, мама.       Надо сказать, что ее не впервые просили о чем-то умалчивать. И когда подобное случалось, Астра не чувствовала, будто ее в чем-то ограничивают, напротив — она была рада тому, что у них с мамой имеются такие волнующие общие тайны.       Дейдра взяла ее за ту руку, в которой лежала палочка, и легонько сжала. — Знаешь, она... она принадлежала твоему отцу. Эта палочка. — Правда? — глаза Астры расширились в изумлении. — Правда-правда. Думаю, она выбрала тебя, чтобы защищать, как того желал бы твой отец. Выучись обращаться с ней как следует, хорошо?       Поезд призывно загудел, выпустив из дыхала клубы белого дыма. Дейдра еще раз крепко обняла дочь, произнесла несколько напутственных слов; подхватив в одну руку дорожную сумку, в другую — клетку с молодым вороном, Астра поспешила в салон, а она так и осталась стоять на вокзале, высокая, бледная и неподвижная, как статуя. Тяжелые темные локоны красиво спускались по ее плечам, губы странно улыбались — и радостно, и печально.

* * * *

      В поезде почти не осталось свободных мест. Астра вышагивала вперед, заглядывая в каждое купе с несмело надеждой и стыдом. Поклажа волочилась за ней следом, громыхала. Хорошо еще, что самый большой чемодан поехал в грузовом вагоне...       Одна из дверей распахнулась, выпустив наружу знакомую белобрысую голову, и Драко Малфой принялся зазывать ее внутрь: — Эй, Максвелл! Можешь сесть с нами. Отец считает, что ты должна найти себе правильных друзей, прежде чем попадешь в Хогвартс.       «Гадкий мальчишка, — произнес ворон, до сих пор молчавший. — Худший из всех. Все пытался ткнуть меня пальцем в глаз!» — Ты не нравишься моему ворону, — решительно заявила Астра. — Эй, ты чего? — Малфой схватил ее за плечо, потянул на себя. — Ты не волнуйся, это ничего, что у твоей матери грязная кровь. Отец говорит, что Максвеллы важны, и что не стоит обращать на это внимание...       Астра почувствовала, как все внутри клокочет от гнева. — Если твой папа так хочет, чтобы мы подружились, пусть взойдет на высокий холм третьей ночью августа и трижды крикнет: «Явись!», потому что он, скорее, раздобудет лунного тельца, чем мое желание с тобой разговоривать, — она выпалила это на одном дыхании и развернулась на каблуках, хлестнув Малфоя волосами. — Что, слишком важна, а? — злобно прокричал Драко ей вслед. — Ну и иди ты со своим вороном!       В поле зрения мелькнуло полупустое купе, Астра повернула голову — и обмерла: за стеклом сидели двое мальчишек, рыжий и темноволосый, и первого, без сомнения, она видела во «Флориш и Блоттс». Заметив ее, мальчики, резко перестали разговаривать.       «Если сейчас уйду, подумают, что я за ними шпионила. Или хуже того — что я их испугалась!»       Она решительно распахнула дверь. — Здесь остались свободные места? — Как видишь, — бормотнул рыжеволосый мальчик.       Он выглядел не таким дерзким, как в сопровождении своих старших братьев. Астра решительно прошла вперед, уселась на свободное место и водрузила рядом с собой клетку с вороном. — Красивая птица, — сказал мальчик в очках. — Как ее зовут? «Скажи сопляку, что меня зовут мистер Тафт, — важно сказал ворон. Удивительно, каким разговорчивым он стал теперь! — Моего прежнего хозяина звали Эндмунд Тафт, и он был лучшим волшебником, чем все вы когда-либо будете. Он кормил меня червями и сырым мясом, а по воскресениям пускал полетать над Темзой...» — Его зовут мистер Тафт и у него богатая предыстория, — сказала Астра, протягивая мальчику руку. — Я Астра Максвелл, а ты? — Гарри. Гарри Поттер. — Очень приятно.       Ей и впрямь было приятно. Гарри не вызвал столь резкой антипатии, какую вызвал надменный Малфой или стая рыжих чертей из книжного магазина. — А я Рональд Уизли, — подал голос младший из тех самых чертей. — Можешь называть меня просто Рон. Извини за то, что... ну, то самое... мои братья бывают занозами в заднице. Меня они тоже достают. Но когда они смеются, я тоже начинаю смеяться, ничего не могу с собой поделать. — Ничего, — сказала Астра. — Извини, что сшибла тебя.       Топор войны, едва вышедший из-под земли, был закопан вновь. Они разговорились: Рон поведал о своей семье, пороптал на бесполезность крысы, потом попытался применить к ней заклинание, которому его научили старшие братья, но, конечно, не преуспел. Тогда же Астра впервые узнала о прошлом Гарри, а Рон долго не мог поверить, что она никогда прежде не слышала историю про Мальчика-Который-Выжил. Они вместе поели волшебных сладостей, причем Гарри великодушно за всех заплатил. — Ты тоже жила среди магглов? — полюбопытствовал он. — Какие они были? — Очень славные, — ответила Астра. — Кроме боссов, арендодателей и соседей.       Дверь купе отворилась, на пороге появился невзрачный робкий мальчик; его сопровождала девочка с густыми каштановыми волосами, худенькая и востроносая, уже переодевшаяся в школьную форму. — Никто не видел жабу? Невилл ее потерял, а я помогаю ему ее отыскать. Так вы ее видели или нет? — спросила она прямо-таки начальственным тоном. — Мы не видели никаких жаб, — отрезала Астра. — О, вы практикуете волшебство? — девочка заметно оживилась. — Давайте, мы тоже посмотрим!       Гермиона — так она впоследствии представилась — принялась с восторженностью обсуждать магию, и стало понятно, что она хорошо подготовилась к первому учебному году. Астра, за лето не открывшая ни одной магической книги, изрядно струхнула. — Так ты действительно Гарри Поттер? — спросила Гермиона. — Можешь не сомневаться, я все о тебе знаю! Я купила несколько книг, которых не было в списке, просто для дополнительного чтения. Твое имя упоминается в «Современной истории магии» и в «Развитии и упадке Темных искусств»... — Она перевела внимательные глаза на Астру. — Про твоих родственников там тоже написано. Твоим предком была Клиодна, ирландская друидесса. Другой твой предок, Сколопакс Максвелл, мог вселяться в драконов и управлять ими — так говорят. — Круто! — хором сказали Гарри и Рон. — Мне попалась карточка Клиодны, — добавил Гарри. — С шоколадной лягушкой. — Мой брат Чарли говорит, что драконы никому не подчиняются, — сказал Рон. — Тебе нужно больше читать, — заметила Гермиона. И со свойственной ей прямолинейностью спросила у Астры: — Так что, ты умеешь говорить на зверином языке? Или видеть чужими глазами? — Нет, — быстро ответила Астра. — Ни того, ни другого. — Симеон Боггл пишет, что дело может быть в том, что твоя мать — маглорожденная, в этом случае способности заклинателя иногда передаются через поколение. Твой отец был заклинателем, значит, ты вполне можешь им не быть. — Похоже на то... — Не расстраивайся, — поспешила успокоить Гермиона. — Уверена, твои волшебные способности от этого никак не зависят.       Она скоро засобиралась в свое купе, предварительно посоветовав Гарри, Рону и Астре переодеться в форму; поезд уже прибывал к станции.       Тот день был полон самых разных впечатлений: лодочная прогулка к сияющему огнями замку, пение ученического хора, первое торжественное представление Дамблдора, волнующий диалог с распределяющей шляпой... и, наконец, первый ужин за своим столом — столом Гриффиндора. Хотя все это меркло в сравнении с тем, что она услышала от Гермионы про свою именитую родню.       Завеса тайны, манившей Астру, начинала понемногу приоткрываться — и она раздумывала, собирается ли в самом деле погрузиться в нее с головой.